23. 12. 91
— Яннис Велисарис, ты ли это! — воскликнул я, входя на камбуз и увидев Бывалого, чистящего картошку, — человек на своем месте! — продолжил я уже на русском, все вместе дружно заржали: боцман, Яннис, Юра-кок и я.
Сегодня приезжает главный хозяин — Ладос. Только что кэп, Яннис и Молета поехали в город, наконец выдали им пропуска. Яннис показал мне свой паспорт с фотографией его в 16 лет. Затем аравийский пропуск с его же 60-летним фото. Бог ты мой! Какая разница! На первой — симпатичнейший грек, молодой с усиками, Марчелло Мастрояни да и только. На второй же — обрюзгший, облысевший, обокуляренный старый хрыч. Вот что Время делает!
Приснилось. Отдал какой-то долг брату Вове, в долларах, на сумму 15 000 рублей и был очень этим удовлетворен: доллары — надежная валюта. Потом опять куча советских денег, пачки, ссыпанные в холм, при нем — две пароходские бухгалтерши, солидные, респектабельные дамы, пьяные в дугу и не то курящие, не то пиющие, не то и то, и другое, и третье вместе.
Грустный тяжелый сон, и — продолжает щемить сердце прямо с подушки. Какой-то общий психоз разочарования и безнадеги, обесценивания не только денег, но и всего сущего.
Вчера с Юрой поговорили на высоких тонах, вернее, повышенных. Парень он с гонорком и болезненным самолюбием. Юра — инвалид второй группы по легким. А мы тут разворотили изоляцию утиль-котла, а там стекловолокно под асбестовым покрытием. Дно бочки котла наполовину оторвалось по периметру. Убедили кэпа, что заварить стыки невозможно из-за материала, который как жесть, и отсутствуют нужные электроды. Решили заклеить «Девконом» и залить огнеупорной обмазкой. Потом выснилось, что Юра мог бы и заварить, но за дополнительную плату. И оба стесняемся спросить, хотя это — моя обязанность. И оба же понимаем, что затребуй мы плату, получится, что лапшу вешали капитану на уши. Дескать за деньги все сможем и электроды найдем. И это — будущая дорога к трениям и потере доверия. В общем, поспорили. И это, наверное, отразилось во сне.
Прочел «Сын человеческий» А. Меня. Евангелие меня привлекает больше. Заканчиваю Ветхий завет. Впереди Рождество Христово.
Вчера Чарли попросил кондишен (охлажденный воздух) включить, но я не включил. На улице и так прохладно, компрессор будет у меня обмерзать. Я не учитываю, что один вентилятор на два борта работает и обмен воздуха очень слабый, особенно на верху, где судно за день нагревается больше. Поздно вечером позвонил кэп: включайте кондишен. Ему я не посмел отказать. Включил. Сегодня извинился перед Чарли. Одинок он даже среди нас. Как загнанный зверь. Несмотря на его кривлянье, надо как-то поддерживать.
На словах (в мыслях) я человеколюбив. Легко любить все человечество, трудно кого-то конкретного, не мной сказано. Не потому ли сердце щемит?
Чиф открыл, что кэп ворует у Компании. Видел счет у шипшандлера на большую кофемолку, которой на судне нет. И этот счёт шипшандлер, друг капитана, прикрывал от посторонних взглядов. Чиф не может понять, как это у себя воровать? На что я ответил, что ворует из общего котла. По принципу: всё вокруг колхозное, всё вокруг моё. И вообще: их кухня, пускай и варятся в собственном соку. Предложил не соваться в их дела, а больше помнить про свои. Гадали: в какой степени они хозяева нашего парохода? Я думаю, что мозги нам пудрят, чтоб мы лучше работали, не понимая, что наше воспитание не позволяет нам работать плохо. Меня это не трогает, их театр, но чифа как заклинило, махинации ихние. Еще и договора наши до сих пор не подписаны. Кэп их не подписывает, ждет хозяина.
Приехали кэп с Бывалым из города, остановили выгрузку. Кто-то не платит деньги за груз. Хозяин не приедет, денег не привезет. Кэп жалуется на усталость.