Жил на севере печник
Не урод и не старик
Не богат и не женат
Солнцу, людям, миру рад.
И настал таковый миг,
Что задумался печник:
Коли мне за тридцать лет
Не пора ли на тот свет?
Но подумал, раз уж так, -
Хуже смерти только брак.
И задумал, потому,
Где б достать себе жену.
Он смекнул, по правде, так,
Если только не дурак:
Бабы их растят в теплицах -
В фешенебельных светлицах,
Тёплых, красых, и румяных,
Нежных, работящих, окаянных.
А когда придёт жених,
Батя высторожит их…
Только это не беда!..
Если ты сынок царя.
Ну, а он-то - сын Ильи
Пробатрачивший все дни.
И невесты не видать,
Коли логику не рвать.
Но она, не что б всегда,
Волновала печника.
И подумал: сын царя –
Клеит бабу у купца,
Соблазняет, а пока,
Дочь царя не занята!
Значит – думать, тут, конец,
Собирайся под венец!
Он достал из сундука
Гарны боты, чеснока…
Отложил чеснок пока.
Выудил с под лавки шорты –
Иностранные ботфорты.
Из-за печи драный китель,
В чём служил его родитель,
Штопнул дырку от гранаты,
Стал как новый, только рватый.
Снял с гвоздя соболью шапку,
Крыв башку, покинул хатку.
А на улице мороз,
Крутит покрасневший нос,
Студит руки, и колени –
Шорты сразу «надоели».
А идти-то за сто вёрст,
А печник уже замёрз.
Но мужик, он, - не для лени,
Обогнув дом, зашёл в сени.
Выудил скелет коня
(В честь отца назвал Илья),
Впряг в телегу,
Пнул под зад,
Вывел на морковный сад,
Затвердевший как гранат.
Конь поел,
Хрустя осколком.
Статным стал,
Немного ломким –
Ухо отвалилось зазвенев.
Конь был бодрым… замерев.
- Ну, - сказал печник, - Илья,
Повезёшь к царю меня!
Ну, а коли попотеешь -
И к царевне влезешь в шторку,
Что ты смотришь, разумеешь?
Не готов? Иль не умеешь?
Бог с ним…
Сел печник в телегу,
Тронулся, скрипя, по снегу.
Клубы хлада, да по солнцу,
Провожали македонца,
Пели птицы и собаки,
Те, что не боятся драки,
А на горизонте лес,
По дороге к взору лез.
Мчался до ночи печник,
Через сосны напрямик,
Дубы, в шапках бела снега,
Закрывали по полнеба.
Волки выли, выли зайцы,
Выли выпи и скитальцы:
Хлопцы выли на дороге,
Волоча до дому ноги…
Долго ехал он - уж спал, -
Когда конь в дороге встал.
Печнику это – не кстати,
Вот и вылез он с кровати.
Смотрит - попёрёк бревно лежит.
Тишина вокруг стоит.
Взялся древо отодвинуть,
Только на руки плевать,
А подмога, точно рать,
Обступила, дать ни взять!
Все разбойники с волками:
Топоры, ножи с клыками,
Грязны рожы, всё плюются,
Ухмыляються, и рвутся –
Разорвать его хотят,
Вырвать деньги, ноги руки,
Посадить его на зад.
Но печник кладёт кирпич,
И ломает, крича клич.
Бросился он в окруженье,
Кулаками раздавая угощенья.
Увернулся пару раз,
Пропустил, по двадцать, в глаз.
Дрался, он, вселяя страх,
Но очнулся лишь в трусах.
Рядышком стоял Илья:
Кляча банде не нужна.
Таял снег, светило солнце,
Белки фыркали в «оконцах».
Ни людей, ни денег, ни телеги,
Шорты тоже отобрали зэки.
Поднялся печник с настила,
Оседлал Илью насильно:
Хлопнул пятки по бокам,
И поехал в Ханаан,
Ибо полностью забыл,
То, к чему он так спешил.
Но потом - точно припомнит,
Если, кто-нибудь напомнит.
А Илья сказать не смел,
Потому, что - не умел.
Знал печник – он что-то ищёт,
То ли счастья, то ли тыщщи.
А ещё, - что вымерз зад,
Как он печке будет рад,
Как он расцелует кашу,
И накатит простоквашу.
Только надо побыстрей,
Встретить на пути людей.
Так, мечтав обнять еду,
Всадник брёл, в сплошном бреду.
Встретилась ему, вдруг – ясно диво!
Дева красна и игрива,
На плечах два коромысла -
Знать вынослива (для смысла),
К поясу – вязанка дров,
За спиной - ухи улов,
А походка статная такая,
Что вязанка дров виляет.
Спрыгнул парень с рысака,
Уперся в свои бока,
Рели на ветру трусы,
Точно парусник в штормы.
Грудь надул как колесо,
Улыбнулся, подошёл.
- Красна девица, привет,
Хочешь дам тебе совет?
Выходи-ка за меня,
Я красив и ты ладна!
Отвечала отсмеяв,
Дева голосом дубрав:
- Что ж, избранница твоя –
Лесного царя сестра!
- Коль не сдрейфишь, приходи…
И надень свои штаны!
Весело смеясь, исчезла
Растворилась, хоть ты тресни!
Не спросить, и не догнать,
Не взглянуть, ни руку взять.
Загорюнил, тут печник,
Но решил, лишь напрямик –
За любовью, точно кровью,
Сердца чистого отправлюсь,
И умру, коли не справлюсь...
Буду рад, если понравлюсь.
Позабыл, что всё забыл,
Бросил всё, что так искал,
Хоть не помнил, что - за этим,
Через лес всю ночь скакал.
Оседлал опять Илью
Шею, гнущему, свою,
Под таковым дураком…
Ох, женился б он на ком!
Что ж, направились назад,
Меж деревьев, точно клад,
Выискать лесной дворец,
Где сидит его творец.
Попросить, сестры его,
Руку… и ещё чего.
Обогнул он все подъёмы,
И проплыл все водоёмы,
Все болота истоптал,
На деревья залезал.
И Илья, чуть было, матом,
Печника вдаль не загнал.
Но устав и заплутавши,
Сел печник, так не понявши,
Что садится на пригорок -
Глаз большой из корня створок.
- Твою мать! – раздался глас.
- Своей ж…й - на мой глаз!
Печник вскрикнул и вскочил,
Вновь тот голос протрубил:
- Блин! Хотя – благодарю…
Съёл бы тушу я твою!
Так что пулею уйди!
Я не в духе, пёс возьми!
- Кто там гавкает?! – печник,
Весь дрожа, сошёл на крик.
- Я тебе задам, сухарь!
Я, здесь, - что-то вроде, - царь!
Требую признанья, уваженья,
Или - живо кину в подземелье!
- Я усёк, остынь старик…
У меня вопрос возник.
- А чего? Ну, задавай,
Только поскорей давай!
Царь тёр глазище корнями,
Излагал печник словами:
Про Илью, и про трусы,
Попросил, кстати, штаны,
Про очарованье красотой,
И про приглашенье на постой.
- Ты совсем, что ль, оборзел!
Может, спросишь, чтоб я спел!
И ли чтоб тебе сплясал?!
Или чтобы… Всё сказал!
Кто ты есть, и кто она,
Как ни ставь – всё - не чета!
- Ты же мал!
- Она мала.
- Ты же трудяга!
- И она.
- Да она - красавица!
- Сильный я, как палица.
- Ты ж простак!
- Ты справедлив,
Ты умён, могуч, учтив,
Ты великий (тоже лесть)!
- Что же… логика тут есть.
Царь за дубом почесал,
Портсигар златой достал,
Вынул куст и закурил:
- Ах, хорош! С утра срубил…
Только, от моей привычки,
Лес сгорает точно спички…
На-ка, братец, потуши,
А затем указ пиши:
Мол, от имени царя,
Что же время тратить зря,
Свадьбу подготовить слугам,
Так и быть… схожу к подругам.
Дал бумагу и перо,
Хоп! И вот уж нет его.
Решил государственное дело,
И пошёл потешить тело.
А печник всё написал,
Как умел – нарисовал.
К лету разобрались, что к чему,
Справили красиву свадьбу на дому,
Приходил туда весь мир,
На халявный царский пир.
Сам – орал дурные анекдоты,
Предлагал народу квоты.
Дрались лешие в хмелю,
За кикимору, похожую на тлю.
Девки сельские напились водки,
И стопили в реке лодку.
Князь скакал на праздничном столе,
И молодожёны улетали на метле.
Я там был: мёд, пиво собирал,
Запас в амбаре опустевшем пополнял.
Ну, и, конечно же, друзья, напился!
С чего ещё такой, мне, стих приснился…