Рыбалка

               


               Одиночный выезд на рыбалку в Заполярье запрещен.  Можно, конечно, летом, вечерком перебежать взлетно - посадочную полосу и усевшись в стоящие вдоль берега кресла, специально завезённые сюда из старой мебели, тихо и спокойно ловить рыбку. Перед этим хорошим тоном считалось  прозвонить на метео, поинтересоваться : как там давление ? Ответ офицера метеослужбы можно было и не слушать, ибо на качество клёва он  не влиял. Рыба в Заполярье всегда клевала одинаково хорошо и в плохую погоду, и в дождь, и при падении давления , и при его подьёме. За два - три часа спокойного сидения можно было легко поймать килограммов пять рыбы.  Но на метео звонили всегда. Традиции в авиации принято уважать.

        А вот выехать на настоящую рыбалку - с ночевкой, костром,  ухой, песнями, авиационным трёпом, - можно было только в специальной группе. Состав группы отдавался приказом по части, в котором указывался старший, состав группы, выделенный автомобиль, средства связи и приемы подачи звуковых сигналов. Дежурному по части вменялось в обязанность выдавать старшему группы под роспись в журнале автомат и 60 трассирующих патронов к нему. В том же журнале фиксировалось время выезда группы, место рыбалки и время возвращения.

         В пятницу в лётной столовой ко мне подошел командир полка.
         - На рыбалку собрался ?
         Я внутренне напрягся. Ощетинился.  Так просто такие вопросы не задают.
         - Собрался... И приказ уже есть...
         Полковник Апатьев  Виктор Григорьевич с досадой дёрнул своей красивой головой.
         - Приказ, то такое дело...Сами пишем, сами  и отменяем. Короче. Завтра поедешь с нашей группой. Научишь уху свою знаменитую варить, а то уже разговоры о твоих кулинарных способностях распространились на такие градусы северной широты, что скоро станешь популярней самого летчика Нагурского...
         У меня отлегло от сердца. Слава тебе, Господи, что  услышал мои стоны.
         - Это не все. Возьми с собой гитару. У нас, правда,  Плясунов играет и поет...Но только песни Высоцкого. Приелось... Дальше. Выезд в 7 утра. Жди у подьезда с вещами, но перед этим смотайся к дежурному  по  части  - получи автомат и два пустых магазина. Короче говоря, в семь утра мы забираем тебя с вещами, гитарой, автоматом с пустыми рожками. Понял ?
          - Понял, товарищ командир... А зачем нам автомат без патронов ?
          - Свои возьмем. Насобиралось дома - девать некуда.

          Вечером я собрал всё для рыбалки. В брезентовый мешок от спасательного плота бомбардировщика Ту-16 аккуратно уложил новенький солдатский матрас и меховой постовой тулуп. В отдельный пакет -  подушку и плотный шерстяной плед.С помощью пришитых по бокам кожаных ремешков прикрепил чехол с двумя удочками и двумя спиннингами. Мешок был полон.
          В большой рюкзак положил теплый свитер, две палки колбасы, чай, лук, черный перец, картошку и пшено в трехлитровой банке. Пакетик с сухим укропом и лаврушкой уложил в карман рюкзака. Туда же спрятал четыре пачки сигарет БТ, два коробка спичек и запасные толстые шерстяные носки.
          Сходил в душ и  лёг спать. Спалось хорошо.


                2


          В половине седьмого я уже сидел на мешке возле своего подьезда. Полученный у дежурного по части автомат вложил в рюкзак. Погода была тихая и располагающая к рыбалке. Гарнизон был пуст. Все еще спали. Я закурил сигарету и стал ждать машину.
           Из-за угла дома медленно вывалился тентованный '"Урал". За рулем сидел прапорщик Плясунов, рядом - командир полка и еще кто-то.  "Урал" остановился. Я быстро закинул свои вещи через задний борт, потом легко, с помощью протянутых рук, взлетел в кузов. Сел на скамейку. Отовсюду потянулись руки друзей - здорово, Саша !

            Ехали около часа. Озеро Кошка, понял я. Большое, проходное озеро. Здесь все разнообразие рыбы: и морская сёмга, и палия, и кумжа, и форель,  и ряпушка, и сиги по полметра.  Про налимов и окуней и не вспоминали - не рыба.
            Место у командирской группы было шикарное: небольшой пляж с крупным серо-красным песком, слева и справа валуны, закрывающие от порывов ветра, а в глубине пляжа - место для костра, вбитый столб для палатки, низенький, но длинный металлический стол. В расщелине, между огромными валунами  стояли  накрытые толстым полиэтиленом кресла, отслужившие свой срок в квартирах и приговоренные доживать свой век на рыбалке.
          Быстро разгрузили вещи. "Урал" медленно отьехал и стал метрах в ста от основного места.

          Подошел командир полка. С ним была небольшого роста молодая женщина  .
Виктор Григорьевич протянул руку:
          - Привет, Александр. Познакомься,- моя сестра Вера. В гости приехала... Научи её уху варить. Моя жена наговорила ей о твоих кулинарных способностях. Короче ...не ударь мордой в грязь.
          Женщина протянула мне руку. Неожиданно для её хрупкого сложения, крепко пожала мою ладонь.
          - Вера,- сказала она.
          Я проявил чудеса аристократизма и учтивости :
          - А по отчеству ?
          - А по отчеству здесь только я, - веско уточнил командир полка.
          - Добро, -  я пожал плечами, - Вера, так Вера.
          Командир начал обьяснять обстановку.
          - Значит так, вы двое, -  он указал рукой, - надувайте лодку и проверьте сети. Всю рыбу - сюда, Романову. Остальные - рыбачьте по своему усмотрению. Обед в  четырнадцать. Сигнал - три коротких, один длинный из автомата. Будьте внимательны, мужики...Свалился в воду - сразу же сюда, к костру сушиться. Если что - кричи громче...  Ты, Саша, до обеда за повара. После обеда и завтра - то же самое. Ну, так звёзды на  небе  выстроились... Вопросы ?

          Через несколько минут все разошлись.
           Вера сняла синюю демисезонную лётную куртку, осталась в сером шерстяном костюме, резиновых сапогах и красной косынке, повязанной наподобие армейской банданы. Закатала рукава.
           - С чего начнём, господин учитель ?
           - Я сейчас наберу воды, надо будет помыть хорошенько котел. Понятно, что в предыдущую рыбалку его тщательно вымыли, но уха начинается именно с этого...

            Я принес ведро воды, Вера начала мыть четырехведёрный котел. В расщелине под плёнкой лежали заранее заготовленные нарубленные дрова. Я наложил дрова на кусок брезента, взвалил всё это на плечо и наносил к тагану большую гору - на сегодня и на завтра.  Вымытый котел с потугами подняли и поставили на таган, -  полый четырехугольник сваренный из мощного стального уголка. Вылили  в котел четыре ведра  прозрачной, вкусной, холодной как лёд, озёрной воды. Под котлом развели огонь, - весёлый, горячий и живой. Я принес два кресла. Сели. Закурили.


                3


            - Ты давно куришь, Саш ?
            - С восьмого класса... Пора бы и бросить, да все как-то некогда этой проблемой заняться.
            - Сам не бросишь. Я уже пробовала...
            - Ты пробовала, а я брошу... Говорю же тебе - нет времени  осмыслить пагубность этого вредного явления. Осмыслю... и брошу.
            - Молодые -  все такие решительные...Ты - лейтенант ?
            - Ну, почему?  Я - майор.
            Вера удивлённо и с  недоверием посмотрела на меня.
            - Молодо ты что-то выглядишь для майора.
            - Спроси у брата. Он подтвердит. Я командир авиаотряда. А молодо выгляжу... Так это от того, что я очень сильно люблю рыбалку. А в Библии прямо говорится, что дни, проведенные на рыбной ловле , в сумму прожитых лет не засчитываются.
             - Серьезно ? А где конкретно это написано ? - она вся напряглась...
             - В Деяниях... Глава 17. Будет время - посмотри, -  не моргнув глазом, как само собой разумеющееся, ответил я.

             Бесшумно, словно по воздуху, подошла резиновая лодка. Двое наших рыбаков начали выбрасывать на песок рыбу.
             - Это здесь поблизости сетка стояла. Ячея - совсем никакая. Остальные - с крупной  ячеёй... Но это чуть попозже...
             Вера начала чистить картошку. Я  разобрал сорную рыбу. У налимов,, сигов и ряпушек вырезал жабры, удалил глаза и выпотрошил внутренности. У  кумж, кроме того, удалил языки, что бы не горчили. Подготовленную рыбу порезал кусками. Подозвал Веру.
             - Эта рыба для ухи. Это, так называемая, сорная рыба. Она в ухе нужна только для навара. Смотри, вот это - фильтр для заправки самолетов керосином. Этот фильтр похож на среднее ведро, но  сделан он  из тончайшей нержавеющей стальной проволоки. В свое время его хорошенько вымыли, что бы он не вонял керосином.  В это прозрачное ведро мы наложим  не чищенную, прямо в чешуе, рыбу. Убрали только внутренности, жабры и глаза. Наложили, теперь закрываем крышку и опускаем это ведро в котел. Пусть рыба разваривается. Поняла ?
              - Поняла. Теперь картошку будем бросать?
              - Я её порежу мелкими кусками , она  должны полностью развариться... Ты пока возьми луковиц  покрупнее штук шесть  и почисть...
               Женщина проявила неподдельное беспокойство :
               - Саш...Чистить лук - мое больное место. Слезами сейчас вся умоюсь.
               Из коробка я достал спичку, протянул её женщине.
                - Возьми спичку губами. Серой во внутрь. Вот так. Начинай чистить - слез не будет.
                Вера почистила весь лук. Чистыми глазами с изумлением посмотрела на меня.
              - Ты волшебник, Саша... Слёз действительно не было.Это просто удивительно. Как ты это сделал ?
              - Пустяки.Слушай  меня и программу "Время"
              - Теперь буду.Во всём и всегда.
    
              Почищенный лук я бросил в уху. Туда же из металлической банки засыпал три горсти соли. Шумовкой, привязанной к метровой палке, снял накипь. Принес ведро воды и аккуратно долил её в котёл.
              Вера, сидя на корточках перед большой кастрюлей, снова чистила картошку. Я достал из чехла гитару, сел в кресло. Закурил.
              - Вер, а Вер ! Ты песни петь умеешь ?
              Женщина поднялась, вытерла руки полотенцем, закурила и села напротив.
              - Конечно умею... В художественной самодеятельности участвовала. Грамоты имею...
              Медленно, в ритме вальса, я начал песню, совсем не авиационную, а тихую и спокойную, которую пела еще моя мать.


                Вечер тихой песнею
                Над рекой плывет.
                Дальними зарницами
                Светится завод...


                Где-то поезд катится
                Точками огня.
                Где-то под рябинушкой
                Парни ждут меня....


         Голос у Веры был хороший. Грамоты ей вручали не зря. Вместе мы спели одну песню, вторую, третью. Замолчали. Опять закурили. Через полчаса я крючком достал фильтр, набитый рыбой. Поболтал им в ухе... На камне мы сняли с него крышку - внутри остались только кости и чешуя.
          - Рыба разварилась и через вот эти мелкие отверстия осела на дне котла...Сейчас  мы эти кости и чешую выбросим, фильтр промоем в озере, наложим в него опять рыбы и пусть снова вываривается. Уха должна быть наваристой...
          Вера взяла фильтр, чуть отошла в сторону и начала болтать им в воде. Помыла. На её лице легко читалась сопричастность к большому, важному и таинственному делу.

          Мы опять набили фильтр рыбой. Закрыли крышкой и опустили в кипящую уху. Потом длинной ложкой достали еще не разварившийся лук. Сложили его в ведро.
           -  Лук при варке ухи необходим. Но оставлять его - не вижу смысла. Он разварится, распадется на отдельные лепестки, станет прозрачным и...невкусным. Мы его потом, впрочем, как и все остальные отходы нашего кулинарства, отнесем подальше и оставим. Кто-то из зверей сьест.
           Вера присела и начала собирать в ведро картофельные очистки. Внизу спины, чуть ниже талии,  была видна тонкая полоска ее белых хлопчатобумажных трусиков.


                4


            Слева от нас метрах в пятидесяти тяжело причалила резиновая лодка. Двое рыбаков, стоя в воде, начали её разгружать . Я накинул Вере на плечи её лётную куртку.
            - Пошли посмотрим, что там сегодня за улов.
            Рыбы было много. В основном - сёмга. Мелкочешуйистая, серебристая, с вытянутой хищной формой тела. Была она по размеру средняя - метр, не больше и весом килограммов по 8 - 10 каждая. Рыбаки были довольны.
            - Прошлись по трем сеткам. Выбрали. Сейчас икру соберем и рыбу присолим. Остальную - завтра. Возьми на уху сколько надо.
            Мы  взяли одну семгу без икры и  три средних кумжи.
            Я почистил рыбу, удалил внутренности и жабры. Отрезал головы. Сёмгу  разрезал вдоль по хребту, отделил от костей и порезал на куски. То же самое сделал и с кумжами. Вера опять начистила картошки.
            - Это будет уже та картошка, которую мы будем есть кусками в ухе. Сейчас вытащим фильтр. На сегодня достаточно. А куски сёмги я отделил от костей знаешь зачем ? Сегодня мы всю уху не сьедим. Это и  понятно. Завтра добавим в котёл воды и будем варить эту же уху. Сёмга сегодняшняя разварится и на дне ухи будут кости...А они нам ни к чему.

             Мы забросили в уху картошку, через некоторое время я засыпал  три горсти пшена , предварительно промыв его озерной водой. Потом забросил в котел  сухой укроп. Опустил большую  миску порезанной соломкой моркови.  Попробовал уху на соль. Вкус был ошеломляющий. Но уха еще не была готова.
              Мы опять сели в кресла. Вера сняла косынку. У нее были короткие русые волосы. Лицо - простое, строгое и красивое. Небольшой прямой нос и глаза серые, как полынь осенним утром. Она перетащила ближе свое кресло, принесла гитару.
               - Спой что - нибудь... Песню, которую я не знаю...Ну, пожалуйста...
               Я начал медленно петь песню о парне, который умер.


                Вот полетишь, парус наладишь
                Врач был латыш - светлый как ландыш...
                Белый халат, сильные руки,
                Жизни берет у нас на поруки.


                Я уплывал в белой сирени...
                У трубачей губы серели,
                Это опять мамина странность,-
                Я же просил, - без оркестрантов...


            Допел. Сидели, смотрели друг на друга. Потом закурили. И  опять смотрели.
             Я принёс бутылку водки. Открыл бутылку. Налил в кружку граммов сто. Вера смотрела на это с удивлением.
             - Ты же не пьешь. Мне брат говорил...
             - Ты слышала, что в уху добавляют водку ?
             Вера обрадовалась, быстро заговорила:
             - Конечно ! У нас на Украине всегда водку добавляют. Уха тогда вкуснее становится !
             - Уха от водки не становится ни лучше, ни хуже... Хотя бы потому, что по законам физики через пять минут её попросту в ухе не будет. Испарится. Улетучится. Так что водка в формировании вкуса ухи не участвует.Но...Традиция такая есть и не нам ее ломать !
              Я подал кружку Вере, она торжественно вылила водку в уху.
               - А вот у нас еще в конце вишневую палку горящую в ухе тушат...Вроде бы вкус улучшается. Мы будем так делать ?
               - Мне кажется, этот обычай как-то связан с водкой... На рыбалке много пить вообще не рекомендуется. Напиться можно и дома. На рыбалке же - рыбалят, наслаждаются природой, свежим воздухом, купаются, загорают. И зачем горящую палку в уху совать - не пойму. Если уха пересолена, то древесный уголь может слегка сгладить проблему, забрать на себя часть соли. Но не проще ли попросту добавить воды и тем самым уменьшить концентрацию соли ? В нашу уху мы не будем бросать горящие бревна... А вот рыбу... Рыбу уже пора закладывать.

               Мы потихоньку наполнили котел рыбой. Полное ведро, хорошо промытой, свежей и освобожденной от костей семги. Туда же положили две огромные рыбьи головы. Я разорвал пакет с черным молотым перцем и высыпал его в уху. Сверху бросил лаврового листа. Осторожно помешал. Снял пену. Зачерпнул ложкой. Протянул ложку Вере.
                -  Попробуй.
                Вера чуть вытянула свои припухшие губы, попробовала уху.
                - Вкуснятина...
                Я взял кружку и пошел к рыбакам у лодки. Засол рыбы шел полным ходом. Все рыбины были выпотрошены, икра, ярко красная и крупная сложена в четыре  ведра. Её еще надо очищать от плёнки. А вот рыба была уже присолена крупной, сероватой солью. Я зачерпнул треть кружки красной икры, покурил с ребятами и вернулся к костру. Подозвал Веру.
                - Теперь - самое главное. Такого на Украине, конечно же не делают, а может и не знают о таком. Вот эту икру в кружке я сейчас разотру вилкой... Если упрощенно - разорву каждую икринку... А теперь в эту массу добавляем холодной воды из озера - обязательно холодной. Перемешиваем. Вот так... А теперь это все из кружки потихоньку выливаем в чуть кипящую уху... Видишь... Уха мгновенно стала прозрачной и цвет её - золотистый... Посмотри. Видишь, на дне котла видна картошка, морковка, куски рыбы... У знающих людей это называется "отбить уху".
         Я опять зачерпнул ложкой. Вера попробовала... На её лице - милом и по детски счастливом легко читался восторг, удивление, радость и гордость от познания прекрасного.  Я убрал из под котла горящие дрова. Накрыл котёл крышкой. Было ровно тринадцать часов по полудню. Уха было готова.


                5


             Мы накрыли стол длинной клеёнкой, вымыли и расставили кружки и алюминиевые глубокие миски. Рядом положили ложки, мельхиоровые, из лётной столовой. Я притащил еще шесть кресел.  Кресло Веры накрыл постовым тулупом с длинным желтым мехом. В две большие миски наложили лаваш, специально для командирской рыбалки выпеченный в полковой пекарне.
 
             В мешке, оставленном командиром, лежали автоматные патроны калибра 7.62 мм. Были они желтые, латунные. Значит - старые. Современные патроны изготавливают из плакированной стали. Они коричнево-зелёного цвета. Я достал два пустых автоматных рожка. Не спеша, один за другим вогнал патроны в магазин. На заднем торце магазина взглянул на специальное отверстие, был виден капсюль первого патрона. Это означало, что магазин был полностью заряжен тридцатью патронами. Отложил его в сторону. Зарядил второй рожок..Оба магазина отнес к себе в рюкзак.

            Из стоящего под валунами ящика мы достали продукты, которые рыбаки брали на рыбалку и сложили для перевозки в одну тару. Мы взяли две палки сырокопченой колбасы, один батон  варёной. В большом пакете лежали пирожки - переложили их к себе в сумку. К чаю взяли сыр. Было много бутылок пепси-колы и лимонада. Взяли из расчета одна бутылка на человека.
             Все это вывалили на стол. Почистили и порезали колбасу и сыр. Разложили  по тарелкам. В ряд выставили бутылки. Стол сервировали глубокими алюминиевыми мисками, ложками, вилками и стаканами. Посмотрели и рассмеялись... Все было сделано на отлично.
            - Красота. Наши придут - от неожиданности попадают. Мы молодцы !,- Вера была весела, возбуждена и счастлива.
            Она в очередной раз оглядела весь стол.
            - Красиво, правда ?
            -  Ну, не так что бы уж слишком.Тут же к порядку все давным давно привыкли. Как - никак - командирская группа. Ты просто никогда не была на настоящей рыбалке...
            - Это точно. Чаще б ездила на рыбалку - давно бы мужа себе нашла.
            - А взаимосвязь ? - удивился я, - Мужа можно найти везде...
            - Мужчина, который готовит еду, выглядит в глазах женщины очень сексуально... Хозяин. Добытчик. Кормилец и поилец. Плечо. Тыл. Семья.  Вот так...
            - Слушай, где  ты таких истин выучилась ? Рассуждаешь как прожившая пару жизней старуха. ..Прямо...все знаешь.
            - Я женщина. Наши  знания заложены  в нашей, женской, парной хромосоме икс...Вам, мужчинам, с вашей единичной хромосомой игрек, понять это сложно...Иногда - невозможно...

            Она стала серьезной, строгой и молчаливой. Села в кресло и молча курила. Не желая тревожить тайный ход её мыслей, я тоже закурил, присел на теплый валун и стал смотреть на озеро...Молчание затянулось. Я посмотрел на свои "Штурманские" - тринадцать двадцать семь... Пора звать рыбаков на обед. Я поднялся. Из рюкзака достал автомат, легко воткнул в него магазин с патронами, резко передернул затвор.
              - Стрелять буду...Не испугайся...
              Автомат хлёстко выдал: тр-р!... тр-р!... тр-р!... И потом длинно - тр-р-р-р-р !
              Женщина сразу же схватилась за уши, потом подбежала ко мне.
               - Ух ты! Здорово... Настоящий ?
               - Пластилиновый....- серьезно ответил я, отстегивая магазин.
               - Покажешь ?
               Я  отсоединил магазин, передернул затвор, выпал крайний, досланный в канал ствола очередью, патрон. Протянул ей разряженный и потому не опасный сейчас автомат. Из мешка достал еще патронов. Дозарядил им полупустой магазин. Все снова спрятал в рюкзак. Оружие - дело такое. Раз в год и бабушка с  дедушкой...Нет... Это не с этой оперы.
                Вера с интересом рассматривала автомат. Вертела его, щелкала, передергивала затвор, целилась куда-то  вдаль, наслаждалась настоящей опасной игрушкой... Она была не одинока. Я тоже рассматривал её и мысленно проделывал те же самые  манипуляции... Да не с автоматом ! Нужен он мне сильно... Железяка по реке Кукуево...


                6


           Мы сидели за столом и мы  были счастливы. Мы  все были друзья. Мы любили и уважали друг друга. Нас обьединяло общее дело, общие убеждения и общие цели. Мы умели дружить и этим очень дорожили. Мы были твердо уверены, что Господь Бог дал человечеству две главные милости : Мудрость и Дружбу...
            Все ели и хвалили нашу с Верой уху. Виктор Григорьевич разогнулся, выпрямил согнутую над тарелкой спину. В стаканы быстро налили спирта. Каждый себе, по вкусу, добавил в стакан воды - разбавил. Все одновременно накрыли свои стаканы ладонями.
            - Зачем они так делают ? - спросила меня сидящая рядом Вера.
            Серьезно, с чувством причастности к высшей Тайне, я потихоньку наматывал авиационный трёп слегка захмелевшей от вина женщине :
            - Так надо... Закрыли стаканы что-бы зелёный Змий не улетел..
            -  А...Ну тогда - конечно...Я - как все... Надо, так надо...
            Командир полка прокашлялся.
            - Хороший сегодня день. И рыбалка удалась, и погода радует. Про уху - можно говорить долго и восторженно... Молодец ты, Саша. Как говорится, слухи подтвердились. Мастер. За твое здоровье, за твою уху !
            Все убрали ладони, улыбнулись и выпили спирт. Привычно и без излишнего напряга. Я незаметно отодвинул стакан женщины, вежливо  остудил её пыл  - не части ... Еще не вечер... Сам выпил лимонада, взял гитару.


                В далёкий край товарищ улетает,
                Родные ветры вслед за ним летят...
                Любимый город в синей дымке тает
                Знакомый дом, зелёный сад и нежный взгляд...


                Когда ж домой товарищ мой вернется -
                За ним родные ветры прилетят...
                Любимый город другу улыбнется.
                Знакомый дом, зелёный сад, весёлый взгляд...


           Спели.  Вера головой прижалась к моему плечу. Закурили. Улыбнулись друг другу - хорошо сидим, ребята.
         
      
      
           - Я тоже когда - то поваром на рыбалке работал. Был молодым, но шустрым. Служил тогда на аэродроме Украинка в Приамурье. Ну, этот аэродром все знают. Поехали как - то на рыбалку автобусом. Взяли детей, жен. Весело было.Да...Песни пели. Выпивали.А как же...Потом, когда наловили рыбы решили все пойти купаться... А мне строго - настрого приказали : пожарь всю рыбу, повар ты наш специально назначенный...Да...Мне два раза не приказывать. Почистил ведро рыбы. Порезал. Как положено посолил. Потом посидел, покурил... Массандры авиационной принял маленько. Поставил на костер противень из нержавейки. Под деревом стояли сумки с провизией. Нашел литровую бутылку с маслом, вылил в разогретый противень.Зашипело.Аж запузырилось...
          Аккуратно, плотными рядками уложил рыбу. Все ведро как раз поместилось... Еще чуть усугубил Массандрой. Покурил. Начал переворачивать - не хочет, мать её ети !!! Поприлипала к дну. Ну, никогда ж такого не было. Кое - как, перевернул... Вид - явно не товарный... Смотреть противно. Пришли наши... Разложили по тарелкам. Попробовали. Чуть не убили. Оказывается, я вместо масла влил на противень литр сиропа... Мамаши для детей брали... Долго тогда за мной гонялись.Так голодными с рыбалки и вернулись.

          Смеялись долго. Потом хором спели про наши сердца, вместо которого пламенный мотор и вообще, оказывается, мы рождены, что б сказку сделать былью , а заодно и преодолеть пространство и простор. Было хорошо.


          Быстро, привычно и со знанием дела установили армейскую палатку. На пол постелили толстый брезент. Занесли туда матрасы, подушки, одеяла. У входа  распылили диметилфтолат - от возможных комаров.  В палатке было тихо, тепло и сухо. Полумрак создавал уют.
          - Ужинать  во сколько будем?, - спросил я у Виктора Григорьевича.
          - Думаю, часов в двадцать. Не хочется погоду такую упускать. Прелесть, как на заказ.
            
           Вдвоем с командиром второй авиаскадрильи  мы сняли котел с ухой. Поставили его в стороне. На таган я поставил ведро воды - мыть посуду. Потом достал свои удочки. Из-за валунов появилась помощница.
           - Ты как раз вовремя. Ты посуду помоешь ?  Хочу донки закинуть, да поплавки в воде окунуть - хоть посмотреть, как тут рыба клюёт...
           - Конечно. Что её тут мыть. А потом мне удочку порыбачить дашь ? Тоже ведь интересно.


           Я подготовил две донки и одну за другой спиннингом закинул их почти на середину озера. В воде воткнул два упора для удочек. Дрожащими руками наживил крючки - один червяком, другой - черным хлебом. Закинул подальше от берега. Закурил и стал следить за стоящими поплавками... Жизнь моя остановилась. Так написано в Библии. В Деяниях. Любителей авиационных баек прошу заглянуть и убедиться лично. Глава 17.

            Поплавок на крайней правой удочке чуть дернулся... Кто-то пробовал мой хлеб - чёрный, пахучий и вкусный. Поплавок мелко задрожал, потом медленно скрылся под водой. Я резко подсёк и начал плавно тащить рыбу к берегу. Показалась тёмно - синяя спина плавно переходящая в ярко оранжевый живот. Палия...Не давая слабину, я аккуратно вытащил рыбу по ровному покатому дну на берег. Она забилась на прибрежном песке. Крупная,  килограммовая, красивая, мелкопятнистая по бокам,  она переливалась своей чудесной окраской в лучах Заполярного неяркого солнца.
             Я потихоньку вытащил крючок из губы рыбы. Потом осторожно опустил её в длинный металлический садок.  Наживил по новой крючок. Забросил. Сел в кресло. Закурил. Все тело мелко дрожало какой-то своей, особенной, рыбацкой, внутренней дрожью. Неслышно подошла Вера, почему-то шёпотом спросила :
              - Ну как ? Не клюёт ?
              Я молча приподнял из воды садок. Глаза Веры удивленно округлились. Она передвинула кресло рядом с моим и на ухо прошептала:
              - Супер !!!
              Желая ей подыграть,  я обнял её за голову, прижал её к себе и тихо-тихо на самое ухо  начал молоть чепуху:
              - Улов рыбы зависит прежде всего от поведения рыбака. Чем тише ведешь себя на рыбалке - тем крупнее рыба. В Заполярье это первое правило.Опытные рыбаки, если это мужчина и женщина, всегда при ловле рыбы сидят близко друг к другу, говорят шепотом. Женщина часто при этом закрывает глаза, что бы не спугнуть рыбу. Их дыхание становится тяжелым, прерывистым. Сердце бьется учащенно. У хорошо тренированного мужчины - рыбака пульс может доходить до двухсот ударов в минуту. Понимаешь ?
              - Понимаю, - слегка улыбнувшись, прошептала Вера, - уже дыхание тяжелое и пульс участился.
              Я осторожно погладил её по изогнутой спине. Пальцами прошелся вдоль позвоночника, чуть ниже застежки лифчика задержался. Теперь и я почувствовал ее участившееся дыхание.

              Малиново тренькнул колокольчик на левой донке. Мы вздрогнули...Леска на спиннинге то провисала, то плавно и потихоньку натягивалась. Колокольчик  потихоньку дрожал... На глубине, среди зелёных камней, на чистом и крупном красно-коричневом песке, в холодной и прозрачной воде кто-то неизвестный кормился нашими червями. И тут миллиметровая леска натянулась, удилище спиннинга изогнулось, - большая рыба сидела на крючке и теперь начала борьбу за жизнь...Колокольчик резко и тревожно зазвенел.
               Я резко дёрнул спиннингом в сторону - мощный тройник глубоко вошел в крупные губы рыбы. Я отступил от берега, катушкой постарался чуть притянуть рыбу к берегу поближе. Это удалось с трудом. Я понял - на крючке сидит огромный налим. Он не бился, не крутился, не делал резких движений. Я знал - сейчас он будет двигаться к берегу, а потом резко попытается развернуться и своим весом оборвать леску... Я повернулся к Вере.
                - У валунов стоит подсака.Подай ! 
                - Какая подсака ?!!  Что это такое ?
                - Сачок такой большой. Быстро !
      

         Налим медленно плыл к берегу. Я потихоньку сматывал леску. Метрах в пяти от берега он резко развернулся словно бык на арене корриды. Я мгновенно отпустил фиксатор на катушке. Потом потихоньку развернул его и поднял спиннинг - из вода показалась тупая страшно - пятнистая морда налима.
         
         Вот ты и проиграл, подумал я , - ты оказался слишком слаб. Ты был малоактивен и ты очень рано  израсходовал свои силы. Тебе не хватало хитрости и поэтому все твои уловки я смог разгадать заблаговременно. А самое главное, -  ты испугался. Ты очень сильно испугался. А зря... От своего смертельного испуга ты уже не смог оказать мне достаточного сопротивления. А за жизнь - то надо драться. И  цены  здесь высоки. Вот так, дружище...
          Я осторожно подвёл подсаку под рыбу и она покорно заплыла вовнутрь.  Я вытащил налима на берег. Он был огромен. Килограммов двенадцать, не меньше.  Вера от счастья подпрыгивала, потом подскочила ко мне и в каком-то внезапном порыве несколько раз поцеловала.
           В течение пары часов мы вытащили еще штук пять кумж , одного среднего налима и много другой рыбешки - сигов, ряпушек и окуней. Вера тоже ловила, но выдергивала рыбу с такой силой, что та, описав дугу по воздуху, падала далеко за нашими спинами, издавая при ударе о землю гулко - чавкающий звук.

           Потом мы сидели за столом. Я возился с двумя кумжами, выловленными утром и присоленными и  учил Веру  авиационным премудростям кулинарии.
           - Сейчас я нарежу мясо кумжи кусками, размером с пачку сигарет. Потом мы приготовим кумжу в кляре. Почему кумжу, а не сёмгу ? Сёмга слишком нежная для этого. Может просто не успеть схватиться...Расползется. Самое главное здесь - конечно же кляр. и хитрость тут - в раздельном взбитии желтков и белков. 
           - А можно просто яйца взбивать ? Без разделения ? Это же трудоемко...
           - Можно и так. Но мы, Вера,  сделаем как лучше. Кто его знает когда мы с тобой еще вместе на рыбалку выберемся, а у ребят от нашей еды, да и от нас пусть останутся хорошие воспоминания.
           Вера взбила желтки, потом белки. Мы сели отдохнуть. Я открыл бутылку Пепси. Выпили. Закурили. Посмотрели друг на друга и улыбнулись. Просто так. Просто потому, что было хорошо.


            Я принес муку, специально перед этим тщательно просеянную. Добавляя желтки, начал перемешивать. Вместо воды осторожно добавляли белое вино, которое пила Вера. Потом подошла очередь белкам. Все хорошо перемешали, поперчили, посолили. Для пышности добавили столовую ложку крахмала. В разогретый противень вылили две бутылки рафинированного подсолнечного  масла. Работа закипела, словно на конвеере. Я обмакивал в кляре куски кумжи и аккуратно укладывал их в кипящее масло, Вера быстро переворачивала их, вынимала из противня и раскладывала на столе - сохнуть.
              Через двадцать минут на столе лежало полсотни брикетов золотисто - коричневого цвета. Вера взяла один кусок,  понюхала, потом откусила. Прожевала. Потом еще. Еще.
              - В жизни ничего вкуснее не пробовала... Как это называется  ?
              - Это называется Савер. С ударением на первый слог...
              - Никогда не слышала... Но вкуснятина - та еще... Во рту тает. Это что-то французское ?
              - Нет. Это наше, Заполярное. Сложная аббревиатура от Саша и Вера. Савер.
              - Ну, ты даешь, Санечек... Никогда бы не додумалась. Спасибо тебе, родной...
              Мы опять накрыли на стол, разложили колбасу, сыр, в двух больших мисках -  саверы. Расставили стаканы, миски и Пепси-Колу.
              - Спой мне песню про настоящих полярных летчиков... Есть такая , а ?
              - Да каждая вторая...
              Я взял гитару. Чуть задумался... Песен о настоящих полярных лётчиках было не так уж много..
               - Слушай. Если знаешь - подпевай...

                Кожаные куртки брошенные в угол,
                Тряпкой занавешенное  низкое окно,
                Бродит за ангарами северная вьюга,
                В маленькой гостинице пусто и темно..

               
                Командир со штурманом
                Мотив припомнят старый,
                Голову рукою подопрёт
                Второй пилот.
                Подтянувши струны старенькой гитары,
                Следом бортмеханик
                Им тихо подпоёт....


                - Хорошая песня... Я такой раньше не слышала..
                - Раньше ты и в Заполярье не была. Хорошо, что приехала. Здесь хоть раз в жизни побывать надо...
                - Уезжать отсюда будет трудно...Чувствую. Вопрос можно ?
                - Говори.
                - Ты меня на лодке покатаешь ? Ну... Когда все уснут...
                Конечно, покатаю, - думал я, - глядя на эту красивую своей женской простотой, привлекательную без макияжа и вычурной причёски миниатюрную женщину, не в вечернем платье и  на каблуках - шпильках, а в шерстяном трико и синей демисезонной лётной куртке брата. Мне казалось - я давно знаю её . Она всегда сидела у моего костра на рыбалке, всегда провожала меня на полеты и всегда встречала...

                И четыре года назад, когда на его бомбёре Ту-22м3 отказало всё, что могло отказать и  намертво припаялись морозом основные стойки шасси,  и выпускать их уже никто и не пытался, - он видел через лобовое стекло её лицо. Внизу,  под  ними  парило  от  мороза  Баренцево  море.  Казалось, что  ледяные  брызги  волн   долетают  до  фюзеляжа  самолета  и    мелкими градинами  стучат  по   его  обшивке.  Он тогда  чудом  дотянул  до  аэродрома, опустился до  высоты восемьсот метров и дал команду на катапультирование обоим штурманам - оператору и  навигатору. Сзади, через толстую перегородку он слышал два взрыва  катапульты - штурмана ушли, что бы жить дальше... Он повернул голову  вправо, к сидящему рядом помощнику командира корабля, большим пальцем показал вверх - катапультируйся ! Тот вопросительно указал на него пальцем:
        - А ты  ?
        Тогда он  только  кивнул  головой,  что  должно  было  означать:
        - Прыгай...  Я  -  за тобой.
       

        А когда рядом рвануло огнём и дымом от пиропатронов катапультного  кресла, и правый летчик покинул неуправляемую машину,  он заложил  крен вправо, стал в круг и начал готовиться к посадке на брюхо - на левую от основной взлётки  боковую полосу безопасности. И был он тогда спокоен, несуетлив и уверен в точности всех своих действий - равномерных и выверенных,  как ход хорошего хронометра. На приборы можно было не смотреть, - половина из них  даже не светилась.
       Он подошел в створ полосы, когда его скорость была близка к наименьшей эволютивной и в любой момент тяжелый самолет мог  свалиться на крыло. И когда соплами чирканул по снежному насту, по привычке нажал на  штурвале  кнопку выпуска тормозных парашютов...По тому, как плавно начала падать скорость и как уверенно самолет  заскользил  по твёрдому снегу, он понял - парашюты вышли...Это было чудо... За этим кто-то стоял...Чудес, ведь, не бывает... 

            Я провёл пальцами по струнам. Воспоминания изменили настроение.

                Если со мною случится беда -
                Грустную землю не меряй шагами.
                Знай, что сердце моё ты отыщешь всегда
                Там, за облаками...Там, за облаками...

           Вера со страхом глядела на меня. В её глазах стояли слёзы.


                8


           Это был один из тех вечеров, память о котором сохраняется на всю жизнь. Если сказать, что было весело, тепло и красиво, - значит сказать не всю правду. Было хорошо и душевно, было радостно, словно тебя поцеловали в сердце. За столом сидела семья - любимая и родная. Освежающе дул ветер доброты, он нежно и ласково шевелил наши души и обволакивал тело предчувствием любви.
 
            С новым,  нагулянным около воды аппетитом, ели уху, опять хвалили. Потом распробовали и накинулись на саверы и тоже хвалили. Много смеялись и пели. Часто поднимали стаканы. Говорили витиеватые тосты за дружбу, за лётное долголетие, за любовь, за женщин, за командира и за " шоб стояв "!
           Единственный непьющий Романов, уверенно перебирал струны звонкой гитары.


                Вот и дом за углом,
                А за ним - наш родной аэродром...
                Часть команды жива и машина дошла
                На честном слове и на одном крыле... 

           Постепенно, один за другим, утомлённые рыбалкой, едой и спиртом полярные волки покидали стол. На минуту заскочив за валуны, они на автопилотах, с креном уходили на посадку в палатку.  Их авиагоризонты были аварийно завалены до уровня предпосылки к лётному происшествию..

           Я свернул в узел меховой тулуп, спустил на воду четырехместную спасательную лодку. Бросил через высокий борт тулуп, знаком показал Вере - садись !, чуть оттолкнул лодку и с камня легко сел на деревянную поперечину . Лодка плавно, по отражаемым в воде облакам, унесла нас на другой берег озера... 

           Мы вернулись в пять часов утра. Все спали. Наши тела еще дрожали. Мы собрали грязную посуду в ведро и наполнили его водой. Потом вымыли стол. Я подбросил в тлеющий огонь несколько крупных березовых поленьев. Наконец, вымыли руки, сели за стол и закурили.
           -  Я хочу быть всегда с тобой...,- тихо сказала  Вера.
          Я осторожно прижал ее к себе,  просунул руку под трико  и  начал гладить её живот, упругий и мягкий одновременно, пахнущий хлебом, молоком  и заполярными рассветами...
           Вера обняла меня за шею, поцеловала. Сухими губами, касаясь мочки моего уха прошетала;
            - Давай останемся здесь навсегда... В сказке,  где время стоит и нет старости, нет одиночества и нет ночи. Будем всё время вместе, вечно  молодые , всю жизнь  под солнцем ...
            - Нет, Вера. Я тебя  тогда обманул.  В главе 17 Деяний нет ни слова об остановленном времени...Не ищи... Не найдёшь...
            Своими  чудесными , серыми с голубизной глазами, полными слез и надежды на чудо, Вера тихо возражала  мне:
            - Есть... Конечно же есть... Как же ему  не быть ? Я же там была...Там - счастье...


             Едва касаясь струн я тихо пел Вере песню об остановленном времени:


                Снова месяц взошёл на трон
                Править звёздною своей страной.
                Вспоминаю я как сладкий сон
                Такой же вечер, но вдвоём с тобой...
                Я был словно мальчишка глуп,
                Мне казалось, что схожу с ума
                От награды твоих нежных губ.
                От счастья. Этим счастьем - ты была....

          А время  летело на форсажах, преодолевая годы, события и расстояния и оставляя за собой только одно - память и опыт.  Сквозь пальцы ушли лучшие годы, наполненные смыслом, желаниями, находками и тяжелейшими, невосполнимыми  утратами.

          Я уже не летаю на стратегических бомбардировщиках, а занялся совсем уж тихим и спокойным делом - вожу грузы на стареньком, но мощном семьдесят шестом  Иле.  После пятидесяти лет своей жизни я стал чётко осознавать - все, что прожито - прекрасно, всё что впереди - сделаем прекрасным. А иначе - зачем всё это...