Мы выбираем, нас выбирают

 
Последнее, что   она заметила, послушно идя  за Володей    к выходу,  был  отчаянно – презрительный и одновременно испуганно-тревожный Галкин взгляд…

   Утром  не хотелось открывать глаза. Ощущение вины,стыда, непоправимой ошибки вызывало тоску. Казалось, вся налаженная  жизнь рассыпается, словно карточный домик. Слезы застилали глаза масляной пленкой, но плакать не получалось. Медленные мысли ворочались в голове  тяжелыми каменными глыбами.
В комнату заглянула Юлька:
-  Мамуль, кофе готов.
Маша с глухим стоном натянула одеяло на голову и отвернулась к стене.
Сжалась, услышав участливое:
-Ты не заболела? А вечером Павел Сергеевич звонил два раза. Просил с утра перезвонить.
Сердце на миг остановилось и вновь застучало редкими толчками , вызывая непереносимую боль. Она  мысленно взмолилась:
- Господи,пожалуйста, сделай, чтобы вчерашний день оказался сном.  Ну, что тебе стоит? Ведь ты все можешь.
Но действительность в сон превращаться не хотела - на мобильном было двадцать два непринятых вызова. Три-от Галки, остальные – от Володи. И в сегодня снова неумолимо  вошло вчера.

   На прошлогоднюю юбилейную встречу класса  Маша  из-за поездки в Париж не попала, поэтому  так обрадовалась внеплановому сбору однокашников. Обещали быть почти все, и даже Володя впервые за десять лет ехал из Москвы.
 
Ресторанчик  спрятался в городском парке. Придя пораньше,  Маша немножко послушала шепот мелкого дождика с летней веранды и подивилась  стеклянному блеску резных листьев, разыгравшихся на ветру, словно озорники-мальчишки. Листья  шелестели  на деревьях, кружили в воздухе, катились по дорожкам и, наконец, тонули в круглых блюдцах холодных лужиц.

   Раскрасневшаяся, чуть озябшая,она поднималась на второй этаж с осенним букетом в руках и вдруг почувствовала на себе восхищенный мужской взгляд. Еще не подняв глаз,  точно знала, кто заставил ее  напрячься, поднять голову и сжать ладони.
Конечно, это был Володя - общий любимец, гордость школы и счастливое несчастье ее юности. Он, как обычно стоял, облепленный со всех сторон девчонками. Улыбался, что-то говорил. Но смотрел только на Машу. Не отрываясь. 
Ну, надо сказать, в легкий шок впали и остальные зрители: мышка Серова вдруг превратилась в красавицу.
Легкий  эмиратовский загар и естественная свежесть макияжа блестяще сочетались с платиновыми прядями, шикарным фиолетовым платьем в пол, а в дополнение - с сережками и браслетом из белого золота в россыпях ма- а-а-а –леньких  бриллиантиков – последним подарком Павла. Плюс к этому - спокойное достоинство успешной и счастливой женщины. 

- Ты что, подруга, кого-то до инфаркта хочешь довести? Я тебя такой впервые в жизни вижу. - зашептала над ухом Галка. И хмыкнула одобрительно:
  - Понятно. Из-за Володьки вырядилась.

Однако и сама в грязь лицом не ударила: черный бархатный брючный костюм сидел  как влитой, синющие глаза блестели, а смелое декольте молодой мамы приковывало  взгляды. 

   Володя   сел рядом с Машей. Наливал вино, подкладывал закуски и даже рассказал два, правда, глуповатых анекдота. Она ловила косенькие взгляды одноклассниц и пересмеивалась глазами с сидевшей напротив подружкой. А сердце пело и  голова кружилась от сознания своей избранности им да еще в присутствии всех бывших соперниц - свидетельниц её  безответной  школьной любви.

   Каждый рассказал немного о своей жизни. И Маша отчиталась за прошедший период: хорошая работа, дочь-студентка, пятилетний водительский стаж, курсы   разговорного английского.
Заметно постаревшие учителя довольно кивали из-за главного стола -президиума.
- А что же ты, Серова, про своего американского олигарха молчишь? Камушки-то - его подарок? Скажи нам, бедным матерям-одиночкам, где это  таких мужиков раздают? - неестественно похихикивая, громко поинтересовалась бывшая  отличница и комсомольская вожачка Ниночка, с которой у Володи, как все  знали, в выпускном классе да и после были «серьезные отношения».

Маша смешалась. Но тут же в бой ринулась верная Галка :
-Ты, Трунова, лучше нам расскажи, куда твой очередной доктор наук делся. А Машкино счастье не трогай.
-Да я что? Интересно же. Все шепчутся, а спрашивать не спрашивают.
-Ну, спросила?  Видишь, не хотят отвечать: ты ведь сглазишь, как пить дать. Вот и успокойся.
Виновница перепалки, и правда, промолчала.

Дальше все пошло  как по-накатанному: благодарности любимым педагогам, школьные воспоминания, фотографирования.
   Вдруг Володя наклонился к ней, и она услышала слова, за которые, казалось, совсем недавно, готова была отдать что угодно:
-Машенька, а давай убежим. Мне так много хочется тебе сказать.

Последнее, что  заметила, когда послушно шла за Володей к выходу, был  отчаянно–презрительный и испуганно-тревожный Галкин взгляд. Но  даже не замедлила шаг. Она просто не могла не уйти с ним. 

   Звонок в дверь заставил  вздрогнуть. В квартиру ворвалась подруга  и с порога завелась:
- Ты почему трубку не берешь? Ладно Юлька ответила, что мама заболела!
Вижу, какая это болезнь. Дура ты, Машка! Идиотка! Собственными руками закапывать свое счастье. Ты хоть соображаешь, как эти грымзы – сплетницы теперь повеселятся? А если до Паши дойдет? Ведь приедет скоро, сама говорила!  Ни за что не простит.
И тут же:
- Машунь, а у вас все было?
Через паузу снова:
- Извини, пожалуйста, но ведь он просто красивый кобель. Трунова-то, говорят, аборт от него делала, вот и бесится. А он ей тоже, жениться сначала обещал.

Маша молча показала на неумолкаюший телефон.
- Это он звонит?
Маша кивнула.
- Вот это да. Выходит, запал на тебя красавчик. Конечно, четвертый раз развелся. Понял, если кому и нужен, то Серовой -дурочке. Думает, что ты его, такого единственного, до сих пор ждешь.
С интересом  посмотрев на Машу:
-И что, он тебе нужен? А Павел? Может, пусть оба пока,а там разберешься?
И обреченно:
- Да  ведь не сможешь притворяться, декабристка несчастная. Ну,и дела...

   Маша молчала. Долго. Пила с Галкой кофе, потом водку. Потом плакала. Снова молчала. Через три часа  молча пошла провожать Галку - Степка дико орал от голода, что демонстрировал непутевой матери по мобильнику хитростью и лестью "на часок" вызванный утром  с работы Михасик.
Город был серый. Осень тоже была серая и злая. Одной на улице было страшно.

На лестничной площадке стоял Володя. Маша отпрянула, увидев его серое лицо.
Но он, твердо ступая, приблизился:
-Ты прости меня, Машенька. Я-дурак,  знаю. А теперь... Понимаю - опоздал. 
И сглотнув воздух:
-А может, ты хочешь, чтобы я остался?
Маша быстро и глухо бросила:
- Уезжай.
- Понял. Ты только проводи меня вниз до машины, пожалуйста.
Она кивнула и побежала по лестнице. Он, сгорбившись, шел позади. Медленно открыл дверцу. Маша подумала:
-Сейчас вытащит букет. Господи, пошлость какая!
Но на сиденье сидел... щенок. Маленький черный пудель. Пушистый шарик с красным бантиком на ухе. Она ахнула.

-Знаешь, Машунь, я вспомнил, что ты всегда мечтала о собаке.
- Спасибо. 
Обняла теплый комочек, и долгожданные легкие слезы закапали из глаз. 
- Я пойду, Володь.
                          
   Подарок старательно облизывал её соленые щеки горячим розовым язычком. 
Они  смотрели из окна на вечерний дождь,  и у нее  в  голове крутились сочиненные  в десятом строчки:
- Дождик шлепает по лужам.
  Кажется, что ты идешь... 
 
Когда, на втором курсе, она узнала,        что Володя женился на москвичке, ей расхотелось жить. Но  через месяц она  вышла замуж за отца Юльки и сочинила свое последнее стихотворение для Володи:
- Такие грустные дела.
  Я так любить тебя старалась.
  Что тело? Душу отдала
  И без живой души осталась...

Дальше стихи не вспомнились. Подумала только:
- Так и жила бы "без души", если бы не Паша.

 Память медленно включила кадры  их нечастых, но таких счастливых встреч. Сквозь плачущее    стекло,    как наяву,      увидела любимое лицо и услышала единственный в мире голос:
- Маруся, у нас все будет хорошо, ведь мы оба этого очень хотим.
Он всегда повторял ей эти слова, если она хандрила в разлуке. Боль понемногу стихала. Серые краски за окном смешивались с разноцветием вечернего города.

Ей  стало ясно, что  делать.
Когда включились скайп и видеокамера, Маша посмотрела на экран и сказала:
- Здравствуй, родной. Я сегодня простилась со своим грустным прошлым. Но главное,что у нас теперь есть собака. Видишь,  какая прелесть. Это девочка, по родословной - Жаннета, но я придумала ей другое имя. Ты не против,если мы назовем её Радой?
   Паша засмеялся, глядя на  живой черный валенок с красным бантиком.
И Маруся впервые за длинный-длинный день улыбнулась. Сквозь слезы.Что поделаешь?  Женщины любят плакать по разным поводам.

P.S: Это очередная история из сборника "Маруся".