Введение
По-видимому, страсть к путешествиям была моей второй натурой, если уже в почтенном возрасте не смог отказаться от лестного предложения капитана торгового судна Эйбела, отправиться с ним к берегам загадочной страны, описанной в старинных книгах под названием Релуссия. Эйбел с таким неподдельным энтузиазмом рисовал мне завораживающие картины чудной природы, несметных богатств и других примечательностей этой страны, что я при всем желании не смог отклонить его предложение. Мои ссылки на пожилой возраст были немедленно отметены им посредством нескольких капель янтарной жидкости, после приема, которых я почувствовал необычайный прилив жизненных сил. По словам Эйбела пузырек с этой жидкостью он раздобыл у моряка из страны долгожителей Элиссии. Я, не раз слышал об этой удивительной стране обладавшей тайной эликсира долголетия. Знал, что с помощью этого чудодейственного средства можно продлить человеческую жизнь до трехсот и более лет. Однако ни разу в своих многочисленных странствованиях не имел счастья бросить якорь в Элиссии. К тому же последние малоприятные приключения в Пекуньярии и Эквигомии надолго отбили у меня охоту к новым странствованиям.
Конечно, я не преминул переговорить относительно нового путешествия со своим слугой Нуилом, бежавшим со мной из Эквигомии после потери своего могущества. Кто не знает, напомню, что в Эквигомии Нуил носил титул пятикратно сверхравного и входил в число наиболее могущественных персон этой страны. К нему я попал после череды жутких событий последовавших вслед за моим побегом из лап Оффура в Эквигомию. Но лучше бы я не совершал этого побега, поскольку мои правдивые объяснения, как и почему я очутился в Эквигомии, зачем проник в Эквигомию, для чего нахожусь в Эквигомии, не удовлетворяли моих дознавателей. Допросы повторялись снова и снова, и с тошнотворным однообразием сводились, в сущности, к одному и тому же вопросу.
- С какой целью ты пытался проникнуть в Эквигомию?
- Скажи прямо, для чего ты пытался проникнуть в Эквигомию?
- Мы все знаем, но будет лучше, если сам скажешь, для какой цели ты действительно пытался проникнуть в Эквигомию?
При всем старании, я так и не смог убедить своих дознавателей об истинных причинах своего опрометчивого поступка. Поэтому после краткой судебной процедуры, меня отправили для очистки заблудшего сознания на сельскохозяйственные работы. Процедура очистки заключалась в выполнении грязных и тяжелых работ, заучивания и повторении к месту и не к месту заветов многократно сверхравного великого императора Эквигомии Оана.
Неизвестно сколько времени пришлось бы очищать сознание, если бы не моя неосмотрительная помощь двум влюбленным в совершении побега. На меня, как водится, тут же донесли, устроили скорый суд и вдоволь поиздевавшись, бросили в тюремный подвал. Здесь меня ожидала только одна участь – голодная смерть. Поэтому поразмыслив, я решил сменить прежние правдивые объяснения о причинах бегства в Эквигомию на откровенный вымысел. Изобразив на лице печать глубокой тайны, чуть ли не шепотом я сообщил двукратно сверхравным, что являюсь крупным лазутчиком Пекуньярии, вознамерившейся высадить войска в Эквигомии.
Как ни странно, эта бесстыдная ложь сразу же подняла мой престиж в глазах дознавателей. Я был признан очистившим свое сознание до заоблачных высот, и в статусе трехкратно сверхравного немедленно назначен в услужение пятикратно сверхравному Нуилу. Такое назначение с одной стороны, несомненно, принесло мне огромное облегчение, но с другой не гарантировало от смертельных опасностей другого рода.
В Эквигомии кроме Нуила было еще несколько пятикратно сверхравных, и все они, а вместе с ними и их окружение находились между собой в двойственном состоянии союза - вражды. Время от времени кто-то выпадал из этой обоймы из-за ошибочного толкования изречений великого Оана. Наказание за такую дерзость было одним и тем же – питье собственной мочи и поедание своих фекалий. Несчастный умирал в жестоких муках.
Очевидно, Нуил по ряду признаков понял, что и ему не избежать в скором времени этой участи, о чем в осторожной форме поведал мне. Я со своей стороны не преминул воспользоваться представившейся возможностью вернуться домой и посоветовал Нуилу немедленно бежать со мной в Англию. На наспех снаряженном судне, мы, не мешкая с небольшой командой моряков, отплыли на мою родину.
Само собой разумеется, что в новых обстоятельствах недавний диктатор Эквигомии без малейших возражений теперь подчинялся мне, а по прибытии в Англию стал моим обычным слугой. Смену своего статуса, иногда как бы в шутку он оправдывал тем, что признает за мной ранг шестикратно сверхравного, ссылаясь на следующее изречение великого Оана – «Из двух равных равнее тот, кто выведет другого из затруднения».
Вообще заветы Оана настолько сильно вошли в жизнь эквигомов, что превратились, в своего рода образ жизни и действий в различных обстоятельствах. Нуил получил статус пятикратно сверхравного именно потому, что покопавшись в памяти, умел быстро найти наиболее подходящее изречение к конкретному случаю. Таким талантом, обладали, однако далеко не все. Я не раз был свидетелем, как эквигом затруднялся, принять решение в самых простых ситуациях. Например, наложить заплату или зашить прореху в одежде. Пришлось помочь бедняге, напомнив ему изречение Оана - «В сущности, бедность есть самое большое богатство». Отсюда вытекало, что символизирующую богатство прореху можно, в принципе, не зашивать, или, по крайней мере, если символ богатства оказывался чрезмерным, привести в более скромное состояние, руководствуясь другим заветом Оана – «Кичащийся богатством скорее глупец, чем умный».
Вообще я почерпнул немало интересного из жизни и быта эквигомов. Поэтому всех, кто желает узнать больше о подробностях моих приключений в Эквигомии, я отсылаю к Андрею Аникину, довольно красочно описавшему их в сборнике Фантастика -78 (Пятое путешествие Гулливера, Изд. Молодая гвардия, М., 1978, с. 8-42).
Глава первая. Гулливер с Нуилом отправляются в Релуссию. Корабль терпит крушение у берегов искусственного острова Лючания. Гулливера посвящают в научную миссию лючан.
Нуил внимательно выслушал о предложении Эйбела и, почесав за ухом, задумчиво произнес: - Великий император Оан учит: «Текущий ручей лучше зловонного болота». Извини Гулливер, но каждый прожитый нами день, как две капли воды, похож на предыдущий, и поэтому, тоже напоминает болото. Поэтому, будет правильно, сменить болото на журчащий ручей.
В словах Нуила сквозила немалая доля здравого смысла. Поразмыслив, я решил, взять с собой в путешествие бывшего диктатора Эквигомии. Его предыдущий опыт подковерной борьбы и взаимоотношений с пятикратно сверхравными, был бы в определенных обстоятельствах, несомненно, полезен. Поэтому, без всяких обиняков я предложил ему разделить со мной прелесть нового путешествия. Нуил на мгновение, призадумавшись, изрек из запасников памяти другое изречение Оана – «Человек отличается от животного тем, что подчиняется сознательно». Это означало, что не может быть и речи об отказе тому, кто равнее Нуила хотя бы на одну ступень. Мы выпили с ним по стопке доброго английского виски и стали готовиться в дорогу.
Эйбел предусмотрительно подготовил нам по соседству с собой удобную со вкусом обставленную каюту. На стенах висели прелестные гобелены мифологического содержания, в привинченном к полу резном шкафу лежала стопка редких книг по морскому делу, тяжелый дубовый стол и огромный глобус с навигационными приборами довершали простую, но столь милую сердцу моряка картину. Последние приготовления были закончены и корабль с чудесным названием «Фелиция» отплыл в неведомую Релуссию под дружные рукоплескания друзей и близких.
Погода была прекрасной. Не штормило. Блики августовского солнца переливались перламутровым сиянием в складках мелкой водяной ряби, а очаровательные звезды ласково плескались ночью в темной глубине океанской глади. Можно было часами отдыхать душой глядя на эту божественную красоту Легкий прохладный ветерок приятно бодрил. Временами откуда-то появлялось стадо дельфинов и забавляло нас игрой головокружительных пируэтов.
Дружная команда моряков исправно выполняла команды капитана. Наш корабль мерно, покачиваясь на волнах, уже успел обогнуть цепь больших коралловых островов Маури и взял курс к мысу Кусинакси. Его мы должны были достигнуть по моим расчетам через 10 -12 суток пути. Здесь можно было бросить якорь для пополнения запасов воды и пищи и, если верить свидетельствам бывалых моряков, немного поразвлечься в обществе шоколадных красавиц.
Все складывалось, таким образом, как нельзя лучше. Я пребывал в превосходном настроении, чему в немалой мере был обязан янтарным каплям эликсира долголетия. Иное дело Нуил. Озабоченно вглядываясь в необъятную даль океанского простора, на 45-й день плавания он неожиданно изрыгнул очередную порцию мудрости Оана - «Слишком хорошо - тоже нехорошо».
Лучше бы он не говорил этих слов. Небо стало стремительно темнеть, заполыхали молнии, а раскаты грома и мощный ливень с ураганным ветром довершили страшную картину разбушевавшегося океана. Капитаном была отдана команда - немедленно спустить паруса. Но это дало лишь временный эффект. Казалось, сам Вельзевул пришел на помощь чудовищным силам преисподней. Волны вздымались все выше и выше. Наше утлое суденышко бросало из стороны в сторону. Огромные волны с грохотом обрушивались на палубу. Бедная Фелиция издавала жалостливые стоны и скрипы, словно умоляя разбушевавшийся океан о пощаде. Команда прилагала все силы, чтобы избежать кораблекрушения. Капитан Эйбел и два матроса крепко ухватившись за штурвал изо всех сил сражались со стихией, направляя всякий раз нос корабля поперек очередной волны. Но это была неравная схватка, в которой морские демоны не раз торжествовали победу над человеком. Мне ли, старому моряку было не знать, чем кончаются подобные истории.
- Рубите грот мачту - прокричал капитан. Его, заглушаемый раскатами грома и свистом бушующего ветра голос, с трудом достиг наших ушей. Несколько моряков кинулись исполнять приказание, но очередная, обрушившаяся на корабль волна, тут, же смыла их в пучину океана. Не оставалось ничего другого, как положиться на милость всевышнего. Я взглянул на Нуила. Пятикратно сверхравный хранил удивительное хладнокровие. По-видимому, был занят тем, что выискивал из закоулков памяти приличествующее ситуации изречение великого Оана. И действительно не дрогнув ни одним мускулом, Нуил бесстрастно произнес – «Нет безвыходных ситуаций, поскольку смерть тоже является выходом». Признаюсь, меня передернуло от такой простой и вместе с тем наиболее вероятной перспективы. Однако через несколько секунд Нуил изрек другое более обнадеживающее изречение - «Ошибается тот, кто считает, что все кончено. На самом деле все только начинается».
Между тем громадные волны все яростнее обрушивались на наш корабль. В хаосе соленых брызг я с трудом различал тех, кто еще продолжал самоотверженно бороться с демонами океанской стихии. Несколько матросов, обвязав себя канатами и якорной цепью, яростно рубили топорами грот-мачту, которая издав напоследок жалобный скрип, рухнула, ломая корабельные надстройки. Однако, эта маленькая победа, казалось, еще сильнее разъярила океан. Все силы ада с утроенной мощью набросились на наш корабль. Зловещее темное небо, врезающиеся в океан стрелы молний, оглушительные раскаты грома довершали картину неравной борьбы моряков с разбушевавшимся Посейдоном. Наконец огромная волна, ударив о борт корабля, опрокинула его набок, встречная волна закрутила в чудовищном водовороте, раздался жуткий треск разрываемого волнами остова судна и я с Нуилом оказались в пасти кипящего пеной злобного океана. Вокруг плавали деревянные останки «Фелиции», лишь несколько мгновений назад, служившие нам защитой от взбесившихся сил стихии. Но, и сейчас они продолжали оставаться нашей единственной надеждой на спасение. Само провидение спешило нам помощь, позволив мне и Нуилу оседлать грот-мачту.
Не помню, сколько времени пришлось нам провести на этом малоприспособленном для плавания обломке Фелиции, борясь с разъяренными морскими демонами. Скажу одно - мы, несомненно, давно пошли бы ко дну, не будь волшебных капель эликсира долголетия, пузырек с которым я хранил всегда при себе. Янтарные капли эликсира придали нам необычайную силу сопротивления дьявольским попыткам Посейдона навечно переселить в свое царство. Нет, и не может, быть границ моей благодарности капитану Эйбелу, одарившего меня таким чудесным снадобьем.
Между тем небо стало постепенно проясняться, шторм стихать, волнение океана уменьшаться. Мы оба почувствовали некоторое облегчение и стали оглядываться по сторонам в надежде отыскать товарищей по несчастью. Должен же был хоть кто-то уцелеть из команды. Спастись, как и мы, на обломках судна. Иногда казалось, что ветер доносит до нас чей-то зов, чью-то мольбу о помощи. Увы, то была лишь причудливая игра ветра с глухим шумом теряющих силу волн. Сколько ни вглядывались мы в безбрежные просторы океана, все было тщетно. Вплоть до самого горизонта взор не улавливал ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало фигуры наших несчастных товарищей. Шторм разметал обломки судна, неведомо на какие расстояния. И если даже кто-то, как и мы, нашел на них спасение, все равно не смог бы разделить с нами горечь постигшего несчастья. Мы уподобились ищущим друг друга в кромешной тьме путникам.
Вскоре волнение океана совсем утихло, и я обратил внимание на стаю быстро приближающихся дельфинов. Описав вокруг нас несколько кругов и продемонстрировав несколько восхитительных пируэтов они, словно договорившись, стремительно развернули нашу грот-мачту и погнали ее, в бог знает каком направлении, с довольно приличной скоростью. Были ли мы занятной игрушкой для дельфинов, или ими руководили иные соображения, сказать трудно. В нашем положении не приходилось выбирать, оставалось лишь положиться на волю провидения.
Тем временем день клонился к вечеру. И вдруг…, мы не поверили глазам…., в туманной океанской дымке вначале наподобие миража, а затем все более явственно стали проявляться очертания неведомого берега. Земля!!! Спасение!!! Моей и Нуила радости не было предела. Так вот куда несли нас дельфины, временами высовывая из воды похожие на клюв мордочки и издавая приветливые звуки. Я готов был расцеловать этих, пришедших на помощь, замечательных животных. Поневоле вспомнилось высказанное Нуилом изречение великого Оана – «Ошибается тот, кто считает, что все кончено. На самом деле все только начинается». Для нас действительно все только начиналось, поскольку впереди была полная неизвестность.
Мягко врезавшись в песчаную отмель, грот-мачта неподвижно замерла. Я и Нуил, не веря своему счастью, едва передвигая от усталости ноги, медленно сошли на землю. Дельфины, покружившись несколько минут вблизи берега, и, продемонстрировав на прощание серию головокружительных прыжков, бесследно исчезли в необъятных просторах океана.
Мы огляделись по сторонам. Достойная кисти художника живописная местность предстала перед нашими глазами. Слева шумела листвой оливковая роща. За ней в лучах заходящего солнца горела синевой цепь горных вершин. Справа, вздымая мириады брызг от соударения с валунами, шумел впадающий в океан речной поток. В нескольких милях, по обе стороны реки, находились необычной архитектуры строения. Некоторые из них имели шарообразную, другие цилиндрическую форму. Кроме того, на разных уровнях в небе плавали, разнообразной формы странные устройства.
Это пугало и обнадеживало. Обнадеживало, поскольку как бы там ни было, мы спаслись от неминуемой смерти и находились, пусть на загадочной, но вселяющей надежду, обитаемой земле. Пугало, поскольку впереди была полная неизвестность. Что это - остров или материк? Чего ждать от встречи с местным населением, от властей неведомой страны? Честно скажу – . при всем богатом опыте предыдущих путешествий, побороть щемящее чувство неизвестности мне, в таких ситуациях, еще ни разу не удавалось. Впрочем, загадочная архитектура строений свидетельствовала о достаточно высоком уровне цивилизации, проживающего здесь народа. Однако по своему опыту я знал, что это отнюдь не гарантирует нашу безопасность. Иногда легче выпутаться из рук кровожадных каннибалов, чем защитить себя от фантастических подозрений интеллектуально развитых придурков. На острове Суримото я с легкостью сохранил свою жизнь, подарив каннибалам под их благодарные вопли, груду пустых консервных банок. А вот в Эквигомии, а до этого в Чангуньике мне так и не удалось разубедить своих дознавателей в отсутствии дурных намерений. Зато убедить их в том, что такие намерения есть, оказалось делом легче легкого. Лишь через несколько лет суровых испытаний мне с трудом удалось вырваться из деспотических уз этих стран.
Очевидно, Нуил интуитивно понял мои тревожные мысли, поскольку, по своему обыкновению изрек новое изречение Оана – «Не бойся неизвестности, она украшает жизнь, если даже не сулит благоденствие». С этим трудно было не согласиться. Мы побрели в сторону оливковой рощи. Развесили на ветвях деревьев для просушки насквозь промокшую одежду и блаженно разлеглись на мягкой ароматной траве. Теплый ветерок, щебетание птиц, быстро сгустившиеся сумерки и накопившаяся усталость стремительно погрузили нас в объятия Морфея.
Солнце уже начало свой неторопливый бег в лазурной синеве неба, когда я и Нуил, хорошенько отоспавшись, проснулись. Одежда наша просохла. Мы быстренько оделись и, подойдя к реке, утолили жажду. Осталось унять, притупившееся за время испытаний, чувство голода. К счастью, мне удалось найти за ближайшим косогором несколько съедобных грибов, а Нуил добыл в роще немного съедобных фруктов и корешков. Мы уже почти закончили свой скромный завтрак, как вдруг из-за ближайшего холма появилось семейство львов. Впереди важно шествовало два крупных хищника, за ними несколько львиц и их детеныши. Мы приготовились к самому худшему, но к нашему удивлению львы не обратили на нас никакого внимания. Мне даже показалось, что у некоторых из них появилось брезгливое выражение на морде. Прошествовав от нас, всего в каких-нибудь 10-15 метрах, звери углубились в рощу. Если бы это не произошло именно с нами, я бы никому не поверил, что такое равнодушное отношение хищников к человеку возможно. Нуил по обыкновению отреагировал очередной сентенцией Оана «В каждой опасности есть особая прелесть, особенно когда она тебя миновала»
Не успели мы оправиться от пережитого потрясения, как нашим глазам предстало новое чудо. Из-за того же самого холма вынырнула самодвижущаяся повозка. Мы опешили. Я слышал ранее от капитана Эйбэла, о существовании загадочной и могущественной страны Лючании, обладающей непостижимыми знаниями неведомых миров и невероятным обилием технических чудес, но лично самому такую повозку довелось увидеть впервые. С кошачьим тихим урчанием повозка остановилась возле нас и из нее вышли два странно одетых субъекта. Их морщинистая, вся в складках одежда напоминала скорее лохмотья нищих, чем приличествующая облику благородных персон, одеяние. Вместе с тем лохмотья не имели вид тряпья, поскольку выглядели довольно свежо. Как бы там ни было, но одежда незнакомцев никак не вязалась с нашим представлением о традиционной моде.
Приветливо улыбаясь, оба незнакомца с нескрываемым интересом стали разглядывать нас, словно мы были экспонатами какого-то музея.
- Слушай Диль, - сказал один другому, - А ведь к нам пожаловали гости из 17-го века. Посмотри, как они одеты. Вот удача.
Странно, хотя ни один из незнакомцев не произнес ни слова, в наших ушах ясно прозвучала понятная нам английская речь.
- Нет Лекс, они, скорее из начала 18-го века, - возразил другой незнакомец, - Видишь, оба в долгополых кафтанах и плотно обтянутых лосинах.
- Вот что ребята, - обращаясь к нам, сказал Диль, - Мы вам несказанно рады, добро пожаловать в Лючанию. Вы, я полагаю, нуждаетесь в хорошем отдыхе после крушения корабля и полученной трепки в океане. Мы все устроим. Милости просим в наш экипаж.
- А откуда вы знаете про кораблекрушение, спросил я.
- Об этом Вы узнаете позже, когда ближе познакомитесь с Лючанией, прозвучал в моих ушах голос Диля.
Я и Нуил устроились на мягком заднем сидении повозки. Она заурчала и через 15-20 минут комфортной езды остановилась возле, напоминающего перевернутый желоб, здания. Здесь меня и Нуила подвергли тщательному омовению. Затем двое, относительно молодых магов, в белых халатах занялись чародейством. Тихо жужжали магические ящики, в удивительных зеркалах мелькали их и наши изображения, загорались и гасли синие, красные и желтые огоньки. Ощупывая наши тела, прикладывая к ним растопыренные трубочки, и укладывая в особые кровати, маги, в течение примерно часа, выпытывали подробности о наших былых болезнях и даже об интимных взаимоотношениях с женщинами. Нашу одежду неизвестно как, но привели в совершенно новое состояние. Я однозначно понял – мы попали в страну могущественных чародеев.
Один из магов спросил, откуда у меня пузырек с эликсиром долголетия.
- Мне его дал капитан Эйбел, с которым я отправился в новое путешествие
- А как к нему попал эликсир?
- Из страны долгожителей – Элиссии
- Этой страны, к сожалению, теперь нет, ее после извержения вулкана и мощного землетрясения поглотил океан. Жаль, что у нас нет рецепта этого эликсира. Но ничего, мы располагаем средствами и посильнее. И к этому эликсиру подберем ключик. Он нам пригодится в качестве экспоната.
С этими словами он, отлив несколько капель эликсира в стеклянную трубочку, вернул мне пузырек.
- Хитрит, - подумал я, - какие еще могут быть снадобья сильнее этого средства. Хочет разгадать его состав, вот и отлил в трубочку.
- Нет, Гулливер, этот эликсир нужен нам только для демонстрации медицинских достижений землян, не более того, - возразил, удивительным образом разгадав мои мысли, маг.
Впоследствии, я убедился, что все без исключения лючане, обладали даром проникновения в мысли. Чудеса, которые предстояло увидеть в Лючании, только начинались.
Выяснив, какие блюда пользуются у нас особым предпочтением один из магов, подойдя к оранжевому ящику, произвел кончиками пальцев колдовские движения. Затем усадил за стол. К столу подкатилось пучеглазое существо и проворно расставило перед каждым из нас желанные блюда. Мы были потрясены. Все было слишком похоже на удивительный сон, чтобы быть правдой. Но самое удивительное ждало впереди.
Чародей по имени Грей объяснил нам, что мы находимся в гостях у лючан - представителей цивилизации, прибывшей на Землю несколько тысяч лет назад с планеты Аяла, расположенной в системе Вега из созвездия Лиры. Аяла во многом схожа с Землей. Имеет примерно те же размеры, атмосферу, магнитное поле, сушу, реки, моря, океаны. Однако, животный и растительный мир существенно отличаются от земного. Научная экспедиция лючан, обосновалась на созданном ими посреди Тихого океана искусственном острове. Здесь воссоздана земная флора и фауна. Собраны и изучаются разнообразные представители животного и растительного мира, а также человеческой цивилизации из различных исторических эпох.
- Вы хотите сказать, что у Вас можно встретить живых современников Юлия Цезаря или Аристотеля, - не удержался я от вопроса.
- Именно так. Все они пребывают в добром здравии, благодаря омоложению тел способом клонирования. Вы являетесь недостающим звеном в наших исследованиях, поскольку у нас нет представителей начала 18-го века. Нас интересуют прежде всего, видные деятели каждой исторической эпохи. Вы много повидавший путешественник, а Нуил крупный сановник Эквигомии. Каждый из Вас обладает нужной нам информацией. Мы можем, конечно, легко пополнить свою коллекцию любыми человеческими экспонатами, но Высший Гелиоком Аялы запрещает такие действия из гуманных соображений. Разрешено использовать для исследований лишь тех землян, кто попал к нам, как Вы, волею обстоятельств; умер естественной смертью; совершил самоубийство, или совершит его в будущем. Бесследное исчезновение последних – есть на самом деле пополнение нами экспонатов из числа потенциальных самоубийц. Уровень наших научных достижений таков, что мы можем, всего лишь по одной, взятой из останков умерших клетке, восстанавливать их живую плоть с полным сохранением памяти о ранее прожитой жизни.
Признаюсь, в глубине души у меня шевельнулось подозрение. Не является ли страшный шторм, погубивший моряков и наш корабль дьявольским делом чародеев. Только лишь с одной целью – получить нас в качестве недостающих экспонатов. Грей, тут же поспешил успокоить меня.
- Нет, Гулливер, мы не вмешиваемся в жизнь природных стихий. Естественный ход земных событий должен идти своим чередом. И мы не удерживаем тех, кто попал к нам волею обстоятельств. Только самоубийцы и восставшие из мертвых остаются здесь навечно, Вы можете вернуться в Англию, когда захотите. У нас же останутся ваши клоны. При желании, Вы можете сохранить память о пребывании у нас. Однако, что бы Вы ни рассказывали о нашем острове, Вам все равно никто не поверит. Вспомните Ваши предыдущие путешествия. Разве кто-то поверил Вашим рассказам о стране гуигнгнмов, лилипутов или великанов. Все было расценено, как плод Вашей неуемной фантазии, не более того. Хотя, нужно признать, своими рассказами, вы привлекли к себе немало читателей.
С этим трудно было не согласиться. Молчавший до этого Нуил изрек очередную порцию сакраментальной мудрости Оана, – «Привлекательна не та истина, которую знают, а та, которую еще предстоит узнать». Грей с интересом взглянул на Нуила.
- Интересный афоризм. Но я знаю другой, - «Нет истины на все времена, но у каждого времени - своя истина».
- Это так, но согласно великому Оану, - «Не все, что люди почитают за истину – есть подлинная истина».
- Кто такой Оан?
- Оан великий император Эквигомии! Его знает весь мир!
- Да…, а я его не знаю, значит, уже полмира не знает.
- Ну что ж, теперь, когда Вы его знаете, значит, знает и другая половина мира.
Мне было довольно занятно наблюдать за этой словесной дуэлью, в которой поднаторевший в баталиях по трактовке высказываний Оана Нуил ничуть не уступал представителю высокоразвитой цивилизации с планеты Аяла.
Продолжение следует