"Святая девственница Феодора подвизалась в Александрии...". Я закрыл книгу и зажмурил глаза: от долгого чтения они начинали слезиться. Небольшая, полутёмная комната практически потеряла свои очертания, так что пол сливался с потолком и стенами, образуя единую желто-серую плоскость. Эта плоскость чем-то напоминала мне только что прочитанную страницу, на которой я снова повстречался со странницей Феодорой.
Позади остался серьезный путь. Прочитанные мартилоги, которые я привык называть морти-логами из-за их фатальной танатальности, свернулись у моих рук кольцами свитков и квадратами книг. В календарях, агиографиях и апокрифах плакали, стенали и рыдали бесчисленные святые, вечные праведники, очарованные странники - их вопли оставались неуслышанными; вспоминая нехитрые подробности быта страстотерпцев и мученников, я оставался равнодушным и бесчувственным. Все эти судьбы навсегда книжных героев не порождали во мне благоговейного трепета, их биографии были прочитаны и отброшены за ненадобностью, как некогда были оставлены мною тома Герцена, Розанова, Гёте.
Сегодня, когда святая девственница Феодора явилась искомым в решаемом мной уравнении, часы пробили семь, и я, следуя выработанной годами академической привычке, закрыл книгу и пошел разогревать чай.
В этот момент раздался звонок в дверь. Какая-то растерзанная женщина, избитая и седая, полуодетая, надорванная и слабая, стояла у моего порога и, сжимая дрожащие ручонки двух чистеньких, испуганных детей, каким-то звенящим, пронзительным голосом повторяла:
- Хлебушка, дайте хлебушка.
- Не оставьте, дайте хлебушка.
- Люди добрые, дайте хлебушка.
Я еще плотнее закрыл дверь и задернул ширму; остался наедине с книгой. Мой перерыв закончился - я досадно пропустил его, отвлекшись на непрошенных гостей - и единожды определенная кантовская привычка, требующая строгого следования правилам сохранения времени, заставила меня вернуться к начатой ранее работе. Впереди был серьезный путь. Где-то на нижнем этаже женщина и двое ребятишек с плачем и слезами просили о хлебе и милосердии, просили за всех смертных и прижизненно погибших, и в их плаче, в их голосах оживали судьбы давно погибших святых, свершивших подвиг жизни и отдавших себя для услужения людям, для услужения миру, для восхваления красоты.
Бог с ними. Я открыл книгу. Святая девственница Феодора подвизалась в Александрии...