- Тенпо в госпиталь попал,– присаживаясь на стол Конзена, сообщил Кенрен.
- Плохо, - равнодушно сказал Конзен.
- Хуже не бывает.
Конзен оторвался от бумаг.
- Что там с ним?
Кенрен вздохнул.
- Он Годжуну заявку на следующий квартал должен был, думал потом доделать, а поди ж ты… Если Годжун узнает, что ничего не готово, то сильно огорчится. Тенпо просил тебя помочь.
Конзен махнул рукой.
- Я ничего не умею и в дела военных не лезу.
- Иди в госпиталь, он прямо там заявку продиктует, а ты её через все службы проведёшь.
- Почему я?
- Ты ж у нас племянник самой Бодхисаттвы Милосердия, тебе никто не откажет.
- Ладно, - пробурчал Конзен.
Тенпо был его единственным другом, и Конзен решил потрудиться. Он сходил в госпиталь, закрыв глаза и заткнув нос, написал то, что продиктовали, и вернулся в кабинет. Там, нюхнув нашатыря, Конзен решил написанное перечитать. Он заглянул в заявку, перевернул лист и выпучил глаза:
- Двести пятьдесят семь штук?! Охренеть!!!
Впрочем, Конзен всегда был целеустремлённым и упрямым.
- Двести пятьдесят семь штук?! Охренеть!!! – воскликнула Милосердная.
- Значит, надо, - буркнул Конзен, пододвигая документы.
- Усраться можно… - подписывая заявку, вздохнула Бодхисаттва.
- Двести пятьдесят семь штук?! Охренеть!!! – ахнул финансист.
- Подпись видите? – сурово спросил Конзен.
- Ну, если в порядке милосердия…
- Двести пятьдесят семь штук?! Охренеть!!! – схватился за голову кладовщик. – Где я ему их столько найду?!
- Не найдёшь – Годжун забодает!
- Хорошо, изыщем резервы.
- Двести пятьдесят семь штук?! Охренеть!!! – возмутился комендант казарм. – Куда я это всё распихаю?!
Конзен, и так по жизни борзый, почувствовав за спиной тень грозного главкома, стал просто неудержим.
- Разговорчики! – рявкнул он негражданским голосом.
Комендант, обмахиваясь бумагами, сел на землю.
- Это… Годжун…
Годжун гневно вздёрнул бровь, но, увидев в руках секретаря и племянника Бодхисаттвы знакомые бланки, решил подождать конца речи.
- Что вам надо, Конзен Доджи?
- Тенпо в госпитале…
- Да? – насторожился Годжун.
- Он просил вам принести.
Документы легли дракону на стол. Тот вчитался и закрыл глаза.
- Это маршал писал?
Конзен кивнул.
- Подписывал у всех служб тоже он?
Конзен кивнул.
Годжун открыл глаза, взял перо и поправил текст.
- Не бидэ, а БД. Ботинки десантные.
Солнце в драконьих глазах закатилось, и Годжун, не отрывая от Конзена своего закатного взгляда, медленно поднялся с кресла.
- Двести пятьдесят семь штук?! – слабым голосом спросил Конзен.
Следующие десять минут Конзен без сил лежал в главкомовском кресле. Годжун бродил по кабинету и смеялся. Он замолкал, представляя себе стадо сантехники, с которым предстоит разбираться, краснел, бледнел и опять принимался ржать. В конце концов, почуяв в организме неладное, Годжун отнял у Конзена графин и вылил остатки воды себе на голову.
- Я пойду? – спросил Конзен.
- Да, - ответил Годжун.