Этого старика Зина увидела издали. Он слонялся возле дома, озирался и притопывал ногами. Наверное, давно ждет. Но кто это? Оказалось – приехал снимать комнату. Ну вот, получается, не врал Вовик, а она на него наорала. Впрочем, не вечный же кредит теперь за эту услугу открывать. Да и кто еще такой этот дед?
Дед оказался довольно старым, - как бы не было с ним хлопот, - но выглядел вполне благообразно, даже интеллигентно. Осмотрев комнату, сразу же согласился. Устравивало и то, что хоть до города и полчаса езды, но ему на работу не ездить, а отсутствие удобств – так он много воды не расходует, обходится малым.
– Я очень хороший сосед, – заявил дед, и этому можно было поверить.
А что? Приставать не начнет – возраст не тот, по той же причине и женщин водить не будет, и шумных гостей не натащит. Божий одуванчик. Пусть живет. Деньги за шубы отправятся в Новороссийск, там бабушка со своей крошечной пенсией, больная Вета и маленький Тимка, а помощи никакой теперь. Так что плата за комнату как раз кстати.
Старик и правда вел себя тихо, но возникло несколько непредвиденных проблем. Любил полунощничать и при этом забывал выключать свет. Зине не раз приходилось выскакивать из постели и гасить свет на кухне. А вскоре обнаружилась проблема серьезней – старик забывал выключать электроплитку и всякий раз испуганно восклицал, что этого не может быть. Он никогда ничего не забывает. Теперь, уходя на работу, Зина переживала, как бы в ее отсутствие не случился пожар. А когда за электроэнергию стали приходить неимоверные счета, старик долго крутил их перед глазами, подслеповато вчитывался и заявлял, что где бы ни жил, никогда не платил так много «за свет».
– Яков Петрович, ну что я, выдумываю по-вашему?
Нет, квартирант уверял, что ни в чем Зину не обвиняет, и тут же начинал все сначала:
– Да где это видано, чтобы люди столько платили за свет? Зина, вам надо проверить счетчик! У вас кто-то ворует энергию.
Увещевания, что до появления квартиранта Зине тоже никогда не приходили такие счета, не действовали.
– Ладно, Яков Петрович, не хотите платить – не надо, сама заплачу. Это легче, чем с вами спорить.
– Да не надо, я заплачу, конечно, но где это видано?..
Через несколько недель Зина обратила внимание на появление в доме странного запаха. Потом запах превратился в откровенную вонь, как из мусоропровода. Зина пошла на запах. Воняло из комнаты Якова Петровича.
– Ой, извините, Зиночка, я тут рыбу чистил и забыл пакет вынести. Сейчас, сейчас...
Зина заглянула в комнату и отшатнулась. То-то ее удивляло, что на кухне от квартиранта почти не оставалось никаких следов – то ли он так редко готовил, то ли так хорошо за собой убирал. Но вид комнаты все объяснял: старик чистил, резал и ел еду прямо здесь, а на кухне только варил. За несколько недель опрятная комната превратилась в нечто неописуемое: ни разу не мытый пол сплошь был усыпан луковой шелухой, крошками и еще бог знает чем, что свалилось на пол и выпало из поля зрения. Вот, где вовсю действовал закон: что упало – то пропало. В миске кисла вода от когда-то вымытой посуды, а вокруг валялись предметы самого разного назначения – от расчески, очков и газет, до слесарных инструментов и грязной тряпицы.
Зина оторопела. Старик всегда отказывался, когда она предлагала вымыть у него в комнате.
– Нет, нет, я сам. Сам помою потом, – поспешно и как-то суетливо отвечал квартирант.
Потом – значит потом, чего мешать человку? Разве могло ей прийти в голову, что потом – это никогда? А постель!.. На кровати валялась несвежая простыня, которую тоже стирали «потом», чумазая наволочка и одеяло без пододеяльника. А ведь и стирку дед не затевал практически никогда. Только пару раз за все время во дворе на веревке болтались одни сатиновые трусы и похожая на половую тряпку майка. Думала еще: дед в баню ходит, а белье сдает в прачечную. Кто бы мог подумать, что «обходиться малым» количеством воды – значит вообще не стирать?
Зина задумалась. «Хороший» и тихий сосед создавал массу серьезных проблем. Надо же, бывший зубной техник, можно сказать врач, а такой неряха. Да и что Зина о нем вообще-то знает? На вопрос, почему на старости лет пришлось снимать жилье, ответил, что развелся с женой, ушел и не хочет, чтобы его искали. А Зина была уверена, что старики, прожившие вместе всю жизнь, уже не разводятся. Оказалось, Яков Петрович долго терпел алчность жены, а вот теперь почему-то терпение лопнуло.
– Я зарабатывал очень хорошо, иногда по семь тысяч в месяц. Занимался золотом, а жена и теща где-то его доставали. Думаю, они хорошо наживалсь на этом тоже. Я давал деньги и при этом никогда не требовал отчета, никогда!
Объяснения Якова Петровича о причине размолвки с женой выглядели невразумительно, но разбираться в подробностях чужих семейных дрязг не хотелось, какая разница? Ведь и бабушка всегда говорила, что в семейных размолвках у каждого своя правда.
Зина вспомнила еще один рассказ квартиранта. На этот раз речь шла о квартире, где он раньше снимал комнату. Квартира была с удобствами, но там его обманывали со счетами за газ и воду. Вдобавок соседи заели его своими кознями. Интересно, и что это были за козни? Оказывается, на него клеветали, что он не убирает за собой общественные места, а это бессовестная ложь!
– Такие подлые люди! Просто немыслимо: они обмазали на кухне раковину моей капустой специально, чтобы обвинить меня, будто это я не вымыл!
Действительно, и не лень же людям было ради каких-то козней трудиться, вымазывая чьей-то капустой кухонную раковину? Но и это Зина не стала обдумывать, чего только в жизни не бывает?
– Ох, Зинка, и где ты только старика-то этого откопала на свою голову? – удивлялась тетя Катя. – Погоди, еще и мыши заведутся!
– Так я ведь думала, какой от старика вред? И потом, как-то жалко стало. Такой заброшенный, неухоженный, и пожитков почти никаких. Думала, пусть живет, на хорошие условия, наверное, и денег нет.
– Ну, ну. А чего ж не посоветовалась хотя бы? Да от стариков-то проблем поболе, чем от молодых бывает. А и бедные-бедные, а вон, в газете писали – померла нищая бабка, которую подкармливали да жалели, а у нее потом в матрасе знаешь, сколько деньжищ нашли?
– Ну, это уж я не знаю. Мне-то что?
– Да, конечно, чего чужие деньги считать, но только избавляйся-ка ты от квартиранта такого поскорее, мой тебе совет! Еще помрет – хлопот не оберешься. Или дом тебе спалит по забывчивости, что тогда? А то и памороки у него начнутся, маразм, то есть. Знаешь, что это такое?
Но как выгонишь человека за то, что он старый и забывчивый? Должно же быть какое-то сострадание, не волки ведь мы.
И все же права тетя Катя, тревожно с таким квартирантом, неспокойно. А что до паморок, то, похоже, и сейчас не без этого. Однажды вечером сидела Зина у телевизора и удивлялась, что старик из своей комнаты не выходит. Не хочет, что ли, новости смотреть? Ждала, ждала, уже постучать к нему хотела, не случилось ли чего, и вдруг он сам вышел. Помятый, всклокоченный, как-то странно смотрит на Зину и спрашивает:
– А ты что это тут в такое время сидишь?
– Какое время, Яков Петрович? – удивилась Зина.
– А разве не утро скоро?
– Да какое же утро? Ранний вечер, темно просто, зима ведь.
– Правда?.. А мне показалось – пять утра...
Вот тебе и раз! Сидел человек в своей комнате и начисто запутался во времени. Разве такое бывает? Наверное, это и есть памороки.
Потом вспомнились и другие странности. Однажды старик пришел откуда-то и воскликнул:
– Подумать только, что я сейчас видел! Сидят два мальчишки на корточках и смотрят на какое-то пятно на асфальте. Я подошел, присмотрелся, а пятно шевелится. Спрашиваю: что это у вас тут такое? А они говорят: ничего, просто сидим. Ну как же просто? Я присмотрелся – опять что-то зашевелилось. Пригляделся, а пятно на щенка похоже. Я же сам видел, как оно двигалось!
– Да показалось вам, Яков Петрович, – отмахнулась Зина.
Чепуха какая-то. Стоит ли о ней говорить? Шевелилось – не шевелилось, какая разница? Но жилец почему-то не мог успокоиться и продолжал доказывать, что пятно шевелилось, он видел это своими глазами, а мальчишки не замечали. Вот если бы это было недалеко, пусть бы Зина пошла и сама посмотрела.
А ведь никакая это не чепуха. Стоило хоть чуточку подумать и стало бы ясно, что это самая настоящая галлюцинация. Итак, у жильца склероз, памороки и галлюцинации. Веселенькое дело. Чернушка, кстати, его сторонится. Животные чувствуют ненормальность людей, а сами люди ничего не чувствуют, пока не стрясется беда.