Она никогда не была завзятой «кошатницей». По крайней мере, до тех пор, пока однажды, торопясь холодным октябрьским утром на службу, не увидела этого маленького рыжего котенка. Котенок сидел возле дома на углу улицы. Проходя мимо, Марьям замедлила шаг. «Кис-кис-кис…» - просто, как «здрасьте»… Котенок посмотрел на нее огромными, цвета меда, глазами, и приоткрыл розовый ротик. «Мя-а-у…» Вот и все. Погладив животное по пушистой рыжей голове, Марьям уже двинулась дальше, но, пройдя несколько шагов, вдруг оглянулась. Котенок шел за ней, заметно прихрамывая.
До работы было метров пятьсот. « Ладно, дойдешь – заберу», - сказала она ему, как будто это рыжее существо могло ее понимать. Но, видно, могло, потому что котенок, не отставая, похромал за ней дальше, до ворот гаража. Там, на территории гаража, находилась контора, в которой и работала Марьям.
На милицейском посту «парочка» остановилась. «Ребята, пусть у вас побудет до вечера», - Марьям занесла котика в «каптерку», втайне надеясь, что до вечера котенок сбежит.
Но он не сбежал. И потому уже этим вечером, удобно умостившись в картонной коробке, ехал с Марьям на свое новое место жительства.
Она назвала его – Нохчо. Что-то было в этом маленьком существе такое, что вызывало ее невольное уважение – то ли его храбрость (правда, прокушенная собакой лапка заживала с трудом), то ли то достоинство, с которым кот вел себя в доме, то ли его удивительная преданность…
К тому времени во дворе Марьям уже жил один кот – белый с серой спинкой, которого она назвала Олхазуром – за ту скорость, с которой он буквально слетал с забора, едва перед дверью появлялась заветная мисочка… Кот этот был дворовый, но с появлением Нохчо однажды, все – таки, зашел в дом. Сначала несмело, шаг за шагом, продвигался он к вожделенной миске, возле которой подросший к тому времени Нохчо уже аппетитно хрустел «Вискасом». «Что-то будет?..», - заинтересовалась Марьям. Но… ничего не случилось. Нохчо отошел от миски с кормом, позволив Олхазуру доесть аппетитные кусочки.
«Неужели испугался?!» Но – нет. Уже вечером Марьям увидела, как Нохчо ( правда, во дворе, не в доме), отхлестав Олхазура лапой по физиономии, обратил того в бегство, наступая на него по – кошачьи, боком, угрожающе задрав рыжий хвост.
А на следующий день сцена в доме повторилась, и кошачьему «гостю» снова достались лучшие куски. «Да, Нохчо – нохчо и есть!» - подумала Марьям, снова наблюдая за рыжим котом, который деликатно отошел от своей миски, уступая ее «гостю».
… К сожалению, события, намечающиеся в жизни Марьям, были далеки от подобной идиллии. Надвигающаяся ликвидация «конторы», о которой ходили слухи уже месяца три, кажется, становилась реальностью. К тому же запросто могли отправить «гулять» без выходного пособия, составляющего кругленькую сумму. Короче, будущее (если не сказать больше) было под угрозой… Да еще и Леча вот уже три дня, как не звонит… Марьям едва сохраняла спокойствие. Никому – даже самым близким людям она не могла показать, как ей было страшно. Слишком многое стояло сейчас на карте…
Конечно, она постаралась подготовить запасной, что называется, «аэродром», но вот удастся ли туда благополучно «приземлиться» – это был еще вопрос…
… Пролетели выходные, не принесшие, впрочем, ни покоя, ни отдыха… Наступил понедельник.
Сегодня, совершая утреннюю молитву, уставшая от неизвестности Марьям вручила все это дело в руки Всевышнего. Ни изменить, ни предотвратить грядущего она уже не могла. И на работе сегодня, кроме привычных безотрадных разговоров, она больше ничего не услышала. Правда случилось и радостное «событие» - наступил «день газетчика», дали зарплату.
«Купить карту «Мегафона» и на ужин чего-нибудь…» С такими мыслями Марьям, выйдя из автобуса, направилась в сторону рынка. Проспект Победы по «указанию сверху» снова переделывали, и сейчас он имел устрашающий вид, напоминавший чуть ли не тот, послевоенный, десятилетней давности. Повсюду лежали груды кирпича и тротуарной плитки. Марьям уже свернула к рынку, когда возле одной такой груды увидела нечто… Маленький серый котенок лежал на земле, видимо, обессилев от голода и жажды. Он был такой худенький и выглядел так жалко, что Марьям невольно замедлила шаг. «Кис- кис…» Чуть поотдаль виднелся «Тонар», из которого доносился запах свежей выпечки. «Дайте что-нибудь с мясом…» Взяв еще теплую булочку с мясом и рисом, Марьям подошла к котенку. «Покормлю – для очистки совести…» - подумала она, кроша перед ним булочку. Но… не тут-то было. Аппетитно пахнущую сдобу котенок есть не стал. «Пить, наверное, хочет…». Воды поблизости не было. Марьям замерла в нерешительности. Что делать с живым существом дальше – она не знала.
Котенок лежал на боку и смотрел на нее… Он был такой жалкий и одинокий, что у Марьям вдруг сжалось сердце. Она вдруг подумала, что и сама, наверное, чем-то похожа сейчас на такого вот, никому не нужного маленького котенка. Уже завтра она может запросто лишиться работы, а послезавтра – оказаться на улице. И точно так же, как и этот котенок, она будет совершенно одна в этом городе – одна перед лицом пугающей неизвестности. И – никого рядом… Да, так оно и будет, если сейчас она уйдет. Если сейчас пройдет мимо этой чужой, пусть маленькой, пусть всего лишь кошачьей, но все-таки - беды. Если она пройдет мимо…
«Ну что, серый… поехали домой?» Марьям взяла котенка на руки. Маленькое существо, словно почувствовав родные руки, доверчиво прижалось к ней худеньким горячим тельцем.
«Поехали… и - будь, что будет…» С этими словами забывшая про покупки Марьям быстрым шагом направилась к стоящему неподалеку рейсовому автобусу. Приближалось время полуденной молитвы…
… На следующее утро она с облегчением узнала, что хоть контору и правда ликвидируют, но выплатят и пособие, и отпускные. Это позволит продержаться, если вдруг что. А после обеда позвонил тот, чьего звонка Марьям так долго ждала… И все «срослось», и все уладилось – более или менее. Вот только одна мысль, одна только мысль до самого вечера не давала ей покоя – а как бы все сложилось сегодня, если бы вчера она - прошла мимо?...