"Здравствуй, - Сашкина рука задрожала. Он попытался унять эту внутреннюю дрожь, но она никак не проходила. Еще немного поколебавшись, он поставил запятую и приписал, - мама!"
Мама. Это простое и понятное для всех слово, для Сашки было чужим и далеким. Словно пришло откуда-то из заморского языка. Родная мать бросила Сашку в младенчестве, оставив сына на попечение мужа. Они не любили о ней вспоминать. Вскоре в жизни отца появилась подруга, в жизни Сашки - мачеха. С появлением женщины, в их мужской коллектив, пришли разногласие и непонимание. Чтобы все это со временем не переросло во вражду, было решено отправить Сашку в интернат. И он был благодарен отцу за такое решение, потому что даже в первые дни ни капли не скучал по своей семье.
Сашка рос замкнутым ребенком, все свои беды и проблемы носившим в себе. Настоящих друзей у него не было. Были только товарищи, но Сашка казалось не сожалел об этом. С раннего детства он слышал от отца, что лучшие друзья человека - это животные. Именно поэтому, Сашка очень хотел собаку. Собака была его неосуществимой мечтой, потому что держать животных в интернате было строго запрещено. Но, как говориться: "Что Бог ни делает - все к лучшему!" Ведь благодаря этому запрету, Сашка обрел семью.
А началось все так: однажды, читая книгу, на лавочке школьного двора, Сашка услышал слабое мяуканье, доносившееся из кустов, находившихся неподалеку. Недолго думая, он отложил учебник и нырнул в заросли шиповника. Там на земле, лежала изодранная, истекающая кровью кошка. Она подняла на него затуманенный взгляд и еле слышно мяукнула. Сашка на мгновение растерялся, зато через минуту, он уже мчался в медпункт со скоростью ракеты. "Там кошка умирает, - выпалил запыхавшийся Сашка, - сделайте хоть что-нибудь!" Наталья Викторовна - интернатовская медсестра, не задавая лишних вопросов, быстро спустилась во двор. Кошка лежала на том же самом месте и тяжело дышала. Осмотрев ее, Наталья Викторовна сказала: "Беги на вахту, срочно вызывай такси, повезем ее в ветлечебницу." На приеме у ветеринара выяснилось, что кошку покусали собаки. Ей наложили множество швов, сделали необходимые уколы и через пару часов вручили ее Наталье Викторовне. Сашка, за все это время не проронивший ни слова, спросил:
- А теперь ее куда? Может быть я ...
- Пока ко мне, а дальше видно будет, - ответила Наталья Викторовна, и тут же добавила, - но ты ее можешь навещать.
Они поехали к ней домой, там уложили кошку на коврик под теплую батарею. А потом пили чай. Сашке было тепло и уютно в ее доме, и совсем не хотелось возвращаться в интернат. Наталья Викторовна почувствовала это и оставила его ночевать. Лежа на диване в темноте, он слышал, как она врет по телефону директору интерната о том, что после перенесенных волнений у него повысилась температура. В конце разговора добавила: "Я поняла... только один раз... только сегодня..." С тех пор у Сашки появилась негласная семья: он, кошка Беляночка и Наталья Викторовна. Позже он стал называть ее мамой Наташей.
А потом, спустя некоторое время в его жизнь пришла любовь. Ее звали Катерина. Он и до этого, часто встречал ее в коридоре интерната, но никогда не обращал внимания. Длинные ноги, нескладная вся, в общем, обычная девчонка. А тут вдруг взял и задержал на ней взгляд. Задержал-то всего на минуточку, а она вся зарумянилась и заулыбалась. И тогда Сашка понял, что такая улыбка только у Катьки, ну, разве еще у мамы Наташи. Так Сашка влюбился. Он чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Вот только счастливых дней, когда они с Катькой гуляли, взявшись за руки, или смотрели на звезды из окна интернатовской столовой, оказалось очень мало. Вскоре Катьку удочерили. Она очень радовалась тому, что у нее будут родители. Он радовался вместе с ней, но сердце сжималось в груди от мысли, что разлука уже стоит на пороге, и что не сегодня - завтра ей придется открыть дверь. Катька уехала рано утром, шепнув ему на прощанье: "Я буду приезжать к тебе часто. Обещаю!"
В то злополучное воскресное утро, в дверь его комнаты постучала воспитательница и с заговорщицким видом проговорила: "Беги вниз, там тебя ждет дама". "Катька" - вырвалось у Сашки, и он, надевая на ходу футболку, рванул вниз.
Вместо Катьки он увидел незнакомую женщину. Она стояла в просторном холле интерната одна, и была похожа на актрису из гангстерских фильмов. Элегантная шляпка, меховое манто, высокий каблук. Внутри у Сашки все сжалось. Он представлял ее именно такой. В те долгие ночи ожиданий ему хотелось идти с ней за руку по улице, подолгу смотреть в ее глаза и называть ее мамой. Но она не появилась тогда, а сегодня ему уже хотелось ее видеть. Он застыл не дойдя до конца лестницы, рука вцепилась в перила. Она услышала движение позади себя и обернулась. Их взгляды встретились. "Сынок" - только и смогла произнести, и по ее щекам потекли слезы. А он повернулся и бросился прочь. "Сынок" - это как удар плетью, после стольких лет ожидания. Сашка и не думал, что будет так больно, когда он встретит настоящую свою мать. Он вернулся к себе в комнату, упал на кровать и лежал лицом вниз, не чувствуя времени. Так и лежал, пока не пришла Наталья Викторовна. Словно кошка, бесшумно вошла, присела на краешек кровати и долго молчала, подбирая слова. Наконец заговорила: "Если хочешь, чтобы я ушла, то ты скажи. Я пойму. Но мне кажется, что сейчас не самое время, чтобы замыкаться в себе. Хотя... тебе виднее. А знаешь, давай сделаем так: ты послушаешь, а я поговорю. Мне ведь иногда тоже хочется выговориться. Будем считать, что сегодня моя очередь. Хорошо?" Вопрос повис в пустоте, но, спустя некоторое время, Наталья Викторовна заговорила снова:
"Я ведь тоже росла в неполной семье. У меня папы никогда не было, только мама. Вернее папа был, но он жил отдельно от нас. Частенько приходил к нам, всегда подвыпивши, мама его на порог не пускала. Потом начинались взаимные упреки, ссоры. Он хлопал дверью и уходил, а она оставалась дома расстроенная и злая. Мне так хотелось крикнуть им, чтобы они остановились, но я молчала, потому что меня все равно никто бы не захотел слушать. Мне очень не хватало отца. В школе дразнили "безотцовщиной". В те времена было стыдным растить ребенка в одиночку, поэтому мало кто решался на развод. Вообще тяжело было. И вот однажды, когда мне было двенадцать лет, отец попал в аварию. Что-то случилось на работе, и он стал инвалидом. До аварии он жил со своей матерью, с моей бабкой. Именно из-за нее у родителей не ладились отношения. Бабка была дворянских кровей, и считала, что ее сын неровня моей маме. У них была роскошная, по тем временам, квартира, а мы с мамой ютились на 12 метрах в разваливающемся бараке. И вот, когда отец попал в аварию, моя бабка сказала, что у нее нет сил и средств, чтобы за ним ухаживать. И на радость мне, отец переехал к нам. Я была на седьмом небе от счастья. Меня уже никто не смел называть "безотцовщиной", а папа звал меня "своей принцессой". Он меня очень любил. Так и жили бы, но все хорошее рано или поздно кончается. Отец научился ходить, и тогда моя бабка снова вспомнила о его существовании. Отец собрал вещи и ушел к ней, пообещав, что вернется и заберет нас отсюда. Обещание свое он действительно сдержал. Ему удалось убедить свою мать, что мы должны жить все вместе. Через некоторое время мы переехали. Я чувствовала себя настоящей принцессой. После убогого барака, квартира казалась мне дворцом. Но и это счастье оказалось недолгим. Однажды ко мне в комнату, ворвалась соседка. Она кричала, обзывала меня дикаркой, обвиняла меня в том, что я устроила помойку посреди двора, высыпав мусор прямо на дорогу. Я молчала, на шум пришла мама. Тоном, не терпящим возражений, она сказала, что я этого не делала. Соседка, прикусив язык, скрылась за своей дверью. Вечером пришел с работы отец. Бабка пригласила его для разговора на кухню. Разговаривали они на повышенных тонах. Я знала о чем. Отец тоже был на моей стороне. Но, когда укладывались спать, он сел на край моей кровати и спросил: "Ты точно не высыпала на дорогу этот проклятый мусор?" "Точно" - ответила я. Он ушел, а я проревела всю ночь, потому что вдруг поняла, что отец мне не доверяет. И тогда в сердце моем затаилась обида. Мне казалось, что я больше не люблю отца. Я начала искать в нем недостатки, и всегда их находила. Я придиралась к нему по пустякам. Со временем ненависть разрослась в моем сердце и заполонила его полностью. Мама предложила мне снова переехать в наш барак, и я согласилась. Отец стал приходить к нам, но теперь я не была рада его визитам. Когда он пришел в очередной раз, я была дома одна. Сидела на диване, читала книгу. Он робко постучал в дверь. Потом еще раз и еще. Я бесшумно соскользнула с дивана, вылезла в окно и побежала в милицию. Там я сказала, что отец ломает дверь, угрожает расправой. Для верности пустила слезу. Мне поверили. Двое милиционеров запихнули папу в "воронок" и увезли в отделение разбираться. Я до сих пор помню его взгляд. Он ничего не понял, а я торжествовала. Я вычеркнула отца из своей жизни, в тот день я думала, что навсегда. Тогда мне было четырнадцать лет. Как тебе сейчас.
После этого я не видела отца лет пять. Он не приходил, я тоже не искала с ним встречи. Мне кажется, что я даже смогла забыть о его существовании. До тех пор пока... однажды я влюбилась. Я потеряла голову, я парила в небесах от непомерно большого счастья. А позже, как расплата за большую любовь, пришла беременность. Мамино однозначное "нет" вернуло меня с небес на землю. Но и это было не самым страшным испытанием в жизни. Страшнее было, лежа на больничной койке, ощущать себя ненужной и брошенной. Я не ждала, что мама ко мне придет, я знала что она меня стыдится. Да, она и не скрывала этого. Но в душе все же теплилась надежда, а вдруг... Чудо произошло только на третий день, когда я уже совсем отчаялась. Врач после осмотра сообщил, что выпишет меня только завтра, и я пошла прогуляться на больничный двор. Там все лавочки уже были заняты родственниками больных. Я остановилась возле открытого окна на лестничной площадке и стоя жадно вдыхала свежий воздух. И вдруг я услышала голос отца: "Ну, давай Володька, я завтра к тебе загляну!" Я обернулась, наши взгляды встретились. "Погоди немного, я сейчас вернусь, - улыбнулся он, - только дождись меня. Хорошо?" Я кивнула. Он вернулся совсем скоро, держа в руках яркие оранжевые апельсины. "Я принес тебе три солнышка, моя принцесса!" - сказал отец, а я разревелась. Мы спустились во двор больницы и долго сидели там молча. Нам не нужно было произносить слова, молчание значило больше, чем пустая болтовня.
Потом отец ушел, сказав на прощанье, что очень любит меня. Он по прежнему не приходил к нам с мамой. Весточку о нем принесла моя родная тетка, наверно, спустя год, после нашей с ним встречи в больнице. Она появилась у нас дома, долго молчала, подбирая слова, и, наконец, проговорила, что отец умирает в больнице, что осталось совсем недолго. Был вечер, потом была бессонная ночь, и было еще утро. Утро, в которое я снова увидела отца.
Я стояла на пороге больничной палаты, оглядывая койки. Я искала его взглядом и не могла найти. Наконец, тихо произнесла: "Папа..." На койке, стоящей возле окна, зашевелился мужчина. "Моя принцесса, - улыбнулся он. Я с трудом удержалась, чтобы не отшатнуться. От отца, которого я знала, осталась только улыбка и глаза. Он был похож на скелет, который обтянули кожей, впрочем, остальные мужчины выглядели также. "Иди ко мне, моя девочка, - он подвинулся, чтобы я села рядом. - Я так скучал по тебе, что даже похудел слегка." Он шутил, я тоже старалась улыбаться, правда у меня это плохо получалось. "Я хочу забрать тебя домой, папа. Договорюсь с доктором, и мы с тобой будем лечиться дома." Он был согласен. Я пробыла у него в больнице весь день, хотела остаться на ночь, но мне не разрешили. Нужно было оформлять специальные документы. Вечером, когда я уходила домой, отец сказал мне: "Я скоро поправлюсь, ведь теперь мне есть зачем жить. И еще: береги маму, она у тебя лучшая".
Утром следующего дня я не нашла отца в палате. Его отправили в областную больницу на химиотерапию. Я ждала его возвращения целый день, но все было тщетно. Только на следующий день, я узнала, что его выписали сразу по приезду, и он находится у себя дома под опекой его родной сестры. Я пошла к нему домой. Долго звонила и стучала, но дверь так и не открыли. А спустя три дня отца не стало. И с тех пор, Сашка, надо мной висит раскаяние. Ведь, если бы тогда, тридцать лет назад, мне удалось бы укротить свою обиду и злость, сейчас все было бы по-другому. Это я виновата в том, что с ним произошло.
Наталья Викторовна вздохнула, поднялась и направилась к выходу. Прежде, чем закрыть за собой дверь, обернулась и проговорила: "На столе записка с адресом. Это адрес твоей мамы. Твоей настоящей мамы."
Сашка отложил ручку, подошел к окну. Интернатовские мальчишки гоняли по двору мяч. Он впервые позавидовал их беспечности. "А твоя мама... Она.." - вспомнил он свой вопрос, адресованный Наталье Викторовне. "Я ее очень люблю, ведь она у меня лучшая! Главное в жизни - это научиться прощать. Позднее раскаяние - очень тяжелая ноша". Сашка вернулся к столу. Взял ручку и уверенно дописал: "Я очень жду тебя. Возвращайся!"