In a dream I saw the world beyond – no tongues telling lies
The silence was covering everything inside
In a dream I saw myself - fallen down next to me
Couldn't crawl back inside my body
Lacrimosa “The Turning Point”
На лице мужчины застыла невыразимая грусть. Он стоял, опустив взгляд, погрузившись в свои мысли и не замечая ничего вокруг. Левой рукой он держал маленькую потрёпанную игрушку – серого плюшевого зайца с глазками-пуговицами и заплаткой на животе. В другой руке была роза. Листья на стебле завяли и поникли. Черные лепестки чашечки, казалось, вот-вот оторвутся, если ветер подует чуть сильнее. Густой туман медленно проплывал мимо, размывая грани его силуэта. Первые редкие капли дождя уже срывались с тёмно-серого неба. То ли слеза, то ли дождинка медленно сползала по щеке мужчины. Где-то играли на скрипке странную грустную мелодию.
Я чувствовал жалость к нему. Не понимаю почему, но мне было его жалко. Но в то же время, я испытывал страх. Кто он? Чего или кого он ждёт здесь? Скрипка звучала всё тоскливей и тоскливей. Он посмотрел на меня. В глазах его стояли слёзы, он действительно плакал. Когда он увидел меня, по его лицу будто бы пробежала лёгкая дрожь. Вдруг рот его резко раскрылся в беззвучном крике, как от внезапной сильной боли, но не издал ни звука. В тот же момент поднялся ветер, и лепестки розы один за другим оторвались от стебля и полетели прочь. Он упал на колени, все ещё смотря на меня. Стебель розы выпал из его руки. Он протягивал мне странную игрушку. Я стоял, не в силах сдвинуться с места. Дождь пошёл сильнее.
Тёплые капли заливали глаза, вся одежда была уже насквозь мокрой. С огромным усилием я заставил себя сделать несколько шагов, отделяющих меня от того человека. Эта мольба и грусть в его взгляде поразили меня до глубины души. Я взял игрушку из его руки.
Вспышка молнии разрезала серое небо, оглушающий раскат грома чуть не разорвал мою голову. Мощный толчок сдавил грудь и отбросил на несколько метров назад. Я упал на спину, всё ещё сжимая в руке плюшевого зайца. Мужчина поднялся и встал надо мной. Внезапно, дождь, струящийся по его лицу, окрасился в багровый цвет, цвет густой крови. Он поднял обе руки к небу. В очередной раз блеснула молния, и в её свете я на миг увидел два черных крыла за его спиной. Он медленно стал подносить раскрытую ладонь к моему лицу. Меня охватила паника, и я попытался швырнуть в него игрушкой, но тут же острая боль пронзила мою руку чуть выше кисти. Зайчик словно ожил и вцепился в меня вдруг откуда-то взявшимися когтями. Холодная, как лёд, ладонь накрыла мне лицо, перекрывая дыхание…
… и я проснулся. Оконные ставни бились о стену, издавая при этом ужасное дребезжание, в комнату врывался мерзкий ветер. На лице у меня лежал промокший от дождя кленовый лист, залетевший откуда-то снаружи. Скомканное одеяло валялось на полу. Закрыв окно, я подошёл к столу, взял сигарету и закурил. Нервы потихоньку успокаивались после очередного ночного кошмара. Да, это был не первый дурацкий сон, пережитый мной с того момента, как я приехал сюда. Тихий санаторий, для людей, страдающих психическими расстройствами, к коим я себя, впрочем, не отношу, хотя, я бы и не сказал, что я вполне нормален. Характер у меня, признаться – жуткий, «импульсивный», как сказал врач, но в то же время замкнутый. Я мог бы закрыться в своей «скорлупе» и просидеть в ней вечность, если бы никто никогда не «стучался снаружи». Поэтому я и решил сюда поехать, хоть немного побуду один. Но это всё ерунда. С недавних пор, мне снятся сны, ощущения в которых также реальны, как и в обычной жизни. Взять хотя бы этот кошмар: у меня до сих пор болит грудная клетка, после того удара, ноет спина, как после падения. Врач это объясняет особенностью моего разума, сознания. Видимо, мой мозг способен отдавать команды нервным клеткам, чтобы они передавали те ощущения, которые генерирует моё сознание. И вся проблема в том, что я не могу контролировать эти импульсы.
Что, интересно, значит этот сон? Я не верю сонникам, толкователям снов, не верю, в «вещие сны». Всё, что я видел во сне – целиком и полностью сформировано моим подсознанием. Так что же оно хотело мне сказать этим сном? Когда-нибудь, я это узнаю, но сейчас голова отказывается работать.
Санаторий. Как же он называется? Кажется, что-то вроде «Тихий бриз». Не важно. Главное, что здесь действительно тихо. Несколько трёхэтажных коттеджей для клиентов, административное здание, аккуратные клумбы, аллеи со скамейками, клёны, плакучие ивы на территории, снаружи «Тихий бриз» окружён густым лесом. Стояла осень, пора листопада. Мне нравится хруст опавших листьев под ногами. Большой фонтан со статуей русалки, не работающий в это время года. Одна из дорожек выводила к вершине высокого обрыва, где открывался великолепный вид на море. Естественно, от него отделяла высокая сетка ограды, как и весь санаторий от внешнего мира. Отсюда был виден маяк, находившийся на такой же скале в паре километров от санатория.
Я находился здесь уже около недели. Быстро теряюсь во времени, когда не слежу за ним. За неделю с небольшим у меня создалось впечатление, что санаторий практически необитаем. Кроме обслуживающего персонала мне встретилось максимум полтора десятка «больных», с которыми я не общался в виду своего замкнутого характера, да и они не «горели желанием» говорить со мной. Все, кого я видел, были бледными и истощёнными, а одного я поначалу вообще принял за призрак, встретив его ночью, прогуливаясь во время бессонницы. В общем, ничто не мешало мне здесь побыть наедине с собой и разобраться со своими странными снами. Вот только, с момента моего пребывания здесь, стали сниться в основном кошмары, виденный мною сегодня – это ещё цветочки.
Потушив в пепельнице окурок, я пошёл в ванную. Бросил взгляд в зеркало, висящее над раковиной, и решил побриться. Это, наверное, странно, бриться в три часа ночи, но я решил не откладывать этого до утра. Выдавил пену из флакона, я нанёс ее на лицо, взял бритву, как вдруг моё внимание привлёк странный звук, доносящийся откуда-то сверху. Тихое поскребывание, повторяющееся через короткие промежутки времени. Я стряхнул остатки пены на руке в раковину и посмотрел наверх. Звук доносился из-за окошка вентиляции. Мыши? Всё возможно. Я принёс из комнаты стул, встал на него и убрал решетку, закрывающую окошко. Звук прекратился. Я заглянул внутрь. Там что-то лежало прямо у меня перед носом. Засунул руку внутрь, я достал… Серого плюшевого зайца, с глазами-пуговицами, точь-в-точь копия из моего сна. Невероятно. У меня подкосились колени, я пошатнулся на стуле и упал, чудом не сломав себе шею. Некоторое время пролежал без сознания. Когда очнулся, то сразу же почувствовал, как по руке течёт кровь. Чуть выше кисти, из той руки, которая до сих пор сжимала зайца. Как я мог поранить её? Рядом валялась бритва, но след на руке был уж точно не от неё. Все же мне пришлось убедить себя, что я поранился бритвой, не мог же я поверить, что это сделала плюшевая игрушка?!
Я перевязал рану и всё-таки побрился. Трясущимися от нервов руками. Вернувшись в комнату, неторопясь выкурил ещё одну сигарету, любуясь клубами дыма в лунном свете. «Что же за звук это был? Всё же это были мыши. А откуда взялась игрушка? Мало ли. Не забывай, что до тебя здесь жило немало душевнобольных людей. Но сон… Вот и не верь теперь в вещие сны!», – думал я. Настольные часы показывали уже четыре. В «Тихом бризе» не было никакого распорядка дня, никакого точного времени завтрака, обеда или ужина. Каждый пациент получал только то, чего хотел он, или его родственники, отправившие его сюда на лечение. Мне же нужно было только то, чтобы меня никто не трогал. Спать не хотелось, и я достал из шкафа плеер, одел наушники и лёг на постель. Прошло ещё около получаса, и я почувствовал, что меня начинает одолевать сон. Вдруг дверь в мою комнату открылась, поток воздуха раскрыл окно, ставни опять грякнули о стену, а к моей кровати подошла фигура в белом. Я вскрикнул и соскочил с кровати, наушники выпали из ушей.
– Тише, тише… – прошептал приятный женский голос. – Я стучала в дверь, но Вы не слышали меня. Из-за музыки, – изящный женский палец с кольцом, украшенным зелёным камнем, указал на плеер.
– … что случилось? Не знал, что… – слова застревали у меня в горле. Я был напуган неожиданностью её появления и очарован красотой.
– Не знал, что я рядом? – она уже перешла на «ты». – Не удивительно. Я только сегодня вечером сюда приехала. Услышала сначала грохот из палаты, но сразу прийти побоялась, потом всё стихло, и я решила проверить, не случилось ли чего-нибудь трагичного? Было бы жаль, если бы ты разбился… Такой красавчик… – да она уже со мной заигрывает! Просто мечта.
– Всё в порядке, как видишь. Только чуть поранился. Не стоило беспокоиться.
– Тебя тоже бессонница мучает? Может быть, выпьем? – дьявол, как же она красива!
– Конечно, если хочешь. У меня есть бутылка вина... Извини, стул был один, да и то, я, кажется, его сломал, когда упал в ванной, – растерянно сказал я.
– Ничего, можно и стоя выпить. За знакомство. Меня, кстати, Яна зовут, – её голос звучал, словно музыка.
– Кирилл. Очень… рад с тобой познакомиться, Яна! – выпалил я.
– Да не волнуйся ты так, - она подняла бокал, и мы чокнулись.
– Ты здесь из-за чего? – спросил я первое, что пришло в голову.
– Не важно. Может быть, потом скажу. Поцелуй меня… – попросила она.
Я, как загипнотизированный, впился взглядом в её губы. Такие соблазнительные губы, так много обещающие. Обнял её и поцеловал. Вот уж не ожидал такого от этой ночи. Я расстегнул верхнюю пуговицу её блузки.
– Какой ты быстрый! – прошептала она. – Но я быстрее, – и запустила руку мне в джинсы.
Это была великолепная ночь, и, наверное, лучший секс в моей жизни. Позже, полностью обессилев, мы просто лежали, обнявшись, и смотрели друг на друга. Так я и уснул, забыв и о своём кошмаре, и об ужасной находке из вентиляции, все мои мысли были только о ней. Она была прекрасна…
… девочка в белом платье и с двумя длинными косичками, затянутыми пышными белыми бантами быстро бежала вдоль узкого коридора. В полной тишине слышно её запыхавшееся дыхание и цокот туфелек по мраморному полу. Наконец коридор закончился глухим тупиком. В отчаянии она забилась в угол и затаилась, сжимая обеими руками маленькую плюшевую игрушку. Слеза упала на серое ухо зайчонка. Вскоре послышались медленные тяжёлые шаги. С каждым ударом её сердца они звучали всё громче. Всё ближе. Из темноты вышла фигура в чёрном балахоне. Фигура достала откуда-то из-за спины мешок и верёвку. Девочка закричала. Фигура набросила на девочку мешок, затолкала внутрь, перевязала верёвкой и закинула на плечо . На полу остался лежать лишь плюшевый заяц, а фигура вновь ушла во тьму, унося на спине дергающийся и кричащий ком…
… УХ, ДЬЯВОЛ! У всех, говорят, свои черви в голове, но, наверно, у меня в голове какие-то особенные, всеядные, они питаются не только мозговыми клетками, но и черепной тканью, вот-вот мои полупереваренные этими червями мозги начнут вытекать из щелей в черепе, также прогрызенными вышеупомянутыми паразитами. Нет, ну приснится же такое!
В комнате холодно, распахнувшееся ночью окно я так и не закрыл. Проснулся на своей кровати абсолютно голым, одеяло, как обычно, валялось на полу. Яна ушла.
Поднявшись с кровати, побрёл в ванную, чтобы принять душ. Там всё ещё валялись обломки стула и эта странная игрушка. Не обращая на них внимания, я включил воду и искупался.
Выйдя из ванны, я заметил, что стол в комнате пуст, хотя на нём должна была остаться наполовину выпитая бутылка вина и два бокала, мы не убирали их оттуда, нам было не до этого. Я открыл шкаф. Бутылка, привезённая мной, стояла нетронутой. Бокалы тоже все на своём месте.
Что со мной происходит? Всё казалось таким реальным. Всё ещё помню вкус её поцелуев, прикосновения. Один из моих снов? Нет, не хочу верить в то, что это был лишь сон, мне хотелось ещё хоть раз увидеть её. Что я чувствовал к ней? Я не очень-то влюбчивый человек, но эта девушка моментально очаровала меня, завладела моим рассудком, моими чувствами. Но это не любовь, по крайней мере, я бы не назвал это так. Когда-то у меня была девушка, которую я любил, но Яна… к ней я чувствовал гораздо больше! Больше, чем любовь. Страсть? Гораздо больше! Вот так за одну ночь я обрёл смысл жизни и тут же потерял его, проснувшись утром. С этими мыслями, я оделся и вышел из комнаты.
В воздухе висела тишина. Ни звука, хотя времени было уже довольно много – приближался полдень. Даже за окошком дежурного никого не было. Ключи от палат находились на своих местах. Мониторы, транслирующие изображение с камер, развешенных по всему зданию – выключены. На небольшом столике внутри стояла чашка кофе, по всей видимости, давно остывшего. Входная дверь обычно запиралась на ночь, но сейчас она распахнута настежь.
Снаружи солнца не было. Стояла пасмурная погода, впрочем, как и всю предыдущую неделю, я ни разу не видел здесь солнца. Свежий морской ветер приятно обдувал лицо. Я услышал журчание воды, как оказалось, фонтан работал. Странно начинался сегодняшний день – вокруг ни души, да ещё кто-то включил этот старый фонтан, что не положено делать в середине осени. Ветер гнал по земле коричневатые кленовые листья. Я наклонился, чтобы набрать в ладонь воды из фонтана, как вдруг почувствовал тяжесть в голове и закрыл глаза, крепче схватившись за каменный парапет, чтобы не упасть…
… под ножками в белых лаковых туфлях быстро мелькала разноцветная галька. Она бежала по той самой дорожке, ведущей к морю, вот она уже подбежала к самому краю и цепляется маленькими руками за сетку забора, пытаясь вскарабкаться наверх, но ничего не получается…
… открыв глаза, увидел своё отражение в воде фонтана. Из носа капала кровь, окрашивая воду в красный цвет. Неожиданное видение совсем вывело меня из себя. Я присел на парапет, достал носовой платок и стер с лица кровь, хлеставшую из носа. Эта девочка из моего сна, она была здесь, рядом! На ватных ногах, я побрёл по дорожке к обрыву, цепляясь за прутья-ветви плакучей ивы. Едва взойдя на площадку, замер от удивления. Спиной ко мне, лицом к морю, на скамейке сидела она, я узнал ее по двум длинным косичкам с бантами. Сны. Мои сны стали воплощаться в реальность. Сел рядом с ней. Сидел и молчал, слушал негромкий шум волн, бьющихся внизу о скалы. Просто не знал о чём говорить. Достал сигарету и как только чиркнул зажигалкой, она сказала:
– Не кури, пожалуйста, я этого терпеть не могу!
– Ладно, извини, не буду.
– Тебе нравится море? Я обожаю смотреть на море, – пролепетала она тоненьким голоском.
– Не то чтобы очень люблю. Разве что ночью, – честно признался я.
– Ты странный. Ночью страшно. Нормальные люди ночью спят…
– У меня бессонница. Я люблю гулять по ночам.
– Ты и вправду очень странный, но ты мне нравишься. Будешь моим другом?
– Ну конечно буду. У меня мало друзей, – такая маленькая и беззащитная, как она попала сюда?
И тут я заметил этого проклятого зайца у нееё в руке:
– Это твоя игрушка?
– Это мой друг, его Ушастик зовут. Правда, прикольный?
– Правда. Ты знаешь, я его уже где-то видел, – в этот момент в глазах девочки промелькнул испуг.
– Не может быть! Ушастик всегда был со мной. Ты, наверное, видел другого, плохого Ушастика!!! – казалось она вот-вот заплачет.
– Ну же, успокойся… как тебя зовут?
– Настя, а тебя? – всхлипнула она.
– А меня Кирилл зовут. Настенька, расскажи, почему тот Ушастик плохой?
– Кир, я тебя буду Кир звать, так короче и красивее, хорошо? – вроде бы она упокоилась. – Этот Ушастик – он хороший, совсем не тот, который приходит ко мне во сне. Тот заяц принадлежит плохому человеку, страшному… Он ходит в чёрной одежде и носит с собой большой мешок. А мой Ушастик защищает меня от него, ведь правда? – обратилась она к игрушке.
– Тот человек, о котором ты говоришь. Кто он?
Настя смотрела мне в глаза. Казалось, её невинный взгляд проникал мне прямо в душу. Она загадочно улыбнулась и отвернулась от меня.
– Кто этот человек, Настя? – повторил я вопрос.
Вдруг она соскочила со скамейки и подбежала к решётке, отделяющей площадку от обрыва. Я снова подошел к ней и опустил руку ей на плечо. Она плакала. Такая резкая перемена настроения девочки удивила меня.
– Он… злой! Очень… очень плохой и стра-а-ашный, – прорыдала Настя.
– Настенька, ну успокойся же, всё хорошо. Понимаешь, я пытаюсь разобраться… Мне кажется, я уже видел этого человека. Расскажи мне про вторую куклу, пожалуйста, про другого Ушастика.
– Ладно, – сказала она более спокойным голосом. – Та кукла, она существует только в моем сне, её сделал тот человек. Он и ещё кое-что сделал!
Она замолчала. По выражению её лица я понял, что она вот-вот снова зарыдает. Я не знал, как её успокоить, и просто молчал, глядя в сторону моря. Ветер усиливался. Посмотрев на маяк, я увидел фигуру женщины, стоящей на его балконе. Она держалась за поручень, платье развевалось по ветру. Белое платье. Яна?
– Ты случайно не знаешь… – сказал я, оборачиваясь к Насте, но замер на полуслове – её уже не было.
Дорога до маяка не заняла много времени, но пока я добрался до него, дождь уже лил вовсю. На балконе никого не было. Ветхая деревянная дверь оказалась заперта, но после первого же удара ногой она была сорвана с петель. Я даже не стал стучаться, снаружи казалось, что маяк давно заброшен. Каково же было мое удивление, когда внутри меня встретил неприветливый старик-смотритель.
– Какого дьявола? Зачем ломать дверь? – грозно крикнул он, едва увидев меня.
– Я… приношу свои извинения. Всё починю, простите.
– Починишь, починишь. Инструменты вон на той полке, – он показал пальцем в сторону стены.
Пока я ставил на место дверь, он не произнёс больше ни слова, сидя у огня, на котором грелся котелок с каким-то супом. Я промок насквозь и подошёл к костру, чтобы погреться и обсохнуть.
– Починил, вижу. Ну ладно, теперь рассказывай, зачем пришел?
– Я видел девушку наверху, и мне показалось, что я её знаю.
– Девушку?! – испуганно переспросил старик. – Во что она была одета?
– В белое платье. А что такое?
– Ты увидел призрак, парень. Плохой знак.
Раньше я не верил в привидений, но после всего, что произошло, слова старика меня не удивляли.
– Ты садись поближе. Есть хочешь? – старик подал мне металлическую тарелку с супом. Я кивнул и взял у него из рук еду. – Ты не первый, кто её увидел. Мне самому, правда, не приходилось, может быть, поэтому я ещё здесь и работаю, а то б помер со страху. Ты не из санатория сбежал, случайно?
– Ну, не сбегал, скажем, а просто вышел прогуляться. Это не запрещено. К тому же я не видел там сегодня никого из персонала…
– Странно все это, очень странно. Так вот, про призрак. Люди разное говорят, но я точно знаю одно – около года назад здесь в лесу беглого психа поймали. С маниакальным синдромом. Убивал всех, жестоко убивал. Но больше был падок на женщин и детей. На детей особенно! И еще он оставлял себе вещи убитых. Их нашли здесь, внутри маяка. Это место было его убежищем.
Я едва не подавился супом. Прокашлявшись, я спросил:
– А какие именно вещи?
– Да любые. Предметы одежды, содержимое сумочек, детские игрушки!
– Игрушки…
– Так вот, та девушка, которую ты видел – одна из его последних жертв. Их было двое. Она и младшая сестра. Обе, кстати, отдыхали в том санатории. «Тихий бриз», кажется.
Тарелка выпала у меня из рук, издав лязгающий звук, остатки супа пролились мне на колени. Я почувствовал, что стул, на котором я сидел, уходит куда-то в сторону, а сам я падаю на пол…
… он шёл по уже знакомому мне тёмному коридору. Чёрный капюшон и мешок за плечами. Он дошёл до конца коридора и наклонился, чтобы поднять игрушку, лежавшую на белом мраморном полу. Он поднёс её к лицу и улыбнулся. Мешок за его плечами слабо дёрнулся…
… Я проснулся и увидел старика, стоящего надо мной и прикладывающего мокрую холодную тряпку к голове.
– Неплохо ты ударился. И часто у тебя такое случается? Обмороки?
– Второй раз за сегодня, а так вообще ни разу в жизни в обмороки не падал, – ответил я, решив не говорить старику о своих снах.
– Хм… я уже стал волноваться. Ты весь день проспал! Сначала в обморок хлопнулся, я тебя поднимать стал, а потом смотрю – ты спишь… Тебя, наверное, в санатории уже ищут, шёл бы ты.
– Да-да, сейчас пойду, – я попытался встать. – Голова болит жутко…
– Ещё бы она не болела, такую шишку поставить – это надо было постараться, ну да я тебя не тороплю, приходи в себя…
Я сел на кровати и закурил сигарету. Была уже ночь, за окном все ещё лил дождь.
– Те двое убитых. Подробнее можешь рассказать? – попросил я, вспомнив про наш разговор.
- Парень, забыл бы ты лучше об этой истории! Я тебе все, что знал – рассказал. Две сестры. Старшей лет двадцать было. А, вот ещё что, вспомнил! Хотя, это, может быть, к делу не относится, но ещё одна странность в этой истории была. Изверга потом всё-таки приговорили. Вещи тех двух убитых. В общем, он их на маяке оставил. У старшей было кольцо с изумрудом…
Зеленый камень на кольце Яны! Разум отказывался верить в происходящее. Если это был призрак… Не может быть! Все было настолько реально!
– … а у младшей такая потрепанная мягкая игрушка.
– Но… это невозможно…
– Все возможно парень. И, знаешь, что говорят? Говорят, что история повторяется…
– То есть? Какая история?
Старик молчал.
Вдруг моё сердце дернулось от испуга – прогремел ужасный раскат грома. И в этот миг я увидел Её! Яна стояла под дождем за окном, лицо её было белее, чем платье, взгляд молящий и испуганный.
Я вскочил с кровати и бросился к окну, распахнул настежь ставни.
– Ты должен помочь мне! Помоги мне, слышишь! – её холодные мокрые пальцы вцепились в мою одежду.
– Ты ведь не оставишь нас? – прозвучал голос сзади. Я обернулся. Это была Настя. Такая же бледная, но её взгляд!!! В нём было нечто демоническое. Холодный огонь её взгляда, казалось, испепелял мою душу.
– История повторяется, парень! – неожиданно сказал старик, в то время как пальцы Яны сжали мне горло. – Он вернётся в этот проклятый лес! Как и все! Все его жертвы! – голос старика перешел на крик. – Ты слишком много чувств им отдал! Смотри же, они любят тебя так, что готовы разорвать в куски! Каково же быть убитым теми, кто тебе дорог?
Пальцы Яны сжимались всё сильнее и сильнее, в то время как взгляд Насти высасывал из меня жизнь.
– Ты попался в ловушку, глупец! Поверив мне в историю с маньяком, ты стал ещё больше любить их, дав им силу! Впустив их в свою душу! Смотри же теперь, как они опустошают её!
Старик подошёл к Насте, достал из кармана серую мягкую игрушку и передал ей. Она схватила зайчика и в миг разорвала его напополам, достав изнутри маленький острый нож с зазубринами.
Казалось, я не знал, что такое боль до этого момента. Нож полоснул меня поперёк рёбер, разорвав в клочья одежду и оставив глубокий порез. Кровь брызнула ей в лицо, на котором появилась злорадная улыбка. В тот момент я её ненавидел. Как и ненавидел ту, что до сих пор сжимала мне горло. Образ беззащитной маленькой девочки сменился в моей голове образом маленького кровожадного монстра. Образ же прекрасной девушки образом грязной, порочной предательницы.
– Ненависть… Твоя ненависть – чувство сильнее любви! Твоя ненависть – это твоя агония. Отдай же им её всю!
Я не мог бороться со своими чувствами. В голове моей будто что-то взорвалось и наступила темнота…
… - Как вы себя чувствуете? – прозвучал голос.
Открыв глаза, я понял, что нахожусь у себя в палате. Надо мной склонилась медсестра.
– Не знаю. Не могу сказать. Я не чувствую собственного тела, - еле слышно ответил я.
– Хорошо, – она что-то пометила в блокноте. – Думаю, вы больше не нуждаетесь в лечении и можете покинуть наш санаторий. Больше никаких «побочных ощущений, генерируемых сознанием». Вы рады?
Мне было всё равно…