Часть 3. Наш Арбат.
Представьте себе весьма странную картину, о друг-путешественник: Вы – в родной стране, в каком-либо прекрасном, естественно, городе – а вокруг звучит чужая речь.
Не волнуйтесь и обратите внимание на другую странность: вокруг нет ни единого автомобиля. Полегчало? Всё просто: Вы находитесь на пешеходной улице. Каждый приличный город рано или поздно заводит такой заповедник, специально для иностранцев: здесь иностранцу легче встретить своих и труднее попасть под автомобиль. В Москве это Арбат, в Париже – Монмартр, в Копенгагене - торговая улица Строгет. В Архангельске – это проспект Чумбарова-Лучинского, в просторечии – Чумбаровка, бывшая Большая Мещанская. И уж если мы попали на пешеходную улицу – что ж, давайте гулять, для того она и создана!
Ах, как много символического в этой улице! Самая деревянная улица в «городе деревянных мостовых» (на самой Чумбаровке мостовые каменные), начинаясь от центрального городского рынка, заканчивается возле городской мэрии, олицетворяя собой столбовой путь российского чиновника – от бизнеса к власти. Нам предстоит – символически, конечно! - повторить этот светлый путь.
Мы начнем прогулку прямо от рынка. Заодно запомни его расположение: покидая наш город, не забудь купить свежепросоленной семги – только здесь можно найти настоящую поморскую семгу, выловленную в Мезени или Печоре. Норвежская не идет ни в какое сравнение, поверь местному гурману! Центральный архангельский рынок возник на месте Сенной площади с одноименным Сенным рынком, где торговали отнюдь не только сеном, но и всякой поедающей сено живностью. Вообще Архангельск всегда был город торговый, торговать здесь умели и любили. Для каждого рода торговли было особое место, чаще близ реки. А пристань, особенно торговая, на высоком берегу, спокон веков на Руси именовалась «буян». В Архангельске были Пеньковый Буян, Льняной, Хлебный, даже Смольный Буян – тогда за городом, и без смолы страдавшим от пожаров. Название улицы Смольный буян осталось до сих пор. От остальных буянов – только слово «буянить», дающее представление о накале страстей во время торговли (да и после нее)! Сенной рынок долгое время процветал, но 20 век сделал поправки на технологию, и теперь здесь торгуют всем, кроме сена.
Оставив рынок за спиной, неспешно двинемся по проспекту. Гулять здесь удобно: вся ширина его отдана пешеходам. Мостовая вымощена каменной плиткой, повсюду – скамейки для отдыха и умственных размышлений. Скамейки переданы городу Архангельску в дар от его побратима – приморского германского городка Эмден. Курить разрешено на всем протяжении проспекта. Маленьких кафе, где можно выпить чашечку кофе под пирожное, пока не так много, но уже есть. В целом это один из самых уютных уголков Архангельска, если улицу длиной в 1 км – как раз с Арбат величиной – можно назвать «уголком». Правда, перед Арбатом у Чумбаровки есть существенное преимущество: полное отсутствие лоточков и ларечков с ужасным сувенирным ширпотребом, списанными армейскими шапками-ушанками и политически грамотно раскрашенными матрешками
А задумывался проект «Чумбаровка» именно как уголок старого Архангельска. Большая часть зданий на проспекте – старинные деревянные двухэтажки. Часть из них отреставрирована, часть даже перевезена из других районов города. И впечатление действительно создается, если не смотреть в сторону нахально торчащего «билдинга», все 22 этажа которого прекрасно видны с любой точки Чумбаровки.
Среди специально перевезенных домов – самое знаменитое здание Архангельска: Марфин дом. Знаменит не тем, что некогда в нем располагалось коммерческое собрание, не архитектурой своей и не выставками, в нем проходящими – знаменит своей первой после переезда хозяйкой, Марфой Меньшиковой. Марфа Ивановна, один из главных защитников архангельских памятников истории и культуры, была настолько яркой личностью, что название – Марфин дом – родилось снизу, в народе – и так укрепилось, что стало официальным. И так бывает!
В неторопливом движении есть совершенно особое удовольствие. Человек, идущий не спеша, настолько явно показывает каждым своим шагом, что спешить некуда, да и незачем – жизнь и без того прекрасна! - что деловые люди при виде его также невольно замедляют шаг. Потом, опомнившись, плюются и переходят на бег. Мы не станем спешить, дружище! Мы даже присядем на свободную скамейку возле живописного флигеля и позволим себе поразмышлять о бренности бытия.
Федор Чумбаров-Лучинский, имя которого носит проспект, увидел свет в Каргопольском районе Архангельской губернии и был практически ровесником века. Пятнадцатилетним мальчиком пришел к большевикам, затем – делал революцию, воевал с белыми и интервентами, писал стихи. Был делегатом третьего съезда народных депутатов в Питере и, как и многие другие делегаты, погиб на льду Финского залива при подавлении кронштадтского мятежа. Ему едва исполнился 21 год… На карте Архангельска немало имен мальчишек, делавших революцию – Михаил Валявкин, Василий Боговой, Никифор Левачев, Роман Куликов – выходцы из Онежских, Шекнурских, Каргопольских деревень, устанавливавших советскую власть, проводивших красный террор, погибших в бою либо расстрелянных, не проживших и четверти века. Жестокие и несчастные, как все дети, вынужденные играть во взрослые игры. И что особенно печально – то же было по всей России!
А вот и чисто архангельская достопримечательность, групповой скульптурный портрет: великий сказочник Степан Писахов – в шляпе, с авоськой, полной рыбы, и с трущимся о его ноги тощим котом. Когда-то на шляпе сказочника сидела чайка, но – птица есть птица - каждую ночь улетала безвозвратно, и ни милиция, ни общественность ничего поделать не могли… Теперь сказочник стоит без чайки. Будем надеяться, что сказочная медная птица найдет себе пропитание – может, плавают где-то по чудесным морям вкусные бронзовые рыбы! Нет-нет, мы категорически не верим, что ее просто стащили! Пусть летает!
Именно Степану Писахову обязан Архангельск тем, что о поморах что-то знают люди за пределами поморья. «Не любо - не слушай», «Перепилиха», «Морожены песни», «Белой медведь» и много-много других – добрых, веселых, сложенных чудным языком. Писахов взял с собой в бессмертие и главного своего героя – рассказчика – Сеню Малину. Вот и его скульптурное изображение, конечно же, верхом на налиме – иначе нельзя!
Ладошка правой руки у сказочника ярко блестит даже в пасмурный день. Всё потому, что успела сложиться примета: пожми руку Писахову – и всё у тебя будет, как в сказке! Здравствуйте, дорогой Степан Григорьевич! Можно с Вами немного побеседовать? А наших милых дам пока можно отпустить за сувенирами – угол Поморской и Чумбаровки просто рай для шопинга: центральный универмаг, «Гранд-Плаза» и «Светлана» – самые большие универсальные магазины города. Здесь можно найти всё! Даже сено… Удачной охоты, красавицы!
Ну вот, дальше мы идем еще медленнее, нагруженные пакетами и свертками. И что совсем печально: в этой части Чумбаровки свободные скамейки – редкость. Нет, скамеек по-прежнему много, но именно эта часть проспекта – ближе к власти, дальше от бизнеса - резиденция всех без исключения неформальных молодежных течений Архангельска. А что Вы думаете – в Архангельске вполне присутствуют так называемые молодежные субкультуры! Здесь же и самая типичная часть нашей пешеходной улицы: здесь Вы вполне сможете услышать непонятную речь и даже принять её за иностранную…
Немного перифразируя Гоголя: знаете ли Вы, что такое гопники? Нет, Вы не знаете, что они такое… Поражают воображение взаимоотношения между архангельскими субкультурами – самые демократичные и без конфронтации, и это удивительная черта именно нашего дружелюбного города.
Вот скамейка, со всех сторон облепленная готами - мрачными типами во всем черном, включая ногти, волосы и губы. Рядом культурно отдыхают гопники – ребятишки в «удобных тренировочных штанах» с пивом и семечками. Наискосок стайка эмо – последние представители вымирающего течения грустных мальчиков и девочек с длинными чёлками и в черно-розовой спецодежде. О нет, конечно, они не общаются – ну о чем можно общаться с этими чудаками! Но они и не конфликтуют, а иногда могут даже улыбнуться друг другу – а это, по сравнению даже с моей юностью, не просто шаг вперед – это прорыв, какой не снился никакому Сколково! Может быть, это даже наше будущее!
Хотя скорее всего, наше будущее – в ярких колясках не менее ярких молодых мам, гуляющих между скамейками и немного свысока глядящих на не знающую жизни молодежь..
Все знают Арбат. Многие – Монпарнас. А Чумбаровка – что же, она ждет своего Окуджаву. Может, кто-то из ребят, терзающих сегодня гитару на подаренной городом Эмден скамейке, однажды на сольном концерте в Париже вспомнит родную улицу. И споет что-нибудь не менее щемящее, чем Арбатский вальс? Будущее неведомо.
И это прекрасно!