В кресле сидел мой престарелый лысеющий кумир и с небывалым для человеческого существа упоением поглощал подарочный Hennessy.
Весь его опытно-потасканный вид говорил о бурно прожитых годах, но несмотря на некую изношенность натуры, была в нём и молодцеватость. Глаза, подёрнутые дымкой юношеских воспоминаний, всё ещё отличали красивых женщин от дурнушек, мысли всё ещё наивно тянулись к мечтам. Нет, его душа нисколько не одряхлела.
- Отличный коньяк, - крякнул кумир после третьей стопки. По старой памяти он выхлебал уже четверть бутылки, однако его организм давно потерял прежнюю сноровку к алкоголю, и кумир захмелел. Это предвещало только одно: очередную историю из цикла «моя жизнь в искусстве».
Мы знали и ждали, рассевшись вокруг; семь преданных поклонников. Мой престарелый кумир чурался излишней публичности, поэтому приглашённая нами журналистка, автор художественных книг об известных личностях, тайком ютилась в смежной комнате, а мы изображали тесный семейный круг. «Мои почитатели и есть моя семья», - обычно говорил идол поколений. Правда, следует отметить, что в когорту «почитателей» у него попадал далеко не каждый, и круг действительно получился тесноват.
Следующая рюмка привела к долгожданному результату. Мой лысеющий кумир обвёл роскошно обставленный под барокко интерьер томным взглядом, вздохнул, и пошла неторопливая, как сонная кошка, речь.
Диктофон журналистки чуть слышно цокнул, смакуя. Мы затаили дыхание…
- Всё случилось поздним летом, когда солнце ещё не выдохлось, а алая маска осени уже заплясала над горизонтом, - начал он.
Да, иногда он изъяснялся на редкость поэтично. Я шёпотом отметила сей факт моему знакомому, который сидел рядом и отличался детским фанатизмом. В данный момент он стенографировал происходящее в восторженно-репортерской манере. Знакомый задумался, написал в блокноте «поэтично» и дважды подчеркнул. Тем временем кумир продолжал.
- В ту пору меня пригласили выступить на церемонии награждения молодых музыкантов. Я сам был немногим старше их, но слава успела ко мне привязаться. Поначалу известность имеет свойство одевать вас в разношёрстные слухи, навьючивать всякие сказки так, что можно потерять себя. Например, мне приписывали пресловутые сделки с чёрной силой, кричали о многожёнстве и беспробудном наркотическом угаре, болтали, будто после концертов я продолжаю кутить до утра, а потом падаю, где придётся, как упоротый лось. На деле же слухи терпят крах. Своим талантом я обязан не демонам преисподней, а упорному труду; пьянки после концертов – тоже миф: усталость просто не оставляет им шанса. Что касается прекрасного пола, я, в отличие от своих друзей, всегда был романтиком с макушки до пальцев ног. Я не искал её – романтика находила меня сама, падала сверху шквалом мелодий, пряталась в плавных изгибах гитары, и даже на официальных мероприятиях шагала следом. Так случилось и там.
Церемония проходила в театре «Новой Оперы». Я явился туда за десять минут до открытия. Неимоверно рваные джинсы, футболка и кожаная куртка – вот как я выражал свободу бунтарского духа. Потом газеты писали, что среди скучных очкастых критиков и лысых представителей лейблов от моего «прикида» прямо-таки веяло свежим воздухом.
Первым делом я отправился вниз, чтобы сдать куртку в гардероб. В зале обещало быть жарко, а вот на улице к вечеру по-осеннему холодило. Гардеробщица, волоокая старушка с крючковатым носом, протянула мне номерок и сказала:
«Ищите девушку в жёлтом пальто».
«Что?» - не понял я.
«Если хотите получить назад свою куртку, ищите девушку в жёлтом пальто».
«Да с какой стати я должен кого-то искать?!»
Неожиданная интрига начинала раздражать. Старушка улыбнулась в ответ на мою поспешную агрессию.
«Просто я по ошибке дала девушке другой номерок. А этот – её».
«Отлично. Получается, она забрала мой. Ну ладно», - буркнул я, засовывая пластиковый жетон в карман джинсов.
И каким образом мне теперь искать эту даму? Ведь её желтое пальто, моя единственная зацепка, висит на вешалке! К счастью, от неприятно зудящих мыслей меня отвлёк Джет Самойлов, приятель.
«Кого я вижу?! Привет, дружище!» - он похлопал меня по плечу, напоминая о студенчестве. Мы учились вместе. В институте к нему и привязалась кличка «Джет» - за любовь к самолётам. Музыку он любил не меньше – всегда тянулся к ней, словно ребёнок к банке варенья. Ему удалось невероятное: открыть собственную студию звукозаписи почти сразу после окончания ВУЗа. У меня же восхождение на музыкальный олимп заняло больше пяти лет, и Джет играл не последнюю скрипку в моей судьбе. Мне нравился его остро-оценочный взгляд дельца, его устремлённая вперёд натура.
Обменявшись последними новостями, мы пошли в зал. Рядом со мной на нашем ряду сидела девушка, очень миловидная и вся воздушная, как пористый шоколад. Я подумал, что неплохо бы познакомиться с ней. Впрочем, воплотить свою идею в жизнь я не успел, потому что объявили мой выход….
На этом моменте рассказчик остановился промочить горло. Мы снова ждали, затаив дыхание. Всем хотелось услышать продолжение. Наконец, мой престарелый лысеющий кумир почтил нас своим низким голосом, и рассказ вернулся в прежнее русло.
- После церемонии гостей пригласили на фуршет в нижнем этаже. Несмотря на дармовые соблазны, я решил покинуть мероприятие. Потянуло прочь, в сумрачный вечер, подальше от людского гомона.
У гардероба я столкнулся с той самой «воздушной» девушкой. Она понравилась мне ещё больше: лимонный свет ламп выгодно оттенял молочно-белую кожу, золотистые волосы лежали пряными волнами, а нежная улыбка добавляла сладости в её лёгкий образ. Почему она стоит здесь, несколько растерянная, в полном одиночестве? Чего она ждёт?...И тут меня осенила неожиданная догадка.
«Простите, Вы случайно не за жёлтым пальто пришли?» - спрашиваю галантно.
Девушка удивляется до крайности, и совпадение становится отличным поводом для тесного знакомства.
«Юлия Орлова, корреспондент «Независимой газеты»», - представилась она….
При этих словах престарелого кумира я и мой фанатичный знакомый украдкой переглянулись. Ведь именно так нам отрекомендовалась приглашённая журналистка, женщина средних лет. Невероятно, но до последнего момента мы не знали, кто напишет очерк для биографической книги о кумире. Когда мы всё-таки нашли подходящую кандидатуру и всё обговорили, нужный человек крепко заболел. Пришлось срочно подыскивать замену. Эта Юлия объявилась совершенно внезапно, буквально из ниоткуда. Мы радостно приняли предложение сотрудничества, поскольку другой альтернативы не было. Однако вернёмся к истории.
- Ах, ту ночь я не забуду никогда, - делился рассказчик, мечтательно закрывая глаза. Этот мимический жест несколько роднил его с попугаем. – Редко возникает между людьми притяжение подобного рода. Я помню эти ласковые руки, малахитовое кольцо на мизинце, зеленые глаза, плавные движения так, будто видел её вчера. Естественно, мы не могли ждать, потому что нам казалось, мы итак прождали друг друга целую вечность. Мы сорвались с места и поехали ко мне в припадке страстной, безумной романтики. А наутро… - тут кумир взял загадочную паузу в ожидании оваций. – Наутро она исчезла, не оставив после себя ни намёка на своё существование.
Сначала я позвонил Джету. Выяснилось, что он не видел меня вчера ни с какой девушкой, что я всё время был один, и что сидели мы тоже одни. Я попытался выйти на какие-то следы Юлии в редакции «Независимой». Такой сотрудницы у них не оказалось. В отчаянии я поехал в «Новую Оперу», готовый простить её ложь, если что-нибудь выясню, но не обнаружил ни волоокой гардеробщицы, ни каких-либо улик… Снова увидеть её или хотя бы услышать о ней мне так и не удалось. До сих пор я мучаюсь вопросом: был ли это сон или наваждение? И куда пропала девушка в жёлтом пальто?....
Мой престарелый лысеющий кумир торжественно-печально замолчал. Некоторое время все хранили пафосную тишину, затем начали шёпотом переговариваться.
Теперь у меня не осталось ни тени сомнения по поводу личности нашей журналистки, тем более после упоминания о малахитовом кольце, которое я сразу приметила и даже сделала женщине комплимент по этому поводу.
- Послушай, - обратилась я к своему знакомому, - пойди к Юлии и скажи ей, что мы можем её представить.
Он кивнул и удалился. Однако минуту спустя знакомый вернулся обратно и принёс с собой крайне озабоченный вид.
- Ну? – нетерпеливо бросила я.
- Там нет никакой Юлии.
- Что?!
- Там нет никакой Юлии, - повторил он, пожимая плечами…