Глава 9
Оказавшись снова на своём диване, Денис отключил прибор. Да он учился. Учился владеть прибором неземной технологии, но не только этому. Его учили по-новому смотреть на мир, его учили быть человеком. Только тот народ, где каждый чувствует себя полноценным человеком, достоин уважения и той жизни, которую видел Денис. Только то государство, которое помогает людям чувствовать себя людьми, может удостоиться чести видеть свои флаги на домах своих граждан. Денис забыл о том, что не полюбовался австралийской природной экзотикой. Для него настоящим экзотическим откровением стал дом пекаря Сэнди Гастона. Денис встал, и, не распечатывая пакет с молоком, отнёс его в холодильник. «Надеюсь, парню не сильно влетит за утрату одного пакета»: подумал он, а на душе было скверно.
Сегодня эти зажравшиеся нувориши узнают, что по чём. Он покажет им, что значит гнев божий! Но его мучило другое. Как отрезвить людей? Как доказать им, что они достойны лучшей жизни? Как заставить их взглянуть на себя со стороны, другими глазами? Сегодня он нанесёт удар этим лицемерам и стяжателям, но поймёт ли его действия народ? В этом Денис глубоко сомневался. Он знал, насколько русские упрямы в своём невежестве, в нежелании каких-либо перемен. Он помнил, скольких трудов ему стоило уговорить бывшего тестя поставить летний душ. Доказать тестю, что топить летом чуть ли не каждый день дровами баню не только глупо, но и расточительно. И это не смотря на всю очевидность предложения Дениса! Жить как все, не хуже других – вот предел мечтаний наших людей. Если все живут плохо, не грех и нам плохо жить.
Залить народу глаза водкой, заткнуть гранёным стаканом рот – вот средство, которым пользовались во все времена власть имущие в России, чтобы спокойно обирать людей до нитки. В последнее время к старому, испытанному средству прибавились ещё и наркотики. Правда, одурманивание наркотой на руку бандитам. Власти же это не выгодно. Работник из наркомана никакой. А народ должен работать на хозяев жизни в поте лица! Денис прекрасно понимал, что изменить людей в короткое время ему не по силам. Даже творя чудеса направо и налево, при помощи прибора, он ничего не добьётся. Сначала он их удивит, поразит своей силой, но и напугает. В итоге, перестав удивляться, они начнут завидовать. Смесь зависти и страха – самая ядовитая. Всегда за ним будет тянуться злобный шлейф ненависти. В конце концов, люди попытаются уничтожить возмутителя их спокойствия. Кто-то из известных политиков сказал, что лучшие времена для страны и народа – именно застойное время. Если рассматривать застой как стабильность и покой, то, пожалуй, он прав. Но это, так сказать, с материальной точки зрения, духовный же застой страшен, ибо постоянно накапливающаяся энергия ищет выход. Не найдя выхода на пути созидания, она устремляется по пути разрушения, ввергая человека и общество в пропасть регресса. Милый мещанину принцип – чем застойнее, тем спокойнее – неверен в корне. В природе нет ничего постоянного. Акт творения ещё не завершен. Но люди упорно цепляются за застой, не желая обременять себя необходимостью напрягать свой мозг и совершенствоваться. Главный враг человека в самом человеке. Имя этого врага – великая лень. Побороть её способен только сам человек. Но как раз этого – вступить в борьбу с собственной ленью – человек больше всего и не желает. Конечно же, Денис не в силах сломить окаменевшую в веках апатию русского народа, но он должен уничтожить её в себе. Преодолеть постыдную боязнь вмешаться в ход событий. Наделив такими огромными возможностями, его призвали отнюдь не бездействовать, а поколебать, взорвать изнутри гранитные устои российской инертности. Плохо, что до сих пор ему не поступало никаких конкретных указаний. Вероятно, инициативу ждут от него. А вдруг он наделает кучу ошибок, вполне возможно непоправимых? Или это тот самый комплекс страха, оправдывающий трусость человека перед ответственностью за судьбу своего мира? Как бы там ни было, Денис решил действовать, надеясь, что если что-то пойдёт не так, его поправят сверху. Руководил же Бог действиями Ноя, Авраама, Моисея и других патриархов. Они допускали ошибки. Бог поправлял их, в итоге добиваясь своей цели.
Денис вышел из дома ровно в час ночи. Ущербная луна скользила к краю небосвода, но была ещё достаточно высоко, чтобы озарять всё бледным, по-зимнему холодным светом, казавшимся таким неуместным в тёплой ночи бабьего лета. Проходя через двор на улицу, Денис вдруг заметил, как странно белеют его руки в этом морозном свечении – точно руки мертвеца или призрака. В этот момент он в первый раз ощутил скрытое присутствие смерти среди полутёмных домов с чёрными провалами подъездов, среди редких фонарей слабо освещённой улицы, среди тёмных групп ещё убранных листвой деревьев и кустов. Не той физической смерти, известной любому живому существу, а смерти более страшной и долгой без надежды на возрождение природы. Смерти – символизирующей вечный мрак первобытного хаоса. Он кожей почувствовал взгляд чудовищной манты из его мистически-реального сна. Неловкий озноб, охвативший Дениса, отпустил его только тогда, когда он вышел на залитый светом неоновых реклам проспект Вернадского – «шопинг стрит» его города.
Несмотря на поздний час, на тротуарах и в небольших сквериках были люди. Молодёжь «тусовалась» на лавках, на гранитных плитах памятника Ленину, и даже на ступенях главпочтамта. Ночная «тусовка» нового поколения, не имеющего прошлого и не видящего будущее. Что им оставила современная реальность? Алкоголь, наркотики и выбор между рабским трудом и воровством. Совсем немногие из них найдут в себе силы и желание подняться над омутом беспросветности. Денис подходил к отдельным группам, всматривался в пустые, как выброшенная пачка от сигарет, лица, в обкуренные дурманом, мутные глаза. Вид этих молодых повес вызывал отвращение, но в тоже время и жалость. Вызывающие выражения лиц, развязные позы отталкивали, но с другой стороны они походили на лишних щенков, брошенных в бурный поток реки бесчувственным хозяином. Выбраться из водоворотов смогут лишь единицы, такие как Катя, но и у них нет гарантии уберечься от катящихся в потоке камней. Пусть таких, как Катя и Паша останется не много, но за них стоит бороться. Воры-толстосумы лишают их будущего, но сегодня злодеи в его руках!
Денис достал прибор и вопросительно посмотрел на «дисплей», словно ожидая реакции на его намерения. Индикатор спокойно светился, как бы говоря: «Ну что, парень? Давай действуй. Пришло твоё время!» Да, нужно действовать! Один парень в кожаной, усеянной металлическими заклёпками, куртке опирался на увесистую бейсбольную биту. Денис решил позаимствовать это внушительное орудие. Подошёл к витрине магазина дорогой модной одежды, и, размахнувшись, ударил битой в стекло. Сверкая разноцветными искрами, сотни осколков разлетелись во все стороны и без звона посыпались на асфальт тротуара. От окна не осталось ничего, кроме зубастых осколков в металлической раме и качающихся на поводах датчиков сигнализации. Денис расправился с пятью остальными окнами и вошёл в магазин. Почему-то первым делом подошёл к кассовому аппарату и разбил его вдребезги. Подобно торнадо он разгуливал по магазину. Круша всё на своём пути. Разлетелись огромные зеркала на стенах и в примерочных, потолочные люстры и хрустальные бра. Бейсбольной битой снёс головы всех манекенов, разнёс декоративные стеклянные колонны, в которых до этого, в подсвеченной цветными лампочками воде, струились причудливыми зигзагами пузырьки воздуха. Через огромные проёмы уже не существующих окон, Денис охапками выбрасывал на улицу норковые и мутоновые шубы, баснословно дорогие платья, костюмы, шапки и шляпы, модную модельную обувь. Справа от входной двери, развалившись в кресле, дремотным взглядом полуприкрытых глаз, охранник в милицейской форме, спокойно «наблюдал» за ходом этого кошмарного погрома.
Через двадцать минут ударного, в буквальном смысле слова, труда, взмыленный и вконец обессиливший Денис, присел на опрокинутый прилавок. Оттёр пот со лба рукавом, и, с трудом переводя дыхание, осмотрел результаты своей деятельности. В магазине, казалось, не осталось ни одного живого места, но он думал, что и этого не достаточно. На тротуаре, перед поверженными окнами несчастного магазина, возвышались груды дорогого товара. Уничтожить его, разорвать в клочья – на это у Дениса уже не хватит сил. А ведь он посетил только первый магазин на своём пути. По плану же, Денис собирался пройти карающим мечём по всему проспекту Вернадского. Но уже сейчас он понял, что даже нехитрая работа громилы требует больших физических усилий. Он просто не сможет справиться с поставленной задачей. Тогда он решил действовать по-другому. Отбросил в сторону биту и достал прибор. Сосредоточившись на узоре-дисплее, перевёл прибор в режим гравитационного луча. Глупо тратить свою энергию, когда в его руках такой мощный инструмент.
Денис вышел на улицу и включил гравитационный луч. Направил луч на большой бетонный блок, перегораживавший проезд в арку двора. Поднял в воздух. Блок легко оторвался от земли и послушно двинулся за лучом. Как маятник Денис покачал блок из стороны в сторону и резким движением бросил его в соседний магазин бытовой электротехники. Словно выпущенный из пращи, блок влетел в магазин сквозь витринное стекло, опрокинув высокий стеллаж с телевизорами. Как спелые груши, телевизоры посыпались на пол, разбрызгивая по сторонам осколки кинескопов. Подобно огромной кувалде на невидимой длинной рукоятке, блок, по воле Дениса, крушил в магазине всё подряд, обдирая со стен дорогие обои и пластиковую облицовку панелей. Поднимая и опуская блок, он дробил телевизоры, магнитофоны, видеокамеры, пылесосы, фотоаппараты, плющил стиральные машины, холодильники, микроволновые печи. В считанные минуты, респектабельный магазин превратился в обшарпанную развалину, а его не дешевый товар – в бесполезную груду металлолома и кусков пластика. Сотворить такое, пожалуй, не под силу даже самому могучему урагану. В магазине находились двое охранников, в дальнем углу смотревших ночную передачу по телевизору. Только этот угол и остался нетронутым. Денис не хотел причинить людям никакого вреда.
Затем наступила очередь мебельного магазина на противоположной стороне проспекта. Там не было охраны – на двери и окна на ночь опускали раздвижные металлические решетки. Они не выдержали таранного удара тяжёлого блока. Порванные в клочья звенья легли рядом с осколками битого стекла. Щепками разлеталась великолепная итальянская, испанская и румынская мебель. Захваченная шершавыми рёбрами блока, рвалась велюровая и кожаная обивка роскошных диванов и кресел, хрустальным дождём осыпались осколки вычурных светильников. Под ударами блока рушились ажурные конструкции баров, шкафов, кухонных гарнитуров. В довершение, Денис буквально стёр, как чертёжной резинкой, тщательно отделанный в неоклассическом стиле фасад магазина.
Чуть позже, горькая участь постигла и магазин строительных материалов. Денис посмеивался, наблюдая как из раздавленных блоком банок, словно шампанское из неумело открытой бутылки, причудливыми формами выстреливали густые потоки красок, заливая стены и потолки. «Не мир я принёс вам, но меч!»: Вспомнил он вдруг слова Иисуса. Он посмотрел на себя и на свои деяния как бы со стороны, и ему показалось, что это не он. Не по его воле творится этот погром, что это обещанный Христом меч божьего гнева начал свою работу. «Нет – подумал Денис – меч сечёт головы, а это скорее бич, которым Иисус изгонял торговцев из храма». Сечь мечём не его предназначение, но ему не препятствуют. Значит он на правильном пути. Денис не знал, справедлива ли его догадка, или это просто попытка оправдать своё варварство. Тем не менее, он продолжал громить магазины с какой-то спокойной отрешённостью, уже без гнева в душе. Теперь он пунктуально выполнял свою работу. Или ему только казалось, что это так. Да, впрочем, так ли это важно?
На всём, почти двух километровом проспекте, не осталось ни одного не затронутого магазина, бара, кафе или ресторана. Денис пощадил только художественный салон, торговавший произведениями преимущественно местных художников и мастеров. Он решил, что не вправе уничтожать работы людей, которые зарабатывают на хлеб своим трудом и талантом. На своём пути Денис разнёс в пух и прах несколько «крутых» продовольственных магазинов, доступных, по своим ценам, только избранным. Правда продукты, как и одежду, уничтожать не стал. Собрав гравитационным лучом всё в одну огромную кучу, он поднял её над домами и, раскручивая по спирали, разметал её в радиусе нескольких кварталов. Также он поступил со всеми вещами, которые могли принести пользу обездоленным людям. Творя свой суд, он внимательно следил за тем, чтобы случайно не был задет никто из людей, находившихся на улице или в магазинах. В ночных барах ему вновь пришлось взяться за биту, и «работать» аккуратно, заботясь о безопасности безмолвных и неподвижных посетителей.
К трём часам ночи (реального только для Дениса времени) проспект Вернадского выглядел так, как будто его только что покинула долго и упорно штурмовавшая каждый дом армия. Всё вокруг было усеяно обломками. Как смятые пивные банки, лежали перевёрнутые вверх колёсами новенькие иномарки из самого престижного автосалона города. В свете уличных фонарей весь проспект искрился миллионами осколков стекла, как поверхность моря, покрытого рябью в солнечный день.
В конце проспекта Вернадского, выходящего на центральную площадь, Денис подошёл к зданию одного из самых крупных банков области. Перед его бронированными дверями оказался бессилен даже массивный бетонный блок. Он в щепки раскрошил наружные деревянные створки, но стальная дверь упорно не поддавалась. Блок только крошился от мощных ударов, дверь же практически не страдала, не считая вмятин и многочисленных царапин. Денис отложил в сторону бесполезный теперь блок, который, выполнив свою нелёгкую работу, изменился до неузнаваемости. Весь в разноцветных пятнах краски, как картина самого сумасшедшего абстракциониста, с округлившимися от частых ударов углами и гранями, блок удивлял тем, что всё ещё оставался цел и крепок. Включив лазер, Денис просто разрезал упрямую дверь на множество мелких кусочков, словно собирался приготовить из неё винегрет. Лазер резал толстую сталь легко и быстро, мгновенно испаряя металл в том месте, куда попадал луч. Денису видимо понравилась работа лазера, и он кромсал злосчастную дверь до тех пор, пока от неё не остались куски размерами не более кирпича. Его забавляло то, что все куски оставались на своих местах, и дверь стала походить на большущую шоколадку. Но теперь он мог спокойно пройти сквозь неё.
Покончив с дверью, Денис вошёл в банк. Сразу же на глаза попался спящий охранник, свернувшийся на неудобном для такой цели полукруглом кожаном диване в углу зала. Денис заглянул в комнату охраны. Там, кроме стола с мониторами видеонаблюдения, пары телефонов и одного вращающегося кресла, ничего не было. В операционном зале Денис поднял гравитационным лучом большую мраморную статую Геракла, и принялся ею раскалывать, как орехи, компьютеры на стойке операторов. В отличие от бетонного блока, статуя при первых же ударах лишилась рук, затем головы, а вскоре треснули и отвалились ноги. Последние компьютеры Денис добивал могучим торсом Геракла. Оставив, наконец, в покое варварски изувеченную статую, Денис лазерным лучом превратил в лоскуты огромный ковёр, покрывавший почти весь пол операционного зала. Срезал крепления массивной кованой люстры, увешанной хрустальными подвесками в виде гранёных шариков и капель. Ничем не удерживаемая люстра, тем не менее, осталась на прежнем месте, но только до тех пор, пока действовала необычная сила прибора, подчиняющая себе даже гравитацию. Расправившись с операционным залом, Денис прошелся по многочисленным кабинетам работников банка, сея опустошение и хаос. Но эйфория погрома покинула его. Уже не испытывая удовлетворения от своих действий, всё-таки решил довести начатое до конца, так как не терпел неоконченных дел. Экономя время, он просто захватывал всё, что было в комнате лучом и, вращая с бешеной скоростью по кругу, перетирал о стены оборудование и мебель до мелких кусочков, словно в дьявольской центрифуге. Минут через сорок не хитрого труда, убедившись, что наверху ни одной нетронутой комнаты не осталось, Денис спустился в подвал к хранилищу.
После нудной работы разрушителя, интерес, скорее познавательный, вновь проснулся. Денис ни разу в жизни не был в окутанной тайной, святая – святых банка – его хранилище. Перед круглой, более двух метров в диаметре, хромированной дверью сейфа – хранилища безмятежно прикорнул на столе второй охранник. «Да, – подумал Денис – вот и положись на наших. Или сами украдут, или проспят». Справа оказалась ещё одна стальная дверь, но эта прямоугольная, ведущая в соседнее помещение. Денис решил начать с неё. Срезал лазером петли и засовы, гравитационным лучом убрал тяжеленную дверь в сторону, и вошел в помещение, оказавшееся сейфом с личными ячейками клиентов банка. Большинство ячеек оказались пустыми. Ключи от них находились в шкафу справа от двери за стеклянной дверкой. Впрочем, не мудрено, арендовать личную ячейку в банковском сейфе – удовольствие не из дешевых. Только тем, кому есть что хранить по карману такое надёжное убежище. Судя по тому, что около тридцати ячеек были заперты, богачи, раскошелившиеся на личные ячейки, в городе всё-таки имелись. Нет ничего на свете более интересного, чем надёжно сокрытые тайны других людей.
Денис вскрывал ячейки одну за другой, вынимал металлические ящички и, с любопытством папуаса, выловившего из моря матросский сундучок, знакомился с их содержимым. Правда, ничего выдающегося ему пока не попадалось. Преимущественно в ячейках хранились различные бумаги – счета, расписки, залоговые документы, акции, и компромат. Колоссальное собрание компромата в виде документов (расписки о содеянном, признания, бухгалтерия незаконных операций и тому подобное), компромат на видео и аудио кассетах, на компьютерных дискетах. В одной из ячеек Денис обнаружил заявление – донос Гурьянова на Зельдмана, а в соседней аналогичное заявление Зельдмана на Гурьянова. «Господи, – подумал Денис – как хорошо, что Ты не позволил мне впутаться в змеиный клубок российского бизнеса!» Во всех ячейках были деньги, причём только в долларах. Не миллионы, а так на чёрный день – от тысячи до пятидесяти тысяч долларов. Такая «заначка», возможно чисто российское явление. Деньги лежали в конвертах, пластиковых и бумажных пакетах и даже завёрнутые в фольгу. Во многих ячейках имелось золото в том или ином виде, в некоторых, в заботливо упакованных коробочках, обнаружились и драгоценные камни. Одна ячейка всё же потрясла Дениса. Она оказалась почти доверху забита безвкусными золотыми цепями, браслетами, кольцами и крестами с различными драгоценными камнями. Порывшись, Денис обнаружил золотые зубные коронки и даже два самородка с голубиное яйцо каждый. Ни дать, ни взять – клад современного пирата. Впрочем, если выложить в ряд содержимое этой ячейки, и представить какими способами мог владелец собрать всё это, думаю, мы будем не далеки от истины.
Странно, но при виде такого обилия золота и денег, Денис не испытывал никакого возбуждения. Он никогда не отказался бы ни от крупного выигрыша, ни от случайного солидного наследства. Ещё с детства он, как и все мальчишки, мечтал найти драгоценный клад, но сейчас, лежащие перед ним сокровища вызывали скорее чувство отвращения, чем желания обладать ими. Почему? Вряд ли Денис смог бы сам себе это объяснить. Видимо с момента появления у него чудесного прибора, золото, деньги и другие мнимые ценности этого мира потеряли власть над ним. А может так всегда и было, но только сейчас он осознал это окончательно?
Больше ничего интересного в этой комнате не осталось, и Денис приступил к вскрытию круглой бронированной двери. Современная, суперзащищённая дверь сейфа хранилища оказалась абсолютно бессильной перед мощью прибора и через минуту пала поверженной к ногам Дениса. Само хранилище не впечатлило размерами. Стеллажи закрытые металлическими решетками и видеокамеры наблюдения. Больше глазу не за что было зацепиться. Одни стеллажи пустовали, на других лежали большие, аккуратно сложенные стопы денег в банковских упаковках. В подавляющем большинстве здесь хранилась российская валюта в банкнотах на стеллажах и в монетах в банковских мешках. Но Денис обнаружил и большое количество долларов в американской упаковке, и немецкие марки, и английские фунты, и валюты других стран, которые он раньше никогда не видел. В хранилище нашлось место и для валют стран СНГ. На одном из стеллажей стояли три стальных ящика, вскрыв которые, Денис впервые увидел тяжёлые золотые слитки с клеймом Госбанка России. Трудно было даже вообразить, какая сумма денег находилась в хранилище. Но Дениса это не интересовало. Масса денег и золота, вызвала у него чувства дворника перед большой кучей давно не убиравшегося мусора. Он собрал гравитационным лучом все деньги, включая монеты и золото, в большой ком, присоединил к нему содержимое ячеек сейфов и, толкая всё это лучом перед собой, вышел из банка. Денис не стал разбивать ни мониторы на посту охраны, ни камеры наблюдения. Ему надоела роль разрушителя, по крайней мере, на сегодня.
* * *
Настойчивая телефонная трель, во втором часу ночи, с трудом разбудила недавно уснувшего полковника Рыжова. Нехотя Александр Владимирович поднялся и взял трубку. Звонил оперативный дежурный по управлению майор Грачёв.
- Товарищ полковник, извините – общая тревога! В городе крупное ЧП!
- Что там у вас ещё? Ё… – выругался Александр Владимирович.
- Очень серьёзное ЧП! Товарищ полковник, подняты все. Послали и за москвичами в гостиницу. Проспект Вернадского полностью разрушен.
- Что?! Как разрушен? Ладно, еду. - Александр Владимирович бросил трубку и стал собираться.
- Саша, что там? – в комнату заглянула разбуженная звонком и взволнованная жена.
- Спи. Я в управление. Опять какая-то хренотень. Позвоню утром.
За окном взвизгнули тормоза служебной «Волги». За ним приехали. Александр Владимирович давно знал спокойного, как египетский сфинкс, немногословного Грачёва. Судя по его голосу, случилась действительно большая беда, но он уже не удивлялся, словно ожидал чего-то подобного. Он понял, что бы ни произошло, всё находится в одной связи с предыдущими происшествиями. Чутьё его не обмануло, крупные неприятности не заставили себя долго ждать. «Чёрт побери, но почему так быстро? – недоумевал Александр Владимирович – даже дух не дают перевести!»
По приезду в управление, Грачёв доложил, что Главный и московская группа уже в кабинете начальника. Больше майор не обронил ни слова. Александр Владимирович кивнул и молча пошёл в кабинет Главного. В кабинете, помимо самого начальника управления, москвичей и подполковника Самойлова, за столом сидели ещё два неизвестных Александру Владимировичу человека в тёмных штатских костюмах. «ФСБ тук, как тут» – откуда двое в штатском, Рыжов не сомневался. Главный молча указал на стул возле себя. Когда Александр Владимирович, поздоровавшись со всеми, сел, поднялся подполковник Самойлов и начал доклад оперативной обстановки в городе. Слушая доклад подполковника, Рыжов не верил своим ушам. Доклад больше походил на пересказ фантастического боевика, чем на обычное донесение о происшествии. Те же чувства можно было прочесть и на лицах остальных слушателей, но все присутствующие отнеслись к докладу крайне серьёзно. Особенно поразило Александра Владимировича сообщение о том, что чуть ли не по всему центру города разбросаны деньги, одежда, обувь, продукты и даже золотые слитки, которые, по словам очевидцев, буквально валились с ночного неба. Принятые срочные меры по наведению общественного порядка ни к чему не привели. Случаи мародёрства учащаются с каждой минутой. Более того, некоторые сотрудники милиции, высланные на место происшествия и в оцепление, вместо того, чтобы обуздывать мародёров, сами поддались искушению лёгкой наживы. Крики и шум на улицах подняли на ноги жителей центральных кварталов. Они, сообразив в чём дело, активно присоединяются к мародёрам. Уже известны два случая убийства из-за золотых слитков. С каждой минутой ситуация становится всё более взрывоопасной. На этот час она полностью вышла из под контроля, и весь центр города находится во власти безумствующей толпы.
- Нами вызвана помощь в виде двух полков внутренних войск. Максимум через полчаса они должны блокировать весь центр города и начать сжимать кольцо оцепления, прекращая бесчинства и оставляя на каждом перекрёстке усиленные наряды. Считаю необходимым немедленно поставить в известность мэра города и губернатора. Добиться введения чрезвычайного положения и разрешения применять оружие в случаях неповиновения – подполковник Самойлов, закончив доклад, сел на своё место.
Главный кусал нижнюю губу, москвичи угрюмо переглядывались, фээсбэшники с каменными лицами молча смотрели на Главного.
- Считаю меры, принятые подполковником Самойловым правильными – нарушил молчание Главный – согласен с тем, что нужно немедленно поставить в известность мэра и губернатора. Требовать введения чрезвычайного положения полагаю преждевременным. Какие будут соображения?
Слово взял Александр Владимирович.
- В дополнение к плану подполковника Самойлова, предлагаю все силы ОМОНа ввести в район проспекта Вернадского и центральной площади, занять ключевые позиции и пресечь мародёрство. Силами ГИБДД перекрыть все подъездные пути к центру города, производить досмотр всех транспортных средств, выезжающих из центра с целью выявления похищенного. Силами транспортной милиции организовать досмотр пассажиров в аэропорту и на железнодорожном вокзале. Привлечь районные отделения милиции, прилегающих к городу районов, для организации дорожных постов и досмотра выезжающего из города транспорта…
* * *
Тем временем, в центре творилось нечто невообразимое. Погром на проспекте Вернадского, как степной пожар перебрасывался всё дальше и дальше на прилегающие улицы. Охваченная жаждой грабежа, озверелая толпа громила все магазины и киоски подряд, унося всё, что попадало под руку. Спиртное выпивалось тут же на месте. Сразу в нескольких местах возникли пожары. Уже к двум часам ночи, территория, охваченная беспорядками, в три раза превышала первоначальный район. Пьяная, разнузданная масса горожан вступала в стычки с прибывающими бойцами ОМОНа. Затрещали выстрелы, полилась кровь. Это немного отрезвило людей. Наиболее здравомыслящие стали разбегаться по домам. Но распалившаяся молодёжь наоборот раззадоривала толпу, бросая что попало в омоновцев и провоцируя столкновения. Стычки возобновлялись то в одном, то в другом месте. В столкновениях с милицией принимали участие в основном молодые парни, для которых случившиеся стало новым видом экстремального развлечения, давая выход энергии, накопившейся от многочисленных боевиков и крутых мафиозных разборок видеорынка. Их не смущала ни реальная опасность получить ранения, ни даже вполне вероятная гибель. Им представилась возможность проявить себя, поднять свой авторитет в глазах друзей и «отвязаться» наконец на этих «сраных ментах», пользуясь безликостью толпы. Но таких отчаянных буянов, всё же было немного. Большинство составляли полураздетые, но вполне добропорядочные по своей сути горожане, единственной целью которых было, пользуясь хаосом схватить как можно больше наиболее ценного и утащить домой.
Почтенные отцы семейств охапками тащили сосиски, одежду, обувь, ковры, бытовую технику. Рвались переполненные китайские сумки, рассыпая по тротуару консервы, пиво, сигареты, фотоаппараты, водку, часы. Люди сталкивались, спотыкались, падали, но тут же подбирали добычу и несли домой, лавируя в беспорядочно мечущейся массе. Невысокий мужчина лет сорока с распухшим от удара ухом, спиной вперёд тащил чудом уцелевший телевизор. Пожилая женщина в ночной сорочке и туфлях на босу ногу, волоком тянула огромную сумку, набитую продуктами. Двое мужчин с суровыми лицами вместе несли большое оцинкованное корыто, с горой наполненное всякой всячиной. Свободными руками отталкивали попадавшихся на их пути людей. Выражение их лиц недвусмысленно говорило, что всякого, кто посмеет покуситься на что-либо из их корыта, ждёт незавидная участь.
Под ногами шуршали разорванные коробки, чавкали раздавленные пакеты молока и сметаны, хрустели чипсы, к подошвам липли раздавленные конфеты. Разливались кроваво-красные лужи кетчупа, смешиваясь с настоящей кровью от многочисленных порезов рук и ног. Вакханалия сопровождалась непрерывным звоном бьющегося стекла, скрежетом металла, воплями, смехом, руганью и многоголосым хором воющих охранных систем.
Постепенно вооруженная сила и организованность бойцов ОМОНа начали брать верх. Вклиниваясь и рассекая толпу, омоновцы дробили массу грабителей на отдельные небольшие группы. Прибывали новые силы милиции и внутренних войск. Жажда безнаказанного грабежа у людей сменялась страхом за свою собственную жизнь и безопасность. Многие, побросав захваченное, спасались бегством, стремясь избежать ареста. Но немало оставалось и тех, кто, не желая расставаться с добычей, лез напролом.
Только к пяти часам утра удалось очистить центральную часть города от мародёров и поддавшегося их примеру народа. Арестованных оказалось так много, что многих приходилось отпускать, отобрав награбленное и записав адреса и фамилии, соблюдая скорее формальность, так как у подавляющего большинства людей документов, разумеется, при себе не было. Сковывали наручниками и увозили в участки только самых рьяных грабителей и молодчиков, принимавших активное участие в столкновениях с милицией. Но и таких набиралось не мало. Их фильтровали уже в отделениях милиции. Наконец пожарные получили доступ к горящим магазинам и киоскам, а врачи скорой помощи к раненым.
К восьми утра в областное УВД поступили первые итоги ночного кошмара: Полностью разорён центральный городской банк; разбито и разграблено семьдесят четыре магазина, два ресторана, шестнадцать кафе и баров, сто тридцать семь киосков; пожарными локализовано и потушено двадцать восемь мест возгорания; нанесены повреждения более чем четырёмстам квартирам нижних этажей жилых домов (преимущественно в виде выбитых оконных стёкол). Не обошлось без человеческих жертв. В столкновениях с мародёрами погибли пять омоновцев и трое солдат внутренних войск. Сорок восемь милиционеров и пятьдесят два солдата внутренних войск получили ранения различной степени тяжести. В том числе четырнадцать тяжелораненых с черепно-мозговыми травмами. Среди гражданского населения, насчитали погибших тридцать шесть человек. Двенадцать из них погибли от огнестрельных ранений. Двести семнадцать человек госпитализировано, из них девять в реанимации. Сумма ущерба пока не выяснена, но уже сейчас было ясно, что сумма эта будет огромной.
Такой страшный перечень жертв и нанесённого ущерба вполне мог бы быть результатом крупного стихийного бедствия или дьявольского по своей жестокости, тщательно спланированного и умело проведённого террористического акта. Никому бы и в голову не пришло, что виновником всего мог быть только один человек. Поэтому вполне понятны действия властей, поднявших на ноги все службы безопасности на поиски неуловимой супергруппы террористов. В том, что это дело рук мощной террористической организации, никто не сомневался. Тем более что совсем недавно террористы были обезврежены в городском саду. Хотя ночной погром был явно спровоцирован террористами, этот ребус оказался так же с множеством неизвестных. Доподлинно известно только одно – как и в случае с освобождением заложников, операция этих чудо-профессионалов была проведена фантастически молниеносно, примерно в четверть второго ночи на всей территории проспекта Вернадского, включая центральный городской банк. Самой характерной отличительной чертой, как и предыдущих случаях, была невероятная, не поддающаяся пониманию скорость действий. Никто из охранников магазинов и банка, никто из людей, находившихся в то время на местах происшествий, решительно ничего не видели и не помнят. Не зафиксировали террористов и многочисленные приборы контроля, ничего не оказалось в записях следящих видеокамер. Как ни странно, но большинство приборов наблюдения не пострадали, словно террористы специально сохранили их, что бы подчеркнуть свою неуязвимость и свои возможности. То, что деньги из банка и даже золото были разбросаны по городу, говорило о куда более далеко идущих планах террористов, чем простой грабёж. Что можно сказать об организации, способной легко пренебречь такими огромными денежными средствами? Правда на этот раз было и кое-что новое. Погромщики или террористы для своих целей воспользовались двухтонным бетонным блоком, который, судя по следам, побывал во всех магазинах на проспекте Вернадского. Им же пытались разбить бронированные двери банка. Но у дверей банка, даже этих спецов постигла неудача. Оставив блок, они применили неизвестное пока орудие, возможно сверхмощную плазменную горелку или лазер с невероятной мощностью излучения. Осталось загадкой каким образом они орудовали громадным бетонным блоком в магазинах, не причинив при этом никакого вреда охранникам и не оставив следов применения каких-либо технических средств. Были ли магазины ограблены изначально, установить не удалось, так как ещё до прибытия следственных групп, по ним прошлись несколько волн мародёров.
Особенно сильному разрушению и опустошению подвергся центральный городской банк, в котором фактически целыми остались только стены, если не учитывать сорванной облицовки и отбитой во многих местах штукатурки. Все наличные средства банка и ценности были разметены словно взрывом по всему центральному району, где они и стали добычей горожан. Срочно принятыми оперативными мерами не удалось вернуть даже десятой доли наличности банка. Фактически банк был полностью уничтожен. Правда оставалась надежда, что со временем многое всё-таки отыщется. Не так-то просто реализовать золотые слитки, да и номера пропавших денежных купюр тоже известны. Разумеется, на эту работу потребуется время, много времени.
Эти факты с некоторыми предварительными статистическими данными об ущербе, легли на стол перед срочно созванной комиссией по расследованию чрезвычайного происшествия. Вывод комиссии, сделанный по горячим следам, сводился к следующему: «Как причины, побудившие преступников к незаконным действиям, так и сами действия выходят за пределы логического понимания. Объяснить что-либо традиционными методами не представляется возможным. Требуется детальное расследование специально созданной комиссией, в которую должны войти кроме криминалистов специалисты различных областей науки, в том числе и нетрадиционных направлений». Таким образом, власть вынуждена была признать существование паранормальных явлений. Во всяком случае, приходилось с ними считаться.
* * *
Дениса разбудил Шурка, самым бессовестным образом трезвоня дверным звонком в раннее субботнее утро, где-то около девяти утра. Зевая, Денис нехотя побрёл в надрывно звенящий коридор. Шурка ввалился и тут же, раздувая щёки, плюхнулся на табурет в прихожей.
- Чтоб тебя черти сожрали! Думал хоть сегодня выспаться по-человечески – приветствовал друга Денис.
Шурка махнул рукой и, наконец, взорвался. Он осыпал Дениса новостями как горохом из объёмистого кубинского мешка. Нормальный человек вряд ли смог бы что-нибудь понять из Шуркиного пулемётного треска, но привычный Денис даже не пытался его тормозить.
Минут через двадцать Шурка умчался. Дениса подташнивало. Во рту стоял солоноватый привкус крови. Тошнило от осознания всей глупости им совершённого деяния. Кого он наказал? Насколько пострадали толстосумы? Стоит ли это человеческих жертв? Даже одной жизни? Как он мог не предвидеть такое развитие событий? Почему его вовремя не остановили? Тоже урок? Тяжёлый урок – кровавый. Да, надо полагать урок. Страшный, но всё-таки урок. А ведь он считал себя неглупым, образованным человеком. Философствовал, размышлял о сложной материи мироздания, даже пытался поучать других. Кретин! Кто дал ему право вершить самосуд? Чего стоит его месть, если при этом пострадает хотя бы один невинный человек? Какая месть сможет перевесить хоть каплю пролитой невинной крови? Чем он отличается от тех вампиров, которым он мстил, если утоляя свои амбиции, сам с головой окунулся в кровавую купель? Конечно, он мог бы оправдать себя тем, что сам не толкал людей на грабёж и беспорядки, приведшие к жертвам. Но от этой жалкой попытки реабилитации, Денису стало ещё противнее. Робин Гуд хренов! Ведь он прекрасно знает человеческую натуру. Слепая жажда, пусть и справедливой мести, затуманила разум. Он даже не удосужился подумать о возможных последствиях. Как ни крути, но зачинщиком и прямым виновником этого безумия был именно он. Любой юрист подтвердит это. Ничем нельзя оправдать жертвы, принесённые его амбициозному порыву. Теперь этот урок навсегда останется багровым шрамом в его душе. И с этим, к сожалению, уже ничего поделать нельзя.
Только к обеденным новостям Денис решился включить телевизор. Москва передавала сообщение о событиях в его городе. Президент подписал указ о создании государственной комиссии для расследования этого из ряда вон выходящего происшествия. Помимо чиновников, в комиссию были привлечены видные ученные, знаменитые в узких кругах криминалисты, психологи, и известные специалисты нетрадиционных научных течений. Российская ассоциация уфологов предложила помощь своих профессионалов. Быстрая реакция, в выходной-то день! Ничего не скажешь, всего несколько часов прошло. Власть он всё-таки расшевелил и, надо полагать, серьёзно разозлил.
Денис выключил телевизор. Прекрасно понимая, что исправить ничего нельзя, он начал успокаивать себя тем, что впредь не допустит никакого необдуманного действия с использованием прибора, всесторонне не проанализировав и не просчитав все возможные последствия. Сейчас Денис до конца осознал, что ему вручили отнюдь не игрушку и пользоваться прибором следует очень и очень аккуратно. «Вот тебе и обезьяна с гранатой – резюмировал Денис – Чёрт! Но почему всё-таки выбрали меня?» Они-то ведь могли предвидеть такую возможность. Эта мысль принесла небольшое облегчение. Всё-таки не он один в ответе за случившееся. Они могли его остановить. Могли, но не стали. Почему? Может быть и это часть их плана? Неужели мир действительно неумолимо жесток? Жесток на всех своих уровнях? Не хотелось верить такому выводу. Как же тогда быть с божественной концепцией Добра, должного восторжествовать над мировым Злом? А может призвали его не боги? Вернее – не силы Добра? Голова шла кругом. Как бы там ни было, необдуманное решение принял именно он, и нечего сваливать с себя вину и ответственность. Но он исправит свою ошибку, по крайней мере, перед оставшимся человечеством. Минутное сомнение в призвавших его силах прошло. Денис не сомневался, что призван он силами светлого, доброго начала, а может даже и самим Богом. Они помогут. Направят по нужному пути. В три часа дня, приведя свои чувства хоть в какой-то порядок, Денис позвонил Кате.
Город преобразился. Вся центральная часть была закрыта для движения транспорта. Пришлось добираться долгими кружными маршрутами, но даже здесь впечатляло обилие милицейских патрулей. Его несколько раз останавливали, проверяли документы и содержимое тубуса. Улицы заметно опустели. Очевидно, люди старались лишний раз не показываться милиции, находившейся, надо полагать, не в лучшем душевном состоянии. Без надобности лучше не высовываться, так на всякий случай. Заберут ни с того ни с сего, а потом доказывай, что ты не верблюд. Любви к родной милиции россияне, в большинстве своём, отнюдь не питают. Только дети беззаботно продолжали резвиться во дворах. Если б не эта деталь, то можно было бы предположить, что город находится в осадном положении. К счастью, личность Дениса не заинтересовала стражей общественного порядка и, около половины пятого, он, наконец, добрался до Катиного дома.
Дверь открыла пожилая, но моложавая женщина с добрым лицом, представившаяся Катиной мамой. Дениса приняли приветливо, напоили чаем с вареньем, накормили домашними пирожками с капустой. Катина мама, добродушная пятидесятилетняя (так показалось Денису) женщина оказалась на редкость словоохотливой и тараторила безумолку добрых полтора часа. За время чаепития Денис узнал всю историю их семьи, все дачные трудности и житейские проблемы, вперемешку с советами и рецептами, её особое отношение к творящемуся хаосу в городе и вообще в стране и даже её собственную теорию о том, как нужно строить идеальное общество. Денис поражался её способности в короткий срок выдавать на-гора огромный объём информации, причём довольно доходчиво и связно. Оказывается Нина Петровна (так звали Катину маму) почти тридцать лет проработала в школе и именно школу считала первым звеном в цепи государственности. Денис не разделял некоторые её взгляды, но спорить не рискнул, опасаясь, что диспут затянется на неопределённо долгое время. Во всём вежливо соглашался, проявляя неподдельное восхищение её эрудицией и глубиной мысли, чем завоевал доброе расположение к себе с её стороны. В конец расчувствовавшись, Нина Петровна даже по-матерински погладила Дениса по голове, как примерного ученика. Прекрасно зная возможности маминого красноречия, Катя, улучив момент, просто увела Дениса в свою комнату.
- Извините, Денис… ; Катя смутилась – мне как-то всё-таки неловко Вас так называть.
- Ничего, привыкните – с улыбкой ответил Денис. Они вошли в Катину комнату, обставленную очень просто, но с тонким женским вкусом.
- Знаете, мама уже третий год на пенсии, и дефицит общения очень сказывается на ней. Она, наверное, вас утомила.
- Нисколько, напротив, мне было очень приятно её послушать. Словоохотливые люди мне больше импонируют. Они кажутся более открытыми и добрыми. А вот молчуны меня настораживают, впрочем, может я и неправ. Я ведь тоже, знаете ли, говорун – любитель. К сожалению, на это остаётся слишком мало времени. Ну-с, давайте-ка Катюша к делу.
Денис развернул на столе чертежи проекта двухэтажного коттеджа, датированные тысяча девятьсот восемьдесят третьим годом. Сегодня он с трудом вытащил целую кипу подобных проектов из-за своего книжного шкафа, где они мирно пылились уже не первый год. Долго, чихая и кашляя, счищал с них толстый слой пыли. Пришлось даже заняться внеплановой уборкой в квартире.
Он подробно объяснил Кате, что и как нужно сделать. Катя внимательно слушала Дениса, не задавая вопросов. Закончив с объяснениями, Денис выложил на стол пять тысяч рублей, из которых две тысячи предназначались для приобретения ватмана, туши и чертёжных принадлежностей, а три тысячи, он выдавал Кате как аванс за предстоящую работу. Катя удивилась, что на инструменты выделено так много денег, но Денис заметил, что брать следует только качественные принадлежности, а они нынче стоят недёшево. Впрочем, если Кате удастся что-нибудь сэкономить, лишние деньги она может оставить себе. Отчитываться нет необходимости. С этим Катя категорически не согласилась, заявив, что она намерена работать только на принципе строгой отчетности, или откажется от работы вовсе. Денису нечего было возразить. Они заключили временный устный договор на период испытательного срока. Условившись, что через неделю Денис заскочит посмотреть как идут дела, он простился с Катей и её гостеприимной мамой.
Некоторые моменты в поведении Дениса Кате показались странными, но она не придала им значения. Почему-то Денис не внушал ей ни малейшего чувства тревоги. Интуитивно она понимала, что встреча их не случайна и, вполне возможно, что это только начало чего-то большего, того, что может коренным образом изменить её судьбу. Не смотря на то, что разница в возрасте её и Дениса не так уж велика, это чувство не имело никакого отношения даже к зачаткам её интереса к нему, как к мужчине. Здесь ощущалось нечто другое, совершенно непонятное, но обещающее впереди нечто светлое и радостное. Нина Петровна же осталась просто в восторге от Дениса. Считая себя знатоком человеческих душ, она была очень довольна, что дочь нашла работу у такого замечательного человека.
Денис шёл домой, довольный тем, что нашёл способ оказать реальную помощь хотя бы одной беззащитной девушке. Ему вручили большую силу. Но как сделать этот злой мир лучше, чище? Спасая одних, не принести вреда другим людям? Для того чтобы судить, нужно самому многое понять и многому научиться. Его жизненный опыт оказался слишком мал, чтобы решать глобальные вопросы. Денис понимал, что сразу ничего не даётся. Он должен пройти и через радость успехов, и через горечь ошибок. Его не оставят без внимания и помощи. Он чувствовал поддержку пусть и неведомых, но могущественных и главное – добрых сил.