У Гарика были выразительные пальцы.
–Я художник!, - произнес он, барабаня пальцами по столу, на одном из которых красовался перстень с прозрачным аквамарином,
–У меня много картин, они прекрасны, но они все здесь! – один из пальцев описал дугу и уткнулся в середину лба.
–Однажды на Андреевском спуске меня даже спутали с художником, продавец картин заметил мой профессиональный взгляд, принял за своего и предложил взять картины на реализацию, говорил, что дорого продаст, только приносите. Даже как-то польстило!, - Гарик помолчал,
–Например, у меня есть картина, на ней торреро вонзает шпагу в спину быка. Я просто вижу как она построена композиционно! По диагонали, через всо картину, образовывая одну линию, голова поверженного быка, изогнутая линия его спины, шпага и рука матадора, его восторженное лицо. Далее эта линия переходит в верхнюю часть картины, где через дымку по лучу света взгляд скользит к цветку, брошенному с трибуны. Триумф и смерть на одной линии! Если картину выполнить в манере импрессионистов в три мазка, то линия от яркого красного цветка до темнобурого пятна на спине быка как бы перечеркивает приглушенное пастельными тонами остальное пространство картины с акцентами на незначительных деталях фона, лицах на трибуне, согнутом в динамике колене быка, на яростно блеснувшем его глазу, на золотистой вышивке курточки матадора. Сколько экспрессии!...
–Гарик, я только денег попросил взаймы!
–А я и говорю, я художник, где ты видел художников меценатов? У меня все деньги в деле! Идем лучше пива выпьем, я угощаю!