В руке Спасателя поблёскивал пистолет. Пистолет был естественным продолжением его руки. А может быть души? Рикардо не знал. Сейчас он ни в чём не был уверен, а ведь ещё мгновение назад он считал Спасателя своим другом, своим единомышленником. Чёрный зрачок пистолета, направленный ему в грудь, разрушил эту иллюзию.
Странно, Рикардо не чувствовал страха. Страха не было ни перед Спасателем, ни перед направленным на него пистолетом, ни даже перед возможной смертью. Сейчас он тоже был занят делом. Другим делом.
Внезапно глаза Спасателя полыхнули ярко красным светом.
Рикардо увидел, как в этот свет уходил Боец. Боец никогда не хотел, чтобы его называли иначе. Он считал, что для настоящего мужчины нет звания выше. Всей своей жизнью Боец доказывал это. До последнего мгновения он так и остался бойцом.
Красный свет в глазах Спасателя сменился синим.
В него уходил Сократ. Сократ был умным, очень умным, за что и получил своё прозвище. Сократ часто повторял, что любит своих врагов больше, чем друзей. Когда друзья обижались на него, он с улыбкой объяснял: «Враги не предают». Но его мудрости не хватило на то, чтобы понять: его лучший друг – предатель. В этом был весь Сократ: врагам он не давал спуска, но друзей готов был оправдать всегда. Ещё Сократ любил рассказывать, как он зажжёт для людей «радугу счастья». Сократ так верил в это, что все, кому он рассказывал про неё, верили ему. Они верили, что он знает, о чём говорит, и шли за ним. Сейчас последователи Сократа уходили в небо вместе с ним. Уходили синими искрами.
Зрачки Спасателя снова почернели.
Рикардо смотрел в глаза Спасателю. Смотрел спокойно, без напряжения. Те не выражали ничего. В них не было даже ненависти. Спасатель делал то, что задумал, похоже, задумал давно. Об этом говорило то, что вёл себя он буднично, без эмоций: видно, его эмоции давно перегорели. Рикардо не верил, что Спасатель, один из его ближайших соратников, способен выстрелить в него. Бездонные глаза Спасателя разрушали эту иллюзию.
Рикардо чувствовал, что сейчас он, Спасатель и смерть образовали своеобразный «любовный треугольник». Они словно держали друг друга за руки. Рикардо понимал, что стоит кому-то из них отпустить невидимую руку, и треугольник мгновенно рассыплется. Не выдержавший первым первым и погибнет.
Рикардо понимал, что не хочет союза ни со Спасателем, ни со смертью. Он принял решение. Он уйдёт к Бойцу и Сократу. Сейчас он понимал, нет, просто, чувствовал, что должен – нет! обязан! – последовать за ними. Он верил, что уйдёт в жёлтом свете. Он встанет рядом с Сократом и Бойцом. И тогда… Тогда вместе они зажгут радугу, о которой говорил Сократ, о которой вместе мечтали. Не зря же Сократ постоянно твердил им, что сила учения не в мудрости идеолога, а в мужестве тех, кто стоит рядом с ним.
Рикардо перевел взгляд со зрачков Спасателя на чёрный зрачок пистолета. Тот полыхнул ярким светом.
Вспышка сменилась картинками, которые сложились в сюжет... сюжет его жизни.
…Вот он вместе с приятелями бежит по улице. Они пытаются запустить самодельного змея. У них ничего не получается, но они раз за разом повторяют свои попытки, стремясь поднять змея ввысь. Они наполнены радостью. Они счастливы…
…Вот он – студент. Его распирает ненависть к творящейся вокруг несправедливости. Злобный взгляд полицейского, упирающийся в его лицо, укрепляет ощущение несуразности происходящего…
…Вот он на митинге. Вместе со всеми решает, как осчастливить народ...
…Вот он в рядах возбуждённых людей, атакующих президентский дворец…
…Вот бывшие рабочие, учителя, офицеры становятся министрами. Среди них уже мелькает и Спасатель. Его прозвали так, потому что ему было поручено защищать завоевания революции...
…Вот на площади перед дворцом появляется толпа возмущённых жителей столицы. Они кричат. Они недовольны реформами. Эйфория победы исчезла. Осталась разруха. Люди требуют стабильности и работы. А где их взять? Для преобразований нужно время, нужны умения. У новых министров не было ни того, ни другого...
…Вот перед ним проходят массовые выступления оппозиции. Эту оппозицию они выпестовали сами. Они следовали своим представлениям о демократии. Теперь он понимал, что прежде, чем рассуждать о правах, нужно знать, какие за ними последуют обязанности...
…И вот последний бой. Теперь уже он защищает президентский дворец, который совсем недавно атаковал. Для него и его единомышленников этот дворец стал символом народной власти. Для обездоленных людей дворец продолжал быть символом несправедливости, символом гнёта и унижения. Тогда от кого он его защищает? От народа, за счастье которого боролся?
… Вот он видит, как Спасатель подло убирает с дороги Бойца и Сократа...
… Вот…
Пуля медленно приближается к нему. Настолько медленно, что ему кажется, что, стоит захотеть, и он сможет уклониться от неё. Он не хочет этого делать. Он не знает, нужна ли людям "радуга счастья". Раньше верил в это. Вера придавала сил, придавала решимости. Сейчас мелькнула мысль: может быть, людям привычнее, а потому привлекательнее обычная радуга - радуга после дождя. Сейчас это уже не имело значения: он сделал выбор - он встанет рядом с друзьями. Его вера в то, что жизнь, отданная за счастье других людей, не может быть напрасно прожитой, укрепляла его решимость.
Снова вспышка! Яркий свет ударил по глазам…
Рикардо не видел, какого цвета свет вырвала из его тела пуля, пронзившая его. Неудивительно – нельзя увидеть свою душу. Её можно только чувствовать. Сейчас он чувствовал, что устремляется вверх, устремляется к друзьям. Он верил, что вскоре загорится их радуга. И пусть эта радуга будет не для них… Это не важно! Главное, что она поможет другим людям стать счастливыми! Сейчас он понимал, что для тех, кто борется за чужое счастье, существует только один путь. Это у тех, кто ищет личное счастье, путей много.