Ни для кого не секрет, что в наших селах выживают только те, кто умеет торговать. Досадно, но другого способа, доступного для всех, никто не придумал. А досадно потому, что не все этому обучены и не у каждого есть навыки торговца. Когда ж такое было, чтобы вся семья становилась за прилавок? Если б издавна, то в селе бы многие носили фамилии: Продайко, Торгайко… А ведь у нас все больше: Гончар, Гречко, Коваль…
Хочется рассказать об одной семье именно с такой фамилией трудового происхождения. Они – Мельники. Мать и отец обрели самое большое богатство – четверых дочерей. Росли они не в бедности, но и не в таком достатке, как некоторые их подруги. Откуда бы взяться достатку, если родители в колхозе – в звене да в бригаде, а с девчонками полное разорение: платьица, бантики, туфельки. Одного мыла на неделю пять кусочков не хватало.
Приспособлялись сестрички одна другой вплетать матерчатые поворозочки в косы, а ленточку – на самый кончик, чтобы не истрепалась и надолго хватило. Одна после другой донашивали нехитрую одежку да обувь. Не сильно огорчались, что моды не знали.
В школе учились старательно, но круглыми отличницами не были, ведь за уроки садились только тогда, когда у коровы полное корыто, а свиньям на запас сварена каша из отрубей да лушпаек картофеля. К тому же были и гуси, куры, козлята… Да и в огороде хватало работы. Что стоит одну только картошку окучить! А кроме нее прополка кукурузы, подсолнуха…
Но все делалось по привычке, без напоминаний. Самым неприятным девочки считали воскресный поход на сельский базарчик. Нести туда приходилось несколько десятков яиц, собранных за неделю, да тушку гуся, за которую нужно было вторговать столько денег, чтобы хватило всем на чулки, на пионерские галстуки, на белые воротнички к школьной форме и еще на прочую мелочь, без которой не обойтись. Домашний товар помещался в плетеную корзинку, накрывался белым полотенцем, а в придачу мать ложила свой красный в белый цветочек фартук, на котором нужно было выкладывать всю снедь. Примета такая: к красному все покупатели сходятся.
Торговать приходилось самой старшей из сестер – Гале. Она нехотя собралась в дорогу, уж очень скверной торговкой представлялась она сама себе рядом с голосистыми полногрудыми тетеньками, зазывающими каждого прохожего обязательно посмотреть их товар. А если еще приходилось в толпе увидеть кого-нибудь из учителей – историка, математичку, физика – то и вовсе хоть под прилавок прячься. Как им «заламливать» цену, если завтра вызовут к доске и как пить дать – не преминут припомнить, что на базаре долго не раздумывала над ответом, сколько стоит худой синий гусь…
Стыд и чувство унижения преследовали и тех, кто помоложе, ведь их тоже не миновала участь стать воскресными торговками. Но они большей частью приносили продукты обратно домой, не вторговав даже мелочи. Потупив глаза перед матерью, оправдывались, как могли: то базар плохой, то навезли всего много, в толчее не пропихнешься… Мать не скрывала недовольствия, поучала, как стать, как ответить, а потом просто махала рукой:
- Ой, из вас такие торговки, как из меня… Невезучие мы, не идет нам торг в руку. Кто кем родился, тем и сгодился!
А родились Мельники настоящими тружениками – с утра до вечера, до упаду. Выросли девчонки, стали выходить замуж за таких же трудяг, родились у них дети – снова оказались перед проблемой торговли.
Средняя и самая младшая – Оксана и Марийка – надумали присоединиться к компании, которая ездила торговать аж в Россию, под Москву. За старшего там был Славка, самый опытный торгаш, научился еще будучи водителем при сельском потребительском обществе.
Реорганизовали систему, сократили людей, остался без работы, зато со всеми навыками ловкачества и изворотливости. Занимался скупкой и перепродажей, с ночи выезжал на электричке, которую называли «петушком», пересаживался на пассажирский поезд до Москвы, а там на вокзале находил выход на пригород и организовывал торговлю среди подмосковных жителей. Боевого и шутливого «хохла» россияночки называли «ушлым та удаленьким», охотно покупали у него молодую птицу на холодец, копченую свиную грудинку для бутербродов и свежайшего творога для «шанешек да плюшек».
Славка сначала ездил сам, но товара у него становилось все больше и больше, продавал он его мгновенно, поэтому и возникла идея создания компании: у каждого по две руки, в них – по три сумки – и порядок! Дальше пришло облегчение: в продаже появились «кравчучки» - недорогие мешочки на колесах. Если плотно уложиться – трехэтажное сооружение получается. Толкаешь его впереди, а самого тебя и не видать вовсе.
Компания сагитировала Оксану и Марийку в дальнее путешествие. Заполнить «кравчучку» - дело простое, птицы во дворе достаточно. Курочки-скороспелки из породы бройлеров, утки-шипуны и даже нежирные индейки, которые вдруг начали летать к соседям через забор.
Уложили продукцию, свезли в одно место – под иву возле автобусной остановки. Стали поджидать Славку с транспортом. В компании насчитывалось шестеро торгашей. И все с баулами. Пришлось организатору договариваться со знакомым с грузовым УАЗом. Объехали все «точки» - и помчались прямо к железнодорожному вокзалу. «Петушок» прибывал во втором часу ночи. Никто не беспокоился, ведь путешествие того стоило, чтобы недоспать: денежные подмосковцы платили почти в четыре раза дороже!
Некоторые из баб сомневались:
- А вдруг «погранцы» вернут нас обратно? Они торгашей здорово «шманают»!
Тех словечек наслышались от Славки, который любил «напустить туман» в дружеской попойке: приходится, мол, обходить посты и препоны, выискивать тропинки…
- Ой, да земля не крутилась, чтобы Майный не пролез в любую щелку, - убеждал собеседников Славка в собственных способностях.
Ему доверяли с первого слова, ведь сорокалетний мужичок уже успел построить себе солидный домишко, обставить его модной мебелью, прикупить суперсовременный мотоцикл со всеми «прибамбасами». Вылитый рокер! Жена и две дочери ходят разодетые, пахнут дорогим парфюмом, покупают все только «фирменное», знают толк в товарах иностранного производства. Как же не доверять такому главе семейства!
Бабы из Славкиной компании сразу с азартом стали привечать Оксану и Марийку:
- О, новенькие! С вас магарыч в московском поезде! Выпьем на дорожку!
Сестры нисколько не скупились: у них было припасено для такого случая и выпивку, и закуску. Но в сознании тои дело возникало: мы – невезучие… А, может, среди везучих и нам повезет? Не боялись никаких трудностей: в первую очередь помогали грузить чужие «кравчучки», а потом – свои. Прислушивались, о чем судачат опытные. А те, заметив нерешительность новеньких грузили их по полной программе.
С «петушка» пересаживались на московский поезд. Репродуктор поливал всех «Прощанием славянки», от волнения у сестер пересыхало в горле. Руки дрожали не только от чрезмерной ноши да скоростной погрузки «кравчучек», но и от тревоги перед неизведанным путешествием.
Когда все уселись в плацкартном вагоне, Славка объявил:
- Готовсь ужинать!
Женская половина – четверо молодок – стали ускоренно шелестеть полиэтиленовыми пакетами, выкладывая на узенький столик вкусное содержимое: и жареное, и копченое… Трудно было даже с водкой втиснуться между курятиной, утятиной, свининой. Кое-кому пришлось держать на коленях закуску и выпивку. Запахло солеными огурцами, луком, чесноком…
- Ничего! – довольно крякал Славка. – Сейчас хряпнем, подкрепимся – и на боковую. Если буду храпеть – не будите. Выпивши – всегда храплю!
Хоть и старались впихнуть в себя массу вкусностей вперемешку с алкоголем, все равно на столике не становилось просторней. Решили все оставить до утра. Сытые и уставшие стали укладываться на свои полки – кряхтели и позевывали. Оксанке и Марийке пришлось лезть наверх. И то хорошо, ведь на боковых каждый прохожий ночью может невзначай толкнуть. С тем и начали придремывать под стук колес. Но это был не сон. Будто куры на насесте…
- Саня! Ты спишь?
- Нет.
- И я не сплю. Как ты думаешь: удастся нам торговля? Если удастся – я еще поеду. Славка-то уже и на машину стал деньги откладывать…
- Ой, хотя бы детям к школе что-то прикупить. Не говоря о том, что мне давно хочется шубку приобрести. Такую, чтобы и не длинная и не короткая, в самый раз. И чтобы мех посветлее…
- Голубую норку!
- Ага! Держи карман шире…
Помолчали. Если бы кто-то сравнил те картинки, которые высвечивались у каждой молодки в уме, то они были бы одинаковыми. Сестры вырастали и мечтали постоянно рядом, иногда даже фразы у них совпадали, не говоря уже о мыслях.
Далеко за полночь усталость одолела всех, разлилась по всему телу, расслабила, укачивая в такт стуку вагонных колес. Снизу доносился неистовый Славкин храп, но он никого не беспокоил: блаженный сон укутал сознание каждого пассажира, настроенного на удачную торговлю и мгновенное наполнение полупустых кошельков.
Наутро никто не проголодался, но надо было управиться с продуктами, чтобы потом не носиться. Нехотя жевали куриные окорочка, запивая компотом, поскольку чая у проводника не дождешься. Поглядывали за окошко: когда же появятся те березки, которыми славится Подмосковье?
- Славка! Где ты? На какой вокзал прибываем?
- Вот деревня! Сколько вам можно торочить – на Курский! Вы лучше упаковывайтесь и не расслабляйтесь. Хорошо, что с документами у нас все в порядке, едем уже по России, бояться нечего…
Час, другой – вот уже и приехали! Толчея, шум… Майный – на перроне подгоняет свою команду.
- Девчата! Как договаривались? Сначала мои вещи поднимаем на переход, а потом вернетесь за своими!
- А мы так и делаем! – с готовностью отозвалась Марийка и сразу же ухватилась за Славкину «кравчучку». В это время ее собственная поклажа со скороспелками-бройлерами крутанулась вокруг собственной оси и замерла над краем перрона. Где-то поблизости, как из-под земли, появился электропоезд. В одно мгновение Марусино добро оказалось внизу на рельсах и от него из-под вагонных колес во все стороны только клочья полетели…
С ужасом сестры созерцали содеянное. Потом переглянулись и в один голос прошептали:
- Невезучие…
Славка со своими спутницами уже шагал к эскалатору. Кто-то пытался на ходу сообщить ему о происшествии на перроне, но он только отмахивался, весь был как заведенный механизм: ни одного лишнего движения – только вперед!
- Санечка может, домой вернемся? – плаксиво произнесла Марийка. – От компании-то отстали. Видишь, мы им помогли, а они нас бросили, побежали… Не догоним. Давай спросим, где кассы, купим билеты и завтра уже будем в родной Украине, к вечеру домой попадем…
Оксана, будто проснувшись, поспешила:
- Пойдем, пойдем, а то нас заметят, начнут требовать, чтобы на рельсах порядок навели, а я боюсь… Скорее!
Тащили за собой уцелевшую «кравчучку», на ходу проверяя наличие кошельков, чтобы никто не вытащил – там оставалось только на обратный путь…
…Как-то собрались родней за праздничным столом. Пахло курятиной, тушеной картошкой, огурцами. Марийка, переглянувшись с Оксаной, с хитринкой спросила:
- А что это жаркое с курятиной, с московской?
- Какой московской? – переспросила Галя. – Московские куры не мясные, их только для яиц берут. Какой из них толк, они на ворон похожи…
- Да нет! Мы о своем! Привезли из Москвы полную «кравчучку» нераспроданного товара, долго ели курятину, очень вкусная, ведь в Москве побывала, - смеялась Марийка.
- А ведь точно, не идет нам торговля в руку, - задумчиво произнесла Оксана. – Так и мама когда-то считала… Несовременные мы, не дано нам купеческого таланта.
- Кто на что учился, на то и пригодился, - отозвался ее муж. – Не купеческого мы племени, зато казацкого – ого-го! Стоит только попробовать твоего кулешу – не отъешься! Не печалься: что вырастили, то и потреблять будем. И зачем нам торговля! Правда, Сань?
- «Кравчучки» мне жаль. Той, которая под электричку… Там же не только курятина, но и индюшатина была, - уже с явным юмором протянула Саня. – Что с возу упало - то пропало!
За столом раздался дружный хохот…