С точки зрения Конфуция «рождение мудреца на этой планете – всегда чудо» (1). Но в наше время мудрецов развелось порядочно, особенно в среде философов. И половина из них – гордые ниспровергатели основ, устоев, кумиров и авторитетов. Они – отрицатели, рождающие бури и звёзды. И вечно они преодолевают – кто этику, кто эстетику, кто Истину и Разум, кто Эрос и Дух… Автор данных строк и сам не чужд духа отрицания и скепсиса, например, в гносеологии. Наверное, жажда преодолений – кровь философии, её основная потребность. Призрак нового сознания, мышления, человека бродит не только по Европе. В философии – а этика часть философии, не так ли? – дОлжное получает приоритет перед данным. Старые ценности уничтожаются, новые ещё не сформированы. Приходится жить в самой бездне Становления и – пассивно или активно – искать точку опоры. Но необходимо на самом деле быть великим мудрецом, чтобы преодолеть нечто значительное. Вот и получается, что многие «преодоления» и «отрицания» всего лишь недоразумение и трагикомедия в театре философии. Ниспровергать надо, а уже нечего, - всего, всех наших святынь, уже коснулась ледяная рука Скепсиса. Но, с другой стороны, всё ниспровергнутое по прежнему живёт и цветёт – этика, эстетика, метафизика и т.д.
Но «зуд преодолений» - это не просто блажь мыслителя. Суть философии – разбивать всяческие клетки и скитаться в широте чувств и идей. Это и кажется философу «истинной жизнью» человека. Тот же Конфуций пишет, что «дух способен пребывать в вещах лишь отталкиваясь от них» (2). Многие мыслители считают, что под лучами солнца Истины лучезарны и руины. Но сколько раз гора рождает мышь! Она, гора эта, уже мать-героиня. «Мышки» же грозятся стать второй натурой Гомо Сапиенса.
Формируются личные философские мифы. Но мифы потому и повсеместны, что необходимы. А. Руткевич совершенно правильно определяет роль мифов: «Создавая мифы, - пишет он, - создаём себя! (3). Человека не устраивает мировой порядок – слишком косный и относительный, к тому же понимаемый как власть Необходимо сти. Цепь причин-следствий пытается задушить человеческую свободу. А человек сам хочет устанавливать мировой порядок. И тем больше хочет, чем меньше может это сделать. Но мыслитель сохраняет себя как личность лучше всего когда рушит кумиры – хотя бы чисто идеально, в духе. Но миражи философов могут со временем сожрать своих творцов. Ниспровергатель достигает стадии руин – и превращается в безмолвную и бессильную статую, - на возрождение и созидание действительно нового нет уже энергии. Кончается поиск, движение иссякает. Вопросов уже нет. Всё становится сплошным ответом. Оказывается, что одни кумиры уничтожены ради других. Из одной клетки мы переправляемся в другую. Так, например, Философия подготавливает социальную революцию, а потом Революция топит в реке Философию, или в лучшем случае отсылает её за границу. Философствующий поэт, Вячеслав Иванов, сознаётся:
«Да, сей пожар мы поджигали … / Хотя предчувствия не лгали, / Что сердце
Наше в нём сгорит!..»
Ниспровергатели, погибающие ради своих идеалов всё же достойны уважения. Но есть и те, что живут в полном благополучии, а «ниспровергают» ради моды, карьеры, авторитета, просто по глупости. Они намерены блестеть, как лысина падишаха, которую поцеловал блик с небес …
Но философия должна научиться разрушать ради созидания, само разрушение в ней должно быть созиданием. Если философия – мудрость, она должна предвидеть последствия своих теорий.
Философия должна пытаться стабилизировать общество, а не делать его собственным парашютом для прыжка в пропасть.
(1). А. Малявин. «Конфуций». М., Мол. Гвардия, 1992. С.47.
(2). Там же, с.18.
(3). А. Руткевич. «Камю». Предисл., с.15. М., «