Глава 3
Двухкомнатная «хрущёвка», досталась Денису в наследство от матери, которая наотрез отказалась прописывать в своей квартире, теперь уже, бывшую жену Дениса. За что он сейчас был безмерно ей благодарен. Правда, понял это только после смерти мамы, когда, приватизируя квартиру, столкнулся с необоснованными претензиями экс-супруги на долю. Суд решил дело в пользу Дениса, и вот уже три с половиной года он был полноправным собственником холостяцкой, но вполне уютной квартиры. Надо отдать должное покойной матушке, Зинаиде Валентиновне, именно её стараниями квартира приобрела комфортный и уютный вид. Зинаида Валентиновна была ярой приверженицей строжайшего порядка и идеальной чистоты в доме. Хотя часто её санитарно-гигиенические догмы вставали у Дениса поперёк горла, тем не менее, после её смерти, он прилагал немало усилий для поддержания квартиры в приличном виде. Прежнего лоска, разумеется, не было и в помине, но, по опрятности, она ничуть не уступала другим квартирам с заботливыми хозяйками. Друзья и, особенно женщины, иногда посещавшие Дениса, часто удивлялись, как это одинокому холостяку не лень тратить время на уборку? Секрет был прост. Хорошо раскрученный, в своё время Зинаидой Валентиновной, бытовой маховик, продолжал крутиться, и Денис, впрочем, не теряя на этом слишком много времени, старался не тормозить его. Словом, вёл себя так, как будто неусыпный мамин глаз всё ещё следил за его действиями.
Чтобы не тратить время на описание самой квартиры, достаточно сказать, что она почти не отличалась от сотен тысяч таких же квартир россиян с минимально-средним, если можно так выразиться, достатком: набор стандартной «совдеповской» мебели, традиционные ковры на стенах и паласы не полу. Утончённым художественным вкусом, ни Денис, ни его родители не отличались. Единственной вещью, имеющей хоть какое-то отношение к изобразительному искусству, был красочный перекидной календарь за 1985 год с репродукциями картин известных русских художников. Календарь заполнял собой промежуток стены, между ковром и дверным проёмом в большой комнате. Зато книг было явное изобилие. Книги бросались в глаза, практически, на каждом шагу. Два больших книжных шкафа в гостиной (так называли большую комнату), книжный шкаф, настенные стеллажи и довоенная этажерка, забитая книгами, в спальне, подвесные книжные полки на кухне, антресоли, полные книг, в прихожей. Даже из серванта, книги вытеснили традиционный хрусталь. Диван-кровать до отказа набит годовыми подшивками журналов. Мало того, по периметру обеих комнат, у самого потолка, висели, прочно прибитые, покрытые морилкой и лаком деревянные полки, заставленные книгами. Только ванная и туалет избежали книжной экспансии. Количеству книг, их разнообразной, обширной тематике, позавидовала бы любая сельская библиотека. Дело в том, что книги, особенно энциклопедии, были основной страстью, семейства Протасовых. Если бы, в своё время Зинаиде Валентиновне удалось бы застеклить и утеплить лоджию, там, наверняка, был бы букинистический склад. Работу над лоджией Денис заканчивал уже сам. Организовал там небольшую мастерскую-лабораторию. Это была его вотчина! Если в комнатах память о матери и привитые привычки заставляли Дениса заботиться о порядке, то на лоджии царил, милый сердцу мужчины, рабочий хаос. Лоджия, правда, была тесновата, но перенести приборы и инструменты в комнату, оборудовать там рабочее место, Денис не решался, как будто призрак матери мог явиться и отчитать его. Несмотря на то, что квартира, целиком и полностью, принадлежала ему одному, и он мог делать в ней всё, что угодно, настоящим хозяином Денис, всё-таки, себя не чувствовал. Для него это была, по-прежнему, их с мамой квартира. Хозяйкой оставалась она. Возможно, это была главная причина, мешавшая Денису привести сюда женщину в качестве новой хозяйки. Как бы там ни было, такое положение, вряд ли особенно его тяготило. Отсутствие спутницы, Денис чаще ощущал во время неизбежных стирок и редких попыток самостоятельно приготовить обед.
Итак, вернувшись домой, полный противоречивых чувств, сплетавшихся в дикий клубок из сомнений, надежд, отчаяния, грандиозных идей, откровенного бреда и многого другого, наш герой оказался на диване в гостиной. Отказавшись от попыток понять, что же всё-таки с ним приключилось, он вытянулся на диване и закрыл глаза. На Дениса нахлынула волна отупения от полного непонимания происходящего. Он решил не бороться с ней, опасаясь перекалить извилины, и, отдавшись течению, подождать, когда она схлынет сама собой. Правда, уже через пару минут, не переносивший абсолютного бездействия Денис, дотянулся до стола, и чтобы как-то скрасить это время, одел наушники и погрузился в любимые ритмы «Пинк Флойда». Мягкая, чарующая мелодия «Обратной стороны Луны», через несколько минут, окутала Дениса спокойным, блаженным сном.
* * *
Валерий Тихонович Бомотов, как и предполагал Денис, кинулся к «крышовикам», точнее к своему старому знакомому Рыжову Александру Владимировичу, который, в чине полковника милиции, занимал должность заместителя начальника областного Управления Внутренних Дел. Не будем вдаваться в подробности взаимоотношений Валерия Тихоновича и Александра Владимировича, тем более что для того, чтобы добраться до их подлинной сути, придётся пройти очень извилистый и тщательно замаскированный, от постороннего взгляда, лабиринт. Достаточно сказать, что они были хорошими знакомыми.
Валерий Тихонович нервно барабанил большим пальцем правой руки по подлокотнику кресла в приёмной Рыжова, ожидая, когда его друг освободится от какого-то экстренного совещания. Дело в том, что так волноваться, у Валерия Тихоновича были довольно веские причины. Последнее время на него усиленно «наезжали» люди Семёнова, одного из местных «авторитетов», известного в криминальных кругах под кличкой «Штырь». Они, каким-то образом пронюхали о тайных делах Валерия Тихоновича с западными фирмами, которым он успешно продавал многочисленные авторские разработки, рационализаторские предложения и другие материалы, накопившиеся в архиве института за многие годы. Причём, с помощью какого-то солидного человека, удавалось быстро улаживать многочисленные формальности и избегать чиновничьей волокиты. Штырь требовал свою долю, так как институт находился в районе, подконтрольном группировке Штыря. Разумеется, Валерий Тихонович кое-что им «отстёгивал» из арендных поступлений, но, как видно, «налоговики» Штыря не зря ели свой хлеб. Александр Владимирович заверял Валерия Тихоновича, что тот может не беспокоиться на счёт «штырьков», он сам разберётся в этом вопросе. Бомотов, было, успокоился, и вот, на тебе, такая неприятная штука, а ведь Валерий Тихонович не из храброго десятка. В этом деле необходимо разобраться немедленно. Эти урки на расправу, ох какие скорые! Вот, какие мрачные мысли стучались в виски Валерия Тихоновича, отражаясь на вздрагивающих подбородках.
Наконец, из кабинета Рыжова вышли два мрачных майора милиции, и молча проследовали в коридор. Валерий Тихонович проследил за выходящими взглядом профессионала, определяя, по их виду, настроение хозяина кабинета. Вывод получился не утешительный. Вряд ли Рыжов встретит его с распростёртыми объятиями. Тем не менее, Валерий Тихонович поднялся и засеменил в кабинет.
Рыжов молча кивнул ему и указал на кресло, возле журнального столика. Бомотов, также молча поприветствовал полковника, протянул ему листок и плюхнулся в кресло, при этом его щёки подпрыгнули до ушей. Сейчас Валерий Тихонович был похож на очень недовольного хомяка.
- Это ты мне? – процедил Рыжов, рассматривая карикатуру.
- Нет, это мне, полковник – пропищал Бомотов и выругался. При сильном волнении, голос Валерия Тихоновича срывался до писка.
- Слушай, - Рыжов недовольно взглянул на Бомотова, – ты получил эту фигню, и так трухнул, что помчался сюда?
- Трухнул?! Да я чуть в штаны не наложил, Александр Владимирович! Знал бы ты, каким образом я получил эту «фигню»!
- Ну, и…?
- Эта «фигня» появилась ниоткуда! Из воздуха, прямо у меня перед глазами, на столе, а в кабинете, кроме меня, никого не было.
- Фокус?
- Хреновый фокус!
- А бумага то твоя – сказал Рыжов, рассматривая институтскую «шапку».
- Моя бумага, – злобно подтвердил Бомотов, - и чернила мои и перо в ручке сломано тоже моё – Валерий Тихонович указал на дырку в бумаге, на месте жирной точки.
- А ты меня не разыгрываешь?
- Какой, к чёрту, розыгрыш?! Я чуть заикой не стал!
- Да … странно.
- Вот именно! А ты говоришь «трухнул»!
- Ладно, оставь я подумаю.
- Вот-вот, подумай. Этот Штырь, меня здорово достал. Как бы, с перепугу, дров не наломать.
- Это не Штырь. Ему такие фокусы не по зубам. Да с ним, собственно, уже почти договорились. Точно, не он.
- Ну, спасибо, утешил! Мне не хватало ещё бояться неизвестности!
- Да не суетись ты, – Рыжов нервно хлопнул ладонью по столу, - разберёмся! Ручка у тебя с собой? Ты её не сильно облапил?
Бомотов осторожно, как ядовитого паука, вынул сломанную ручку из кармана пиджака и аккуратно положил на стол Рыжова. Александр Владимирович внимательно осмотрел сломанное перо и спросил:
- А у тебя ничего не пропало?
- Да, вроде бы, ничего. Я, вообще то, не проверял. Не до того было. Вот только журналы…
- Журналы? Что, журналы?
- Я утром взял в киоске журналы, еврокаталоги автомобильных фирм за последние три года. Они лежали у меня на столе.
- Пропали?
- Нет, только, они лежали слева, это я точно помню, а тут, вдруг очутились справа, и как-то разбросано, словно их швырнули.
- Хорошо. Эксперты поработают, что-нибудь должно проясниться. А сейчас извини, дел по горло. Если что, звони домой.
- Ладно. Только ты с этим делом не тяни. Сам понимаешь, каково мне сейчас.
Бомотов пожал, протянутую Рыжовым руку, и удалился.
Александр Владимирович ещё долго рассматривал карикатуру и ручку, думая о другом. Ему приходилось сейчас решать трудную задачу: идти, с докладом к Главному, или нет. Но не по поводу визита Бомотова. Дело в том, что оба майора принесли ему совершенно фантастические дела о синхронном ограблении шести центральных магазинов. Дела, в принципе, рядовые, да и суммы незначительные, если бы не обстоятельства. Заявления поступили одновременно от всех владельцев и управляющих. Все заявления были написаны словно под копирку. Везде одни и те же признаки и состав преступления. Все сообщения сводились к одному: деньги исчезли из кассовых аппаратов и из рук некоторых покупателей буквально на глазах. Были осмотрены места преступлений, допрошены свидетели и потерпевшие, Ничего! Ни одного следа, ни одной маломальской зацепки. Совсем ничего. Одним словом – мистика! Чтобы хоть как-то объяснить это происшествие, можно обвинить владельцев магазинов в сговоре, с целью сокрытия доходов. Но, маленькие суммы, далеко не полной дневной выручки, указывали на явную абсурдность подобного предположения. С другой стороны, высочайшая точность, синхронность и чистота исполнения, говорили о непревзойдённом мастерстве и профессионализме грабителей. И, опять-таки, всё на нет, сводили маленькие суммы. Из пушки по воробьям? Профессионалы так не работают. Может это демонстрация силы и возможностей? Чья демонстрация? Уголовный мир родного города, Александр Владимирович знал очень хорошо. Со многими «авторитетами» был знаком лично и не бескорыстно, чего грех таить. Но на такое, не был способен никто их них. Визит Бомотова поставил точку колебаниям Александра Владимировича. Он понял – это серьёзно. Досадно, конечно, но к Главному идти придётся. Мало ли, во что всё это выльется?
Он вызвал начальника экспертного отдела, распорядился снять отпечатки пальцев с ручки Бомотова, затем, собрав рапорты, пошёл к Главному. Генерал молча выслушал Александра Владимировича, не перебивая, как будто был уже в курсе дел. Спросил, какие есть соображения по этому делу и, не дослушав невнятный ответ Рыжова, заявил:
- Я думаю, ты прав. Это, может быть, действительно очень серьёзно. Подождём. Пока этот «висяк» пустяковый, но если заговорит пресса, нам натрут задницу перцем. Учти! Подумай, кому можно поручить следствие.
На этом разговор закончился. Прекрасно зная босса, Александр Владимирович понял – Главный зацепился, и будет держать дело на контроле. Ничего хорошего это не предвещало. Ах, если бы всё само собой рассосалось, умялось и потихоньку забылось! Рассчитывать на такой исход, похоже, не придётся. Если «фокусники» опять проявят себя, и, не дай бог, ещё с какой-нибудь стороны, тогда прощай спокойная жизнь. Вернувшись в свой кабинет, Александр Владимирович набрал номер одного наиболее информированного «авторитета», и договорился о встрече через час. Только он положил трубку, как телефон тут же зазвонил. Это был Бомотов. Валерий Тихонович доложил, что в его кабинете ничего не пропало. Он допросил дежурного охранника, но тот клянётся, что сегодня никто из чужих к ним на этаж не поднимался. Бомотов сообщил, что знает охранника давно и доверяет ему.
Противное чувство, неотвратимо надвигающейся крупной неприятности, застряло в горле Александра Владимировича. Он выпил стакан минеральной воды, и, почти физически, почувствовал, как горький ком скатился куда-то вниз, но привкус беды остался. Среди ограбленных сегодня магазинов, один принадлежал одному очень солидному человеку, который пользуется очень большим авторитетом, как в официальных, так и в теневых кругах города. Ограбление, конечно, плёвое, но полковник Рыжов отлично знал, как реагируют «тузы» на подобные мелочи. «Туз» может потерять сотню – другую тысяч на неудачной сделке и не охнуть, но стоит какому-нибудь ловкому пройдохе нагло выудить десятку из его «кармана», не важно из какого, как «туз» тут же взрывается, брызжет слюной, принимая это, как тяжелейшее личное оскорбление, немедленно объявляет вендетту, кровную месть и ещё, чёрт его знает что. Короче – ад и пламя! И тогда, оплеухи щедро раздаются всем, кто попадает под руку. В такие моменты, очень важно не замешкаться на пути разъярённого носорога. Но, Очень Солидный Человек был исключением из правила. Его ярость – глыба льда. Могильный холод змеи, тихий, вежливый, но смертельно ядовитый. От этого, гнев Очень Солидного Человека, становился в тысячу раз опаснее. Носорога можно отвлечь, успокоить, подсунув, на худой конец, «козла отпущения». Змею – никогда!
Очень Солидный Человек пока не звонил, но это только вопрос времени. Он позвонит, обязательно позвонит. Не сегодня, так завтра. К тому времени, у Александра Владимировича должно быть что-то определённое, смутных, туманных предположений Очень Солидный Человек не терпит. А дело оборачивалось скверно, очень скверно. Зацепиться решительно не за что. Единственная тоненькая ниточка – Бомотов. Там проявились эмоции. В таком деле именно эмоции могут сыграть решающую роль. Этот поступок – либо грубая ошибка таинственных профи, явно указывающая на личную неприязнь к Бомотову, а, следовательно, и близкую связь, либо, тонко продуманный, отвлекающий манёвр. Что из всего этого выйдет, Рыжов не знал, но что-то выйдет непременно, и это что-то будет для него очень нехорошим сюрпризом. Как, чем он это чувствовал, Рыжов сам не мог ни понять, ни объяснить. Это чувство, появлялось у него всегда, при малейшей опасности, и сидело внутри, как заноза, до тех пор, пока ситуация не разрешится. Не было ни одного случая, когда бы это чувство его подвело или не оправдалось. Опытный, тёртый жизнью, полковник милиции доверял ему полностью, хотя и не верил мистикам. Это чувство всегда позволяло ему избежать осложнений в любой ситуации. Оно всегда предостерегало от связей с малонадёжными людьми. Сегодня чутьё говорило: «Будь очень осторожен! Опасность! Большая опасность!» Рыжов осознавал свою беспомощность перед скрытой угрозой, и это его тяготило. В таком подавленном настроении, Александр Владимирович поехал на встречу с информированным «авторитетом», не особо, впрочем, надеясь на какой-либо успех.