Льет свет, Судьбы злаченный перст,
Но словно острый нож у горла,
Увитый Розой, черный Крест,
И люди, так же, в чем-то черном.
О родоначальнике «богов нашего времени» известно лишь то, что он нашел брошенную никому не ведомыми хозяевами «летающую тарелку» и сумел освоить управление этим планетолетом. О своем открытии, способным радикально изменить весь ход технического развития Человечества, он решил это Человечество не оповещать, а создать закрытое сообщество – «клуб инопланетных интересов». Члены этого тайного сообщества и являются ныне «богами нашего времени».
Изначальной целью «богов» являлось использование потенциала инопланетных технологий исключительно в корыстных интересах безмятежно-комфортного существования на базе, представляющей собою техногенный астероид, размещенный его создателями в последнем (гравитационный резонанс ; с орбитальным движением Юпитера) люке Кирквуда.
Для работы с передовой (радикально обгоняющей наше время) техникой, в члены «сообщества богов» вербовались лучшие умы Человечества.
http://www.proza.ru/2013/01/03/480 (пример двойных стандартов в науке)
Наиболее известными представителями этой когорты людей являлись Эммануил Сведенборг и Тихо Браге. Первый был известен своими научными трудами по планетарной структуре атомов, тех самых атомов, которые еще долгое время после этого считавшимися неделимыми и, потому, не имеющими внутренней структуры. А так же исследованиями космогонической проблемы происхождения небесных тел. Своего логического завершения эти эпохальные работы Сведенборга не получили лишь по причине встречи и обстоятельной беседы их автора с «богом», в обличии Иисуса Христа, запретившего Сведенборгу публиковать все свои дальнейшие научные исследования. С того времени, из под пера этого ученого в публичную научную сферу стали выходить одни лишь богословские трактаты. Совершенно иначе сложилась судьба другого видного представителя научного мира, не принявшего аналогичного «божественного» предложения по прекращению своей публичной научной деятельности. Тихо Браге посмел отказаться от предложения вступить в члены закрытого научного сообщества «богов», чем навлек на себя всю дьявольскую силу праведного гнева «клуба инопланетных интересов», известного, так же, под названием «ордена богов».
А перед этой силой пасовал даже Николай Коперник, что нашло свое отражение в истории с реформой юлианского календаря.
В 1512 – 1517 гг. в Риме проходил Латеранский собор, на котором вновь поднимается проблема несовершенства юлианского календаря, а Копернику, как наиболее выдающемуся астроному Европы, сумевшему создать расчетную гелиоцентрическую схему, собственно и поручалась реализация давно назревшей реформы календаря. От этой убийственно-почетной миссии Коперник благоразумно (памятуя печальный опыт Региомонтана) предпочел уклониться.
Подробности данного исторического эпизода изложены автором в произведении «Малая Катрафобия. Глава 2. Трусость Коперника» (http://www.proza.ru/2011/10/05/945)
По поводу того, что не Церковь (как это пытается представить «орден богов») боролась с гелиоцентрической системой Коперника, свидетельствует следующий исторический факт:
С благословления Папы полное изложение теории Коперника публикует Андреас Осиандер, который и дал безымянной рукописи Коперника имя: “О вращении небесных сфер”. Он же снабдил рукопись анонимным предисловием, в котором пояснил, что изложенные гипотезы не нужно воспринимать как религиозные догматы и что они не обязательно являются истиной. В таком виде свою католически отредактированную книгу Коперник получил всего за несколько часов до смерти в 1543 году. Книга была не просто одобрена Церковью, она была Церковью издана, преодолевая упорство автора, этого издания не допустить. Коперник, в качестве комментария к своей книге писал Папе Павлу III: “Если и найдутся какие-нибудь пустословы, которые, будучи, невеждами во всех математических науках, все-таки берутся о них судить и на основании какого-нибудь места Священного Писания, неверно понятого и извращенного для их цели, осмелятся порицать и преследовать это мое произведение, то я, ничуть не задерживаясь, могу пренебречь их суждением как легкомысленным”. Таким образом, опасался “порицания и преследования” упорствующий Николай Коперник явно не Папы Римского. Опасался он другой, не менее могущественной, чем сонм апологетов всего католического мира, силы. И эта сила «ордена богов» не замедлила себя проявить, лишь только увидала свет книга Коперника с полным изложением гелиоцентрической системы Мироздания. Самую первую и самую резкую критику на идеи гелиоцентризма обрушил ни кто иной, как идеолог реформирования религии под розенкрейцеровские идеалы – Мартин Лютер, заявивший в адрес Коперника следующее: “Этот дурак хочет перевернуть вверх дном все искусство астрономии ”. Но только эти грубые и грозные слова прозвучали уже впустую. Коперник успел отдать свою душу под защиту самого Господа Бога.
В случае с Коперником «окрик богов» явился лишь жестом отчаяния людей, упустивших возможность покарать «строптивого ослушника». К числу которых «боги» причисляли всех, кто был способен развивать научный потенциал Человечества, поднимая этот потенциал до уровня тайных знаний самих «богов». А это было нежелательно, да и просто недопустимо, поскольку лишало «богов» их главного преимущества перед «простыми смертными». Вот несколько конкретных исторических примеров:
Наиболее значимый вклад в творческое осмысление окружающей всех нас действительности суждено было внести Николаю Кребсу (1401 –1464), более известному как Николай Кузанский. По Кребсу, наша Земля однозначно не находилась в центре Вселенной, по той простой причине, что у Вселенной никакого центра никогда не существовало. Весьма примечательно то, что обнародована концепция Кребса была лишь после его смерти, в сочинении под более чем вызывающим названием: “Об ученом незнании”. При жизни же, Николай Кузанский ограничивался лишь устным изложением созданной им концепции в узком кругу своих близких единомышленников и учеников.
Его последователь, ставший крупнейшим астрономом Священной Римской Империи – Георг Пурбах (1423 – 1461) открыто вознамерился наполнить ацентричную концепцию Кребса количественным содержанием. При этом он, в отличие от Николая Кребса, не стал скрывать от широкой европейской общественности своих далекоидущих намерений. Его исследования видимых движений планет, на основании которых Пурбах пытался выяснить реальные движения самой Земли, снискали астроному всегерманскую известность и просто не могли остаться незамеченными «богами». В планы этой организации никак не вписывались идеи сокращения отрыва научного потенциала, тщательно оберегаемых от посторонних глаз Знаний, от уровня публичных знаний Европы. Так Орден Богов, впервые в своей истории, осознал, что превосходство научного потенциала быстро исчезает, если постоянно это превосходство не поддерживать: “Превосходство – есть огонь, который угасает при отсутствии новых порций хвороста”. И на повестку дня Тайным Орденом оказалась поставлена проблема сдерживания развития публичного знания. Ранняя смерть Георга Пурбаха (в возрасте 38 лет) так и оставила его работу незавершенной. Смерть ученика опередила смерть его учителя. И все из-за того, что не следовал ученик научной осторожности Николая Кузанского. Справедливости ради стоит отметить, что последнее обстоятельство, в то время, осталось практически незамеченным в силу отсутствия необходимой статистики по данному вопросу.
Пытался же завершить работы великого астронома его собственный ученик – Иоганн Мюллер (1436 – 1476), более известный как Региомонтан. Ему так и не удалось, даже в теоретическом плане, завершить, или хотя бы, приблизиться к завершению исследований так скоропостижно скончавшегося учителя. И, тем не менее, ряд конкретных практических шагов в деле дальнейшей популяризации учения о Вселенной он все же предпринял. В 1471 году Региомонтан основал одну из первых (но бесспорно самую известную) в Европе обсерваторий. В следующем году он издает трактат своего учителя “Новая теория планет”. В 1474-м становится автором первых печатных астрономических таблиц. К тому же, Региомонтан приложил немало усилий и в деле обнародования главного научного труда Николая Кузанского. Столь активная деятельность талантливого ученика Пурбаха выдвинула его в ряд самых известных астрономов XV века. Последнее обстоятельство заставило Папу римского обратиться именно к нему с известным предложением проведения реформы юлианского календаря. Региомонтан, без сомнения польщенный оказанным ему доверием, тут же “опрометчиво” согласился привести в соответствие календарные даты с реальным ходом небесных явлений. Этот шаг Региомонтана явился последней каплей, переполнившей и так не очень глубокую чашу терпения «ордена богов». Так опрометчивость шага Региомонтана нашла свое воплощение в последовавшей, практически следом за принятием предложения Папы, скоропостижной смерти ученого. Повторив трагический путь своего учителя, Региомонтан смог пережить Пурбаха всего на пару лет. Смерть человека, замахнувшегося на установленный самим Господом Богом порядок вещей, в глазах европейской общественности обретала мистические черты кары небесной. Некоторая тавтология в этом вопросе вполне уместна по той простой причине, что, насколько удается судить автору, никто прежде него не усматривал строгой связи в прямой зависимости между продолжительностью жизни ученых средневековой Германии и их решительностью добиваться непременно прижизненного признания своих научных трудов.
Во всяком случае, именно в этой связи находит свое естественное объяснение странная, на первый взгляд, осторожность Николая Кузанского позволившая ему спокойно дожить до “пенсионного” возраста в шестьдесят три года. “Смелые” же Пурбах и Региомонтан дожили лишь до тридцати восьми и сорока соответственно. Но если смерть последнего людская молва приписывала воли Всевышнего, то автор склонен видеть в конкретном исполнителе этой воли руку «ордена богов». Точно так же, как и в случае с Пурбахом. За свою жизнь опасался не только Николай Кузанский, но и Николай Коперник (1473 – 1543), которому Папа римский, как известно, предложил продолжить дело Региомонтана после того как страсти вокруг святотатской смерти последнего порядком улеглись. Коперник же, сомнительной, а главное – убийственной чести главного реформатора юлианского календаря, предпочел осторожный путь спокойной, но долгой (в семьдесят лет) жизни своего великого тезки. При этом сам Николай Коперник (он же Николай Торунский) осторожничая, подобно Николаю Кузанскому, знакомил со своей теорией лишь друзей и учеников. В период с 1503 по 1512 гг. теория Коперника, в форме “Малого комментария о гипотезах, относящихся к небесным движениям”, таким полутайным образом распространяется среди узкого круга специалистов, по достоинству оценивших ее упрощенный метод расчета движения планет. Не более! Теория Коперника в этот период становится известной и в церковных кругах, где ее, так же, считают не более чем удобной, но вместе с тем, и чисто абстрактной схемой астрономических вычислений.
Меньшую осторожность в столь тонких материях проявил Эразм Рейнгольд (1511 – 1553), обнародовавший в 1551 году новые таблицы движения планет. Его таблицы, получившие название Прусских таблиц, впервые в истории были составлены на основе не геоцентризма Аристотеля, но гелиоцентризма Коперника. Через два года после своего столь эпохального научного труда Рейнгольд умирает в возрасте сорока двух лет, что позволяет поставить и его жизнь в один ряд со “смелыми” жизнями Пурбаха и Региомонтана. На этом история трагических судеб людей, пытавшихся публичным образом уточнить характер движения тел Солнечной системы, отнюдь не заканчивается.
Кеплер отказывается от идеи идеально круговых движений планет и в 1627 году создает новые, значительно более точные “рудольфинские таблицы”. И через три года после этого он, почти по своему предшественнику – Рейнгольду, уходит из жизни. Умерев в довольно приличном возрасте, Кеплер, на первый взгляд, никак не вписывается в нашу трагическую закономерность.
Однако, Иеремия Хоррокс (1618 – 1641) сумел в 1639 году исправить таблицы самого Кеплера, что позволило ему впервые предсказать чрезвычайно редкое небесное явление, связанное с прохождением Венеры по диску Солнца. Через два года после этого, в возрасте всего двадцати трех лет (!) Хоррокс умирает, пополнив компанию Пурбаха (38 лет жизни), Мюллера (40), Рейнгольда (42) и Кеплера (59). Сия компания непримиримых борцов за торжество потенциала общеевропейских знаний, бесспорно, включала еще и Джордано Бруно (52 года).
В противовес ей существовала компания осторожных борцов – Кребс (63), Коперник (70) и великий Галилео Галилей (78), в 1633 г. согласившийся (в отличие от непримиримого Бруно) публично отречься от своих научных убеждений. Впрочем, в судьбах Бруно и Галилея все же основную роль играли не «боги», а правоверные католики. И если в отношении расправы над Бруно их устремления полностью совпадали, то, скажем в отношении Иоганна Кеплера, те же «боги» и иезуиты сильно мешали друг другу. Что в значительной степени позволило ученому вполне порядочно пожить, если при этом не считать репрессий «богов» в отношении семьи Кеплера, на которую не распространялась защита махровых католиков. Впрочем, даже защита Галилея со стороны самого Папы римского Урбана VIII не уберегла великого мыслителя от унизительного судилища. Не стоит так же забывать ловко игравшего на противоречиях «богов» и Церкви Тихо Браге (прожившего 55 лет), имевшего возможность позволить себе роскошь отказаться от работы на «богов». А так же Сведенборга (84 года), принявшего подобное предложение. Во всех вышеперечисленных случаях речь идет только о самых выдающихся деятелях науки (конкретно, астрономии). Так жесткая линия судьбы, связавшая в позднем средневековье продолжительность жизни человека с его активностью научного творчества, была всецело предопределена всем ходом исторического процесса.
И эта предопределенность усилий «богов» по сдерживанию развития научной мысли Человечества, приобрела, в данный исторический период, наиболее неприкрытые формы борьбы с ослушниками, не желающими принимать условия высшей элитарности научных знаний.
продолжение следует (если есть смысл в этой жизни что-то менять)