С днём рождения Вас, Есенин,
С днём рождения, дорогой –
До чего ж этот день осенен,
Осенённый твоей рукой.
И печальной твоей улыбкой:
Раз увидел, лишь – не забыть,
Под ветлою – речною скрипкой,
Ты пришёл, тогда, покурить.
От раскуренной папиросы –
Дым ужалил змеёй глаза,
И до неба в глазах вопросы...
И ответом в глазах слеза.
Ты не вспомнишь меня листочком,
Что летели к тебе гурьбой...
С днём рожденья, Серёжа!
...Точка...
...Многоточием над страной.
Сергей Есенин
Несётся стая. Собачья. Лая.
Но не за кем-то, скорее от,
И вот - белобрысой
Башкой качая,
Поэт Есенин
Сергей
Идёт.
Сейчас он пишет - его не трогай,
Ему так мало осталось жить,
Поэт не баба, но недотрогой,
Поэт, как солнце -
ОБЯЗАН БЫТЬ.
Когда бы бабы стихи рожали,
Мы б и не знали, какой он-
ГРЕХ,
Поэт-апостол святой морали,
И тяжкий пахарь земных утех.
Не те поэты, что сдрочат в рифму
(Я б в барабанщики их не взял)
Поэт глазами кому-то крикнул,
И шлюху на ночь, как Музу снял.
Идёт, прутишкой взбивая в клочья,
Стегает Слово - не то, не то -
Тачает, чтобы
Легко и прочно,
Оно входило в твоё нутро
А спросишь утром ночных историй,
Пырнёт словечком тебе в ответ, -
Да что вам, суки - чужое горе,
А мне, такому, здесь судей нет
За что ж вы люди, Христа распяли,
В глаза досадно ему смотреть,
Да вы бы всех нас тогда стреляли,
Плевать хотел я на эту смерть...
Пошёл, горланя шальные песни,
От Пресни прямо на АНГЛИТЭР,
Поет Есенин,- напишет ВЕСТНИК-
Какой подали Вы нам пример...
Не видел. Не был. Не знал. Считаю...
Читаю - сотни за ним ушли…
Умолк Есенин в собачьем лае,
Сказатель русской моей души.
Ушёл, и снова настало тихо,
И сладко слюни текут во сне,
Но бродит, бродит больное лихо-
Смогли бы, морду б разбили мне.
Пока не смеют, пока боятся,
Пока их мало - ещё зовут,
И я могу им в лицо смеяться,
Когда, как шавки они бегут.
И всё тут просто, и всё тут ясно,
Когда читаешь в любой строке-
О, Русь моя, ты так прекрасна,
И нету Слова - сказать Тебе
Душа в бессилии слов звереет,
И зверь, как совесть, грызёт, грызёт,
И боль стихами всё зрее, злее,
И плоть сжира-е-ма-я орёт.
И не спасает стихов творенье,
Когда всё тело- единый стон,
И, вдруг, прорвавшись, в одно мгновенье,
Усталость нежно сменяет сон.
Я знаю. Видел. Стоит Есенин,
В рубахе белой, светловолос...
И нет в улыбке его сомнений-
Глаза смеются. А с ним Христос
Раскинув руки, от муки крестной,
Стоят в пол - неба, средь белых птиц,
Лучами солнца в сини воскресной,
Над тёмной твердью
Усталых лиц.
По памятнику вниз и вверх...
По памятнику вниз и вверх,
Глазами,
Сверяя лик и выбитую пропись,
Мостом висящую, через глухую пропасть,
Наполненную
Именами…
И мрамор, точно, снег окаменелый,
И, только, взгляд, Есенину чужой:
«Не понимаю, как я это сделал…»?
Ты прав, поэт, всё это не с тобой.
Ты прав, поэт, всё это было с нами –
И бабочка, крестом на уголки…
И «русского», кровавая цунами,
И мародёров чёрные полки.
Ложь «профилей»,проросшая сквозь сердце,
И воровства соборные кресты,
И кладбища, трагическое скерцо,
Ты прав, поэт, всё это мы, не ты…
Скажите мне, как небо умирает?
А, гОлоса, текущая строка?
Без этого, поэтов не бывает,
Как небо не убить, ещё, пока.
Но бродим мы по кладбищу, как тучи,
Внимая гида, полупьяный бред:
Здесь похоронен…
«Наш…»,
Один из лучших –
Поэзии божественный рассвет…
Я был на родине Есенина...
Я был на родине Есенина,
Где храм Казанской над рекой,
И синева над ним осенняя,
И листьев золото строкой.
Высок, но скромен Окский берег,
Как-будто перед ним вся Русь
Склонила голову, поверив,
В его улыбчивую грусть.
Когда б не знать всего, что будет –
Закрыть глазами эту даль...
Музей, портреты, люди, люди...
И неизбывная печаль.
Брожу со всеми...тупо, глупо...
И ухмыляюсь, чтоб не выть,
И глоткой в рупор, сука, в ухо -
С кого за эту смерть спросить?!
Вот школа земского совета,
С велосипедом у стены...
И сень берёз, в окне Поэта,
Тенями прежней старины.
Мне стыдно нищим быть и русским,
И на берёзы мне плевать,
Но, вот, Луна восходит грустно
Стихи Есенина читать
И, забывая всё на свете,
Прощаю Родине моей
И эту память о Поэте,
И холод тех – декабрьских дней
Не верите... но не Есенин
Стоит железом во дворе:
В промозглом воздухе осеннем –
Он тёплый вечер. В октябре.
Над обрывом
Мне стыдно нищим быть и русским,
И на берёзы мне плевать,
Но, вот, Луна восходит грустно
Стихи Есенина читать
И, забывая всё на свете,
Прощаю Родине моей
И эту память о Поэте,
И холод тех – декабрьских дней
(светлым Лунам)
1
Над обрывом,
где часовней малой,
Словно, с богомолия домой,
Время, приосунувшись устало,
Загляделось вольною рекой.
А за нею –
на просторной шири,
Пьяной бабой задремала Русь,
Промотав величие в трактире –
Одурев
под собственную грусть.
Ни начала нет тебе,
ни края –
Бесконечна русская тоска...
Сам себя
за это презираю,
Немотой...у бледного виска.
Не считай преступником обета:
Знаю, что заветы нарушал...
Господи!!!
пошли Руси Поэта,
Чтобы все грехи её прощал...
2
Так часовней время и осталось,
Рядом храм Казанской возвели –
Чтобы Русь с надеждой не рассталась,
Посреди неверия Земли.
Не к тому, конечно, храм построен,
Но крестили испокон веков,
Звоном златоглавых колоколен,
Золотоголовых русаков.
Этот был не более приметным
В череде из миллиона дел...
Как Ты выбираешь их в поэты?..
Переплюнуть Пушкина хотел!
Выскочке неведомого рода –
(Мальчику ли истиной служить?)
Дал Ты голос моего народа –
От всего народа говорить.
Золотом возвышенного слова,
Изо всей крестьянской чистоты –
Наглого,
Рязанского,
смешного,
Он уже с княгинями на «ты».
В суете придворного чертога,
Уж его по отчеству зовут,
Да свободы пушкинского слога
Мальчику пощады не дадут.
3
Лаптем в жёлтых сапогах,
По грязи весенней...
Нынче в моде на устах
Молодой Есенин.
Точно к девке в сеновал –
На манер крестьянский,
Все салоны затоптал
Хулиган рязанский
И как сифилис стихи –
В дар от словоблуда,
За какие же грехи
Нам такое чудо?
Бессловесна
душа поэтова,
Совершённая из небес...
Беспробудного,
беспросветного –
Накидает глумливый бес.
И завидовали...
и читали,
И выучивали наизусть!
И циничный июль печали
Бабьим летом сменила грусть.
И, как витязь,
в дубленой шкуре,
За щитом из крестьянских жил,
Он слова не считал за пули,
Он родился для них,
и жил.
Полным ростом
И, как на площадь,
Шёл на публику,
На скандал...
А стеснялся...
кричать: - извозчик!..
Улыбаясь,
возницей звал.
Это нынче – рубахе с поясом
До земли поклониться нам,
А тогда говорили...
совестно –
Вы поэзии
русский Хам.
Ничего, ещё
жить немерено -
Спеси в классике поунять,
И «Онегина»...так уверенно,
«Анной Снегиной» написать.
Ничего, ещё
жизнь не трачена –
На кабацкий - пустой манер,
За стихи, ещё, кровь не плачена,
В той - декабрьской «Англетер».
Далеки-легки все страдания,
Как небрежное, в пол-руки,
До свидания, до свидания –
Где-то свидимся...у реки.
4
Натанцуй, дорогая, мне осень,
В золочёном её неглиже –
Нынче сердце прощения просит
За скулящую грусть на душе.
Ты прекраснее бабьего лета,
Ты со мною нежнее, чем мать,
Но под сердцем, беда, моим где-то,
Не желает тревоги унять.
Вот и танец твой полон укора,
Или мысли мои нелегки...
Айсидора моя, Айсидора,
Не за наши ли это ...стихи?
Не за то ли, что так безвозвратно,
Утопаю я в мягкую ложь...
Кто бы знал, как мне надо обратно,
Где крестьянская грубая рожь
Под рукою проходит волнами,
И собакою трётся у ног...
Я не знаю, что сделает с нами
Бесконечная правда дорог –
Я устал ожидать поворота,
Бронзовея в роскошной судьбе...
Нынче снились мне чьи-то ворота,
И родители...в прежней избе.
Над рекою собака завыла,
Накликая покойную гнусь –
Не забыла меня...не забыла,
Молчаливо глядящая Русь.
Мы с тобою расстанемся скоро:
Нынче в сердце прощания плачь...
Айсидора моя, Айсидора –
Приговор мой,
Судьба и палач.
5
В двадцать девятую полночь, тени,
По затерянным адресам,
Предупреждают: убит Есенин!
Нет! возражают...убился сам.
Вот полоснуло по небу фарой -
Снова «угрюмые» Питер режут.
Двадцать пятый, кровавой сварой,
В предпоследнем рассвете брезжит.
Четыре года до дня Иуды -
Не уживаются зло и гений:
Свои прикончат, боясь паскуды,
Как ГПУшного привидения.
«Мракобесие и политика»
«Революция, как стремление»
«О поезии... слово критикам»...
Антология истребления.
Вбит
в поэзию
гвоздь.
Вбить бы таких десяток!
Кто с революцией врозь,
на-ка!
Нас оторвать попробуй,
от великого дела!
Прощайте, Есенин...
стою у гроба:
Революция Вас хотела.
Мы разминулись...
теперь не встретиться:
Как с поэтом хочу проститься –
Знаете, Серёжа...
планета вертится,
И мы не дадим ей
остановиться.
В справедливости суть вращения –
В Новой Истории
Наша вечность,
Самоубийству в ней нет прощения,
Но есть Великая
Человечность.
Вам не знать ли - за трудные будни,
Грядёт заслугою воскресение...
Многих и многое
забудут люди,
Но не поэта...
Сергея Есенина.
6
В милосердие к мукам безбрежным,
Урождённым брести этот путь,
Здесь кресты маяками надежды,
Чтобы некуда было свернуть.
И распятого неба не хватит –
Искупить материнскую грусть...
И чернеет, в багряном закате,
Голубая наколками Русь.
И, как только весна,
Прикоснётся любовью к невестке,
Непременно сойдёт
Почерневший, измученный снег –
Я вернусь, я вернусь,
Отменяя кончины повестки –
Бесконечен, как свет,
Посвящённый в любовь,
Человек.
Я вернусь. Я вернусь!
Откровением бабьего лета –
Дорогая моя,
От беды постаревшая мать...
Только жди, как ждала,
Загулявшего в славе поэта...
Я вернусь в октябре...
У калитки с тобой помолчать.
И напишет молва
С Есенинским ликом иконы,
Наплевав на канон –
Патриаршую лживую гнусь!
Безымянным поэтом,
На коленях...
стихами...
с амвона,
Умоляю Тебя –
Не оставь мою бедную Русь.
Я вернусь...
7
Скривила рот
презрительная Эра,
Как кладовщица
бытия эпох –
Перед тобой, невежая Химера,
Стоит стихов
неумолимый бог.
Прими его –
смири свою гордыню,
Уйми, как псов, лихие времена,
Он тоже Царь:
он дал Народу имя,
В краю, где под запретом
имена.
Он тоже Царь –
шагнувши на Голгофу,
Из окон Англитера, во всю Русь,
Он завещал
в искупленные строфы -
Своих стихов измученную грусть.
Распятый сын...
воспетого народа,
Погрязшего в величии идей,
Прими же отречение от сброда,
Как наречение с рождения –
Сергей.
Пускай в меня
вонзят штыками перья,
Во истину,
и даже не проси:
Затравленным,
как в зоопарке зверь, я
Рычу: ты Царь...
стихов Всея Руси.
P.S:
В речее божественного слова
Много есть созвучий дорогих,
В этот век стихи писать не ново –
Новое остаться среди них.
Но кого бы мы ни возносили,
Настоящий, русский, вечевой –
Самый горький колокол России,
Всё равно – один над головой.