Рейд русской кавалерии на Инкоу.
Пожалуй, следует заканчивать повествование о различных малоизвестных аспектах русско-японской войны.
В заключение кратко остановимся на, пожалуй, единственной наступательной операции русских войск, за все время войны – «набеге» нашей кавалерии на порт Инкоу.
Это был неплохо задуманный, но крайне неудачно осуществлённый рейд больших сил нашей кавалерии по японским тылам.
Его главной задачей был захват портового города Инкоу, служившего японцам крупной перевалочной базой снабжения их войск.
Капитуляция Порт-Артура, в декабре 1904 года, нанесла огромный ущерб России.
Моральный дух наших войск на Манчжурском ТВД (и так невысокий) был серьёзно подорван.
Обидное японское определение русской армии в этой компании "Сто битв — сто поражений» получило свое новое подтверждение...
Победоносная армия Ноги, после захвата Порт-Артура, спешно перебрасывалась на главный участок фронта, в Манчжурию.
Было необходимо попробовать задержать её передвижение на север.
23 декабря 1904 г. были отданы окончательные распоряжения о формировании конного отряда генерала Мищенко.
В его составе были собраны крупные силы конницы: 71 эскадрон и казачьи сотни, 4 конно-охотничьи команды (разведчиков) и 22 орудия. Задачами набега были: порча железной дороги, с разрушением мостов, уничтожение обозов и складов, причем особое внимание обращалось на захват рекомендовался больших складов у Инкоу.
Отряду придали вьючный транспорт (более 1 500 вьюков), кроме этого, каждый всадник должен был везти с собою продовольствия свыше 2-недельной потребности.
Условия набега были благоприятны. У японцев была малочисленная и слабая конница. Японская пехота, охранявшая коммуникационную линию, находилась в укреплённых пунктах в стороне от маршрута наступления отряда.
«Район набега — открытая равнина, очень плодородная, не истощенная войной, которая могла обеспечить довольствие людей и лошадей. Время года благоприятное, т. к. в зимние бесснежные месяцы в Манчжурии дороги всюду проходимы, — реки и болота замерзают. Погода была хорошая, — при полном безветрии 1—2° мороза, ночью — до 8° мороза».
27 декабря отряд начал движение. Вьючный транспорт сразу стал сильно тормозить скорость похода.
Отряд двигался шагом. На пути следования он уничтожил несколько разъездов и обозов и были задержаны мелкие партии японцев и хунхузов.
В эти стычки ввязывались разъезды и передовые части колонн, к которым постепенно присоединялись более крупные части, даже целые казачьи полки. Это происходило, несмотря на неоднократные (!!!) приказания начальника отряда генерала Мищенко обходить противника, находившегося в попутных деревнях. Такие стычки только задерживали и без того медленное движение отряда и обременяли его ранеными.
29 декабря из состава отряда были выделены 3 партии (в составе 5 сотен и 1 эскадрона) с подрывными средствами, для порчи 2 мостов у Хайчена и одного у Дашичао. Все партии дошли до железной дороги, но не смогли пробраться к мостам и взорвали лишь рельсы и телеграфные столбы. Затем Мищенко окончательно выбрал главной целью действий Инкоу.
Он решил выступить для разгрома станции с таким расчетом, чтобы подойти к ней в сумерки и под покровом темноты атаковать станцию, разрушить постройки и сжечь склады.
Для штурма Инкоу назначалось 15 сотен (по одной от полка), а также 4 конные охотничьи команды с подрывным имуществом, под командой полковника Хоранова. Прямо скажем, силы КРАЙНЕ слабые. Всего в отряде была 71 сотня конников (не считая артиллерии, разведчиков и вспомогательных подразделений). Почему Мищенко из их состава выделил для штурма столь ограниченные силы остается лишь догадываться. Может быть, отбирали только добровольцев для этого ночного боя, а их оказалось не слишком много...
Остальные части предназначались для выполнения второстепенных и демонстративных задач — 5 сотен терцо-кубанцевъ и дагестанцев (полковника Шувалова), для обеспечения отряда слева. Остальные – резерв и прикрытие тыла отряда.
Колонна полковника Шувалова с опозданием двинулась, чтобы взорвать железную дорогу и отрезать Инкоу от сообщения с главными силами японцев.
Наказание за такую расхлябанность последовало незамедлительно.
Терцо-кубанцы только начали подходить к железной дороге, как мимо них полным ходом прошел японский поезд с батальоном пехоты, так что гарнизон Инкоу усилился до 2 батальонов, т.е. до 1 400 бойцов.
Главные силы отряда приблизившись к Инкоу на 3—4 версты и открыли артиллерийский огонь сначала по идущему из Дашичао поезду, а потом по станции. Около 6 часов вечера, когда стемнело, наша артиллерия зажгла склады и затем прекратила огонь. 14 сотен левой колонны вышли на полотно железной дороги и принялись его портитъ.
Штурмующая колонна спешилась и около 7 часов вечера двинулась к станции, освещенной заревом пожара.
Как только атаковавшие сотни попали в освещенную полосу, японцы открыли по ним залповый огонь.
«Несколько горячих, но не дружных атак, проведенных к тому же «в лоб», на укрепившуюся в каменных постройках пехоту, было отбито; сразу выбыло из строя более 200 ч.; остатки колонны, превратившись в носильщиков, отступили.
Узнав о неудавшейся атаке, Мищенко приказал около 9 часов вечера отходить...
Обратный марш был не слишком прост.
Переправа колонн через Ляохэ встретила большие затруднения, лед был тонкий, у берегов образовались полыньи и переправу удалось закончить лишь к 3 часам ночи. Левая колонна генерала Телешова, на рассвете 1 января выдержала бой; колонне удалось задержать противника до отхода своих главных сил (потери 52 ч.). К вечеру 2 января конный отряд, уже не тревожимый противником, соединился с отрядом генерала Коссаговского, высланным главнокомандующим ему навстречу.
Через 3 дня отряд Мищенко был расформирован.
Так, в общих чертах, рассказывала об этой операции русская историография.
Отряд прошел с 27 декабря по 3 января 250 верст, т.е. по 31 версте в сутки.
(Для конницы это показатель не слишком впечатляющий).
Потери отряда 40 офицеров и 361 нижних чинов. Результаты набега не оправдали надежд: было сожжено несколько небольших складов, уничтожено до 600 арб с запасами, рассеяно несколько японских тыловых команд и 19 человек взято в плен.
Не удалось испортить ни одного капитального сооружения.
Провал набега явилась следствием целого «букета» причин:
- несвоевременности этого похода, предпринятого в период затишья на всех фронтах, а не во время напряженных боев , вследствие чего материальный ущерб японцы смогли легко исправить, а моральное значение очередной неудачи тяжело подействовало на наши войска;
- ошибкой был и выбор цели главного удара - на имеющий второстепенное значение порт, вместо того, чтобы произвести капитальное разрушение участка железной дороги Ляоянъ — Дашичао, части коммуникационной линии от основной японской базы, г. Дальнего и главное – мостов и виадуков на ней.
Это разрушение могло бы значительно замедлить движение армии Ноги и облегчить участь нашей Манчжурской армии;
- неправильной организации отряда, имевшей характер импровизации, и обременения отряда не нужным ему транспортом в 1 500 вьюков и большим запасом продовольствия у всадников. Такое впечатление, что рассчитывали захватить Инкоу у организовать в нём длительную круговую оборону;
- Неудача штурма станции Инкоу объясняется рядом факторов: отсутствием внезапности и неправильной организацией атаки: сборный состав штурмующей колонны, явная недостаточность её сил (менее 1/4 всего отряда), неудачный выбор начальника штурмовой колонны; лобовые, разновременно веденные атаки. Нельзя не отметить и невысокий уровень боеспособности и настойчивости атакующих, отсутствие у них плана штурма (на деле было проведено несколько «горячих, но не дружных атак» в лоб. Атакующие пытались добежать до японских позиций не в темноте, а освещаемые пожаром от горящего склада, который возник от его обстрела русской артиллерией. Японцы же находились в каменных зданиях и окопах, не освещаемые этим пожаром, и они могли спокойно расстреливать атакующих.
В этих условиях шансы на успех лобовой атаки были равны нулю. А ничего другого наши полководцы, увы, организовать так и не смогли....
Нельзя не отметить и низкую дисциплину наших кавалеристов.
Несмотря на неоднократные (!!!) приказы начальника отряда, запрещавшие завязывать в бой с мелкими партиями японских тыловиков и требовавшие обходить занятые японцами деревни, в эти стычки ввязывались передовые подразделения и даже целые казачьи полки.
Это приводило лишь к потере времени, обременяло отряд ранеными, да и то, что по ходу дела казаки у китайцев отняли и уничтожили 600 арб (с их товаром) не добавляло нашей армии симпатий местного китайского населения...
Подчеркнём, что так описывали детали похода на Инкоу уважаемые русские историки. Думаю, что в японской версии есть более строгие оценки эффективности этого мероприятия.
Есть и ещё одно, откровенно лубочное описание этой операции, принадлежащее перу генерала П. Краснова. Он, кстати, был плодовитым публицистом и сочинителем. Посмотрим, как он описывал этот поход «для простых людей», (с небольшими сокращениями и комментариями).
Из сочинения генерала Петра Краснова "Картины былого Тихого Дона" (1909):
"Так, в постоянных стычках и набегах маленькими партиями проводили казаки зиму 1904 года. 24 декабря генерал-адъютант Мищенко получил приказание произвести набег в тыл японцам по направлению к городу Инкоо, откуда японцы получали продовольствие. В набег были назначены 21 сотня уральцев и забайкальцев, 11 сотен кавказских горцев, 19-й, 24-й и 26-й донские казачьи полки, Черниговские, Нежинские и Приморские драгуны, 4 сотни пограничной стражи, полусотня разведчиков, 4 конные охотничьи команды, 12 орудий забайкальских казачьих батарей, 6 конных орудий 20-й батареи и 4 пеших орудия».
Как видим, П. Краснов не стал приводить общую численность отряда. Иначе несоответствие результатов «налёта» и выделенных для этого сил слишком бросалось бы в глаза.
«27 декабря, четырьмя колоннами - генерала Самсонова с драгунами, войскового старшины Свешникова с 1500 вьюков под охраной забайкальцев, генерал-майора Абрамова с уральцами, забайкальцами и конными охотниками стрелковых полков и генерал-майора Телешова с донцами, кавказцами и забайкальскими орудиями, - конный отряд перешел линию наших постов и пошел вдоль реки Ляохе, направляясь к Инкоо.»
Упомянутый генерал Самсонов в 1914 году был командующим нашей 2-й Армией во время вторжения русских войск в Восточную Пруссию, в начале Первой мировой войны. Поход тот кончился трагически. 2-я Армия была там разгромлена, а сам Самсонов застрелился.
Зачем отряд Мищенко тащил с собой эти самые 1 500 вьюков, которые так осложняли его движение, так и осталось загадкой.
«28 декабря донцы, широко раскинув лаву, выгнали японцев из деревни Калихе и продолжали двигаться далее на юг. В этот же день донские сотни сделали набег на железную дорогу и разрушили на ней телеграф и шпалы на протяжении 250 саженей. В то же время, в разных местах казаки начали захватывать китайские арбы с продовольствием для японцев. Продовольствие это сжигали. Так работая в тылу у японцев, конный отряд прошел в три дня около 110 верст и 30 декабря подошел к станции Инкоо».
О том, что эти «замечательные» действия казаков по изгнанию тыловых японских команд из попутных деревень прямо нарушали приказы Мищенко, Краснов писать не стал. Как и о том, что от донцов требовалось не разрушать 250 саженей железной дороги и валить телеграфные столбы вдоль неё (что японцы быстро исправили), а ВЗОРВАТЬ 3 стратегически важных железнодорожных моста. Этого, увы, казаки сделать не сумели.
«Для взятия станции были назначены спешенные казаки от разных полков, в том числе пошло и две сотни донцов. Штурм был назначен ночью. Наша артиллерия зажгла склады фуража, бывшие подле Инкоо, и они пылали громадным костром, освещая местность на большом протяжении. Полковник Харанов, командовавший отрядом спешенных казаков, повел их вдоль реки Ляохе. Казаки скользили на льду, часто падали, сбивались в кучи. Плохо обученные действиям в спешенном порядке, незнакомые с силою теперешнего огня, они скоро начали падать ранеными и убитыми. Как бабочки на огонь, они шли на пылающие склады по освещенному месту, направляясь к окопам, занятым японской пехотою. Оставалось около 900 шагов до станции. С дружным криком "Ура!" побежали казаки на штурм. Пачечный огонь японцев слился в один общий треск и гул. Много казаков тут упало. Живые прилегли к земле, а одиночные смельчаки прокрались к самому полотну дороги и ко рвам возле построек и били по японцам на выбор. Отдохнувши немного, казаки снова бросились к станции, но опять страшный огонь японцев заставил их остановиться. Стало ясно, что без громадных потерь овладеть станцией невозможно. Станция была окружена волчьими ямами и проволочными заграждениями...»
Так описывает П. Краснов детали самого штурма. Наверное, для малограмотных читателей (на кого и было рассчитано Красновым это повествование) такая интерпретация боя «сойдет». Но для написавшего это генерала анализ причин провала штурма явно слабоват.
- совершенно непонятно, ЗАЧЕМ до начала штурма наша артиллерия обстреляла и подожгла японские склады фуража (сена)?! Пожар этот подсвечивал поле боя, была полностью сорвана внезапность атаки, наступать нашим бойцам пришлось по ярко освещённой ровной местности на засевших в темноте японцев.
Отряд Мищенко имел довольно внушительную артиллерию (22 орудия), однако использована она была из рук вон плохо. Никому не нужные склады фуража артиллерия обстреляла, а во время штурма японских позиций – хранила молчание;
- странно, что НА ИСХОДЕ ГОДА ВОЙНЫ наши кавалеристы оставались ПЛОХО ОБУЧЕННЫМИ действиям в спешенном порядке. Атаковать в конном строю дисциплинированную регулярную армию, вооружённую пулемётами и скорострельными винтовками было невозможно. Никаких уроков из боев на реке Ялу, Ляояне, р. Шахэ наши полководцы не извлекли;
- даже в описании Краснова видна низкая тактическая грамотность наших командиров: бежать 900 (!!!) шагов по освещённой ровной местности на укрепившегося противника было откровенной глупостью. Кроме бессмысленных потерь это ничего принести не могло, да и не принесло;
«Пришлось отступать. Там, сзади, в темноте ночи, у деревни Лиусигоу трубач играл сбор и туда брели казаки, огорченные и озлобленные постигшей их неудачей. Но противник, должно быть, тоже понес немало и немало был напуган. Он не преследовал. Казаки подбирали раненых и убитых и выносили их с поля битвы. Всего за этот кровавый ночной штурм мы потеряли убитыми 4 офицеров и 57 казаков и драгун, ранеными 20 офицеров и 171 казака и драгуна, без вести пропало - вероятно, убитыми - 26 казаков».
- оставим на совести Краснова утверждение о том, что «противник был напуган». Этот вывод был сделан им на основании того, что «противник не преследовал». Инкоу обороняло всего 2 батальона пехоты.
Было бы странным ожидать от них ночного преследования многотысячного конного отряда, имевшего сильную артиллерию.
«Штурм, хотя и неудачный, большой станции, разрушение железной дороги во многих местах, взорванные и сожженные обозы и склады с продовольствием, появление повсюду в тылу у японцев смело рыскающих казаков напугало японцев. Отовсюду мчались подкрепления. Пять японских батальонов чуть не бегом бежали от станции Ташичао, чтобы отрезать нам путь отступления. Сзади, у Ньючуана уже располагался большой отряд из пехоты, конницы и артиллерии. Японцы готовили нам ловушку. Лед на реке Ляохе был ненадежен. Нужно было спешить к своим. Но генерал Мищенко не желал бросать раненых, тем более, что японцы так ненавидели казаков, что прирезывали их, - и вот, 31 декабря, только в 9 часов утра удалось выступить и тронуться на север. Шли тремя колоннами. Ближайшей частью к японцам были донцы генерала Телешова, в середине шла колонна генерала Абрамова и в западной колонне шли драгуны генерала Самсонова. Раненых везли при средней колонне».
- как видим, «напуганные» «смело рыскавшими казаками» японцы организовали энергичное преследование отряда Мищенко: 5 японских батальонов чуть ли не бегом (!!!) следовали им наперерез. На наше счастье, силы их были невелики и отряд Мищенко, после нескольких стычек, благополучно вернулся к своим:
«Японцы все время следили за колонной генерала Телешова, но донцы легко их отгоняли.
В ночь на 1-е января отряд генерала Мищенко с большим трудом переправился через реку Ляохе и расположился на ночлег...
Наступало утро. Побелел туман и заходил волнами над темными бороздами гаоляновых полей. И сейчас же от сторожевых застав пришли донесения о том, что японцы начали наступление с двух сторон.
Генерал Телешов приказал полковнику Багаеву с 24-м донским казачьим полком и полковнику Попову с 26-м донским полком, выйдя из деревни Синюпучензы - Багаев на север, а Попов на юг, - встретить японцев и задержать их наступление, главные же силы под командой генерала Стоянова должны были продолжать свое движение, направляясь на северо-запад.
Сотни 26-го полка с артиллерией быстро обстреляли японские цепи, только что переправившиеся через реку Ляохе, и заставили японцев бежать обратно за реку. После этого полковник Попов благополучно присоединился к главным силам.
24-й донской полк двинулся в линии колонн на север, на деревню Утайцзы, куда наступали и японцы. В густом тумане казаки и японцы подходили к одной и той же деревне. Уже стали видны деревья ее садов, темными полосами показались глиняные стенки и крыши фанз. Но вот порывы утреннего ветерка рассеяли немного туман и подъесаул Коньков, шедший в передовом взводе, увидал в нескольких сотнях шагов от себя японский головной отряд. Ни минуты не медля, помчались казаки, склонивши пики к бою, на японцев. Японцы сопротивлялись отчаянно. Ни один не сдался, все были перебиты, но и подъесаул Коньков получил рану штыком в бок. Второй взвод 2-й забайкальской батареи, бывший в составе отряда полковника Багаева, снялся с передков и открыл частый огонь по японцам, входившим в деревню Утайцзы, а сотни 24-го полка спешились и начали быстрое наступление.
Между тем, ветер разогнал туман и вся деревня, 10-15 китайских фанз, окруженных глиняной стенкой, стала видна. Несмотря на то, что наша шрапнель рвалась очень удачно над самой деревней, японцы все подходили и подходили, и, вбегая в деревню, живо занимали ров, выкопанный вокруг деревни для защиты ее от весенних разливов, и открывали оттуда сильный ружейный огонь по забайкальским артиллеристам. Во взводе артиллерии стали все чаще и чаще залетать пули, оба офицера, бывшие в нем, сотник Величковский и хорунжий Кобылкин, и несколько казаков были ранены, и все лошади его были перебиты. Тогда генерал Телешов послал из главных сил взвод забайкальской батареи и 4-ю сотню 24-го донского казачьего полка под командой подъесаула Туроверова. Забайкальские пушки удачными выстрелами рассеяли японцев и выгнали их из деревни Утайцзы. Тогда 24-му донскому казачьему полку было приказано отходить к главным силам. Уходя, забайкальцы сняли амуницию с 27 убитых лошадей и в полном порядке отошли к главным силам.
Печально встретили донцы Новый, 1905 год; в 24-м донском полку было ранено в этом славном арьергардном деле 32 казака, да 2 казака 19-го донского казачьего полка пропали без вести, заблудившись ночью в тумане...
Наконец, 2 января, в 4 часа дня, отряд генерала Мищенко прошел линию охранения, занятую генералом Косаговским, и был уже в полной безопасности. Так кончился набег на Инкоо. Казаки внесли тревогу и суету в тылу у японцев. Действуя в самых тяжелых условиях, они работали отлично, весело, смело и бодро. Не их вина, что набег этот не дал того, что от него ожидали, что не захвачен был сам город Инкоо, что не дошли они до Ляояна. Лишенные подвижности вследствие тяжелых вьюков, которые были с казаками по приказанию главнокомандующего, казаки не могли сделать набег так быстро, как делали их отцы и деды. Японцы стремились отрезать их, но, благодаря смелости донских казаков в бою при деревне Синюпучензы, их наступление было отбито и наша конница благополучно вернулась к армии".
Вот так и завершился эта (первая и последняя за всю войну) попытка нашей многочисленной кавалерии организовать глубокий рейд по японским тылам.
Пожалуй, наиболее яркой памятью о нем стала одна, позабытая ныне, песня.
(Отметим, что русско-японская война «породила» ряд удивительно красивых музыкальных произведений. Наверное, они в какой-то мере скрашивали в сердцах современников «боль поражений и обид». Вспомним хотя бы великолепные песни про «Варяга», или рвущие душу звуки марша «На сопках Манчжурии»).
Интересна и история создания песни, посвящённой рейду на Инкоу.
Существовала старинная каторжанская песня «ЛИШЬ ТОЛЬКО В СИБИРИ ЗАЙМЕТСЯ ЗАРЯ».
Вот её текст:
Лишь только в Сибири займется заря,
По деревням народ пробуждается.
На этапном дворе слышен звон кандалов -
Это партия в путь собирается.
Арестантов считает фельдфебель седой,
По-военному строит во взводы.
А с другой стороны собрались мужики
И котомки грузят на подводы.
Вот раздался сигнал: - Каторжане, вперед! -
И пустилися вдоль по дороге.
Лишь звенят кандалы, подымается пыль,
Да влачатся уставшие ноги.
А сибирская осень не любит шутить,
И повсюду беднягу морозит.
Только силушка мощная нас, молодцов,
По этапу живыми выносит.
Вот раздался сигнал, это значит – привал,
Половина пути уж пройдена.
А на этом пути пропадает народ:
Это нашим царем заведено.
Молодцы каторжане собрались в кружок
И грянули песнь удалую,
Двое ссыльных ребят, подобрав кандалы,
Пустилися в пляску лихую.
(Неизвестный автор)
Как у нас нередко бывает, опять же неизвестный автор её переделал на новый лад:
За рекой Ляохэ загорались огни ,
Грозно пушки в ночи грохотали,
Сотни храбрых орлов
Из казачьих полков
На Инкоу в набег поскакали.
Пробиралися там день и ночь казаки,
Одолели и горы и степи.
Вдруг вдали, у реки ,
Засверкали штыки,
Это были японские цепи.
И без страха отряд поскакал на врага,
На кровавую страшную битву,
И урядник из рук
Пику выронил вдруг:
Удалецкое сердце пробито.
Он упал под копыта в атаке лихой,
Кровью снег заливая горячей,
Ты, конек вороной,
Передай, дорогой,
Пусть не ждет понапрасну казачка.
За рекой Ляохэ угасали огни .
Там Инкоу в ночи догорало.
Из набега назад
Возвратился отряд
Только в нем казаков было мало…
Ну и потом (в 1924 г.) – она снова была переделана Николаем Коолем на красноармейский вариант («Там вдали за рекой...»).
На фото- донские казаки. Такая великолепная джигитовка была хороша для смотров, парадов, даже в цирке (как показала судьба белой эмиграции) с ней можно было запросто выступать.
А вот для ведения современного боя ХХ века это совсем не требовалось. А действиям в спешенном порядке наша кавалерия была обучена плохо.
Использованная, при написании глав, ЛИТЕРАТУРА и сайты:
1. Данилов Ю.Н. Россия в мировой войне. 1914-1915 гг. Берлин, 1924
2. Вересаев В. В. Записки врача. На японской войне. — М.: Правда, 1986.
3. Великий Князь ГАВРИИЛ КОНСТАНТИНОВИЧ «В МРАМОРНОМ ДВОРЦЕ»
4. Б. Денисов Морской сборник, 1935 г., № 11
5. Волков С В. Русский офицерский корпус. — М.: Воениздат, 1993.
6. Мухин Ю.И. «Если бы не генералы». М. 2005.
7. Граф Г. К. Императорский Балтийский флот между двумя войнами. 1906–1914. — СПб.: «БЛИЦ», 2006.
8. «Русско японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы.» Кн. 3. Вып. 4.
9. В.Ю. Грибовский, И . И . Черников. «Броненосец "Адмирал Ушаков"
10. Заключение следственной комиссии по выяснению обстоятельство Цусимского боя. Пг., 1917.
11.Н. Д. (Дмитриев Н. Н.). Броненосец «Адмирал Ушаков», его путь и гибель. СПб., 1906.
12.Описание военный действий на море в 1837 1838 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)/Пер. с японского яз. Т. 4. Спб., 1910.
13.Отчет по делу о сдаче 15 мая 1905 г. неприятелю судов отряда бывшего адмирала Небогатова. Спб., 1907.
14.Русско-японская война 1904—1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. IV. Вып. 1—5. Спб., Пг. 1912 1917.
15.Мельников, Р. М. 1996. Броненосцы типа «Бородино». СПб.
16.Новиков-Прибой, А. С. 1963. Собр. соч.: в 4 т. М.: Правда.
17. Отец Зиновий (Дроздов) 1906. С эскадрой до Цусимы. Вятка.
18. Отчет по делу о сдаче 15 мая 1905 г. неприятелю судов бывшего адмирала Небогатова. СПб., 1907.
19. Грибовский, В. Ю. 1997. Личный состав российского флота в русско-японской войне 1904–1905 гг. В: Амирханов, Л. И. (ред.), Синдром Цусимы (с. 40–58). СПб.: Цитадель.
20. Кокцинский, И. М. 2002. Морские бои и сражения русско-японской войны, или Причина поражения: кризис управления. М.: Фонд Андрея Первозванного.
21. Костенко, В. П. 2000. Возвращение в Россию (Неопубликованная часть книги «На “Орле” в Цусиме»). В: Амирханов, Л. И. (ред.), Жизнь и деятельность кораблестроителя В. П. Костенко. СПб.
22. Крестьянинов, В. Я. 2003. Цусимское сражение 14–15 мая 1905 г. СПб.: Остров.
23. Кузин, В. П. 1997. Цусима. Мифы и реальность. В: Амирханов, Л. И. (ред.), Синдром Цусимы (с. 68–78). СПб.: РГАВМФ.
24. Семенов, В. И. 1911. Флот и морское ведомство до Цусимы и после. СПб.
25. Сорокин, А. И. 1956. Русско-японская война. 1904–1905 гг. (Военно-исторический очерк). М.
26. Шуберт, Б. К. 1907. Новое о войне. Воспоминания о морском походе 1904–1905 гг. СПб.
27. Лихарев Д. В.; Тамура А. Журнал: История и современность. Выпуск №2/2008 «Роль человеческого фактора в Цусимском сражении 14–15 мая 1905 г.»
28. «Крымские караимы и их вклад в многонациональную культуру России и Крыма» Сигаева Г.В.
29. Кинщак В. «Бомбардир из Порт-Артура» "Отечественные архивы" № 6 (2005 г.)
30. Норригаард Б. В. Великая осада (Порт-Артур и его падение). — СПб.: М. А. Леонов, 2004.
31. Сакаи Сабуро . Самурай! М.: ACT: Ермак, 2005
32. Свешников, Набег на Инкоу, Спб., 1906;
33. Н. А. Ухач -Огорович, Набег на Инкоу, Киев, 1909;
34. М. Свечин, Набег конного отряда ген. Мищенко на Инкоу, Спб., 1907;
35. Кн. Вадбольский, Набег на Инкоу; Рус-яп. война в сообщениях в Николаевской академии генерального штаба, Спб., 1907;
36. В. Ф.. Новицкий, «От Шахэ к Мукдену», Спб., 1912.
Сайты:
http://www.battleships.spb.ru/0180/skapa-flou.html
История действий на море в Русско-Японскую войну 1904-1905 г.г.
http://rjw.narod.ru/history/history.htm
http://militera.lib.ru/h/volkov_sv1/index.html
http://port-arthur.ucoz.ru/
http://www.japanrussia.ru/forum.html
http://wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Ushakov/
http://actualhistory.ru/
http://navsource.narod.ru/