На крыльце послышался шум, радостно лаял Бакс. Муж стучал унтами, стряхивая снег, Оленька уже подпрыгивала в прихожей, кричала: «Мама, мы тебе от бабушки пирожков принесли!».
Свекровь, с тех пор, как ушла на пенсию, всё совершенствовалась в ведении домашнего хозяйства. Пока работала завучем в школе, было не до того, а теперь каждый день и пироги на столе, и наваристый борщ, и заливное…. Для внучки придумала особую программу подготовки к школе, и Оленька делала поразительные успехи: в шесть лет вполне можно отдавать в первый класс. Непременно отличницей станет, не посрамит известную в посёлке фамилию.
Гала обняла дочку, вдохнула родной запах. Помогла раздеться, аккуратно повесить вещи. Потом все вместе пили чай, ели расстегаи с рыбой, слушали рассказы Оленьки о событиях в детском саду. Речь у девочки была чёткой и правильной. Елена Павловна старательно вытравливала принесённые «из учреждения», как с неприязнью называла детсад, - «ложить», «а чо?», «а я такая»…. Оленька частенько задавала вопросы, на которые Елена Павловна обстоятельно и серьёзно отвечала. Выручала долгая педагогическая практика.
Однажды дочка, только скинув шубу и валенки в коридоре, с порога закричала:
- Бабуля, что такое «****ь – *****?»
- Ты где такое услышала?
- А Ваня Долгов всё время так говорит!
Елена Павловна повела внучку в ванную, дала зубную щётку и велела полоскать рот:
- От таких плохих слов червяки во рту заведутся!
- У Ваньки нету никаких червяков. И у Светы – тоже. Правда, она шёпотом такие слова за ним повторяет.
- А ты их и не увидишь, они глубоко сидят.
- Я видела! Только у Серёжки. Он в туалет пошёл, а потом – как заорёт! У него из попы червяк вылез!
Свекровь всплеснула руками, и в который раз попросила Галу:
- Пусть дома ребёнок побудет. Хотя бы годик… Я ведь не работаю.
- А школа? Сами знаете, там ещё почище будет. Пусть привыкает.
Гала считала, что Оленьке вполне достаточно «воспитания»: свекровь следовала чёткой программе, делая упор на свою любимую математику, а Галина ежедневно перед сном читала несколько страниц детской классики. И думала о том, что сама впервые вместе с дочкой узнала о существовании Алисы, Пеппи-длинный-чулок и хоббитов. Правда, ей повезло, что деревенская библиотекарша выделяла её из всех и «под честное слово» давала из читального зала «Волшебника Изумрудного города», сказки Гофмана и Андерсена.
В последнее время Гала пристрастилась к женским любовным романам и полюбила детективы Марининой. На полке стояли уже несколько её книг, да и в ДДТ обменивались новинками. В собственных жизнях педагогов никаких приключений не было: работа, дом, долгие зимние вечера с телевизором. Правда, и телепрограммы тоже менялись с каждым днём. Чего стоил один Невзоров, когда за «600 секунд» нагонял страху на всю страну. А «Взгляд»! Муж смотрел все выпуски и пытался обсуждать с Галой. Она махала рукой и отшучивалась:
- Ты же знаешь, бурные и негативные эмоции мне противопоказаны!
Николай сразу замолкал и переводил разговор на бытовые мелочи. Он уже заготовил материал для курятника и свинарника, ждал весны, чтобы приступить к строительству. Пока больше всего их радовала собственная баня. Хотя Коленька и не выносил сильного пара, но любил мыться с чувством, с толком, с расстановкой. Брал с собой жбанчик домашнего кваса, холодную мочёную бруснику из подполья. Три рюмки водки выпивал уже за столом в кухне, вытирая обильный пот и крякая от удовольствия.
Зато уж Галина отводила душеньку в парилке. Всё лето она собирала и сушила травки, развешивая пучки на чердаке. Осенью устраивала их под потолком в предбаннике, а потом заваривала и щедро плескала травяные настои на каменку, нежась в духмяном пару. В деревне веники были дубовые и берёзовые, отец вязал себе крапивные – для больной поясницы. А здесь Гала оценила веники из стланика – низкорослого якутского кедра. Иголочки у него были длинные, не жёсткие, а уж запах…
В пятницу Гала, после первого пара, лежала на широкой скамье в просторном предбаннике, и - блаженствовала. Вдруг вспомнила, что в понедельник уже 23 февраля. Хорошо, что на работе всего двое мужчин: сторож Сергей да пенсионер Мефодьевич – рабочий на полставки, который был и сантехником, и плотником, и дворником. Эти будут рады конвертику со скромной суммой. А вот мужу и свёкру в выходные надо поискать серьёзные подарки.
Праздник защитников отмечали всем коллективом: накрыли красивый стол, потчевали своих мужичков. Мефодьевич раскраснелся, всё повторял: «Ой, девки, я у вас здесь, як в малиннике!». Сергей сидел смущённый, Татьяна Андреевна его поддела:
- Чего закручинился? Небось, 8 марта испугался? Не дрейфь, мы сами всё приготовим, с тебя – горячительное. Сколько лет так гуляем: шерочка с машерочкой. Давайте-ка лучше, споём…
Но хор уже не звучал так слаженно: не было запевалы Степаниды, сильного второго голоса Виктории, да и молодёжь не знала тех песен, что пели здесь раньше. Галина быстренько свернула застолье. Она никогда не уходила первой, чувствовала, что языки могут развязаться, да и Татьяна наговорит лишнего, вспоминая былые годы и прежних руководительниц.
Николаю она приготовила особый подарок: обежала все магазины и всё-таки нашла одеколон, запах которого напоминал тот, что был у Рудольфа. Она догадывалась, что парфюм Рудольф покупал только за рубежом. А, может быть, выбирала жена. Но всё равно, линия была похожей, да и флакон оказался таким дорогим, что Гала призадумалась. Но всё равно купила.
Отцу мужа угодить было трудно: что дарить человеку, у которого всё есть? Остановилась на томике исторических мемуаров в добротной обложке с золотым тиснением. Сказано ведь: книга – лучший подарок.
Елена Павловна расстаралась: приготовила рыбу «фиш», испекла роскошный «наполеон», для Оленьки – пирожные в форме зайчиков. Галина с удовольствием передала свекрови хлопоты по устройству семейных торжеств. Даже посуду та не давала мыть, считала дурной приметой. Только свои дни рождения и отмечали Семёновы в новом доме, а в остальные даты всегда собирались у родителей, как-то уже и привыкли к такому укладу.
Сценарий был всегда один и тот же: перекрёстное вручение подарков, ахи и охи, привычные тосты, похвалы хозяйке, а потом концерт, который показывала Оленька. Она уже спела две песенки, как раздался короткий звонок в дверь. Николай под руку провёл соседку Анну Герасимовну,которая жила в квартире напротив, и усадил в кресло. На той лица не было, она держалась за сердце и слабо постанывала. Галина накапала валерьянки:
- Что случилось у вас?
- Вы уж простите за беспокойство. Хотела «Скорую» вызвать, дак ведь их сегодня не дождёшься, поди, празднуют все.
И снова всхлипнула:
- А у меня, сами знаете, никого здесь нет. Дочка на материк с семьёй уехала, хозяина своего я уж года три, как схоронила. А для него вдруг подарок утром привезли... Из администрации нашей, даже открытка от самого главы! Вспомнили. Я говорю: умер уже мой ветеран! А парни молодые, такие обходительные, уговорили: берите, бабушка. Всё равно вас уже посчитали...Конфеты – красивые! С розами на коробке. И кофе. Правда, я его не пью, но баночка уж шибко хорошая, жестяная.
- Анна Герасимовна, вы чаю возьмите, с мёдом. Вам надо – горяченького… И дальше-то что?
- Да вот сейчас, не стерпела, дура старая. Коробочку открыла, думала, конфетку съем. А там – прям, - плесень зелёная. Конфетку-то разломила, а внутри – будто личинки… И шевелятся. Так мне что-то плохо сделалось, аж сердце схватило… Грешным делом подумала: хорошо, дед мой этого уже не видит...
Елена Павловна ударила сухим кулачком по скатерти:
- Они что, в администрации этой, совсем сдурели?
Галина сказала, пожав плечами:
- А, может быть, они эти коробки не проверяли? Закупили партию, да и всё….
- Вот именно: по дешёвке! На, тебе, боже, что нам негоже. Старикам сгодится! Какой позор!
Продолжение http://www.proza.ru/2012/10/02/1093