Лярва

               
       Учительницу русского языка и литературы в небольшом предгорном посёлке называло Лярвой не одно поколение её учеников. Сначала относились к прозвищу как – то снисходительно, потому что статную красивую Ларису Васильевну явно называли по сокращенным инициалам, потом проговаривать прозвище стали со злом, а через поколения воспитанников – ещё и с презрением. Во взгляде её кошачьих зелёных глаз всегда было что – то демоническое, особенно, когда она прямо смотрела на провинившегося ученика…  Если она повышала свой тон, то её просто боялись. Лярва была крупной, высокой женщиной с безупречной фигурой. Одевалась она очень просто, на ней никогда и никто не видел модных нарядов того времени. В их семье это не было принято… Особенно красиво на ней сидело голубое строгое платье с большими пуговицами…
        Пряди густых тёмных волос учительница всегда собирала пучком на затылке, что делало красивое женское лицо холоднее и строже… Она почему – то редко смеялась, хотя улыбка очень шла ей, открывая ряды ровных белых зубов. На педсоветах всегда прислушивались к её правдивым резким  кратким выступлениям, она могла высказывать критику в адрес заслуженного директора и ехидного завуча, заступалась за своих учеников…               
            Красивых, молодых, расфуфыренных учительниц она не любила, считала, что женская красота не должна отвлекать на уроках русского языка. К претендентам на медали  была особенно строгой.
    Мало кто знал в округе, что Лариса Васильевна появилась в их посёлке не случайно: сюда её привёз муж – председатель райпо,  организованного сразу после войны.  Малая родина её была всего в нескольких километрах отсюда, где когда – то обосновался её родной  дед - отставной царский полковник, избравший военную карьеру по решению своего батюшки – прославленного царского генерала, имевшего одного единственного сына. Полковник служил царю, как и отец, верой и правдой, за что получил в награду отвоёванные богатые горские земли, на которых распорядился разбить огромный яблоневый сад.  Сад практически кормил всю округу и радовал благодетеля, потому что московский полковник мечтал об этом всю свою сознательную жизнь.  Не обходилось без потерь, ведь иногда после обильных дождей горные ручейки сливались в одно бурное русло и уносили десятки деревьев далеко за пределы дедовского сада…  Здесь для хозяина возвели прекрасный белый дом, развели ароматную крупную малину, насадили грецких орехов и много красивых кустарников с гор и цветов. Особенно всегда благоухали белые и розовые сентябрьские астры.
       Сразу после революции дед скоропостижно скончался во Франции от инфаркта, а красавица -  бабушка, забрав будущую мать Ларисы с её сестрёнкой, уехала из Москвы на Кубань, в поместье деда. Вскоре миловидная младшая  полковничья дочь вышла замуж за молодого сослуживца отца, и в далёком тридцать восьмом появилась очаровательная малышка Ларочка, которую назвали в честь тётушки, поклявшейся никогда не выходить замуж после гибели её жениха – офицера  в гражданскую. Она собиралась уйти в монастырь, но очень привязалась к племяннице, нежно гладившей вечерами её чудесные длинные распущенные волосы, смешно называющая тётю « лодной тётуской Лалисой»…  Отец подрастающей  любимицы   Ларисы погиб в грозные дни Великой Отечественной войны  в боях под Ржевом. Мать тяжело опустилась на стул, получив похоронку. Она никогда не плакала, но с того дня всю жизнь не снимала с головы чёрный платок, ибо в одночасье стала совершенно седой. Только во снах всё чаще она опять целовалась на прудах с голубоглазым статным Васенькой… Следом за отцом в конце войны в Берлине погиб младший брат отца – Николай, любимый дядя Ларочки…
    Вчетвером  женщинам пришлось выживать, мирясь с бытом и казачьим укладом станицы…
     Тётушка искусно владела иглой, научила мать шить с ней одеяла на вате, этим в основном и жили…  По тем временам им вполне хватало…  Полгода в станице хозяйничали немцы, но узнав, что аристократки – жена и дочери царского полковника, а также  внучки прославленного генерала, женскую семью не трогали… Бабушка-жена полковника до самой старости была грациозна и красива, вечерами она набрасывала на плечи кружевную белую шаль и смотрела вдаль с открытой террасы. После смерти она завещала похоронить себя рядом с мужем на кладбище Парижа, что с большими трудностями того времени было всё – таки исполнено…
             Ларочка в пятьдесят пятом поступила в учительский  институт и уже на втором курсе случайно в городском парке  познакомилась с высоким, вихрастым, симпатичным мужчиной в белом костюме, который приехал в город на курсы повышения.  Встречи продолжались полгода. Когда Лара уезжала летом  домой, он сел с ней в автобус, выражая желание познакомиться с её родными. По случаю  знакомства с мамой и тётушкой уравновешенного жениха Ларочки собрали нехитрый ужин с соседями. Иван провозгласил первый тост: «За мою очаровательную жену!» Все переглянулись: «Так вроде не свадьба ещё!»
   Иван рассмеялся: «А зачем резину тянуть? Я к вам  в райпо вчера председателем назначен! Заодно всё и отметим!»  Ларочка опешила и посмотрела  испуганно  на мать.  Мама медленно подошла и перекрестила их: «Господь Вас храни!»   Соседи подхватили дружным: «Горько!»
     Отмечали неделю…   А через пару недель в дом явилась Таисия – супруга Ивана . Она – то и поведала об их двух малолетних сыновьях…  Что мальчишки не родные дети Ивана и что она сбежала к нему в Новогоднюю ночь от родного дядьки Ивана, Таисия скромно  промолчала…  Вернувшийся вечером Иван ничего не отрицал, но отрезал: «Жить буду только с Ларисой! И не допущу, чтоб кто-то нос совал в мою семью! А Вы,  тётя Тая, возвращайтесь к дядьке. Он сам меня об этом просил!»  Лариса горько заплакала: «У нас тоже скоро маленький родится…» Любимый Ваня опустился перед ней счастливым на колени…  Вскоре они переехали в райцентр, построили новый дом и забрали маму и тётю к себе…
       Один за другим рождались в их семье дети: старшая  Верочка, средний Володя и  младшая Ларочка.  Иван настаивал, чтобы третьего ребёнка назвали в честь самой жены…
       Спокойной  жизни как - то не получалось.  Иван  Петрович каждый год менял своих любовниц.     Предпочитал замужних, чтобы не было претензий на женитьбу. Частенько не приходил домой. Отсутствие объяснял ночными  ревизиями. Лариса Васильевна – умная красивая гордая женщина прекрасно понимала,  в чём дело, но ссор в доме не затевала, боясь навредить здоровью матери и тётушки, не чаявших в ней души…
       Бывшие аристократки делали вид, что ничего не знают и у них в доме всё хорошо…   Лариса даже не могла всплакнуть дома потому, что это сразу бы заметили все.  В трудные для себя дни она тащила Ивана в кинотеатр, находившийся поблизости.  По дороге в кино Лариса читала муженьку очередную нотацию, а домой возвращались молча. Дома старались никого не будить. Семья для них была святой…
   С годами Ларочка стала совершенно седой, как её мать.
Серьёзно заболел сын. Врачи разводили руками, не в силах помочь… Лариса иногда не могла сдерживать себя на работе, она делала резкие замечания ученикам, диктовала металлическим голосом, стараясь унять появившиеся дрожащие нотки…  За спиной зло  шушукались учителя и родители, их дети: «Лярва была и есть…»
   В день своего рождения, третьего апреля, она получила из краевого центра непонятную срочную  телеграмму от мужа: «Мы умираем. Приезжай вначале за мной».
        Тогда она вернулась с телом мужа. Сидя у гроба Вани, не могла рыдать, как и  её мать когда - то… Она только гладила непокорные волосы любимого мужа  и задавала в сотый раз уже мёртвому один и тот же вопрос: «Почему ничего не говорил о своей болезни?»  И  судорожно вспоминала почему - то, как любил Иван есть пригоршнями первые вишни из большого ведра, съедая почти всё…   А  потом целый  год он не мог даже вспоминать о них.  Володю привезли  на «скорой помощи» проститься с отцом, а она смотрела на сына, и ей хотелось выть волчицей…
      Через месяц ушёл из жизни и бывший  золотой медалист школы, удачно поступивший в престижный ВУЗ краевого центра, подававший большие надежды в научных студенческих разработках,  её ненаглядный сыночек.  «Володенька, прости нас, что не смогли спасти!» - шептали её потрескавшиеся губы…
         Даже тогда за своей  спиной слышала от бывших любовниц Ивана змеиное, обидное: » А Лярва в трауре красива, как сатана! Ничего её не берёт за сердце! Наверно поэтому Иван не бросал эту ведьму.  Точно приворожила, как пить дать…»
       Каждые выходные она приходила на местное кладбище к своим ненаглядным мужчинам, похороненным под раскидистою старою  ивою. Там она не могла тоже  расслабиться. Возле могилы мужа на лавочке  всегда сидели его бывшие любовницы. Две из них даже при ней  там выясняли свои отношения…
   Через пять лет навсегда ушли из жизни одна за другой мама и тётя, так  трогательно поддерживающие её в трудные минуты… Младшая дочь  Ларочка отправилась бороздить моря, устроившись поварихой на судно. Старшая дочь вернулась из Ялты к маме. Рассудительная и отзывчивая Вера по своей натуре не смогла стать Ларисе душевным другом. Она много читала, увлекалась поэзией, пекла чудесные торты, чему научилась в правительственном санатории. Младшая красавица Лара доставила матери немало хлопот ещё в пылкой юности. Потом она вышла замуж за сына капитана того судна, на котором ходила в море. Через год и свёкор, и муж попали в аварию. Свёкор погиб, а муж каким - то чудом выжил. Срок его пребывания на свете оказался слишком мал. В сорок лет сказались последствия травмы, он ослеп, а потом через два года  умер дома у включенного телевизора, с упоением слушая Хворостовского, до этого познав с Ларою прелести жизни в Германии и на  Гавайских островах, где имел собственную виллу и самолёт…
   Ларочка, увидев счёт за пребывание мужа в больнице на Гавайях, быстро перевезла его в Москву, а затем в Одессу, где Ларисе Васильевне доверялась под охрану четырёхкомнатная богатая квартира в престижном еврейском районе.
     Особенно тяжело переживала старшая Лариса в свои последние годы скоропалительный роман высокой тридцатипятилетней дочки  Верочки с маленьким щупленьким вдовцом – соседом, который, не справившись с управлением собственных  новеньких «Жигулей», угодил с женой в аварию, она – то и поставила жирную точку на жизнь жены - совсем  молодой женщины. Свою дочь  учительница русского языка  не могла понять…  Всё чаще слышала Лариса Васильевна шипение за  спиной: «Лярва»…  Она и сама чувствовала, что становится этой самой Лярвой…
         На экзаменах в одиннадцатых классах шустрый  юноша в очках протянул ей красивый букет: «От души поздравляю!»  «Это я Вас, молодой человек, должна поздравить с экзаменом, а меня – то с чем поздравлять!?» - засмеялась седая учительница.   «Как с  чем? Скорее, с кем…  С внучкой! Ваша Вера родила дочку. Моя мама роды приняла час назад!»- ответил сияющий   одиннадцатиклассник.  Экзаменатору стало плохо…
    Для Лярвы это был удар ниже пояса…  Все месяцы она даже не замечала интересного положения дочери…  Даже не предполагала, что станет бабушкой первенца Веры.  Скрепя сердце, мать встретила Веру через неделю  на пороге роддома…
          Недоношенная курносая  Сашенька росла маленьким, аленьким,  часто болеющим цветком -  ребёнком. Звёзд с неба не хватала. Бабушку скорее боялась, чем любила…  Маму уважала.  Но не больше…   Девочку  пять лет мучили музыкальными занятиями – игре на пианино, потом поняли, что это бесполезное дело… Музыкальную школу, к радости Сашули, пришлось оставить, пианино продать…
      Лариса Васильевна худого соседа так и не признала. Его попытки наладить отношения  в пьяном виде сводились к нулю…  или к бытовым скандалам… Лярва демонстративно  брезгливо отворачивала прямой нос от удушливого перегара  и смотрела на избранника Веры сверху вниз… 
Выслушав его многословную тираду до конца, она  коротко бросала: »Всего доброго!»  И широко распахивала двери на выход.  Спорить  с ней не имело смысла…
         Верочка металась между первым  и третьим этажами. На первом жили три женщины: она, Лярва и Сашенька. На третьем - сосед со своей  беженкой – мамой, худенькой старенькой учительницей, молившейся на сына – инженера, в душе своей - поэта, выпивающего каждый божий день… 
  Вера всё это безобразие терпела, её мама нет.
      Здоровье Ларисы Васильевны пошло на убыль, когда она узнала, что Верочке удалили грудь в краевом  онкологическом центре.  До этого та же участь постигла  и её…   Умная Вера никогда не жаловалась, трудилась в хлебном холодном ларёчке на автостанции, приходила с работы поздно. Только когда дочь засыпала, Лярва тихо подходила к иконе: »За что, Господи?»  Так и не дождавшись ответа, уходила в свою небольшую, заставленную шкафами с книгами, комнатку. Только книги были её истинными друзьями…
    Седую красивую Ларису Васильевну, стоически выносившую во время болезни жуткие боли,  хоронили её немногочисленные подруги и  увядающая молодая Вера с доченькой… Младшая дочь на похороны матери не приехала. Не поддержала сестру и деньгами. Она не прислала даже  телеграммы соболезнования…
       Никто не говорил, что хоронят зловредную Лярву, никому не нужно было теперь шипеть за её спиною.
     Сразу после похорон матери Вера продала квартиру и купила под Одессой  небольшой дом на имя Александры – дочери – студентки… Ровно год шли с Украины её звонки  любимому соседу. Потом звонить перестали…
  Только поздней осенью на другом конце провода ему   резко ответили, что Веры больше нет. А её дочь находится под неусыпным контролем тёти Лары, не имеющей собственных детей…
    На старом кладбище почти восемь лет стояла без памятника могила Лярвы…  Иногда на ней  появлялись цветы. Это была дань памяти её старых подруг. «Ты прости нас,  Ларочка.  Пенсия наша маленькая, сама знаешь. Даже вскладчину не получается что- то сделать для тебя», - тихо говорили они.
      Этой ранней цветущей весной группа весёлых взрослых мужчин собралась в новом кафе парка. «Нам что-нибудь покрепче. Помянуть нашу Лярву. Мы ей памятник сегодня поставили. Из серого мрамора. Хорошая учительница была. Строгая очень. Зато знания какие давала! Нашим детям не снились такие  вместе с их репетиторами. До ночи с нами торчала. Диктанты писала. А потом разбирала. Благодаря ей у нас у всех высшие образования…  Вот жизнь личная у неё  не сложилась. Сына молодым похоронила…  Муж -  бывший фронтовик  был  гулёна.  Да, ладно, чего уж там.  Ни младшая  дочка, ни единственная  внучка не умудрились за эти годы даже приехать праху её поклониться…  Короче: за нашу дорогую пчёлку Лярву! Царство ей небесное и пусть земля ей всегда будет пухом под нашим мраморным памятником!»  - молодые  мужчины встали и, стоя, выпили из рюмок  до дна…
      Седина бывших учеников Лярвы переливалась под лучами заходящего солнца, которое подводило итог прошлому и настоящему в родном, неповторимом, правдивом предгорье…
               


                18.09.2012