1
Много веков назад, в эпоху великих художников и скульпторов, жил в старинном городе рыцарь. Он был молод и благочестив, а орден его вёл свою историю от тех воинов, что положили начало этому древнему государству и служили первому королю, чьи потомки и спустя тысячелетие восседали на троне, правя мудро и рачительно.
Не один раз побеждал рыцарь на городских турнирах и даже получил украшенные серебром латы из рук самого герцога, правителя этой области.
Город, где жил рыцарь, раскинулся на зелёных холмах. Рядом текла река и на её берегах горожане разбивали виноградники, а чудесное вино из этой области было известно далеко за пределами королевства. Белокаменный замок герцога стоял на самом высоком холме, глядя на жителей города узорчатыми окнами. Гордые флаги реяли на шпилях замка, и затейливый герб украшал ворота. Такой же герб был на щите и нагруднике рыцаря.
Было это в те времена, когда в мире расплодилось множество ведьм и еретиков, и не единожды рыцарю приходилось вместе со своим орденом отправляться в дальние уголки страны, когда святые отцы церкви находили ведьмины шабаши или новый колдун начинал насылать мор на деревни и города.
В последнее время ходили слухи и о жуткой нечисти, ибо странные люди раскапывали кладбища и разоряли гробницы. Бродяги на улицах возвещали о грядущем конце света, выпрашивая подачку. Мир менялся, и перемены не предвещали ничего хорошего. Даже монархи прекратили пограничные войны из-за тех бед, что появились внутри стран.
В безлунные ночи вереницы призраков принялись ходить по тёмным улицам, и горе тем, кто попадался им на пути. Таких находили окоченевшими от невыносимого ужаса и боялись хоронить. Церковь возводила огромные костры.
Простой люд спасался от нечистой силы в церквях и монастырях. Вера стала их последним спасеньем, ибо под крышей храма не было места призракам.
Был у рыцаря оруженосец, который по ночам дежурил на городских стенах. Когда по дорогам слонялись тёмные фигуры, из церквей раздавался колокольный звон, и горожане покидали дома. От призраков не спасали никакие стены. Хуже всего было простым крестьянам – не всегда они успевали добраться до маленьких церквушек, и не всегда хватало им места.
Говорили, что далеко на юге идёт великая война, и неоплаканные души убитых сеют ужас в живых сердцах.
Однажды тёмной ночью рыцаря разбудил в его особняке верный оруженосец.
- Призраки идут, господин. Надо бежать.
Напуганные горожане спешили в собор. Рыцарь со слугой влился в их ряды. Когда последние люди оказались внутри, двери святого храма захлопнулись. А потом пришла тьма. Снаружи бесновались ужасные духи, призраки ходили в серых лохмотьях, а от криков чёрных птиц стыла кровь.
Под утро нечисть исчезла, словно растворившись в предрассветном воздухе. Но все знали, пройдёт неделя, месяц, и она вернётся.
А до той поры люди старались о ней не думать, ведь в каждом сердце живёт надежда в светлую судьбу.
На следующее утро рыцарь ушёл на собрание ордена. Круглый стол стоял в центре огромной залы, на нём бокалы с лёгким вином, и речь повёл сам герцог, как первый среди равных.
- Есть у меня для вас хорошая новость, друзья, - говорил он. – Герцог с запада, верный слуга нашего короля, с голубиной почтой отправил мне послание. В нём говорится, будто нечисть покинула его владения, и то же самое чудо возможно и у нас.
Рыцари безмолвствовали, подчиняясь этикету, но ярко загоревшиеся глаза выдали их радость и удивление.
- В заброшенной мельнице возле стен его города был обнаружен могучий чародей. Это его козни позволяли нечисти вторгаться в города и селения. Но едва лишь некроманта сожгли на костре, люди там вздохнули свободно. Мы должны отыскать и в нашем герцогстве чернокнижника! – загремел под сводами голос правителя. – Любой ценой!
Рыцарь взглянул на единственного, кто позволил себе возразить герцогу. То был старый друг его покойного отца. Седые усы и глубокая сеть морщин вокруг глаз выдавали его почтенный возраст, однако он был всё ещё крепок телом и духом.
- Не означает ли это невинную смерть на кострах инквизиции сотен знахарей и даже простых людей?
- Я понимаю это, мой друг, - мягко произнёс герцог. – И принимаю, ради спасения тысяч других от чёрной напасти. Да простит нам Бог.
И случилось всё так, как и предсказывал старый рыцарь. Из столицы королевства была призвана святая инквизиция, доселе не имевшая власти в герцогстве. И почти каждый день на главной площади возводили огромные костры. Очередная жертва, наряженная в алую мантию и колпак с чёрными чертями, привязывалась к невысокой лестнице, торчащей из пропитанных смолой брёвен. Архиепископ герцогства бесстрастно зачитывал приговор и вырванное под пытками признание. Даже он не мог перечить отцам инквизиции. Наконец, к поленнице подходил одетый в чёрное кат и бросал на её вершину факел.
Орден и сам герцог обязаны были присутствовать на каждой казни, и не один раз блестели от слёз глаза молодого рыцаря, когда он глядел на мученическую смерть невинной жертвы. Ведь как мог быть старый лавочник или молодой лекарь тем самым ужасным некромантом, от чар которого целое герцогство погрузилось во мрак. Признание же ничего не стоило. Даже герцог прекрасно понимал, что после изощрённых пыток инквизиторов и святой отшельник признался бы в семи смертных грехах. В древней пыточной герцогского замка ни в чём не повинной жертве, к которой на улице просто подбежал чёрный кот, через воронку вливали в желудок целую бочку воды, или растягивали руки и ноги, дробя суставы, или выдирали ногти из пальцев и сдирали кожу огромными клещами.
Молодой рыцарь мало спал. Душераздирающие крики сожжённых заживо не отпускали его даже во сне. Стараясь отвлечься от печальных дум, он отправлялся в замковую библиотеку. И много читал, ибо утешение находил теперь в этом, а не в тренировочных боях с рыцарями своего ордена.
Однажды, когда он сидел, углубившись в чтение какого-то манускрипта, к нему мягкими шагами подошла девушка.
- Раньше вы так много не проводили здесь времени, - сказала она.
Юноша вздрогнул, поднял голову, и воззрился на незнакомку с невыразимым изумлением. Сказать, что она была красива, было ничего не сказать. Её глаза словно лучились странным сиянием, и цвет их был таким, который дают солнечные лучи, проходя сквозь лёгкие серебристые облака у самого небосвода. Такое прекрасное существо хотелось оберегать и одаривать самым лучшим, что могло быть в этом мире. Впрочем, рыцарь, захваченный врасплох, лишь на мгновенье позволил земным думам занять его разум. Потом же в глазах его засветилось лишь уважение и он преклонил колено перед этой молодой дамой.
- Кто вы? – спросил он учтиво.
- Не пугайтесь, - рассмеялась она. – Я могу здесь бывать в любое время.
- Вы родственница герцога? – догадался рыцарь.
Девушка молчала, лишь приветливо улыбалась.
- Почему же я раньше был лишён радости созерцать такую драгоценную красоту, как ваша?
- Разве что-то изменится, если вы узнаете ответ? – подняла она точёные брови.
- Увы, вероятно вы помолвлены, - вздохнул юноша.
- Но вы ведь не видите кольца, - сказала красавица и взяв книгу, которую он читал, прочла вслух название.
- Могу ли я пригласить вас на завтрашний бал? – хриплым от волнения голосом сказал рыцарь.
- Нет, к сожалению. Завтра я занята. Но если пожелаете, мы могли бы встретиться сегодня возле старой ивы, что растёт на берегу пруда рядом с собором.
Не дожидаясь его ответа, девушка быстро развернулась и ушла. Она скрылась за книжным стеллажом, но когда рыцарь спустя миг заглянул за него, незнакомки уже не было. А ещё через секунду в библиотеку вошёл старый учёный.
Не зная, что и думать, рыцарь опустился на скамью. Читать, однако, он уже не мог – удивительная девушка заняла все мысли. Поэтому, положив тяжёлую книгу на место, он медленно побрёл в свой особняк. Одно удивило его: книга была с толстыми пергаментными листами, вдобавок прикрепленная к полке железной цепью, однако девушка держала её своей хрупкой рукой так, словно и не чувствовала её веса.
Верный оруженосец выслушал сбивчивый рассказ рыцаря с интересом.
- Удачи вам сегодня, - сказал он, провожая юношу за двери особняка.
Он был рад, что у его господина наконец-то появилась дама сердца. Ведь оруженосец любил рыцаря, как старшего брата, и восхищался его добродетелью и храбростью.
Девушка медленно прогуливалась по мощёной камнем тропинке, вившейся возле пруда. На ней было лёгкое платье из розового шёлка, с белыми лилиями. Там-то и нашёл её рыцарь. Доспехи он, разумеется, не надел, зато поверх бархатного кафтана набросил свой лучший серебристый плащ, отороченный золотыми нитями.
- Вы обманули меня, - с шутливым укором подошёл юноша к красавице.
- Я знаю, - грустно подтвердила она.
- Почему же вы обманули? Ведь старая ива на той стороне пруда.
Вместо ответа девушка указала на какого-то рыцаря и его даму, что стояли под тем деревом, взявшись за руки.
- Этот достойный рыцарь из моего ордена, - узнал юноша. – Я мог бы познакомить вас с ним.
- Но мы ведь с вами даже не знакомы?
- Верно. Как же вас зовут?
Девушка назвала странное имя, но в его звуках точно смешивалась нежная трель соловья и журчанье чистого родника.
- А ваше имя я знаю, - сказала она. – Но только если спросите откуда, я уйду.
В самом деле, рыцарь никогда не встречал такую странную девушку. И, может быть, такая ему и нужна.
Вечер подошёл к концу чересчур быстро. На прощанье она позволила рыцарю поцеловать свою руку в белой сафьяновой перчатке.
- Можно вас попросить? – улыбнулась девушка.
- Что угодно, - отозвался юноша.
- Не оборачивайтесь. И если вы сдержите слово, мы встретимся завтра вечером в вашей любимой библиотеке.
Он хотел бы проводить взглядом красавицу, но не посмел. Кто знает, быть может, она говорила серьёзно.
Но на следующий день они не встретились. К вечеру словно тёмные тучи закрыли горизонт. И лишь когда они соприкоснулись с удушливым покровом, который распростёрся над городом после утренней казни, стало ясно, что это не облака. Многие в этот чёрный день утратили рассудок, ещё больше было тех, кто лишился своих жизней. И не все рыцари успели добраться до собора. За одну ночь орден потерял почти половину рыцарей в герцогстве.
Неподвижно стоял юноша возле высокого окна святого собора. У его ног лежал потерявший сознание от ужаса оруженосец, за спиной вопили ремесленники и прочий люд, и лишь рыцари да священники молча взирали на жуткие личины, являвшиеся в окнах. Крылатые змеи с головами львов, многоглавые псы, огромные коты с горящими багровым огнём зеницами и бесчисленное множество чёрных теней и полуразложившихся трупов, лишённых вечного покоя неведомым чародейством.
В эти страшные часы рыцарь молил Бога лишь об одном: чтобы девушка осталась жива и невредима. Ведь были в других частях города маленькие часовни, где тоже могли спастись от нечисти. Слишком много было людей в соборе, чтобы пытаться найти её.
А утром всё узнали страшную весть. Герцог не успел спастись. Его стылое тело лежало у ворот дворца.
Глава рыцарей ордена, размещавшихся в этом герцогстве, объявил, что правитель области не оставил наследников, а посему до назначения королём нового герцога, королевскую власть будут представлять рыцари.
По-прежнему каждое утро пылали костры, но вечером все рыцари собирались за круглым столом, обсуждая судьбу обезглавленного нечистью герцогства и принимая решения. Свободного времени у юноши не оставалось. Но перед сном, когда он оставлял дела, ему представлялась словно наяву та прекрасная девушка, которую он видел лишь два раза. Шли дни, и всё большая тоска одолевала его.
Вероятно, думал он, его молитвы остались не услышанными. Однако даже это не поколебало его веру в Бога.
Однажды ночью кто-то постучал в двери особняка. Рыцарь открыл дверь сам. Эта была она.
Как хотелось юноше сжать в объятьях дорогую сердцу девушку, но он лишь поцеловал её руку и вымолвил:
- Бог услышал мои молитвы.
- Истинно так, - кивнула красавица.
Спустя несколько минут они сидели в светлой гостиной. Юноша принёс из винного погреба лучшее вино и разлил в серебряные кубки. Рыцарь зачарованно глядел на девушку и восхищался её чудесным обликом. Её же глаза смотрели ласково и нежно. Потом он взял её за руку и вымолвил:
- Будь моей женой.
От её ответа, от маленького слова зависело, будет ли он пребывать в неизбывной тоске по своей даме сердца или обретёт вечное счастье с возлюбленной.
А она лишь опустила голову.
- Я не могу, - услышал юноша.
- Ты замужем, - ужаснулся он, выпустив её руку.
- Да нет же, нет.
- Но твоё сердце принадлежит другому?
- Оно принадлежит тебе, - ласково произнесла красавица.
Сердце его забилось сильнее, но разум не мог понять.
Рыцарь ждал, что она скажет дальше. Девушка же ничего не говорила, поэтому он спросил первый.
- Скажи мне, что я должен делать?
- То, что велит твой разум, а не твоё сердце, - загадочно произнесла красавица.
- Я полюбил тебя в тот миг, когда увидел. И могу думать лишь о тебе.
Странные слёзы появились в её глазах вместе с невыносимой грустью.
В этот миг в комнату вошёл оруженосец, чтобы убрать со стола и странно воззрился на два бокала.
- Господин, позвольте спросить? – дрожащим голосом спросил он.
- Что случилось? – удивлённо взглянул на него рыцарь.
- Зачем вам два бокала? Вы вызываете духов? Это вы чародей?
- Что за глупости! – воскликнул юноша и вдруг поменявшись в лице, внимательно посмотрел на сидящую напротив.
- Он меня не видит, - подтвердила она. – И не слышит.
- Иди отдыхать, друг мой. Завтра ты всё поймёшь.
Оруженосец не посмел ослушаться и удалился.
- Кто ты? – спросил рыцарь вновь, спустя минуту.
- Я пришла, чтобы помочь.
- Ты ангел?
- Вы нас называете так.
- Почему же ты явилась именно ко мне?
- Тебе предначертано судьбой стать спасителем своей страны и обречь себя на вечные муки, - она точно не хотела больше скрывать правду от юноши. – Ты должен выбрать. Если ты откажешься, то смерть твоя и всех будет лишь вопросом времени.
И рыцарь безропотно согласился, даже не помышляя об отказе.
- Вы сжигаете на кострах невинных, - покачала головой девушка.
- Среди них мог быть тот, кто наслал на нас эту напасть, - возразил рыцарь.
- Среди них его никогда не будет. Ибо он у вас всегда перед глазами.
- Что ты говоришь? – воскликнул рыцарь.
- Известно ли тебе, почему нечисть не может проникнуть в храмы и церкви?
- Это места, освящённые самим Богом, - уверенно ответил юноша.
- Бог совсем не такой, каким вы его представляете.
- Какой же Он?
- Этого я не могу сказать. Но могу сообщить другое: причина, по которой вы до сих пор спасаетесь от тьмы и мрака, проста и ныне трагична.
- Я не понимаю, - признался он.
- И не должен. Я тебе скажу: нечисть не может проникать в ваши храмы, потому что не знает, что это возможно. И едва ей это станет известно, мир погибнет во тьме и безумии. Не спасут вас ни святые стены, ни кресты из серебра. Ничто.
- Что же будет? - побелевший как полотно, он едва шептал.
- Конец всему.
- Что я должен делать?
- Умертвить того, кто сообщит об этом Князю Тьмы. Это архиепископ. И сейчас он уже готовиться к разговору с Дьяволом.
- Боже милостивый! – выкрикнул рыцарь в отчаянии. – Надо спешить.
Рыцарь, облачённый в латы, вихрем проносился на своём коне по мощёным улицам города, совершая бросок из своего имения в главный собор герцогства. Железные подковы выбивали из камня яркие искры. Случайные прохожие удивлённо глядели вслед всаднику.
Двери собора были гостеприимно распахнуты. Юноша спешился и вошёл внутрь. Монахи и епископы высыпали из своих келий, однако не посмели его остановить.
- Мне нужно срочно к архиепископу, - сказал он одному из рыцарей ордена, стоящих на страже у дверей из красного мрамора.
- Архиепископ приказал никого не пускать, - возразил тот.
- Глупец, от этого зависит судьба всего герцогства! – вскричал юноша, сказав истинную правду, и только это, очевидно, заставило стражника уступить.
Страж посторонился и запер за вошедшим двери.
Рыцарь огляделся. В конце длинной, пустующей залы была ещё одна дверь - из дерева, с золотыми узорами. Странный шум и рев доносился из-за неё, и голос, слишком тихий, чтобы можно было разобрать слова.
Дверь не поддавалась. И тогда юноша вытащил меч и наносил удар за ударом, пока она не рухнула грудой обломков.
На миг он оцепенел от увиденного. Здесь было самое святое место в герцогстве, здесь жил архиепископ и писал свои святые учения. А теперь иконы и кресты были повалены, повсюду горели красные зловещие свечи, а на мозаичном полу светилась пентаграмма. И неистовый голос отчётливо произносил слова древнего заклятья.
- Скажите мне лишь одно, святой отец! – сказал рыцарь, приставляя клинок к горлу старого архиепископа. – Что заставило вас пойти на это.
Архиепископ отнюдь не был безумным. Просто казался усталым стариком.
- Мы все умрём, - произнёс священник, даже не думая сопротивляться. – Это только вопрос времени. Я лишь ускорил судьбу герцогства и мира, а себе же хотел обеспечить второе место в Новом Царстве, Царстве Тьмы, Царстве Дьявола. Что грешного в том, что человек не хочет умирать?
- Пойдёмте, святой отец, - мягко сказал юноша. – Вам здесь больше делать нечего.
И тут старик издал вопль и неожиданно напоролся дряхлой шеей на острый клинок. Рыцарь не успел его отдёрнуть.
Святая инквизиция, объявившая покойного архиепископа служителем Дьявола, хотела сжечь на костре и его убийцу. Однако вмешательство ордена, и в частности старого друга отца, спасло рыцаря от казни.
До самой смерти ему суждено было прожить в сырой темнице под герцогским замком. Юноша был исключён из ордена и отлучён от церкви за убийство священнослужителя, однако жизнь ему дарована была судьбой долгая. И до самой смерти он не усомнился в своей вере, и не забыл божественной красоты той, кто являлась ему одному трижды.
Верный оруженосец написал поэму о своём бывшем господине, дабы люди были бдительны и не забывали великий подвиг молодого рыцаря, спасшего весь мир от страшной участи.
Говорят, однако, оруженосец не знал о том, что ещё много раз к заточённому в темницу рыцарю являлась его возлюбленная из рода ангелов. И кто знает, может это и была правда, ведь для неё не были преградой ни крепкие стены, ни стражники.
2
На высоком скальном уступе стояла старая темница. Сложенное из крепкого гранита, её основное здание в незапамятные времена служило казармой для одного из отрядов княжеского войска. Потом воинов перевели в другую казарму – внутри самой столицы, а старая постройка опустела. Ветер завывал в её пустых окнах, верхние ярусы облюбовало вороньё, да крысы копошились в тёмных подвалах.
Лет двести назад правивший тогда князь велел оборудовать здесь тюрьму для знатных заключённых. Казарменный двор расчистили от обломков кладки и всякого мусора, выложили брусчаткой. Полуразрушенные стены вокруг двора починили и подняли ещё повыше, а сверху оборудовали рядом заострённых прутьев. Впрочем, во всех этих мерах предосторожности не было особой нужды – сразу за стенами скала обрывалась вниз с головокружительной высоты почти отвесными склонами. Там, далеко внизу, бархатным руном раскинулись кроны деревьев. Среди ветвей щебетали птицы, шелестели на ветру мириады листьев. Ещё дальше расположились крестьянские угодья, фермы и мельницы на невысоких холмах. Но звуки этого вольного мира никогда не достигали ушей арестантов.
С восточной стороны тюремный двор примыкал к крепостным стенам столицы. Там, перегороженные караулкой, размещались тяжёлые кованые ворота. Шестеро стражников охраняли единственный выход из темницы, лишь изредка пропуская в город тюремщиков или стражей, чья смена заканчивалась.
К древнему зданию темницы примыкало более новое строение – для стражи, отдельно стоял склад для продовольствия и питьевой воды, и наконец, в одну из стен была искусным образом встроена дозорная башня.
Одним из узников был знатный рыцарь. О великом подвиге, что он некогда совершил, распевали бродячие менестрели на городских улицах, но звуков этих песен он никогда бы не услышал, ибо суждено было рыцарю сидеть в заточении до самой смерти. Новый князь, выбранный из числа рыцарей ордена, словно и не помнил о томящемся здесь товарище.
Был у рыцаря когда-то в молодости верный оруженосец, но кто знает, в каких краях ныне скитался этот человек, да и был ли жив вовсе.
Крохотная каморка, два на три шага, топчан, колченогий стол и табурет – вот и весь мир, который из года в года видел рыцарь. На рассвете и на закате в крепкую дверь камеры стучали – это тюремщик приносил похлёбку с хлебом, немного овощей да кружку воды. Всё остальное время узник был предоставлен самому себе. И рыцарь проводил его в печальных размышлениях, в долгих молитвах, или просто в забытьи – устремив недвижный взгляд в маленькое окно, зарешёченное толстыми прутьями.
Бывало, он долго стоял, прижав лицо к холодным прутьям, и глядел на стаи птиц, проносящиеся в небесах, на зелень лесов и золото полей, на изумрудные луга, по которым уже никогда не суждено прогуляться.
Летом жаркое солнце раскаляло каменные стены тюрьмы и заключённые страдали от невыносимого удушающего зноя. Зимой лютые морозы заставляли узников проводить всё время под тёплым одеялом, сжавшись в комок, а стены камер покрывались коркой льда.
А ещё к рыцарю приходила девушка. Разумеется, к арестантам никого не пускали, но в этом и не было надобности. Для девушки не были преградой ни стражники, ни крепкие стены. Потому как была она из рода ангелов.
Гостья приходила рано утром, когда рыцарь ещё спал, и долго сидела рядом, глядя на узника.
А потом рыцарь просыпался, и целый день был вместе со своей возлюбленной. Ведь так редко происходили эти встречи, а когда с заходом солнца девушка-ангел уходила, арестанту предстояло долгие месяцы провести в разлуке.
Двадцать девять лет провёл рыцарь в темнице, и за это время волосы его поседели, лицо стало бледным от слабого света, а зрение и слух обострились. И только ангел была по-прежнему юной, как и в день их первой встречи.
- Скажи, отчего ты приходишь так редко? – спросил как-то рыцарь у девушки.
- Я должна выполнять то, для чего была когда-то создана, - с печалью в голосе ответила она. – И слишком мало времени остаётся для встреч с тобой.
Рыцарь задумался.
- Ты никогда не говоришь мне о том мире, из которого ты родом. На тебе лежит запрет?
- Нет, - рассмеялась ангел. – Творец налагает запреты только на лихие деяния. Чтобы понять меня, ты должен знать то же, что я. Жить в моём мире. Иначе не стоит и рассказывать.
- Этот мир – рай?
- Это одно лишь название, - загадочно бросила девушка. – Также, как и Творец открыл нам всем только то, что хотел открыть.
- Он не открыл, для чего мы живём. Мы, люди. Я не знаю ответа на этот вопрос. А ты?
- Смысл или его отсутствие – всего лишь слова, выдуманные вашими мудрецами. Да я и сама не знаю. Я в числе многих берегу ваш мир, вас – младших детей Творца, и тем выполняю волю нашего Создателя. Но это не смысл моей жизни – только обязанность. Но в минуты наших встреч я наслаждаюсь радостью в своём сердце. Может быть, это смысл?
- Тебе судить, - тёплая улыбка озарила бледное лицо арестанта. – Я живу лишь для наших встреч. Больше у меня ничего нет. И сама жизнь мне опостылела.
- Разве ты не сам выбрал свою Судьбу?
Рыцарь хотел было возразить, но не посмел под пристальным взглядом ангела.
- Да, - твёрдым голосом сказал он.
Солнце садилось за дальними взгорьями: оранжевый диск ненадолго заглянул в каморку, будто напоминая девушке, что время её истекает.
- Расскажи мне что-нибудь? – попросил рыцарь.
- В одной далёкой стране, - сказала ангел, - среди высоких пальм, был Источник Радости. Тамошний владыка и его придворные целые дни проводили у этого источника, наслаждаясь необыкновенным блаженством. А другие подданные жили своей жизнью, честный труд чередуя с нехитрым отдыхом. Приказчики от имени владыки управляли страной по своему усмотрению. И юные наследники с нетерпеньем ждали, когда для них освободится место у чудесного Источника.
Так проходили века и всё оставалось неизменным. Но однажды владыка прогнал прочь всех и захотел, чтобы Источник Радости принадлежал только ему. День и ночь стояли стражи вокруг Источника, никого к нему не подпуская. А владыка пил беспричинную радость, и его сердце едва выдерживало такое. Потом увидел правитель, как крохотная тропическая птица села на траву рядом с ним и стала пить из Источника. Велел тогда владыка сделать огромный сосуд, а затем с помощью слуг всю волшебную воду стал заливать в эту исполинскую амфору. А когда сосуд наполнился, Источник иссяк.
И в тот же час жестокий ураган, посланный разгневанными Богами, пронёсся над этой страной. Он разметал людей, а амфору захватил с собой и сбросил на прибрежные камни. Всё содержимое исчезло в океане.
С тех пор мельчайшие частички радости разнесло по всем морям и рекам. Большие облака взяли их к себе, а затем мерцающим дождём пролили над всеми странами мира.
Люди давно позабыли об этом Источнике, и только маленькие дети одной им ведомой памятью ещё помнят о том, что в каждой капле дождя скрывается малая толика радости.
Рыцарь засмеялся.
- Всегда, когда начинается дождь, дети ловят ртом счастливые капельки, и нет для них большей радости, - закончил он.
- Мне пора уходить, - тихонько молвила девушка.
Подарив рыцарю горячий поцелуй, ангел неуловимым движением мелькнула за окно и исчезла в закатных облаках.
Шли месяцы. Весна сменилась за окном каморки жарким летом. А затем настала осень, пригретая тёплым солнцем и овеваемая прохладным ветерком. Близилось время встречи.
Рыцарь любил осень. В эту пору года даже беспросветное заточение казалось ему не таким мучительным. Может быть, виной тому были дожди, которые узнику особенно нравились.
Бывало, ясным утром из-за далёкого горизонта приходили тяжёлые тёмные тучи, в считанные часы заволакивая доселе безоблачное небо. А рыцарь сидел на своём жестком топчане и с удовольствием смотрел на это ненастье.
Дневной свет, проникавший в камеру, мерк, и вот уже первые торопливые капли падали на окно. Затем подоспевало остальное войско дождя, хлестал ливень. Струйки дождевой воды стекали в каморку, заливали весь пол – и всё равно узник радовался. Он лишь поднимал ноги на лежак и всё глядел на игру разбушевавшейся природы.
- Почему мне так нравится дождь, - проговорил он однажды осенью.
Девушка-ангел была рядом и решила, что вопрос относится к ней.
- Потому, что ты в неволе, - ответила гостья. – И при ясном солнце тебе грустно от мысли, что там, за каменными стенами, люди свободны и могут делать всё, что пожелают. Когда же идёт дождь, они запираются в домах и с тоскою смотрят в окно. Это то время, когда ты, узник, ничем не отличаешься от них.
- Наверное, - улыбнулся рыцарь ей. – Я считаю только, что у человека нельзя отбирать свободу навсегда.
Ангел кивнула, соглашаясь…
Проходила осень. За ласковым сентябрём следовал золотой октябрь. Потом пришёл черёд хмурого холодного ноября, стряхнувшего с деревьев листву.
Девушка не являлась. Шли над страной новые дожди, белые от мокрого снега. В камере стало холодно. Арестантам выдали зимние тулупы из облезшей овчины.
Рыцарь начал беспокоится. Никогда ещё разлука не была столь долгой. Быть может, в часы их последней встречи, он чем-то обидел свою возлюбленную?
А когда наступил новый год, арестант уже не в силах был больше ждать.
Мысли его часто останавливались на быстрой смерти. Узник всегда мог соорудить петлю из сподручной материи и повесится прямо на оконной решётке. Но такую смерть рыцарь считал позорной для себя. Что сказала бы на это ангел?
Он ждал ещё два долгих зимних месяца, до самой весны. Девушка так и не пришла.
Однажды вечером тюремщик разносил по камерам ужин. Присвистывая, он стучал в дверь каждой камеры – узник открывал маленькое окошко, куда просовывался мятый жестяной поднос со скудной трапезой. Всё шло как всегда, пока тюремщик не добрался до камеры рыцаря.
На стук никто не отзывался. Обычно заключённые были очень голодны и прямо-таки подбегали к двери, заслышав стук тюремщика. Но рыцарь не отозвался даже после того, как стражник кулаком забарабанил по крепким доскам.
Недовольно хмыкнув, тюремщик сам приоткрыл створки окошка и заглянул в полутёмную камеру. Его пробрала дрожь. Рыцарь лежал на своём топчане лицом к стене, неподвижный.
Тюремщик лишь недавно работал в темнице – при нём ещё никто не умирал. Вместо того, чтобы позвать кого-нибудь из стражи, он сам снял ключи с пояса и отпер дверь, желая проверить пульс и дыхание узника. В этом и была его ошибка.
Едва только стражник коснулся плеча рыцаря, арестант резко вскочил на ноги и что было сил толкнул тюремщика к противоположной стенке. Страж больно ударился спиной и затылком, успев впрочем, схватиться за кинжал. Но куда было тюремщику, парню из соседней деревеньки, тягаться с рыцарем элитного ордена, пусть уже и немолодым. Узник ударом ноги выбил оружие из руки стражника, подхватил кинжал и выбежал из камеры.
Рыцарь чуть пошатнулся. Двадцать девять лет провёл он в маленькой камере – и теперь странно было ему находиться вне её. Стражник за спиной взмолился о пощаде, однако рыцарю до тюремщика не было никакого дела. Арестант побежал по длинному коридору, слабо освещённому редкими плошками.
На пути у рыцаря была дверь. Он не знал, куда она ведёт – заключённых заводили в тюрьму с мешком на голове.
За дверью было небольшое помещение, где обычно сидел тюремщик. Из этой комнатки наружу вела ещё одна дверь.
Оказавшись во дворе тюрьмы, беглец остановился и зажмурился. Даже ранним вечером небо ослепляло его. Глядя себе под ноги, рыцарь приложил ладонь к глазам и теперь рассматривал мир сквозь пальцы. По правую руку высилось большое здание стражи. За спиной угрюмой громадой нависала сама темница, в которую рыцарь больше не вернётся. Далеко, за всем пространством тюремного двора, разместилась караулка. Там были ворота.
- Эй ты! Стоять, не двигаться! – крикнули беглецу.
Двое стражников, нёсших службу во дворе, метнулись к рыцарю, на бегу обнажая острые мечи. Беглец, уже отнявший руку от глаз, глянул на жалкий кинжал в своей руке. А затем поднял взгляд, и узрел высокую башню совсем недалеко от себя. Вероятно, немногие из шпилей княжеского дворца могли соперничать высотой с этой башней, вздымавшейся на огромную высоту.
Рванув на себя дверь, рыцарь очутился на винтовой лестнице. С шумом вздохнув, он устремился вверх, ступая через ступеньку. Одолев шесть витков, беглец услышал прямо под собой крики и звон стали. Стражники уже были в башне.
Не останавливаясь более, рыцарь добрался до верхушки. Лестница выходила на маленькую круглую площадку.
Кинжал прозвенел о камень пола. Широко распахнутыми глазами глядел рыцарь на всё то великолепие, что открывалось ему. Да, он был на свободе, пусть и в последний раз. Безбрежные равнины раскинулись вокруг, перерезаемые серебристой лентой большой реки, а совсем рядом виднелся город, с такими маленькими домишками.
И тут появилась девушка. Точно из ниоткуда возникла она в вечернем небе и с улыбкой шагала к рыцарю прямо по воздуху.
Ангел всё-таки вернулась к тому, кто хранил её в своём сердце...
Стражники, ещё миг назад пылавшие яростью, остановились, достигнув вершины башни. Застыв от изумления, смотрели они на чудесное зрелище: девушка неземной красоты протягивала руку беглецу, стоявшему у самого края, на страшной высоте.
Один из стражников сумел стряхнуть с себя оцепенение. Сжав покрепче рукоять меча, он сделал первый шаг из пяти, что отделяли его от узника.
А потом рыцарь шагнул с края башни. Его смертное тело камнем ринулось вниз, к пыльному двору, а сияющая душа рука об руку с ангелом продолжала идти. Они поднимались, точно по незримой лестнице, пока не исчезли за светлым облаком, направляясь туда, где мир людей – не больше, чем память.
Макс Артур
15 апреля 2007 – 7 мая 2008