Начало повести в рассказах о Брюсе Ли (вступительное слово) здесь - http://proza.ru/2012/09/28/1528
Предыдущая глава здесь -
http://proza.ru/2012/10/01/897
ДЖИТ-КУН-ДО — ПУТЬ ЯРОСТНОГО КУЛАКА
Однажды сенатор Джон Тани обедал в компании с Ли. Речь сама собой зашла о различных системах боевых искусств. И тут Брюс вдруг сдвинул брови, как бы пытаясь что-то вспомнить.
— Тани... Тани... — несколько раз повторил он вслух. — Послушайте, Джон, а Джин Тани вам случайно не родственник?
— Случайно отец, — весело ответил Тани, польщённый и вместе с тем несколько удивлённый тем, что такой известный мастер, как Ли, знает о его отце — в прошлом, впрочем, неплохом боксёре.
— Да ну?! Вы знаете, я ведь прочёл обе его книги. И должен сказать, написаны они толково. Хотя кое с чем можно было бы поспорить...
"Я был просто поражён, — вспоминает Джон Тани. — Ни до, ни после этого я больше не встречал человека, который не то чтобы читал книги моего отца о боксе, но хотя бы слышал, что тот их
писал".
Думается, этот забавный случай даёт нам право несколько под иным углом зрения взглянуть на отношение Брюса к стилям боевых единоборств, которых он не придерживался и не исповедовал.
В доме Ли библиотека по искусствам боя занимала целую комнату. И это не было игрой на публику, стремлением произвести впечатление. Брюс действительно читал, листал или по крайней мере бегло просматривал каждое пособие, которое стояло у него на полке. Да и как же иначе? Ведь его целью было создание все¬объемлющей, всеохватывающей системы боя, которая впитала бы в себя все лучшее, что открыли до него великие мастера. В его коллекции были книги по кунфу, каратэ, дзюдо, дзюдзюцу... На¬счёт пособий по самбо ничего определённого сказать нельзя, хо¬тя, скорее, здесь у Ли мог быть серьёзный пробел.
Но и среди того огромного количества наставлений, которые Маленький Дракон собрал у себя в библиотеке, его мятущаяся душа не смогла найти своего идеала.
— Беда в том, — сказал он как-то в одном из интервью гон¬конгскому журналисту, — что есть бокс, в котором бьют, дзюдо, в котором бросают. Поймите меня правильно, я ничего не отвергаю; я только говорю, что это плохо, когда стили разделяют людей. Люди не могут объясниться друг с другом, не могут совершенствоваться, так как собственные стили возводятся ими в ранг священного закона, и в конце концов люди, которые их исповедуют, сами становятся их продуктами. Тогда всё равно, как вы сложены, как устроены, из какого теста слеплены... Стиль делает всех одинаковыми. По-моему, так неправильно.
Всю жизнь Дракон пытался разрушить границы и рамки, разъединяющие стили боевых искусств, доказать их ограниченность. Но, видимо, людям свойственно искать волшебную палочку, философский камень, короче, любое средство, которое помогло бы им одним махом достичь вершин, выполнить заветные желания. Даже незадолго до смерти, когда, казалось бы, Брюс уже сказал всё, что только мог сказать, расставил все точки, один из писак — в который раз! — снова привязался к нему с назойливыми расспросами:
— Мистер Ли, но должно же быть какое-то преимущество у одного из направлений боя. Ведь они же все разные, значит, должны быть худшие и лучшие, наиболее или наименее эффективные. Чему же отдаёте предпочтение вы? Каратэ? Дзюдо? Китайскому боксу?
— Лично я вообще не верю в то, что существуют различные стили. Да-да, именно так! И вот почему: природа пока не создала человеческих существ с тремя руками и четырьмя ногами, строением тела отличных от нас. Откуда же взяться различным стилям? У нас две руки и две ноги. Вопрос в том, как применить их с наибольшей эффективностью. Если портовый грузчик надавал тумаков мастеру каратэ, значит, у него больше понятия об идеальном стиле боя. И совершенно неважно, сколько лет изучал своё искусство его противник и к какой школе принадлежит.
Да, Маленький Дракон сделал многое для того, чтобы развеять обаяние всех направлений боя, созданных до него. Но что он предложил взамен?
И тут мы подходим к главному; к таинственному и экзотично звучащему для нашего уха термину "ДЖИТ-КУН-ДО".
Что значит это слово? Примерный его перевод мы да¬ли в предыдущей главе — "Путь яростного кулака". "ДЖИТ" переводится как "вмешиваться", "реагировать"; "КУН" — стиль, кулак; "ДО" — единственный путь. Дословно выходит примерно "путь активного кулака", но уверен, "яростный кулак" более точно и ярко выражает суть искусства, которое проповедовал Брюс Ли. Сам он его определял как "утончённую форму уличного боя".
Джит-Кун-До — стратегия скорее нападения, чем защиты. Найти противника, достать его и поразить — вот цель, стоящая перед бойцом.
Но вот резонный вопрос: а что, разве другие школы занимаются не этим? Отбросив морально-философскую подоплёку, имеющую скорее не практиче¬ское, а воспитательное значение, мы можем с полным правом сказать: любое направление боевых единоборств ставит целью победу над противником. Даже айкидо, сугубо защитная система, конечной целью имеет приведение нападающего (или нападающих) в беспомощное состояние.
Итак, достижение победы над соперником — не это определяет "лица необщее выраженье", которое отличает Джит-Кун-До от кунфу, дзюдо или бокса. Тогда что?
— Моё искусство освобождает бойца от узких рамок и канонов, характерных для любых других стилей, — говорил Ли. — Джит-Кун-До есть свобода самовыражения. Многие школы стремятся к тому, чтобы усложнить свою технику, изобрести элементы, которые резко отличали бы их от других школ, придавали индивидуальность. Для того чтобы ученик усвоил сложную базу школы, разрабатывается изощрённая система преподавания, состоящая из строгих канонов, ступеней - от упрощённой техники к более утончённой. Всё засекречено, скрыто от любопытных глаз, заучивается годами, а то и десятилетиями! И бойцам одного стиля практически нет дела до стиля соперников.
Но чем более сложен и ограничен метод, тем сложнее выразить в нём собственное "я", труднее остаться свободным, раскованным. Это же так очевидно! На начальном этапе классическая техника играет важную роль, смешно с этим спорить. Но впоследствии она становится механической, громоздкой, и в конце концов начинает служить обузой, препятствием для бойца. Слепо следуя ей, ты начинаешь ограничивать себя её рамками.
В моём искусстве для бойца главное выразить себя в приёме, подбирать их как бы под свой "размер", чтобы в поединке чувствовать себя легко и раскованно, быстро приспосабливаясь к меняющейся ситуации и не задумываясь над тем, что в таком случае советуют мастера. Если кто-то атакует вас, вы не отвечаете приемом номер один, стойкой номер два пункт четвёртый параграфа восьмого. Вы просто двигаетесь как звук, не размышляя.
"Всё на всё" — сказал когда-то Ли своему противнику. Это означало — "никаких ограничений, ничего запретного". И этот принцип он последовательно проводил в жизнь, справедливо утверждая, что реальный бой не признает никаких правил.
Друг Маленького Дракона, Андриан Маршалл, как-то спарринговал с Брюсом:
"Брюс захватил меня в тиски, и я не мог двинуться. Я стоял совершенно беспомощный; что бы я ни пытался предпринять, Брюс легко угадывал и быстро отвечал на мои действия. "Попробуй ещё что-нибудь", — скомандовал Брюс. "Что?! — закричал я. — Что я тут могу сделать?" "Да укуси, в конце концов!" — рассмеялся Ли". Но говорил-то он совершенно серьёзно!"
Кстати, нечто подобное потом вошло эпизодом в фильм "Выход Дракона".
Побеждать всеми средствами — основной девиз Джит-Кун-До.
Здесь у нас, читатель, есть повод немного отвлечься. Яркой иллюстрацией последнего тезиса может послужить занимательный случай, который приводит в своей книге об искусствах боя Джон Гилби. Он рассказывает об одном южноафриканском фермере, с которым его свела судьба. Узнав, что Гилби — опытный кулачный боец, фермер, который был дюжим детиной, тотчас предложил:
— А со мной не хочешь потягаться? Держу пари, меня-то ты голыми руками не возьмёшь. Только одно условие: дерёмся по-простому, без всяких мудрёных правил, кто во что горазд.
Гилби, уверенный в себе, согласился с тайным желанием проучить самоуверенного деревенщину. Противники сошлись, и очень скоро Гилби крепким ударом сшиб фермера с ног, да так, что тот повалился на землю без сознания. Гилби отряхнул пыль, подошёл к противнику, удивляясь, как мало надо, чтобы зашибить такого здоровенного молодца, и наклонился посмотреть, насколько серьёзно пострадал соперник. В тот же миг он заорал от страшной боли в паху: фермер со всей дури заехал Джону ногой в промежность. На этот раз потерял сознание Гилби. Когда он очнулся, то фермера уже и след простыл, а рядом в пыли валялась записка, в которой было одно только слово - "Неожиданность".
Именно неожиданность проповедовал и Брюс Ли, объясняя свой отказ от классических методов и форм: ведь из-за ритуальной косности их так легко предугадать!
— Джит-Кун-До проповедует простоту и непосредственность — и ничего более, — сказал однажды Ли корреспонденту журнала "Чёрный пояс", объясняя суть своего искусства.— Идеальный вариант — собрать все стили в один огромный мешок, встряхнуть его, оставить на дне все лучшее, а остальное вытряхнуть. Да, надо отбросить всё ненужное, а не придумывать велосипед. Смотрите, как работает скульптор, создавая статую. Он же не нагромождает глыбу на глыбу, не лепит глину к глине. Он откалывает, убирает все ненужное. Так и Джит-Кун-До: оно не добавляет, а сводит до минимума. Это не ежедневное увеличение, а ежедневное уменьшение.
— И всё-таки, что значат эти слова — "простота", "непосред¬ственность"? — продолжал допытываться дотошный репортёр.
Вместо ответа Ли вдруг неожиданно швырнул ему свой кошелёк. Журналист успел поймать его на лету и недоуменно уставился на Ли. Тот рассмеялся:
— Вот это и есть непосредственность. Вы сделали то, что сочли естественным. Вы не тратили время на размышления, а просто вскочили и поймали кошелёк. Вы не садились на корточки, не кричали, не принимали стойку лошади, не делали классических изысканных передвижений перед тем, как ловить кошелёк. Иначе вы его просто не поймали бы.
Кстати, как раз это стремление к простоте, рационализации боевых искусств, к жёсткому отбору самых эффективных и необходимых приёмов зачастую работало против Ли. Можно сказать, его мастерство было лишено роскошных павлиньих перьев, которыми украшали себя другие восточные школы, где без поклонов, танцев и мудрёных изречений и шагу невозможно ступить. А уж когда волна "боевиков" с экзотически вычурными, чуть ли не акробатическими приёмами хлынула на большой экран, когда в ход пошли "киношные фокусы" типа комбинированных съёмок, помогающих "мастерам" "таинственных школ" взлетать на три метра, в прыжке скользить по воздуху, обгоняя птиц, крушить головами булыжные стены старинных замков... Слава Брюса стала постепенно меркнуть.
Какое дело доверчивому зрителю до истинного мастерства, если на экране противники обмениваются сериями ударов с такой скоростью, что глазу практически невозможно за этим уследить? И невдомёк простодушному недотёпе, что перед ним всего лишь очередной трюк: сцену боя специально снимают в замедленном темпе, а потом монтируют, вклеивают в фильм, который идёт с обычной скоростью 24 кадра в секунду. Естественно, движения актёров во вклеенном отрезке ленты во много раз ускоряются. Но ведь таким образом кино может черепаху заставить бежать со скоростью страуса!
Понятно, что в сравнении с первыми фильмами Брюса Ли, где он ставил схватки без подобной клоунады, уважая и зрителя, и себя, нынешние картины смотрятся для невзыскательной публики более захватывающе. В этом смысле кино нанесло Брюсу удар исподтишка.
И это то самое кино, которое в своё время вознесло его на самые вершины успеха!
Конечно же, я вовсе не имею в виду те его эпизодические роли, в которых он снялся совсем ещё мальчонкой. Первая более или менее значительная роль выпала на долю Брюса в телевизионном фильме "Лонг Стрит". Интересно вспомнить о ней прежде всего потому, что герой Брюса в своих репликах выражает мысли самого мастера. (Диалоги для Ли писал его ученик, актёр и режиссёр Стерлинг Силифант).
Ли играет в фильме инструктора кунфу. Его друг, седой детектив страховой компании, просит Брюса (вернее героя, которого тот играет) обучить его приёмам рукопашного боя. Вот тут-то Брюс и возражает, говоря, что победа заключается вовсе не в знании приёмов.
Лонг Стрит: Но не с рождения же у вас появилась способность в несколько секунд разбросать трёх человек.
Ли: Нет, с рождения я этого не умел. Но я отыскал причину своего неумения.
Лонг Стрит: Отлично, помогите и мне найти ее.
Ли: Я не могу научить вас. Я могу лишь помочь вам исследовать самого себя.
От всех этих разъяснений у детектива голова идёт кругом; видно, что он несколько растерялся. Это человек действия; ему надо научиться драться, а не заниматься исследованиями. И тогда мастер кунфу продолжает свои объяснения:
— У вас слишком беспокойный ум, мистер Лонг Стрит. Пока вы не научитесь обуздывать его, вы не сможете услышать окружающий мир. Как и большинство людей, вы стремитесь научиться побеждать. Но для начала вы должны научиться умирать. Когда придёт завтра, вы должны уже уметь умирать, и тогда вы почувствуете себя свободным.
ПОЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ СВОБОДНЫМ в бою — вот стержень Джит-Кун-До. Неправда, что Брюс изобретал что-то сверхъестественное и совершенно отличное от систем, существовавших до него. Ничего подобного! Напротив, он опирался на опыт предшествовавших поколений мастеров рукопашного боя.
"Следует раз и навсегда усвоить, — втолковывал Ли читателям журнала "Чёрный пояс", — что я не придумал новый стиль, комплекс или модификацию. Ни в каких составных частях или деталях Джит-Кун-До не отличается от законов, образующих тот или иной метод. Я просто надеюсь, что Джит-Кун-До освободит моих друзей от пелёнок и стилей, ритуалов и доктрин". Формулы уничтожают свободу, рецепты сковывают творчество и утверждают посредственность".
Да, Брюс утверждал, что его система вобрала в себя только самое необходимое из всего хаоса школ и стилей боевых искусств.
— Теми приёмами, которые отобраны в этот стиль избранных, можно гордиться, — сказал он как-то одному из репортёров, впрочем, с лёгкой насмешкой.
Почему с насмешкой? Да потому, что сам прекрасно осознавал: не в приёмах дело, не в их количестве и подборе. Художник огрызком карандаша нарисует шедевр, а обезьяна не способна изобразить ничего, дай ей хоть масляные, хоть акварельные краски. Приём есть только механическое действие; бой есть творчество, полет духа. Только тот, кто способен творить, сбросить с себя оковы условностей и ограничений, способен и побеждать.
— В развитии бойца существует три стадии, — объяснял Ли Дану Иносато. — Первая — ПРИМИТИВНАЯ. Это стадия изначального незнания, когда человек понятия не имеет ни о каких искусствах боя. Во время схватки он защищается и наносит удары инстинктивно, не задумываясь при этом, правильно действие с точки зрения техники или нет. Конечно, он не обучен, но на этой стадии он не теряет своей индивидуальности, его движения естественны, он остаётся самим собой, он непредсказуем и неожидан, в его атаках и защитах даже есть своеобразная пластичность.
Но вот он приходит в одну из школ боевого искусства, и тут для него начинается вторая стадия — СТАДИЯ УЧЁНОСТИ, или МЕХАНИЧЕСКОГО ПОДРАЖАНИЯ. Он исправно посещает тренировки, где его учат правильно (с точки зрения тренера, конечно) ставить блоки, бить, толкать, стоять, дышать, думать. Разумеется, он перенимает полезные и необходимые навыки, накопленные долгой практикой выдающихся мастеров, однако, к несчастью, утрачивает не менее важное — естественность, индивидуальность, ощущение свободы. Его действия теряют плавность, пластичность, мозг скован различными расчётами, анализом каждого движения. Его интеллект связан и полностью зависим от окружающей действительности. Такой боец подобен посредственному музыканту, но не композитору; он способен более или менее воспроизвести мелодию, но он не способен создать её.
И, наконец, третья стадия — ГОТОВНОСТИ. Её достигают далеко не все. Об этой стадии можно говорить тогда, когда боец после многих лет серьёзного обучения вдруг начинает понимать, что в кунфу или в каратэ, собственно, нет ничего особенного. Он понимает, что вот перед ним противник, который знает те же приёмы и движения, которые знает он, и победа достанется вовсе не тому, кто знает больше ударов и блоков, и не тому, кто лучше подготовлен физически. Победит тот, кто свободнее чувствует себя во время схватки, кто живёт ею. И тогда боец начинает приспосабливаться к сопернику, старается чувствовать его, как вода чувствует стенки сосуда. И едва в стенке появляется малейшая трещина, как вода тотчас же устремляется в неё. Ей ничего не остаётся делать. Так и настоящий боец: он не мыслит, мозг попросту отключается, и он действует естественно, как бы повинуясь новому закону природы: закону ЕДИНСТВЕННОГО ПУТИ К ПОБЕДЕ. Все классические приёмы и школы сводятся до минимума, если не растворяются полностью. Нет постулатов, нет ограничений! Забудь о заумных передвижениях, захватах, стойках и тому подобном. Это в прошлом, это тебе не поможет. Тебя выучили азбуке, но читать, будь добр, учись сам!
Вот на этой, третьей стадии, и начинается постижение Джит-Кун-До, искусства боя. Потому что бой как искусство очень далёк от тренировочной зубрёжки, от всевозможных ката в одиночку или с партнёром. Более того: он далёк даже от тренировочного спарринга. Бой — это грубая реальность. Противник не будет работать в одном ритме с тобой, он не остановится, если ты пропустил несколько ударов. Команды "стоп" не будет, он тебя добьёт! Задача моего искусства — подготовить настоящего бойца. В жизни он может быть кем угодно, но в бою это создание, лишённое желаний и эмоций, неразрывно связанное со своим противником, составляющее с ним единое целое. Сумеете достичь этого — он ваш. Ты ведь легко можешь взять самого себя за ухо, за подбородок, запястье; твоё тело тебе послушно. Но попробуй это сделать с другим бойцом! Он будет сопротивляться. Вот поэтому ты должен раствориться в нём полностью, в его движениях, стремлениях, эмоциях.
И если бы нам было позволительно завершить эту проповедь великого Мастера, лучше всего подошли бы его слова из фильма "Лонг Стрит":
"Научитесь умирать. Когда ^придёт завтра, вы должны уже уметь умирать, и тогда вы почувствуете себя свободным".
Окончание здесь - http://proza.ru/2012/10/03/967