Армия праздновала. Скорее всего, победу, потому что на тризну буйное мероприятие, точно, не походило. Правда, было неясно, что вместе с армией празднует гражданский Конзен, но из уважения к маршалу Тенпо его не прогоняли.
Среди сидящих за столом оказалось двое, как их назвал Кенрен, «кормящих матерей»: с Конзеном увязался Гоку, а с Шиеном, как будто так и надо, пришел Бог Войны Натаку. Не то, чтобы Натаку очень Шиена любил, просто ему хотелось повидать своего нового дружка Гоку.
Для начала поднабрались. Потом поднабрались так, что устроили всеобщее братание. Больше всех досталось Конзену. Его азартно хлопали по голым плечам и едва не захлопали до синяков. Годжуна тоже хлопнули пару раз, отбив ладони о наплечники. Кстати, вот тут и развеялся миф о том, что наплечники костяные. Оказалось, они из стали.
Годжун вскоре, как выразился Тенпо, перешёл в другое агрегатное состояние: растёкся по дивану и реагировал, несколько вяло, только на поднесённую рюмку. Стоит упомянуть, что на не поднесённую он реагировал бурно.
В начале пьянки, то есть банкета, детей спровадили в соседнюю комнату и попытались о них забыть. Однако сделать это дети не позволили. Время подходило к полуночи, а за стеной стоял такой шум, что не было слышно тостов.
Конзен, торжественно поднявшись с бокалом, прял нить очередной речи и напрял её столько, что нить свернулась в кукиш, затянувшись узлом. Оратор поймал осуждающий взгляд Кенрена, застывшего с рюмкой наизготовку, разозлился и пошёл утихомиривать детей. Там он очень громко и довольно бессвязно потребовал прекратить что-то и лечь куда-то.
Тенпо, совместив в уме смертоносность Бога Войны и любовь Конзена к физическому воздействию на воспитанников, забеспокоился.
- Надо им сказку рассказать, - предложил он.
- Есть тут один, - откликнулся Кенрен, - часами сказки может рассказывать. На совещании.
Годжуна подхватили под белы руки и выпихнули в спальню.
Там он плотно уселся на стул, смежил веки и неожиданно рявкнул:
- Лечь!
Пьяная компания едва не выполнила приказ, в последний момент сообразив, что он относится к детям. Натаку улегся на диван, Гоку свернулся в кресле. Было совершенно ясно, что он развернётся, как только взрослые уйдут.
- Глаза закрывать? – спросил Натаку.
- Нет, - ответил Годжун. – И ни в коем случае не спать. Всем слушать сказку. Она интересная.
Годжун перешёл с командного голоса на заунывный и продолжил:
- Однажды группа измождённых бойцов пробиралась через гладкую, как стол, степь. Небо было наглухо затянуто облаками.
Тенпо смутило слово «пробиралась» по отношению к степи, но он был умён и поэтому молчалив.
- Глубокой ночью группа остановилась и приступила к обустройству места временной дислокации…
- Чего-чего? – перебил рассказчика Гоку.
- Спать легли, - объяснил Натаку.
- Несколько бойцов решили перед сном прогуляться… - продолжил Годжун.
- До этого не нагулялись, - встрял Кенрен.
Годжуна трудно было сбить с текста.
- …в разные стороны, - закончил он.
- В темноту? – ужаснулся Гоку.
- В разные стороны, - терпеливо повторил Годжун.
Следующие десять минут он монотонно описывал красоты ночной степи при затянутом облаками небе. Дети очень старались не смыкать век, но, тем не менее, постепенно закемарили.
- Не пора ли нам продолжить? - потирая руки, тихонько спросил Кенрен.
Все закивали и двинулись прочь из спальни.
- А я? – дёрнулся Годжун.
- А ты – за няньку. Бубни дальше, а то они проснутся, - ответил наивный и плохо знающий Годжуна Зенон.
Годжун прищурился и поджал губы, но потом продолжил так же заунывно, как и раньше:
- Разбрелись они в разные стороны, чтобы полюбоваться на ночную степь и тут!..
- Волки? – в полусне спросил Гоку.
- Нет. Тут небо прояснилось, и на нём засияла огромная круглая луна. Полнолуние.
- Оборотни! – проснулся Натаку.
Гоку подпрыгнул в кресле и бросился к другу на диван.
- Что же при луне случилось? – спросил он, обнимая Натаку за шею.
Годжун рыкнул так, что заглушил разговоры и звон бокалов, долетающий из соседней комнаты:
- Сразу стало невозможно в одиночестве посрать!!!