Встречи. Сильного трудности закаляют

               

          (Беседа с народным артистом России Николаем Бурляевым
                публикация  из газеты “Трибуна”)


   Как творческая личность, как человек убеждённый, твёрдый и бескомпромиссный, он и в советские времена узнал силу запретов “чиновников от искусства”, и в перестроечные годы попал в одиозные фигуры. Но это его не смущает, он продолжает делать своё дело, уверенный в собственной правоте. В его активе роли в 70 фильмах. Среди самых известных – “Иваново детство”, “Андрей Рублёв”, “Игрок”, “Служили два товарища”, “Лермонтов”, ”Маленькие трагедии”, “Военно-полевой роман”, “Проверка на дорогах”.
   Н.П.Бурляев – Президент кинофестиваля славянских и православных народов “Золотой витязь”, художественный руководитель киностудии “Отечество”.


   - Николай Петрович, Вы – человек аполитичный?
   - Я – потомок русских казаков-запорожцев. Они были аполитичны всегда. Таким был мой отец, говорящий правду в глаза, не признающий никакой власти. Как при таком характере он выжил, я не знаю. Очевидно, гены предков проявляются и в моей натуре. Но в силу того, что я активно занимаюсь общественной деятельностью, я обязан держать руку на пульсе времени.  И, конечно же, у меня есть моё личное отношение ко всему происходящему в стране. Я не могу быть равнодушным к тому, что развалилась огромная держава, которая была величайшими усилиями создана нашими предками. Столетия ушли на то, чтобы собрать воедино разные государства, народы, языки, и всё пущено прахом…  И не надо внушать людям, что “колосс был на глиняных ногах”, нынче все уже прозрели и столь примитивное объяснение никого не устраивает.
   Я отлично помню, и все помнят, как люди разных национальностей дружили, свободно общались, могли передвигаться по всей стране, не боясь, что где-то тебя подстрелят или возьмут в заложники. Да, перемены были необходимы – их ждал весь народ, уставший от несвободы и произвола партократии… Но теперь мы уже  доподлинно знаем, что на нашу “перестройку” и “демократию” мировая закулиса истратила чуть ли не двести миллионов долларов и эту “бескровную” войну мы проиграли.

   - Тем не менее в одном интервью Вы как-то очень оптимистически высказались о “времени перемен”. Напротив, я знаю, что многие разуверились, опустили крылья, довольствуются простым выживанием…
   - Знаете, в одной православной песне есть такие слова: “было горше на Руси, было горше нам…”  Всё было. В тысячелетней истории России, наверное, и полувека спокойного не было – бесконечные нашествия, войны, революции. Весь двадцатый век для России – это череда крупномасштабных социальных и экономических экспериментов во имя  лучшего будущего и при этом полное пренебрежение к  настоящему, к ценности человеческой жизни. Но такого трудного времени, как сейчас, я думаю, в истории России не было никогда. Говорю “было”, потому что всегда хочется верить в лучшее, а обнадёживающие ростки на выжженной  почве нашего бытия нет-нет да и проклюнутся… И поэтому каждому из нас надо держаться, то есть – быть в форме, не опускаться, не пьянствовать, помогать друг другу… Есть такое выражение: “Слабого трудности ломают, а сильного – закаляют.” Давайте верить, что мы – сильные,  и общая беда сделает нас ещё сильнее. А кроме того, не всё происходит по программе тех, кто планирует господствовать во всём мире. На этот счёт есть прекрасный анекдот о том, как американцы однажды задумали поохотиться на русского медведя. Всё было просчитано на компьютерах в Лос-Аламосе, были подняты спутники, которые  прозондировали обстановку.  Отправили целую армию охотников в Сибирь, выдали им тулупы, винчестеры, приборы ночного видения и начали охоту. Но ничего у них не вышло…

   - Интересно,  почему?
   - Естественный вопрос. Да медведь в это время спал в берлоге…  Так что всё идёт по несколько иным законам. И, кроме того, православному человеку свойственно верить -   “что неподвластно человекам, подвластно Богу”. Для России чудо – не такая уж невозможная вещь. Вдруг что-то нас всех поднимает, просветляет, делает одним народом, заставляет совершить непостижимое…

   - Здесь мы подошли с Вами к понятию менталитета, к “загадочной русской душе”, не так ли ?
   - Да, это загадка для меркантильной западной цивилизации, почему мы такие непредсказуемые, почему денежный интерес не всегда есть главное для нас и почему у нас столько  самопожертвования во славу Отечества? Тем не менее это факт, что на 1/6  планеты существовало такое сообщество, такая нация, для которой главным в жизни было –  поиск общей гармонии, альтруизм, самопожертвование. Все последние годы власть придержащие ищут какую-то “национальную идею”, а её не надо искать,  она давно найдена нашими предками – это идея любви и самопожертвования. Нынче, в новой реальности стали говорить, что  “всемирная отзывчивость” – это, конечно, красиво, но вот жить с этим сегодня нельзя – либо будешь бедным, либо пропадёшь вовсе. И что хватит “осчастливливать” всё человечество, пора подумать о себе -  весь мир так живёт… Да, конечно, рассудком я это понимаю, но свою суть не переделаешь – сердце не подвластно разуму и всё равно мечтает о всеобщей справедливости, о мире без войн, без насилия, без голода…  И если всё же мы станем такими, как, например, американцы, значит, мы потеряем себя, свою душу.

   - Знаю, что  Вы – человек верующий. Говорят, что Ваше приближение к церкви и вере произошло после съёмок в “Андрее Рублёве” у Тарковского…
   - Я был крещён в детстве, но крестика у меня не было. Первым, кто повесил мне на грудь оловянный крестик, был Тарковский – это был необходимый атрибут по роли Бориски, православного литейщика колоколов. Помню, что мне приятно было носить тот крестик, но после окончания съёмок мне пришлось его вернуть, как реквизит. Потом,  через некоторое время после этого, я побывал в Псково-Печёрском монастыре и из рук его наместника получил свой первый золотой крестик. Наверное, этот момент и можно считать началом моего приобщения к православным ценностям.  А дают они самое главное – ощущение истинного пути.
   Все мы приходим в этот мир по Божьей воле, я уверен в этом, а по исходу жизни каждому предстоит суд, и хотя понятие Божьего суда вещь как бы недоказуемая, лично для меня она очевидна.  Дело в том, что много лет назад я побывал в преддверии царства небесного, я как бы уходил из жизни и мне открывалось то, что, уверен, будет открыто полностью, когда я оставлю этот мир… Поэтому у меня нет страха перед смертью.

   -  Как же это произошло?
   - Клиническая смерть и то, что её сопровождает, описана сотни, тысячи раз… Всякий  уходящий “туда”  видит одно и то же. Так было и со мной – туннель, яркое сияние, океан духа, ты – часть этого океана и одномоментно понимаешь всё, что есть, было и будет. И что непонятно при жизни, становится совершенно ясно там. А ещё появляется ощущение такой полной гармонии, такой радости, которых не может дать ни одно земное чувство.

   - Теперь я понимаю, почему Вы производите впечатление человека, внутренне спокойного и убеждённого в своей правоте. Но всё-таки неужели не приводят в состояние дисгармонии и раздражения постоянные нападки Ваших недругов и критиков?
   - Знаете, я уже в том серьёзном возрасте, когда  пережиты драматические моменты судьбы, потери, измены…  И я  понимаю, что всё в жизни нужно пронимать достойно,  имея цель – неуклонно идти к этой цели.  А что может быть важнее, чем посильно содействовать исполнению промысла Божия на Земле и быть полезным своему Отечеству?
   Что же касается запретов и критиков… Гонения начались давно и продолжались с завидным постоянством, так что я к ним привык. Когда-то, в самом начале моей артистической карьеры, был положен на полку смелый и чистый фильм по повести Веры Пановой “Мальчик и девочка” – о любви шестнадцатилетних, где я играл одну из главных ролей. Прорыв “запретной” темы произошёл позже – с фильмом “А если это любовь?” После картины “Игрок”  кто-то из кинематографического начальства решил, что я – актёр “несоветский”  и пять лет меня не снимали вообще. Проблемы были и с "Пошехонской стариной”, который хорошо принимали на нескольких европейских фестивалях, но для меня путь в режиссуру был закрыт на целое десятилетие. А “Лермонтова” сразу же злобно раскритиковали, и хотя было напечатано почти полторы тысячи копий, действовало чьё-то негласное указание – фильм не показывать.

   Как-то в Пензе на просмотре одна женщина меня спросила: “Скажите, что для Вас Лермонтов?” – “Судьба” – невольно вырвалось у меня. Думаю, что не преувеличил.  С детства я слышал о некотором внешнем сходстве с поэтом,  разглядывал его фотографии и картины, зачитывался  гениальными стихами…  Потом случилось так, что мне дали прочитать сценарий с предложением сыграть роль Лермонтова. Но сценарий мне не понравился и я отказался. Шло время, и осмысление судьбы  великого поэта достигло той “критической массы”, когда просто необходимо было реализовать всё обдуманное в роли. И я решил сам поставить фильм и сыграть Лермонтова, духовный и гражданский подвиг которого не имеет аналогов в мировой литературе. Он прошёл крёстный путь русского гения. Он знал, что умрёт рано и точно поведал о своей смерти – от пули в грудь, на Кавказе…

   - Николай Петрович, знаменитая  Ваша роль в “Военно-полевом романе” – совсем иного плана, но потрясает не менее. Читала, что в Брюсселе на пресс-конференции,  Вас с удивлением спросили: “Неужели у вас ещё есть такие мужчины?..”
   - Да, и я ответил, что “сам такой да и страна такая”.  Сценарий меня потряс, я его прочитал за ночь, обливаясь слезами. Не мне судить,  удался или нет образ Саши Нетужилина, но фильм до сих пор не сходит с телеэкрана, и это радует, значит, в нём есть потребность. Кстати, меня часто спрашивают, кого из двух, столь разных,  героинь фильма я бы предпочёл в жизни? Так вот, мой идеал женщины – это образ, который создала Инна Чурикова – преданной, самоотверженной жены, жертвенной и всепрощающей. Хотя для большинства нынешних кино-героинь традиционные добродетели не характерны.

   - А Вам не кажется, что героиня Чуриковой вызывает скорее жалость, чем симпатию и уважение?
   - Не кажется.  Если это так, значит, всё у нас перевёрнуто с ног на голову. Знаете, мне очень повезло, у меня  был  достойный пример – мои родители. Я - младший, четвёртый ребёнок в семье, мои отец и мать прожили вместе 58 лет в полном согласии и даже отпраздновали золотую свадьбу. И был пример моей тёти Фаи, которая дождалась репрессированного мужа – она ждала его десять лет и оставалась ему верна, будучи в том возрасте, когда она была еще очень красива и вполне могла устроить свою судьбу. Таких примеров много, просто на виду совсем иное.
   Понимаете, женщина должна быть женщиной, а самое главное – женой и матерью. Её сила в её слабости, как это ни банально звучит.  К сожалению, “лукавый” дважды здорово навредил человечеству – первый раз, когда, по Библии, подтолкнув женщину к запретному плоду, он добился того, что люди лишились счастливой и гармоничной жизни и были изгнаны из рая. А второй раз – когда ему удалось продвинуть в реалии планеты идеи женской эмансипации, то есть внушить ей: ты такая же, как и он, пей кури, носи брюки, вкалывай, делай всё, что захочешь…  Это – катастрофа, которая привела к распаду семьи, деградации женщины, а через это – и падение мужчины, который бежит из дома, пьёт и гуляет неведомо зачем…

   - Не сгущаете ли Вы краски? Согласитесь, нельзя же самоизолироваться от окружающей действительности…
   -  Знаете, всё самое главное уже давно сказано на этом свете, как говорится, имеющий уши да услышит. Не надо искать лёгких путей. На этот счёт есть замечательное выражение: “С Богом вначале трудно, а потом – легко, а с Дьяволом наоборот – вначале легко, зато потом – невероятно трудно”.

   - Чем жива Ваша душа сегодня?
   - Вот уже много лет подряд самый счастливый день для меня – это открытие кинофорума “Золотой витязь”, потому что я вижу в одном зале тысячи людей, живущих в одном духовном потоке – гармонично, добролюбиво, православно. Хотя среди зрителей есть и европейцы, и австралийцы, и китайцы, и японцы, им уютно, у них открываются глаза – оказывается,  есть место, где можно жить без агрессии, в любви и уважении, понимая друг друга.
   Главное отличие нашего кинофорума от других в том, что почти все они грешат одним – вседозволенностью, всеядностью, демонстрацией на экране того, что нельзя показывать людям, что разрушает душу.  А наш девиз “За нравственные  идеалы, за возвышение души человека” и все годы существования нашего кинопраздника мы стараемся неуклонно  следовать этому девизу. Надеюсь, что получается…