Вспоминаешь эту историю: настолько всё дико и нелепо, что перестаёшь верить в достоверность происходящего. Да и время было такое (середина девяностых), что приходилось браться за любую работу, хвататься за любую ситуацию, не задумываясь, насколько это прилично или логично. Все бросились торговать, искать товар, сбывать товар и рисковать. Даже те люди, которые занимались художественной самодеятельностью.
Мой приятель при советской власти руководил клубом кинолюбителей. Государство тогда ещё находило деньги на развитие творчества отдельных трудящихся и целых коллективов. Но наступили такие времена, что самодеятельностью стала заниматься вся страна. Каждый выбирал новую профессию и самостоятельно её осваивал. Так и мой приятель (назовём его Юрием) решил не ждать милости от природы, а попробовать в мутной воде перестройки что-нибудь выловить. Он был человеком деятельным и вскоре стал обрастать торговыми точками. Затем эти точки насыщать ходовыми товарами. Юрий обзавёлся видавшим виды переднеприводным "Ниссаном", и по мере потребности расширял географию поисков. Добрался он и до Москвы со знаменитыми во всех отношениях Лужниками.
Тогда-то на его пути и повстречался один из бывших кинолюбителей в моём лице. Но я потребовался Юрию не в качестве кинооператора или сценариста, а в качестве напарника-извозчика. У Юрия уже был свой неоригинальный и простой сценарий. Кидай больше - вези дальше.
Меня уговаривать не пришлось - я уже созрел для любой авантюры. и не задавался вопросом: здоровая эта авантюра или нет? Очень хотелось кушать.
События развивались незадолго до Нового года. Не самый благоприятный сезон для поездки на дряхлеющем транспортном средстве, но только так можно было создать видимость конкурентной борьбы. Но Юрий - командор. Ещё я знал его как умельца на все руки, доверял ему и внутренне благодарил судьбу, что жизнь даёт мне ещё один шанс выбраться из-за затянувшейся полосы неудач.
Сборы были недолгими. Начинавшаяся позёмка нас не смущала. Лишь придавлила некоторая усталость. Юра жаловался, что замотан, отдохнуть бы денёк... Но отдыхать было некогда. Я успокаивал: "Сначала - я за рулём, сколько смогу, а ты, Юра, отдохни пока". Так всё и начиналось. Мы отправились в то путешествие на ночь глядя. Я - за рулём, а Юра пытался подремать, сидя справа от меня. Но ему это плохо удавалось. Он всё рассказывал, рассказывал и прихлёбывал из открытой бутылки вино. А с машиной начинало происходить что-то необъяснимое. На подъёме в сопку она всё больше и больше сдавала. Приходилось переключаться на третью скорость, затем на вторую, первую... Пока двигатель не останавливался, не дотянув до перевала. Я начинал беспокоиться: "Юра, может откроем капот, свечи почистим?" Юра на это отвечал: "Ничего, сейчас она (машина) прочихается, и полетим дальше. И вообще, она привыкла к хозяйским рукам". Снег налипал на лобовое стекло, но Юра пересаживался; машина, как расколдованная, оживала, и мы продолжали движение. Километров через 5-10 Юра останавливался, говорил: "Ну, вот! Всё в порядке!" Мы снова менялись местами, и через какое-то время, когда Юра, засыпая, уже начинал мотать головой, всё повторялось. Я обиженно переходил на правое крыло, и меня тоже начинало укачивать. Сквозь дрёму почувствовал как машину мотнуло вправо, к плохо различимой в ночной снежной круговерти обочине. "Юра, ты что? Давай я сяду за руль. - Ничего, ничего... Я сам, а то мы так никогда не доедем..." Я снова погрузился в сладкую дрёму... и мог бы никогда не проснуться. Юру, всё-таки, укачало. правым крылом, где в этот момент находился я, мы врезаемся в бетонный столбик ограждения, затем машину откидывает на левую полосу, и сзади плотно идущий за нами "Паджеро" с лебёдкой на носу добавляет в задний бампер, прижав нас окончательно к левой металлической полосе. Джип движется по прямой ещё метров 40 и останавливается. Несколько секунд все участники столкновения приходят в себя, осмысливая происшедшее.
Что произошло? - позже всех доходит до Юрия. Он, наконец, понимает, что это полный финиш, и мрачно произносит: "Надо вызывать ГАИ". Водитель Джипа подходит к нам: "Все живы?" У меня с носа капает кровь, но это не мешает ни двигаться, ни говорить: "Мы-то живы, а машина - всё, отъездила. - А я еду за вами, вижу задние габариты, и вдруг машина исчезает из виду, темнота. - А... Это сорвало аккумулятор, и всё обесточилось... Слушай, будешь проезжать Полярные Зори, позвони в ГАИ. Пусть приезжают, пока мы тут не замёрзли".
Юру, конечно, лишили прав. На год. И этот год я работал на него вместо шофёра. Он не прогорел, не оставил своего дела. Сгорел измученный бездорожьем и российской действительностью японский "Ниссан". После того, как гаишники оформили свои бумаги, Юра попросил следователя доехать до злополучного места, где осталась помятая машина, позволил следователю открутить для своего жигулёнка ещё пригодные колёса. Затем печально посмотрел на своего железного коня, плеснул на сиденье бензина и чиркнул зажигалкой. Мы ехали в город, и Юра долго смотрел через заднее стекло, как полыхал в полярной ночи невиданный факел.
23 июня 2012 года