Толкнул стеклянную дверь – горько-сладкий аромат хлынула в легкие.
…зачем он пришел? Почему, оказавшись проездом в городе с сотней кофеен и ресторанов на квадратный километр, он пошел именно сюда? Ради крошечного эспрессо перед отъездом затащил себя в «место силы», туда, где никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя бывать без сопровождения еще лет пятьдесят. Приятели, коллеги, подружки... с ним обязательно должны быть еще какие-то другие, отвлекающие на себя люди.
Спасаясь от рвущихся воспоминаний, мозг впивался в случайные детали: угол стены в декоративных сколах и змеящихся трещинах — эффектно; тут же представил с каким светом лучше всего здесь снимать. Выпуклый вензель вешалки — смазанное движение в бронзовых отблесках — это же он сам... темное дерево столешницы в крахмальных дырочках салфеток... Все это было так ярко, четко и бесцельно, проплывало тонким легчайшим фоном по краю сознания, радужным и мерцающим, словно мыльный пузырь, оно натягивалось с каждым шагом и, в конце концов, лопнуло, едва он опустился на стул. Воспоминания о Ней хлынули сплошным потоком.
…вот она плещет ему в лицо прозрачной бирюзой глаз и шепчет впервые: «Я тебя люблю!..»
В груди болезненно вздрогнуло и затряслось...
…вот друзья, знакомые, случайные прохожие, все рукоплещут их прекрасной паре: «Ребята! Вы так эффектно смотритесь вместе!» - далекое эхо другой жизни.
Внутри уже зазвенело от боли и напряжения…
…вот она опирается на его руку и, прижавшись всем телом, щекочет кожу губами... А теперь тот же рот, но уже вывороченный в истерике и нескончаемом мате… огневолосая фурия…
Тоненько тренькнув у самого сердца, лопнуло, обдавая ледяным холодом. Ее такую он ненавидел…
В одну затяжку докурив, достал следующую сигарету.
За окном в штриховке занавесок, струящихся с потолка, крутились клубы снега и дымные облака машин. Они были здесь вместе всего месяц назад. Уже тогда он чувствовал, что еще немного и все…
Зачем он это сделал? Зачем сам закончил их отношения, поставил точку… Нет, не то. Не то! Он не ставил и не заканчивал! Он по живому рвал их сросшиеся души, рвал неразделимую, как раньше думал связь. Зачем?..
Затем, что любовь к ней ненасытным чудовищем поглощала его жизнь, растворяя в огне и безумии, оставляя лишь «ее» или «их»… у него больше не было сил жить без себя!
Вдобавок он страшно устал от беспрерывных скандалов, придирок и безотчетной, неуправляемой ревности к бывшей жене, к детям, к моделям на съемках, к девушке из очереди в кассу…
Усмехнувшись, ввинтил очередной окурок в мраморное дно. Как можно было ревновать, когда многие месяцы она была Единственной Женщиной на планете Земля, с которой он хотел дышать одним воздухом всю оставшуюся жизнь! Как?!.
У лица зазмеились тонкие язычки пара: на столе, прямо перед ним белела фарфоровым боком чашка. Когда ее принесли?..
Подняв глаза, огляделся. По двое, трое, целыми компаниями, сидели люди. Им было хорошо и уютно, и вкусно, и весело… Никогда еще он не чувствовал себя настолько одиноким. Особенно теперь, когда уже знал, с чем сравнивать! Он закончил их отношения, но оставил слишком дорогой сувенир – собственное сердце билось не здесь. Кровоточащим, обломком оно дрожало в унисон с ее, каждым ударом отмеряя секунды, прожитые врозь…
За стеклом валил снег. Не глядя на остывший кофе, он достал деньги и вышел. В сизом вечереющем кружении и мерцании фар посмотрел на часы и, снова закурив, пошел к вокзалу.