2
Каждый год из компании кто-то выпадал, но места за столом все равно было мало – сидели впритирку. Ушла и Зоя Лёжкина, потеряв надежду поменять мужа-алкоголика на свободного до сих пор Дениса.
Осталось три женщины – Света, Рая, Любочка, и четверо мужчин – Лешка, Саша, Игорь и Славик. Все они давно существовали врозь, дружбы попарно распались, приятельство держалось на таких вот посиделках – раз в году.
Света была гинекологом, и не жалела, что выбрала именно эту специальность. Правда, моталась между двумя точками приложения своих золотых рук – роддомом и гинекологией в областной больнице. В одном месте она принимала живых младенцев, в другом – удаляла матки, пораженные неизлечимыми болячками. От таких переходов она стала циником и агрессивной атеисткой, что коробило ее пациенток, больше надеющихся на Бога, чем на врачей.
Она этого Бога тоже просила о ребеночке когда-то, но тот был занят другими, не услышал. И Света, созерцавшая младенцев ежедневно возле счастливых мамочек, на него рассердилась. Первый неудачный брак распался быстро, она не успела родить, легкомысленно считая, что все еще впереди, а найти дурака, готового в ее тридцать семь лет подарить ребеночка, не было. Все предохранялись, черт бы их побрал! И чтобы усыновить брошенного младенца, каких хватало в роддоме, тоже требовался мужчина, отмеченный в ее паспорте.
Денис и не догадывался, что кроме Зои, писавшей ему когда-то письма в стихах, еще одна бедолага мечтала его заманить – хотя бы в постель.
И сегодня Светлана пыталась долгими выразительными взглядами заинтриговать этого сухаря-именинника. Пока не получалось. Она надеялась на танцы. После застолья обычно устраивали в другой комнате танцульки, то есть коллективное топтанье на одном месте.
Любочка была замужем и (по ее словам) счастлива, потому что у мужа имелась фирма, позволяющая ей шагать в ногу с модой и не сильно задумываться, прописывая бедным пенсионеркам дорогущие лекарства. Когда старушки плакались, что цена на сие лекарство неподъемная, она мудро отвечала:
– Здоровье дороже. Если не хотите помереть раньше срока, деньги найдете.
Где их искать – не уточняла.
Любочка была терапевтом в поликлинике, где, как она говорила своим больным, тоже платят гроши.
«Зажралась Любка, – думала о ней Светлана, слушая, как бывшая подружка хвастает загородным домом, где даже есть площадка для гольфа. – Муж с подозрительным прошлым, и ты, моя дорогая, свою якобы нищенскую зарплату тратишь на массажистку. Хоть бы молчала, дурында! Дети у нее в элитной школе! Интересно, где это они откопали для такой школы учителей – элитных?»
Райка, добродушная, глуповатая, но красотка, так присосалась к сладкому месту врача-диетолога в санатории при министерстве МВД, что уже и не смогла перестроиться, когда оттуда ее турнули. И стала специалистом по сангигиене, то есть чиновницей, проверяющей рестораны и кафе на предмет… ну, сами понимаете. Проверяла, очевидно, старательно, потому как обросла жирком и стала еще добродушней. Но эта хоть не хвастала, а больше помалкивала.
Райке и с мужем повезло – правда, с третьим по счету. На ее смазливую мордашку западали все мужики, у которых были проблемы с интеллектом.
Денис видел эту глупую курицу раз в году, а потому терпел. Зато девочки – Света и Люба – ее клевали с удовольствием. Но нервы свои тратить на завистниц Рая не собиралась. Именины у Дениса ей были нужны на всякий случай, как она честно говорила мужу, отправляясь на праздник.
– А зачем? – тупо спрашивал муж не первый раз.
– А затем, – хитро улыбалась Рая, – что если ты заболеешь или, не дай Бог, я, то будет к кому обратиться. Светка отпадает, она гинеколог, Любка дюже нос дерет, к парням – себе дороже, высмеют, но не помогут. А Денис Камышенко на курсе был самый добрый, кроме Славки, и умный. Такие операции на мозгах делает – закачаешься! Опухоли разные удаляет – класс!
– Ты что?! – муж сразу умнел. – Ты думаешь, что я… что мы заболеем этим самым?
– Вот не программируй рак! Опухоли бывают и доброкачественные, но в мозгу они так разрастаются, что…
– Иди! Иди к своему Камышенко! Закрепляй дружбу! – отпускал напуганный супруг.
И она приходила, закрепляла. И ни разу не пожалела – было хотя бы весело. И Лешка смотрел на нее так, что только не облизывался. Помнил их первые поцелуи в общаге, куда они тогда бегали на танцы. Ка-ак он целуется, стервец!
С мужской частью Денису было легче общаться. Они не гипнотизировали его взглядом, как бедная эта Светлана, не кокетничали, как Раиска, не хвастали богатым мужем, как Любочка.
Особенно комфортно было ему со Славкой. С ним Денис часто пересекался по работе – Вячеслав Дмитрич работал на кафедре неврологии. Был он простоватым, немножко тугодумом, но очень продуктивным. Его подсказки, идеи, медленно созревающие, но всегда беспроигрышные, если их применить на практике, не один раз выручали Дениса, когда тот сталкивался с трудными случаями. Славка еще был и замечательным диагностом.
Смешно, что все остальные в компании относились к Славке иначе. Потому что запомнился он сельским пареньком из общаги, которому некоторые предметы давалась нелегко, и он сидел ночами над конспектами, мешая другим спать. В походах Славка охотно взваливал на свою спину чужие тяжести, был уступчив. Таким и остался в сознании – добрым тюфяком.
Денис не раз говорил за столом о своем друге, как его на кафедре ценят, но за рюмкой эта информация пролетала мимо хмельного сознания. Да и проще было не заморачиваться – считать Славку в доску своим парнем. А он не сердился.
Судьба наградила Вячеслава Дмитриевича за добрый нрав хорошей женой, а та подарила ему деток – правда, с некоторым перебором. После первого мальчика на свет появились сразу две девочки, близняшки. Так что Славка не отказывался от лишних часов в мединституте – пахал за двоих.
Саша приезжал из Израиля, и если его не остановить, мог испортить праздник подробной информацией о развитии медицины в этой удивительной стране. Первые годы его слушали, потом стали «рекламную паузу» сокращать: завидки брали, что у нас все не так, не так. А там – вроде как в сказке.
Этот приезжал в родной город не ради Денисова дня рождения – просто так совпало, что его родители отмечали свой день рождения на неделю раньше. Им тоже повезло родиться в один день. Но как раз с Сашкой Денис любил поговорить о медицине в Израиле, извлекая для себя полезную информацию. Правда, к неудовольствию женщин, оба они для этого уединялись в кабинете Дениса – на полчасика, и приходилось их оттуда остальным выкуривать.
Игорь из всей компании поднялся на самую высокую ступеньку – работал в городском здравотделе заместителем начальника и, конечно, метил его возглавить в ближайшее время. Этот родился администратором и свою общественную деятельность начал еще в школе, закрепив авторитет в комсомольской организации мединститута. Если бы комсомол вместе со старшим коммунистическим братом не рухнул, Игорек бы добрался до поста партийного вождя всесоюзного масштаба.
Денис не любил «аппаратчика», но терпел, как терпят гостя, что явился без приглашения и старается понравиться. Игорь хотел нравиться всем – на всякий случай. В отличие от Лешки, который хотел нравиться исключительно женщинам. У Игоря Павловича получалось плохо, у Лешки – здорово. Он умел развлечь и мужской пол – веселыми байками про женщин и собственными успехами на любовном фронте, пусть это и выглядело враньем.
Ему не очень-то и верили, зато было весело. Лешка растерял свои длинные патлы (как у музыканта). Теперь на его шее сзади болтался жидкий хвостик, собранный из остатков волос. И оказалось, что под красивой шевелюрой прятался некрасивый череп – типа яйца с острой верхушкой. Одно дело – лысина вширь, другое – ввысь. Почему-то эта голая верхушка вызывала улыбку и желание стукнуть по ней, как по яйцу.
А еще Лешка обзавелся бородкой клинышком, которую приходилось красить из-за ранней седины. И теперь он походил на артиста Черкасова в роли Дон-Кихота из старого фильма.
Словом, Лешка, бывший красавец, как-то внешне облез, постарел. Потому его байки про влюбленных в него пациенток больше походили на треп. Он был хирургом -травматологом при одной из городских больниц, и дело имел исключительно с временными инвалидами.
– Представляете, – рассказывал Лешка в прошлом году за столом, – привезли одну аппетитную дамочку с поломанной кистью. Оформляем, как положено, карточку: имя, фамилия и так далее, а она: «Доктор, вы на кого-то похожи… из артистов»! Рука прямо повисла, и без рентгена ясно, а она в глаза смотрит влюбленно и вспоминает!
– Шок у нее был, не соображала, – пытался кто-то охладить сердцееда, а тот:
– А она – глаза в глаза!
– И ты глаза пялил? А гипс? – не выдержал Денис.
– Гипс ей медсестра готовила, а эта… Грудь – во! Своя, заметьте, талия…
– Вот гусь, – не выдержал Игорь, – дамочке надо срочно на снимок, а вдруг там смещение, осколок, а он грудь рассматривает.
– Так был уже рентген, – отбился Лешка от завистников. – Это ж потом! И что тут рассматривать? Я грудь натуральную сразу различаю!
продолжение http://www.proza.ru/2012/10/04/645