Часть вторая «Лолу»
Если наши технологии более совершенны, а научные познания обширнее, это не значит, что мы умнее наших предков и нам нечему учиться у них. Ибо со временем мы не только многое приобретаем, но и многое теряем.
автор
Глава 1
Внезапный порыв ветра сорвал старое покрывало из козьей шерсти, плохо укреплённое на шестах. Взметнувшийся маленький смерч, обдал Дениса изрядной порцией горячего песка. Песчинки неприятно царапали кожу на шее, проваливались за воротник, пробирались глубже под одежду. Дениса передёрнуло. Он не любил песок. Не любил его хруст, колкость и, свойственную, наверное, только песку, особенно неприятную прилипчивость к коже. Поэтому он всегда старался избегать песчаных пляжей, а если это не удавалось, то непременно возникала большая проблема одевания на песке. Наибольшее раздражение доставлял Денису процесс одевания носков и обуви. Он как одержимый прыгал на одной ноге, очищая другую, чтобы (ни дай Бог!) ни одна песчинка не попала в носок или туфель. Но песок за шиворот! Это уж слишком! Такая пытка выше всякого терпения!
Денис выскочил из странного шатра, и его тут же окутало целое облако летящего с бархана песка. В одно мгновение песок оказался повсюду – в носу, в ушах, во рту на зубах, под мышками и даже в паху. Он попробовал выплюнуть песок изо рта, но стоило только приоткрыть губы, как назойливые песчинки сразу же прилипали к языку. Оставалось только натянуть ворот рубашки, прикрывая рот и нос. Песок забирался во все щели одежды, не давал возможности открыть глаза. Денис взвыл. Он был близок к помешательству. Не разбирая дороги бросился бежать неизвестно куда, загребая туфлями проклятый песок и подставив жгучей песчаной буре защищённую только тонкой рубашкой спину. Бежал (если это можно назвать бегом) с огромным трудом, обливаясь потом, увязая по щиколотки, а часто и глубже, в сыпучем горячем песке, закрыв глаза и уши руками. Сколько продолжался его мучительный бег, Денис не знал. Единственным его желанием было найти спасение от убийственного песчаного бурана.
Денис бежал, с усилием вдыхая сквозь ткань рубашки вязкий горячий воздух. Бежал, не понимая, куда и зачем, а может ему только казалось, что он бежит, на самом деле с трудом передвигая ноги в предательски зыбком песке. С каждой минутой дышать становилось всё труднее. В голове мутилось.
Постепенно организм начинал отказываться от сопротивления жестокости стихии. Дыхание сбивалось всё чаще, Сердце било молотом прямо в барабанные перепонки. И когда, казалось, последние силы покинули тело, и он уже готов был сдаться, упасть и умереть в этом ненавистном песке, Денис вдруг поскользнулся, опрокинулся на спину и заскользил вниз по склону песчаного холма. В ложбинке между песчаными гребнями ветра почти не было, и Денис кое-как отдышался, чуть не захлебнувшись слюной. Отплевывал набившийся в рот песок до тех пор, пока не перестала выделяться слюна. Каким-то невероятным чудом, песок не проник в горло и не забил дыхательные пути. Благодаря тому же чуду, он всё ещё оставался жив. Небольшое облегчение вовсе не означало избавление от смертельной опасности. Оно только придало новый импульс к продолжению борьбы за выживание. Тело казалось ватным, в голове стоял непрерывный гул, сердце по-прежнему пыталось вырваться из груди. Трудно сказать, сколько он сможет ещё сопротивляться, но даже небольшая передышка заставила Дениса напрячь остаток сил. Огромным усилием воли Денис заставил себя приподняться и приоткрыть глаза. Сквозь завесу песчаных вихрей, слепнущими от воспаления глазами, Денис всё-таки сумел разглядеть где-то в конце ложбины тёмные силуэты больших каменных валунов, наполовину занесённых песком. Близко они или далеко он не мог понять, да это сейчас и не важно. Только там надежда на спасение. Туда нужно добраться, во что бы то ни стало добраться!
Встать на ноги, сил явно не хватало. Денис, опираясь на локти и колени, превозмогая жгучую боль в истерзанном песком теле, пополз к валунам, в надежде найти убежище от бури. Полз тяжело, поминутно останавливаясь и переводя дыхание. Во рту пересохло и нестерпимо першило. Горячий воздух, нисколько не охлаждаясь в горле, казалось обжигал лёгкие. Хотя в ложбине ветра не чувствовалось, песок, словно снежные заряды сыпался сверху постоянно, всякий раз осыпая деревенеющее тело Дениса новой обжигающей порцией. Если бы Денис осмелился поднять голову и взглянуть в небо, он увидел бы потрясающую картину из непрерывно меняющих узоры, серых и почти чёрных песчаных струй. Но сейчас всем его существом овладела только одна цель – выжить. Выжить любой ценой! Он полз к спасительным валунам с отчаянием раненого животного, совсем не задумываясь каким образом и почему он оказался в этой дикой пустыне. Даже на мысли мозг запретил тратить энергию. Вся она целиком направлялась только на движение к камням. Там было спасение, там была жизнь!
Если бы Денис мог соображать, он подумал бы, что ползёт целую вечность. Иногда он бросал короткий взгляд на камни, и ему казалось, что цель близка, но предательское жаркое марево скрадывало расстояние. Если бы Денис это понял – его ждала бы неминуемая гибель. Иногда осознание действительности к нему возвращалось в каком-то странном виде. Он чувствовал себя полудохлым жуком, беспомощно барахтающимся на одном месте. В такие минуты отчаяние брало верх. Он безвольно падал и замирал в оцепенении. Временами терял сознание. Но какая-то древняя сила всегда пробуждала из смертельно опасного забытья и заставляла двигать онемевшими конечностями.
Буря не утихала, а Денис всё полз, вкладывая нечеловеческие усилия в каждый метр преодолённого пути. Но с каждым покорённым метром воля к жизни усиливалась. Он уже не чувствовал боли. Полз с упрямой, отупевшей настойчивостью, втыкая в зыбкий песок одеревеневшие, словно протезы, локти и колени. Ладонями он всё ещё пытался прикрывать уши от непрерывно сыпавшегося на него песка. Сколько прошло времени в отчаянной борьбе с пустыней, сколько ещё предстоит сражаться за свою жизнь – Денис не представлял. Тело ему уже не принадлежало. Это был бесчувственный механизм, толкавший вперёд кабинку черепной коробки, где всё ещё теплилось сознание.
Наконец, локоть левой руки упёрся во что-то твёрдое. Импульс достиг мозга, и тело послушно остановилось. Денис с трудом оторвал ладонь от головы и ощупал шероховатую поверхность камня. Полежав пару минут, собирая остатки воли, Денис приподнял голову и с неимоверным усилием разжал распухшие веки. Как сквозь мутное стекло, он увидел перед собой поднимающиеся из песка скальные выступы. Справа от него стояли две огромные плиты, наклонённые друг к другу. Смыкаясь вверху, они образовывали подобие шалаша, оставляя внизу узкую, но достаточную для человека щель. Мозг включил правый поворот и механическое тело Дениса вновь заработало. Продвигаясь вперёд короткими толчками, он вполз в щель между скалами. Чем окажется это укрытие для него, спасительным убежищем или гробницей, Денис не представлял и не думал об этом. Он продолжал ползти по слегка расширяющейся щели, стремясь подальше уйти от смертельного завывания песчаной бури. Через несколько метров, щель расширилась на столько, что Денис уже не задевал её каменные стены. Ползти стало легче, пол пошёл под уклон. Денис больше не ощущал падающего на голову песка, да и вой бури заметно ослаб и даже стало чуть-чуть прохладнее. Денис остановился. Отлежавшись минут пять, упёрся рукой в ближайшую стену и, напрягая остатки сил и волю перевалился на спину. Стены поднимались довольно высоко, образуя вверху извилистую, местами разорванную соприкасающимися плитами светлую щель. Щель пропускала достаточно света, а песка залетало так мало, что Денис вовсе не замечал его после пережитого урагана. Он долго пролежал не в силах пошевелиться, находясь в полуобморочном состоянии. Ненадолго засыпал, но тут же просыпался. В краткие мгновенья забытья он видел воду, а наяву – сухие нагретые камни. Сон и явь переплелись и трудно было отделить одно от другого. Состояние Дениса было таково, что его не интересовала разница между реальностью и грёзами, сейчас отдых ему был также необходим, как и воздух. Постепенно чувствительность начала возвращаться в истерзанное тело, а вместе с ней пришла и саднящая боль. Денису казалось, что всего его безжалостно растёрли крупнозернистой наждачной бумагой или сухой грубой мочалкой, если бы не спасительный грот, буря живьём содрала бы с него кожу. Только через час Денис заставил себя приподняться и осмотреться.
Каменный коридор понижаясь уходил куда-то вглубь скал и оттуда веяло прохладой и водой. Почему именно водой, Денис не понимал, но древнее звериное чутьё подсказывало ему, что где-то там есть вода. Осознав это, он вдруг ощутил необычайную, скрипящую сухость в горле. Попытался сделать глоток, чтобы слюной смочить пылающую гортань, но чуть не подавился собственным языком. Тем не менее, сознание близости воды вернуло ему силы. Для начала он сел, потом, впрочем не чувствуя чрезмерного напряжения, поднялся на ноги. Его шатало, как отпетого алкоголика, голова кружилась, но ноги держали. Постояв минут десять, привыкая к новому положению тела, Денис, опираясь руками о стену, заковылял вглубь расщелины. Чем дальше он пробирался, тем круче опускалось дно расщелины, песка стало намного меньше. Вскоре он чувствовал под ногами только твёрдые камни, но и идти становилось сложнее. Свет почти померк, Денис с трудом различал слабые очертания стен и выступающих камней. Местами становилось так темно, что приходилось пробираться на ощупь. Измученный бурей Денис часто запинался о выступы камней, несколько раз падал, но, отдышавшись, поднимался и продолжал свой путь. Попадались места столь узкие, что он с большим трудом протискивался между камнями. Пола как такового уже не было и Денису приходилось всё чаще переползать через нагромождения камней крупных и мелких, спускаясь всё ниже и ниже. Ползать по камням не очень-то удобно, но гораздо безопасней в почти полной темноте. Преодолев таким образом сотни полторы метров, он оказался в довольно широкой части расщелины или ущелья. Стены разошлись в стороны, на столько, что он уже не мог дотянуться одновременно до обеих. Где-то высоко вверху светились яркие пятна просветов в скальной гряде. Стало намного светлее, но всё же не так светло, чтобы забыть об осторожности. Сюда в глубину ущелья злобный вой пустыни не доносился совсем. Через какое-то время, сквозь шум в голове, Денис услышал слабое, но ясно различимое журчание бегущего потока. Сомнения отпали. Инстинкт не подвёл, Денис шёл к воде!
Спуск стал настолько крут, что ущелье превратилось в подобие наклонного колодца, каменным каскадом уходящего в недра скального массива. Теперь каменные глыбы, которые ранее приходилось с трудом преодолевать, оказывали неоценимую помощь в качестве естественных ступеней. Денис осторожно спускался, нащупывая наиболее прочно сидящие камни. Всё же один раз небольшой валун предательски вывернулся из-под ноги, и он грохнулся на камни. Больно ушиб бедро и разодрал локоть об острый выступ. Для здорового человека подобный спуск не составил бы особого труда, но Денису каждый неверный шаг грозил непоправимым бедствием. Стараясь не обращать внимания на нарастающую боль в бедре, Денис уже на четвереньках, как неуклюжий паук, спускался к воде и к жизни. По мере спуска становилось темнее.
Наконец, он достиг дна ущелья. Призрачно-слабый свет проникал даже сюда, и Денис смог разглядеть огибающий каменные пороги, струящийся ручей. Вода! Ничего более ценного в мире Денис сейчас не смог бы назвать. Он припал к воде и, словно ненасытный насос, втягивал и втягивал в себя живительную влагу. Ему казалось, вода шипит и пенится, попадая в раскалённую докрасна глотку, а из ушей со свистом вырываются струи пара. Денис всё пил и пил, пытаясь потушить внутренний пожар.
Не в силах больше задерживать дыхание, он с сожалением оторвался от источника, но, отдышавшись, снова стал накачивать себя водой. Утолив жажду, набрал в лёгкие побольше воздуха и погрузил в воду лицо, покрытое коркой сцементированного потом песка. Тщательно вымыл лицо, промыл уши и присел на ближайший камень. С каким блаженством он весь окунулся бы в это ценнейшее на Земле химическое соединение – воду! К сожалению, ручей был слишком мал и мелок для этой цели. В надежде ниже по течению отыскать более подходящее место для купания, Денис встал, снял туфли и, опустив истёртые песком ноги в прохладную, но не холодную воду ручья, пошёл прямо по руслу. По ходу течения, к ручью присоединялись мелкие ручейки, бегущие откуда-то из темноты. Ручей постепенно увеличивался, набирая силу. Местами вода доходила до колен, но крупных камней в русле, было так много, что найти удобное для водных процедур место пока не удавалось.
Метров чрез триста или четыреста (так показалось Денису), далеко не лёгкого пути, поток привёл его в широкий просторный грот. Миновав грот, ручей поворачивал вправо, исчезая в узкой высокой расщелине. В центре грота образовался приличный залив в виде овального озерка, отделённого от ручья грядой плоских каменных глыб. С другой стороны залива светлела большая площадка, покрытая ровным слоем крупной окатанной гальки, очевидно приносимой сюда ручьём в более полноводный период года. Открывающийся наружу расщелиной грот освещался намного лучше, чем пещера, по которой протекал ручей. На отшлифованных водой за многие сотни или тысячи лет стенах, переливались отсветы бликов от поверхности озерка, словно танец сказочных эльфов. Вода в озерке оказалась значительно теплее, чем в ручье. Денис наконец-то погрузился в кристально-чистую воду, выбросив туфли на галечный пляж. Глубина озерка не превышала метра в самом глубоком месте, и Денису пришлось устроиться почти в центре. Он лежал широко раскинув руки и ноги, давая доступ воде к каждому уголку своего измученного тела. Опустив голову на гладкий камень, в блаженстве закрыл глаза. Денис чувствовал, как размокавшая песчаная корка кусками сваливается, отставая от кожи, а одежда возвращает себе эластичность. Он мог бы сразу раздеться, но предпочёл «отмокать» дабы не доставлять лишних страданий своей несчастной плоти. «Отмокал» долго, очень долго. Вода оказывала своё целебное действие. Боль уменьшилась, а вскоре и совсем прошла. Даже сильно ушибленное бедро успокоилось. Денис готов был пролежать так целую вечность, но вместе с жизнью к нему вернулось и здравомыслие. Он неохотно поднялся, осторожно снял с себя всю мокрую одежду, сходил к ручью и тщательно прополоскал её. Разложил обсыхать на тёплых валунах каменной гряды. Ещё раз искупался в озерке, долго и терпеливо промывая забитые песком волосы. Только после этого, растянувшись на галечном пляже, задумался о своём незавидном положении.
Где он? Какая это пустыня? Как он сюда попал? Где прибор? Денис проверил одежду давно – все карманы пусты. Исчезли даже часы, с которыми он никогда не расставался. Что всё это значит? Почему он попал именно в пустыню? Перенестись сюда добровольно и потерять прибор он не мог. Куда угодно, но только не в пустыню! Денис ненавидел песок. Самое большое количество песка в своей жизни он видел только один раз, в песчаном карьере, куда они ездили с Шуркой договариваться с водилами о паре левых рейсов на Шуркину дачу.
Выходило только одно – его подвергли новому испытанию, или преподают очередной урок. А может это тоже сон, как тот с мантой? Денис посмотрел на ссадину на локте, дотронулся пальцем. Боль тут же напомнила о себе. Какой к чёрту сон? В ушах всё ещё шумят отголоски песчаной бури. Сколько не три глаза, но видение грота не исчезнет. Ничего более реального и представить невозможно. Приходится смириться с тем, что это жуткая, кошмарная, но всё-таки действительность. Денис вспомнил песчаный буран и его передёрнуло. «Крутое испытание, ничего не скажешь – подумал он – вы, ребята, сильно рисковали потерять своего избранника. Ведь я мог и не добраться сюда». Правда сейчас, уже с просветлевшей головой, он начал понимать, что даже в пустыне среди бешеной песчаной вьюги, его не оставили на произвол судьбы. Совершенно обезумевший от ужаса, с закрытыми глазами, он бежал, тем не менее, в нужном направлении. Не имея никаких защитных средств, он не задохнулся переполненным песком воздухом. Не зная, что ждёт его впереди, он уверенно шёл вглубь скального ущелья и, теряя последние жизненные силы, нашёл воду. Случайность? Да уж, трудно с этим согласиться. Но почему его лишили прибора?
Мысли прервали странные чмокающие звуки. Денис поднял голову и увидел на каменной гряде, прямо на своих джинсах сине-зелёную ящерицу с отвратительной бородавчатой мордой. Она выстреливала свой длинный язык в воду, вылавливая коричневых личинок каких-то насекомых. Ящерица была около полуметра длиной или чуть больше (хвост её Денис не видел). Дениса удивило уплощённое тело ящерицы с короткими, торчащими в стороны, как у крокодила, лапами, оканчивающимися пятью длинными, широко расставленными пальцами. На каждом из них сидел чёрный крючковатый коготь. На шее ящерицы топорщилась красная кожная складка, образующая нечто вроде воротника или капюшона. Эта гадина спокойно улеглась на джинсах Дениса и занималась своим обычным делом – охотилась на личинок и глотала добычу, капая при этом пенистой слюной на джинсы. Такая бесцеремонность разозлила Дениса. Он вскочил на ноги, схватил крупную гальку, намереваясь запустить ею в наглое пресмыкающееся, но ощутив рукой вес гальки, очень удивился. Галька величиной не больше кулака подростка, весила никак не меньше полутора килограммов. Это открытие отодвинуло раздражение, вызванное поведением ящерицы, на второй план.
Расширяющаяся полоса солнечного света из расщелины падала на каменную гряду и часть озерка, оставляя галечный пляж в глубокой тени. Чтобы лучше рассмотреть странно тяжёлый камень, а заодно и прогнать противную ящерицу, Денис направился через озерко к свету. Заметив движение, ящерица повернула голову в сторону Дениса, развернула свой капюшон и, широко раскрыв розовую пасть, издала противный шипящий звук, чем-то похожий на свист закипающего чайника. Проявление враждебности ящерицы остановило Дениса. Он когда-то читал о змеях, способных плеваться ядовитой слюной на расстояние до нескольких метров, причём с удивительной точностью попадающих противнику прямо в глаза. На что способна эта тварь, Денис не знал. Решив не рисковать напрасно, вернулся на берег. Набрав пригоршню камней, он принялся швырять их в ящерицу. Бросал без цели убить животное, хотел хотя бы испугать и избавиться от её присутствия.
Денис явно не тянул на снайпера. Камни то вовсе не долетали до цели, то перелетали на два, а то и на три метра. Хотя расстояние, разделявшее его и ящерицу не превышало десяти метров, он никак не мог приноровиться к разным по весу камням, казавшимся на первый взгляд одинаковыми. В последнем броске, камень, ударившись о валун, отскочил и рикошетом задел ящерицу. Она вскочила, поднявшись на лапах. В дополнение к угрожающе развёрнутому капюшону, ящерица подняла на спине ряд длинных, как у дикобраза, тонких иголок и необычайно длинный (превышающий раза в два длину тела) тонкий шилообразный хвост. Изогнула хвост дугой, направив игольчатый конец вперёд, и в этой позе скорпиона двинулась на противника. Вопреки ожиданиям Дениса, ящерица не проявила и тени страха, демонстрируя явную решимость до конца отстаивать свои охотничьи угодья. Денис оказался в замешательстве. Он рассчитывал испугать и прогнать ящерицу, но атаку с её стороны никак не ожидал.
Ящерица, между тем, прыгнула в воду и, загребая всеми четырьмя лапами, поплыла к Денису. Грозный хвост торчал из воды, как перископ подводной лодки. Теперь голый Денис уже не на шутку испугался. Не целясь, хватая целые пригоршни гальки, Денис швырял свои снаряды в ящерицу, отступая вглубь площадки. Не обращая внимания на редкие попадания, ящерица с упорством носорога продолжала наступление. Денис собрался было обратиться в постыдное бегство, но когда ящерице оставалось до берега не более полутора метров, откуда-то сверху камнем упала большая серая птица, похожая на сову. Вспенив воду крыльями, схватила ящерицу мощными когтями, ударила несколько раз клювом в голову и, тяжело поднявшись в воздух, улетела в ущелье с обмякшей добычей в когтях.
Денис был поражен увиденным. Всё ещё сжимая в руках камни, он с открытым ртом наблюдал за плавным полётом птицы, пока она не скрылась за скалами расщелины. От напряжения, да и, честно говоря, страха, он вспотел. В гроте всё-таки было жарковато, но купаться в воде, где только что плавала эта мерзость, ему не хотелось. Он обошёл озерко и, выбрав подходящее место, окунулся в прохладную проточную воду. Застирал заново брюки, чуть не до дыр растирая ткань, хотя никаких следов от ящерицы не заметил. Успокоившись, сходил на разведку к выходу из грота, к той самой расщелине, куда улетела птица.
Узкий проход в скалах, по дну которого бурным потоком протекал ручей, тянулся не более чем на тридцать метров. Впрочем, узким он был внизу, но уже на высоте двух человеческих ростов значительно расширялся, открывая доступ воздуху и свету в грот. В конце прохода скалы резко отворачивали в стороны, открывая панораму зеленеющей долины, в которой ручей, пополняясь другими потоками, превращался в небольшую речку с берегами, густо поросшими растениями, похожими на камыш.
Глядя на цветущую долину, не верилось, что где-то совсем рядом притаилась обожжённая солнцем, смертельно опасная пустыня. Впрочем, солнце и здесь жгло немилосердно. Судя по его высоте над горизонтом, было близко к полудню, но до или после, Денис определить не мог, не зная расположения сторон света в этой местности. Денис присел на камень, но тут же вскочил, потирая обожжённое место. Камни оказались настолько горячими, что он решил перенести одежду сюда. На камнях она высохнет в считанные минуты.
Оставаться в гроте больше не было смысла, тем более с такими соседями, да и голод давно давал о себе знать. Денис вернулся за одеждой. Посмотрел на галечный пляж и решил всё-таки выяснить загадку тяжёлых камней. Перешёл озерко, подобрал несколько интригующе тяжёлых галек и вынес их в полосу света. Как только лучи солнца коснулись странно тяжёлых камней, так у Дениса сразу же развеялись все сомнения. Безусловно, в его руках был металл. Явный красновато-жёлтый цвет и тяжесть свидетельствовали, что это золото. Денис ударил золотой «галькой» о гранитный валун. На металле остались глубокие вмятины. «Точно золото! Надо же!» Денис, разумеется, не был специалистом в металловедении, но и его знаний хватило, что бы определить этот металл. Ни на одном из подобранных Денисом самородков, а это были конечно же самородки, не было и признаков окисления, хотя, без всякого сомнения, они здесь омывались водой не одну сотню лет. Он видел золотые самородки только в геологическом музее, но те были намного меньше. Денис вошёл в освещённую солнцем часть озерка. Увиденное поразило его. На дне блестело множество крупных и мелких самородков вперемешку с настоящей галькой. Денис нагнулся и поднял несколько штук помельче. Ну точно! Он видел такие же в музее. Одни напоминали жуков, в них можно было выделить головы и даже какое-то подобие лапок, другие вытянутые, похожие на сосульки или булавки. Огромное количество золотых самородков лежало и на галечном пляже. Золото в виде преимущественно крупных самородков и составляло большую часть пляжа. Денис даже не подозревал, что отдыхал на золотом ложе в буквальном смысле этого слова! Надо полагать, вода веками несла сюда золото, размывая какую-то чудовищную золотоносную жилу в недрах горы. В этом гроте поток делал резкий поворот. Образовывались водовороты, и тяжёлое золото оседало в каменной ловушке. Возможно, этот процесс продолжается и сейчас, в дождливое время года, когда поток воды набирает силу, способную переносить тяжёлее золотые самородки. «Вот тебе, господин Протасов, и Эльдорадо! Любуйся!»: с усмешкой подумал Денис и бросил самородки обратно в воду. Подобрав влажную одежду и туфли, вышел через расщелину в долину.
Выбрав удобное, на его взгляд, место, Денис разложил одежду на огромной каменной глыбе. Сам же, спасаясь от нестерпимо палящего солнца, устроился под низким раскидистым деревом, больше похожем на большой куст с плоским верхом. Для себя он окрестил эту местность Золотой долиной, но осматривая своё тело, быстро понял, что настоящая ценность этого благодатного края не золото, а именно вода. Насыщенная какими-то горными минералами, здешняя вода обладала поразительными целебными свойствами. Ещё пару часов назад, полуживой Денис с истерзанным песком телом, сейчас выглядел совершенно здоровым. Только синяк на бедре да покрывшаяся бурой коркой ссадина на локте, напоминали о страшной опасности, грозившей ему в пустыне совсем недавно. Правда, он не видел свою кожу после бури, но мог легко себе представить результат интенсивной песчаной обработки. Сейчас же она выглядела совершенно нормальной, только слегка покрасневшей за то немногое время, которое Денис провёл нагишом на солнце. Солнечные ожоги ему, кстати, тоже совсем ни к чему. Об этом следует позаботиться. Он даже не заметил, когда прекратился шум в голове и прошла боль. Сердце давно восстановило нормальный ритм, и даже лёгкие, казалось, очистились. Дышал он легко и свободно.
К сожалению, Денису не пришлось долго восторгаться изумительными свойствами здешней воды, так как его присутствие довольно быстро обнаружили москиты, прятавшиеся в листьях куста от жары. Они мгновенно набросились на бесплатное угощение, и показали пришельцу, кто здесь хозяин. Безуспешные попытки Дениса как-то защитить своё голое тело, ни к чему не привели, и он вынужден был ретироваться, оставив москитам удобное место под деревом. На солнце москиты отстали от Дениса, но укусы их оказались на редкость болезненными. Прямо на глазах укушенные места вспухали, вызывая страшный зуд.
Денис кинулся к спасительной реке. Минут двадцать «отмокал» в прохладной воде, пока зуд окончательно не прекратился, и не исчезли следы укусов. Только тогда он вылез из речки и вернулся к одежде, которая от сухости уже хрустела. Денис влез в брюки, и понял, что через пару минут кое-что у него сварится вкрутую. Одев же рубашку, он представил себя в только что протопленной печи. Денис сообразил, какую он совершил глупость, высушивая одежду. Благо вода была рядом, и он, не долго думая, исправил свою ошибку. Скинул рубашку, намочил её в реке и выкрутил над головой, давая возможность воде попасть и в брюки. Надев мокрую рубашку, почувствовал себя намного лучше. Носки мочить не стал, только охладил мокрыми руками. Обулся. Решив, что нужно чем-то накрыть голову, отыскал большой лист какого-то растения, похожего на лопух, но больше по размеру и плотнее. Свернул его в кулёк и зашпилил тонкими веточками. Водрузив свою импровизацию на голову, остался доволен.
В таком виде новоявленный Робинзон отправился осваивать Золотую долину. «Ладно, – подумал Денис – жар костей не ломит. Спасибо что не отправили в Антарктиду».
Больше трех часов он спускался в долину, следуя за рекой. Как ни всматривался, ничего съедобного на глаза не попадалось, а желудок уже заявлял о своих правах. Разных кустов попадалось на пути много, но ягод он не видел. Наверное, ещё не пришло время созревания, а может их здесь и не было. Даже если бы он и нашёл ягоды, определить съедобные они или нет, у него вряд ли бы получилось.
Идти было трудно. Приходилось преодолевать массу препятствий, обходить заводи и болотины. Ноги быстро уставали в неприспособленных для дикого туризма туфлях. Солнце жарило во всю свою мощь. Мокрая рубашка высыхала за несколько минут, приходилось постоянно мочить её снова и снова.
В одной небольшой заводи, Денис увидел стайку мелких рыбёшек. Снял рубашку и, вспомнив далёкое детство, стал оттеснять ею, словно неводом, рыб на мелководье в траву. Ему удалось таким образом изловить двух небольших рыбок. Поскольку приготовить их было не на чём, попытался их съесть сырыми. Не столько съёл, сколько измусолил жалкую добычу, но на какое-то время успокоил бунтующий желудок. За время своего похода, он три или четыре раза купался в реке, постоянно мочил одежду, но жара всё же донимала его.
Денис с трудом преодолел не больше пяти – шести километров, когда солнце склонилось к западному горизонту. Жара спадала и передавала эстафету более грозному приемнику – москитам. Их леденящий душу гул уже поднимался из зарослей тростника. Денис с ужасом ожидал приближения ночи, ведь у него нечем было даже развести костёр. За ночь не ведающие жалости кровопийцы превратят его в мумию! Начиная понемногу впадать в отчаяние, он ускорил шаг.
За излучиной реки, на фоне сереющего неба, он заметил поднимающийся от костра дым. «О, Господи! Люди! Наконец-то!»: Денис подпрыгнул от радости. Теперь у него был ориентир, утроивший его силы.