Этому художнику был дан свыше несомненный талант. Да и всё, за что бы ни брался, он делал красиво. Ухаживал, пел, танцевал, уморительно изображал в лицах, пил, не пьянея, метко шутил, сорил деньгами, когда появлялись…
И тратил себя, не жалея. Друзья призывали отдаться работе: «За дар с тебя спросится! Не разменивайся!» Художник отшучивался: «Всё размениваю талант на счастье, а он не кончается!»
Так и прожил счастливую, хотя и недолгую жизнь. Умер во время застолья, смеясь. Мгновенно. Сначала решили: разыгрывает, храпит, тем более, вышло-то в тему его тоста. Потом подумали: спит, не станем тревожить… И он не испортил праздника.
После завидовали такой смерти.
На том свете его ангел, весь в белом, сказал, сопровождая к Богу, что главный грех свой он, конечно, знает. За него… Он понимающе кивнул:
- Ну, да, я предпочёл счастье дару.
Хранитель посмотрел очумело:
- …Нет, у СамогО тебе лучше молчать…
Пожаловался: «Мне за тебя один… прости Господи, всё равно достанется, но по доброте научу, как, может, самого страшного избежать».
«Зайдёшь и на колени! – наставлял он, - Молча. В глаза не смотри, в пол. Может, простит…»
«Может… » - соглашался сопровождаемый, плывя бесконечным белым коридором.
«Всё, дальше мне нельзя, - притормозил сопровождавший, - ты уж там сам. Помни, чему тебя учил».
И выдохнул, подталкивая к ослепительно белой двери:
- С Богом!
Наш художник вошёл, но не пал на колени, поражённый прозрачностью белизны. Откуда падает свет? Нет тонов и теней… Сама светится? Или это и есть свет? На мгновение он позабыл, где находится и зачем.
Потом ощутил на себе взгляд, вздрогнул. Попробовал поднять глаза на Создателя, но чуть не ослеп от сияния. Только успел заметить странное выражение лица.
Из головы, как выдуло все наставления ангела, и, придя в себя, художник неловко улыбнулся, да развёл руками.
Его мучила мысль: что означало едва уловленное им выражение? Он, казалось, не раз встречал его в жизни. Так уже на него смотрели, когда…
Бог глядел молча.
Казалось, это длилось вечность. Художник не выдержал:
- Господи…
И увидел, что белоснежная длань указывает ему отсель.
Он не помнил, как очутился за дверью, где попал в объятия ангела. Тот был счастлив, хотя не понимал, как подопечный избежал наказания? Художник, словно онемев, лишь чуднО улыбался. Он понял, что означал взгляд Создателя…