Глава VII
Шанхай, вольготно расположившийся чуть севернее тридцатой параллели, на одной широте с Каиром и Маракешем, даже к концу первой недели декабря не думал сдаваться подступавшей с севера зиме. Пусть деревья сбросили листву, но на аккуратно подстриженных газонах изумрудная зелень травы, солнечно, на небе не облачка. Живи и радуйся.
Получив в указанное время сертификат де идентиде Меркурьев тут же направился в полицейский комиссариат концессии, расположенный на Рут Фрелюш, рядом с армейскими казармами. Сначала пришлось идти саженей двести вдоль высокого кирпичного забора в пару человеческих роста, на верху которого на железных прутьях несколько рядов колючей проволоки.
Но вот показались крашеные серой краской ворота, шлагбаум и стоящие перед ним двое полицейских, по внешности – выходцы из Индокитая, почти детские личики, тонкие шейки торчат из воротников грубых шинелей. Один из них ткнул кнопку звонка на стене КПП, почти сразу открылась дверь, вышел полицейский-европеец, продолговатое худое лицо, пышные каштановые усы под большим носом. На документ глянул мельком и услышав, что Михаил пришел по поводу работы, пригласил следовать за собой.
Кадровик тщательно изучал каждый листок, то и дело переводя взгляд с Михаила на документы, затем пожамкал тонкими губами.
- У нас работают русские, это мсье Якофлеф, Емельяноф, Бихофский.. Показали себя с лучшей стороны, двое из них стали су- бригадирами. Во время войны с бошами многие полицейские уехали защищать Францию и пришлось взять много местных китайцев, но на них особой надежды не было и нет. Желтая раса… Могут к тому же в любой момент переметнуться на сторону революционеров.
Затем долго расспрашивал Меркурьева о работе в уголовном сыске, узнав, что тот был начальником в Иркутске и Владивостоке даже покачал головой и поцокал языком.
- Вот перечень всех необходимых документов и направление на медицинскую комиссию…. Как у вас обстоят дела с китайским языком…
- Разговорный выучил еще во Владивостоке, затем стал учить и письменность. Собираюсь брать частные уроки…
- О, это похвально. У нас предусмотрены надбавки за степень освоения языка. За знание разговорного – 50 долларов, за умение вести допросы и протоколировать – уже сто, в местной валюте…
На следующий день Михаил поехал в Международный сеттельмент, где в здании бывшего российского консульства, расположенного сразу за мостом
при впадении реки Сучжоу-крик в приток Янцзы – Вампу. Здание в четыре этажа выделялось внушительной архитектурой и смотрелось даже лучше японского консульства.
На этажах толчея, возле кабинетов толпы людей с какими то бумажками. Много женщин с потерянными взглядами, бегают дети, которым надоело стоять и держаться за материнские руки. Пробиться в нужный кабинет Михаилу удалось только к вечеру второго дня.
Вконец задерганный бывший российский вице-консул, услышав от Меркурьева, что ему нужен документ, подтверждающий его благонадежность, сначала недоуменно развел руками, а потом на его лице появилась гримаса.
- Мы сейчас все силы тратим на то, чтобы китайские власти и власти Международного сеттельмента разрешили сход на берег хотя бы воспитанников кадетского корпуса, семей с маленькими детьми, а также больных и раненых, а вам справку о благонадежности подавай…
- Я понимаю, что может быть не совсем вовремя, но возьмите хотя бы на учет. Подобные документы понадобятся через некоторое время очень многим, кто захочет устроиться. Вы ведь выдавали подобные господам Емельянову, Яковлеву..
- Вы извините ради бога, не хотел вас обидеть… К вечеру голова раскалывается… Зайдите пожалуйста дней через десять..
На прохождение врачей пришлось потратить целую неделю и почти сотню долларов, пока наконец в руках не оказалась заветное заключение о годности к прохождению службы в рядах полиции. Откликнулся и Поль Мерье, прислал телеграмму, что выслал рекомендации заверенные в консульском отделе на управление французкой полиции в Шанхае.
Новый 1923 год наступил для Михаила обыденно и просто. Да и какое это торжество, если ты на чужбине, работа в далекой перспективе, а тут еще пост до 6 января. Перешли московские власти, а с ним и патриарх на новый стиль, чтобы не отставать от запада и получилось, что сначала празднуется новогодний праздник, а только затем через неделю Рождество…
Нет, конечно приближение чего то особенного чувствовалось, в магазинах, не только принадлежащим европейцам, но и во многих китайских стали продаваться елочные игрушки и мишура. На лотках изобилие фруктов и овощей. Белоснежные, толщиной с кисть руки, стебли лука-порея, невиданной длины – наверно с аршин стручки спаржевой фасоли, больше похожие на тонких зеленых змеек; сельдерей – с детскую голову. О названиях цитрусовых приходится только догадываться – вот с детства знакомые мандарины и апельсины, а это скорее всего грейпфрукты, дальше уже совсем неизвестные плоды – какие то зеленые и гладкие, как потом оказалось лайм. Про десятки сортов яблок, груш, хурмы, инжира, винограда даже не стоит говорить – были бы деньги и даже постный стол будет выглядеть царским.
Царским… Расстреляли комиссары всю семью самодержца в Екатеринбурге, не пожалели ни цесаревн, ни больного цесаревича, совсем мальчишку. Разделил с ними свою скорбную участь доктор Боткин – его то за что…
Не хотелось сидеть в ту ночь одному, в комнате, в ресторан тоже не хотелось, поэтому зашел как бы невзначай в гости к Микулиным и конечно получил приглашение на скромный ужин..
Михаил принес для мальчишек целую корзину фруктов, а для взрослых – бутылку церковного кагора. Выпили по рюмке, а тут Николай Дмитриевич – он нашел работу по специальности в фирме по производству лакокрасочных изделий, уговорил супругу спеть. И вот уже строки русского романса сначала несмело, а затем всё громче стали будоражить душу..
- Гори, гори моя звезда..
Услышав такое грудное контральто к ним стали по одному, а затем парами заходить соседи. Пришлось бежать за стульями, кто то принес две доски, из них соорудили лавки, появилась гитара. Один из гостей, смуглый и черноусый, взяв её в руки, сначала добавил грусти, затянув своим чистым как серебро баритоном..
- И кресты вышивает последняя осень
По истертому золоту наших погон..
И тут же окончив песню дал бравый марш..
- Как ныне сбирается вещий Олег
отмстить неразумным хазарам,
их села и нивы за буйный набег
подверг он мечу и пожарам…
Разошлись лишь в четвертом часу утра, спешить ведь многим было просто некуда.
***
В день Рождества Христова Михаил отправился в Богоявленскую церковь к обедне. Не в пример будним дням огромное помещение едва вмещало прихожан. Электрический свет огромной хрустальной люстры, которая казалось парила над людскими головами, отражался от богатого иконостаса, расшитых золотом риз архиепископа и дьяконов, а также от офицерских погон. Если бы не хор мальчишек-воспитанников из китайцев, певших своими тонкими голосками на клиросе «Алилуйя», можно было представить, что ты в России.
Меркурьев принял участие в крестном ходе, отстоял всенощную службу и только когда совсем расцвело, отправился отдыхать.
Только праздник Крещения, на который Михаил тоже приехал, ясно показал, что он живет в чужом государстве. Рядом с огороженной канатами купели то и дело проплывали китайские джонки, с которых с любопытством разглядывали разыгравшееся на берегу и в воде действо. Он заранее приобрел в храме длинную, почти до икр крестильную рубаху и раздевшись в специально оборудованной на берегу палатке три раза окунулся в темную воду, смывая ей все выпавшие на его судьбу невзгоды.
В один из выходов в город, так Михаил называл для себя поход до ближайшего магазина, он по обыкновению купил в газетном киоске «Фигаро» и увидел аншлаги «В Рурская область вошли части французкой армии». Внимательно прочитал несколько статей, в которых авторы наперебой описывали значение присоединения этого развитого промышленного района к Республике. Тогда после прочтения Михаил долго сидел в комнате за столом, вспоминал все перепетии начатой еще в 1914 Великой войны: восторженные дамочки, букетами цветов провожавшие части на западный фронт; приходившие все больше по ночам санитарные составы, набитые ранеными под завязку; первую – еще Февральскую революцию, когда студенты с красными бантами на груди отбирали у городовых револьверы и шашки и призывы – «Война до победного конца». В голову лезли мысли – Россия положила миллионы человеческих жизней, а все победы достались союзникам – территории, тот же Рур и огромные контрибуции. Но германцы этого позора никогда не потерпят, их унизили – нет просто смешали с грязью, ни один великий народ, а германский народ, давший миру Шиллера и Гете, по праву таким является, этого не прощает. Значит стиснув зубы и экономя на каждом пфенинге, вновь создадут мощную армию и тогда посмотрим..
Кроме истинно значимых для Михаила Рождества и Крещения январь в памяти остался еще одним событием… В один из дней зашел на завтрак и и услышал громкий разговор, обычно пришедшие молча поглощали пищу и также молча разбредались по комнатам-кельям. Один из новеньких постояльцев, крепко сбитый господин, судя по морскому кителю без погон, офицер, внушал своему соседу по столику, старичку с седой бородкой клинышком.
- Вы думаете за красивые глазки на «Адмирале Завойко» подняли эту красную тряпку. Клюссу и команде комиссары уж точно заплатили не один десяток тысяч иен. Ведь Старк увел из Владивостока все корабли, теперь большевики из кожи лезут, чтобы вернуть их себе. Агенты Коминтерна кишат в Китае и Шанхае особенно… Поверте мне, если бы этот Белли попался мне в руки сейчас, вытряхул бы из него душу. Не посмотрел, что он мой бывший сослуживец по «Авроре»..
За весь февраль только два раза Михаил увидел замерзшие блюдца, но и то к обеду под лучами солнца они превратились в обычные лужи. Вот и вся шанхайская зима.
В полицейском управлении всё кормили обещаниями – зайдите через десять дней, через неделю, а потом дали бумажку с телефоном и посоветовали регулярно звонить.
Меркурьев даже стал подыскивать работу в антипиратской охране, пароходные компании «Батерфильд энд Суайр» и «Канадиан пасифик» решили усилить охрану своих судов. Их руководство после нескольких удачных для пиратов нападений на линии Шанхай –Гонконг, когда группы охранников-китайцев, даже под командованием англичан не смогли дать должного отпора, решило с помощью шанхайской муниципальной полиции привлечь к этому делу русских офицеров, имевших отменный боевой опыт. Было решено даже создать отдельную русскую группу, но затем почему то передумало и приняло на работу лишь несколько человек. К тому же оклады были меньше, низший чин мог расчитывать на 95 долларов в месяц, сержант -120, во французкой полиции вспомогательный агент получал 250, зачисленный в штат суб-инспектор все 800. Игра стоила свеч.
Пока позволяло время Михаил не менее двух часов до обеда и двух вечером отводил языковой подготовке. Совершенствовал грамматику, ведь придется составлять официальные документы и ошибки тогда просто недопустимы. В промежутке досконально изучал улицы и переулки концессии. Он облазил её вдоль и поперек и теперь мог свободно ориентироваться в хитроумном сплетении авеню. Перед тем как выйти на маршрут вычерчивал план-схему и затем в ходе походов дополнял её пояснениями – у этого магазина есть черный выход на соседнюю улицу, а вот здесь на несколько саженей тянется высокий кирпичный забор и с тяжелой поклажей для преодоления без посторонней помощи не обойтись.
Наконец долгожданный ответ в трубке.
- Мсье Меркурьев, ждем вас 1 марта к 9 часам…