К женской откровенности я привык уже со студенческих лет.
Я был не треплив, не выдавал секретов и слыл человеком могущим дать хороший совет.
Сразу оговорюсь, советов я не давал. Просто молча выслушивал, иногда вставляя разные междометия, показывая свое участие в разговоре. А пока моя визави выговаривалась, то приходила к какому-то решению, и считалось, что это я советовал поступать так или иначе.
Мои сокурсницы, а потом уже и просто подруги по жизни часто изливали свою душу. Не всегда с удовольствием я подставлял свою жилетку, но так уж сложилось. Бывало, приходилось в поездах или самолетах выслушивать и случайных попутчиков или попутчиц.
А вот такое признание я услышал впервые.
Я шел по набережной Барселоны. До гостиницы оставалось еще где-то с километр. После целого дня на ногах они гудели основательно, и я решил передохнуть перед последним рывком. Маленькие ресторанчики сменяли друг друга. Погода была великолепная, и столики выносились на улицу, занимая и часть набережной. Я подумал, что не пплохо было бы заодно и побаловать себя двойным эспрессо, который у каталонцев получался великолепным. За одним из столиков я заметил туристку из нашей группы. Она сидела в одиночестве и была уже хорошо подшофе. Я удивился, что она без своей очень молодой мамы — обычно они ни на шаг не отходили друг от друга, всегда немного опаздывая и всем недовольны. Испросив разрешения, я присел за ее столик. Как из-под земли возникла официантка и приняла мой заказ
-Вы одна? А где же мама? - Она сделала рукой неопределенный жест. - Вы с ней смотритесь как сестры и непривычно видеть вас друг без друга.
-Она родила меня в восемнадцать. А вы почему один?
-Вышел немного пройтись. Хотел сделать несколько снимков заката над морем. А разрешите полюбопытствовать, почему у вас все время такой недовольный вид? Вам не нравится Испания?
Она слегка качнулась. Видимо последний бокал был уже лишний. Между тем официантка поставила перед ней еще один. Мне она подала кофе, от запаха которого сразу потекли слюнки.
-Испания? Причем тут Испания. Группа не нравится. Ну где это видно?! Одни старики. Те, кто помоложе — с женами. Ни одного одинокого мужика репродуктивного возраста. Считай, отпуск — зря.
-Опа! Что же в вашем городе нет мужчин? Почему их нужно искать в чужой стране во время отпуска? Или я что-то не понимаю?
-В нашем городе? - Она отхлебнула из бокала. - В нашем городе всего несколько тысяч человек. Это или дети, или голубые, или импотенты.
Она снова отхлебнула из бокала, прикурила сигарету.
-Так есть же у отца друзья. Среди них может оказаться достойный человек. Или дети друзей.
-У отца. - Она криво усмехнулась. Затянулась и выпустила дым прямо мне в лицо. -У меня никогда не было отца. Впрочем, и друзей тоже. Единственная моя подружка — моя мать. Мы даже кадримся вместе.
Она снова отхлебнула вина. Ее рука, опирающаяся на локоть, с сигаретой между пальцами покачивалась перед лицом. Наконец, она ухватила губами сигарету и сделала затяжку.
-Вам смешно? Да?
-Нет. Не смешно. А давайте я провожу вас до гостиницы.
-А что от вас толку. Я лучше подожду маму. Она подцепила какого-то испанца. Он живет вон в том доме. Если ей понравится — поделится.
Она снова затянулась сигаретой, а я допил кофе и побрел в гостиницу. Такого откровения я в своей жизни еще не слышал.