- Как он? – спросила мать, которая не была мне матерью.
- Его одолевают духи. Пока он сам с ними не справится, сделать ничего нельзя.
Я придержал свой язык, с которого готова была сорваться фраза о том, что это вовсе не духи, а призраки прошлого. Прошлого, которого у меня не было. Прошлого, которое было более реальным, чем все, что знали эти люди, которые даже людьми-то не были. Так, жалкие тени отражений, пародия на живущих в Первичном Плане.
- Ты можешь помочь ему в этой борьбе?
- Ему никто не может помочь.
Кривовато усмехнувшись, я признал правоту жреца. Мой разум мне не подчинялся, услужливо подсовывая видения Дэриа и ее отца. Родную Десятку, один из братьев которой меня предал и был убит. Создателя, который хмурился каждый раз, как заговаривал со мной. Крылатых, и нашу войну с тварями Хаоса.
Если честно, то жизнь здесь, в этом теле, не была похожа на отдых. Выживать приходилось в тяжелейших условиях, но барьер, памятуя о том, что несет частицу меня, ухитрился облегчить мою судьбу, запихнув меня не в беспомощное тело, а в того, кто должен был стать бойцом. Навыки боя, преподнесенные мне самим Войной, вложенные в самую мою суть, тоже давали о себе знать, и уже в четырнадцать лет я заслужил репутацию защитника всей нашей деревни, и лучшего охотника.
Конечно, тварей Хаоса становилось все меньше, с каждым годом, но на долю моего пребывания в этом теле их хватило.
Именно встреча с одним из них и определила то, что сейчас я валялся в доме женщины, которая родила мое тело, и не мог даже подняться.
Отец, который не был отцом, вошел в дом и спросил:
- Как он?
- Его жизнь в руках богов.
Мой взгляд устремился в мою память, которая показала мне местных богов, какими они были в Первичном Плане. Очень хотелось все объяснить жрецу, но я понимал, что делать этого нельзя. Во-первых, не поймет, а во-вторых, и прикончить может, как отринувшего веру предков. В конце концов, мы так долго создавали эту веру, что рушить ее было просто жалко.
Коротко кивнув, отец пронес дрова к очагу, и положил их рядом для просушки. Зима была свирепой.
Откровенно говоря, я был даже рад, что встретился с той тварью. До этой встречи жизнь была тусклой, и меня постоянно одолевало ощущение, как будто мне чего-то не хватает. Чего-то важного, про что я никак не могу вспомнить, и это мешало во всем, что я делал.
Я был достаточно ловок, чтобы увернуться от когтей и зубов, но удар хвоста пришелся на незащищенные ребра, и меня швырнуло почти под самое ее брюхо, в которое я и вонзил обломок копья. Не знаю, сработал ли рефлекс прошлых лет, или мне просто повезло, но я ухитрился попасть чуть ли не в единственное уязвимое место твари, и ихор мощным потоком окатил меня с ног до головы. Наглотавшись того, от чего обычные обитатели этого мира старались держаться подальше, я замер, поскольку на меня нахлынуло первое видение. Видение того, как я впервые открыл глаза в Первичном Плане.
За первым последовало второе и третье, и я все не мог пошевелиться.
Память возвращалась. Болезненно причиняя боль не столько самим процессом, как тем, что меня вынудили все утратить и бросили проводить подобие жизни здесь.
Спустя некоторое время жрец ушел, а отец и мать легли спать.
Я лежал, уставившись в потолок. Мысли бродили в глубинах памяти, постепенно выхватывая все новые куски, когда я ощутил, что кто-то очень осторожный начал работать неподалеку с тонкими энергиями.
Жрец – понял я. Наверняка связывается с богами, чтобы узнать, что со мной делать. Вот только не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что ответ придет вовсе не от богов, а от моих тюремщиков.
Потянувшись к тоненькому ручейку энергии, я зачерпнул ее и перенаправил в свое тело. Инстинктивное желание вернуть утраченное.
Как ни странно, но это сработало. Хоть нынешнее тело никогда не умело обращаться с энергией, но сама моя сущность давно уже была приучена обходиться даже самой ее малостью.
Когда пошел ответ на его вопрос, передо мной, на секунду, всплыл знакомый энергетический контур. Этот контур уловил мое присутствие, и, моментально среагировав, оттеснил жреца в сторону, оставляя его без ответа.
- Здравствуй, Веран.
- Огненный…
Я немного расслабился. Из всех, кто мог оказаться на той стороне, мне выпал чуть ли не единственный, кто ко мне прилично относился.
- Значит, тебя приставили смотреть за заключенным?
Его лицо полностью проявилось перед моим внутренним взором, и он вздохнул.
- Да. Хотя не думай, что мне это доставляет удовольствие. Решение Совета.
- Я не в обиде. Насколько все паршиво?
- пока не очень… Постой, ты же вообще не должен был ничего помнить. Даже как с энергией управляться, не говоря уж о том, чтобы вспомнить Первичный План, и меня.
- Кое-что дало сбой, Огненный. Я тут наглотался ихора, и он принялся активно восстанавливать мою память. Правда лежу сейчас, и кроме нескольких мышц на лице ничем пошевелить не могу.
- Понятно. Не бойся, я об этом не буду рассказывать.
- На это и надеюсь. Что у вас там творится?
- Честно? Обычный бардак. Темные и Светлые опять что-то не поделили, а мы их разнимаем. Всадники шляются невесть где, Две Десятки по отражениям, а Первая Десятка, точнее ее ошметки, воюют. И, честно говоря, если им не помочь, то недолго им еще воевать. Ребята очень переживают из-за того, что с тобой произошло. Даже пробовали убедить Совет отменить наказание.
- Удалось?
- Нет. Это, плюс поступок Пятого – выбило их из колеи. Сражаются не пойми как, а матрица еще не готова.
- Какая матрица? – заинтересовался я.
- Да кое-кто из наших умников счел, что слишком невыгодно терять народ. Делают энергетическую матрицу, куда будет перезаписываться каждый из Серых. Гарантия от случайной смерти в отражениях и все такое.
- А заодно удобное средство не воскрешать ненужных, вроде меня.
Он вздохнул и кивнул.
- Скажи, Огненный, а ты можешь помочь ее побыстрее закончить?
Он насторожился.
- Что у тебя на уме?
- Хочу вписать себя в нее как опытный образец.
Дракон задумался, неторопливо постукивая себя кончиком хвоста по подбородку.
- Ты не сможешь, - сказал он, наконец – для этого потребуется энергия, а у тебя такого ресурса нет.
- Это мое дело. Энергию я достану.
- Потребуется маяк.
- Им станешь ты.
- Потребуется… Слушай, а на кой тебе это сдалось? Как только ты здесь воплотишься, тебя сразу запихнут обратно.
- Не запихнут. Сбегу. Просто я хочу, если уж и жить в отражениях, то на своих условиях, а не на тех, которые мне навязал Совет.
Воцарилось долгое молчание.
- Я бы помог, - признался он – но это подставит слишком многих под удар. И по твоей Десятке это ударит в первую очередь. Если ребята узнают, что ты вернулся и сбежал – такое начнется, что нас просто сомнут.
Пришла и моя очередь все обдумать и взвесить.
- Сделай. Постараемся повернуть все так, чтобы исправить все, что можно. А жрецу скажи, чтобы молился за мое выздоровление. Бестолку, конечно, но хоть нудеть поменьше будет.
Дракон разинул пасть в улыбке, и согласно кивнул, начиная понимать, что именно я задумал.
Весь следующий месяц жрец усердно молился над моим бренным телом, и не мог не признать, что его молитвы возымели успех. Я, постепенно, начинал выглядеть лучше, и явно шел на поправку.
Память восстанавливалась ежесекундно, и, в какие-то моменты, я начинал путать, что относилось к моей прошлой жизни, а что к нынешней.
Несмотря на то, что я выглядел лучше, я не торопился начинать двигаться, предпочитая подольше доить свою «козочку», которой для меня стал жрец. Энергия его молитв не просто не достигала бога, она оседала во мне вся без остатка, и долгими ночами, когда рядом никого не было, я готовил все к тому, чтобы совершить переход.
В один из моментов со мной вновь связался Огненный Ветер, и сообщил, что почти все готово. Условившись с ним о времени, я принялся заканчивать приготовления.
В условленный день, я, под молитву жреца, сел на своем лежаке.
- Хвала богам, ты вылечился!!! Я молился об этом все время…
- Знаю, жрец. Я беседовал с богом, и он рассказал мне об этом. И он сказал мне, что сегодня в полдень мы должны быть перед алтарем.
- Да, мы должны вознести молитву, и принести жертву…
- Молитвы – твое дело, жрец. А жертву – оставь мне. Тебе не пристало пачкать свои руки кровью.
Он согласно закивал, и мы оба, наскоро перекусив, отправились к алтарю.
Жрец преклонил колени в молитве, а я встал рядом с ним.
- Готовы ли твои молитвы, жрец?
Он послал воззвание к богу, а я уцепился за этот канал, и закрепился, готовясь раскрыть канал на полную. Почувствовав присутствие Огненного Ветра, я зафиксировался на нем, как на маяке, и едва слышно произнес:
- А теперь – моя жертва, жрец.
Удар был милосердным. Кровь брызнула на алтарный камень, и бог, разъяренный смертью своего жреца, постарался достать меня. Вбирая всю доступную энергию, я рванулся в энергетический слой, и в этот момент плоть стала сползать с меня, под ударом бога. На секунду став чистой энергией, я ушел в барьер, вихрем пронесся сквозь него, и рухнул в энергетическую матрицу, одновременно выкачивая энергию из пораженного бога.
В Первичном Плане работать с энергией было не в пример легче и привычнее, и несчастный бог, наконец, сообразил с кем связался, но для него уже было поздно. Я извлекал энергию также, как зачерпывал воду из ручья, и направлял ее на матрицу, заставляя ее воссоздавать мое физическое тело, одновременно вписывая свой образ в ее структуру.
- Сработало, – сказал я Огненному Ветру, выходя во плоти из матрицы – она полностью функциональна. Можешь отчитаться об успешных испытаниях.
- Успеется. Тебя подбросить к Десятке?
- Нет. Меня подбросить к Башне.
- Что?!? Ты спятил?
- Значит, я сам. А так хотелось, чтобы ты все увидел…
Дракон вздохнул, избавляясь от человеческой формы, и небрежным движением когтя закинул меня к себе на гребень.
- Рад тебя видеть, парень, – проревел он – без тебя здесь все становилось чересчур однообразно.
Он взмыл в воздух, но я застучал по чешуе.
- Не к Серой Башне. К Темной!
- Что?!?
- К Темной!
- Зачем?
- Увидишь.
Огненный вздохнул, и направился в указанном направлении, а я раскручивал сложную систему порталов, которую выпустил в тот момент, когда Темная Башня появилась впереди.
Одновременное перемещение кучи народу из дюжины мест не дается легко, и я чуть не рухнул на землю, зато главы трех Советов оказались лицом к лицу, да еще и меньше чем в трех шагах от меня. С учетом скорости дракона, выбор действий у них оказался небольшой, и они ухватились за его гребень, чтобы удержаться на месте.
Остатки Первой Десятки оказались на крыше Темной Башни, откуда в изумлении наблюдали за появляющимися Светлыми в самом центре территории Темных.
- Что здесь происходит!
Не отвлекаясь на окрик создателя, я нашел и переместил двух последних, кого здесь не хватало, и два дракона с жутким грохотом врезались в основание Башни.
- Прекрати!!! Ты все уничтожишь!!!
Одновременный оклик всех трех глав Советов заставил меня усмехнуться. Я расходовал последнее, что мне было дано – мою жизнь Сотворенного, для того, чтобы минимальными действиями поставить под удар все, чего они успели достичь.
- Ты убиваешь себя! – проревел Огненный Ветер.
- Плевать. Они сгноят меня в ссылке. Они сделают все, чтобы уничтожить меня. Я и так уже не жилец, просто почему-то еще дергаюсь.
Дракон ушел в резкое пике, и вскоре я уже летел на землю, когда он, еще не приземлившись, принялся менять облик.
Выхватив у изумленного Темного его пару клинков, я кинулся к поднимающимся главам Советов.
- Ради Баланса, остановись!
- Нет. Ради него я уничтожу все, что мешает им сейчас же прекратить весь этот бардак. Их же самих.
Этого времени, пока я говорил, хватило для того, чтобы оказаться спеленатым всеми главами Советов.
- Наконец-то, вы хоть в чем-то оказались заодно.
Все замерло. Бойцы всех трех сторон стояли и смотрели на меня, сумасшедшего одиночку, который смог содрогнуться, пусть и на одно мгновение, все мироздание.
Глава Темных подошел ко мне, задумчиво осмотрел, и повернулся к создателю.
- Слушай, я точно не участвовал в его творении? Слишком уж его методы мне мои собственные напоминают.
- А мне, - продолжил глава Светлых – напоминает меня его готовность к самопожертвованию…
Создатель окинул их тяжелым взглядом, и ответил:
- Я творил его в одиночку. И его стремление сохранить Баланс – от меня.
***
- Почему тебя оставили тогда в живых?
- Потому, что я все остановил. С точки зрения моего создателя – этого было достаточно для моего оправдания. Хотя драконы на меня злились еще долго.