Мендо

1. Слишком много страсти…
… и слишком мало любви.
Так думал Андрей Силовиков, студент третьего курса Тимирязевской академии. Геодезия и картография вот уже как второй год заставляла познавать Андрея свои неизведанные глубины. Безусловно, ему нравилось обучаться этой специальности, однако его душа не находила в ней покоя, словно требуя чего-то другого.
Только вот чего, размышлял Андрей, укрываясь от суровых порывов ноябрьского ветра, чего ей нужно?
Ответа не было.
Три года прошло с тех пор, как он разругался в пух и прах со своими родителями, видевшими в сыне только и только высококвалифициронного юриста.  Отец, поднявший свой бизнес в лихие 90-е годы, страдал усложнённой версией аритмии и уже пережил один инсульт. Но несмотря на это, молодой Андрей ни в какую не хотел идти по его стопам (включая здоровье) и сделал выбор в пользу изучения планеты.
Отец назвал его выбор куском собачьего дерьма, размазанного по дорожному полотну. Мать, почти всегда стоявшая на стороне Андрея, на этот раз, как ни странно, согласилась с отцом. Впрочем, то было неудивительно – обучение в престижнейшем высшем учебном  заведении Москвы на уважаемой должности, целиком за счёт семьи, причём без возможности вылета смотрелось куда предпочтительней, чем то, что хотел сын.
Тогда Андрей усвоил для себя, что в этой семье он навсегда останется ребёнком и никогда не сможет иметь возможность саморазвиваться. Для другого на его месте такая перспектива, возможно, показалась бы заманчивой, но молодой человек решил отстоять своё мнение до конца.
В конце концов, когда, если не сейчас?
В результате, его отца едва не хватил второй удар, который вполне мог бы оказаться для него последним, мать просто оградилась от парня невидимой стеной, а сам Андрей просто больше не мог находиться дома. Только через год, в самом разгаре летней сессии он узнает о смерти отца в результате остановки сердца, но в тот момент Андрей был полон решимости, злости и амбиций.
Он уехал из Третьеграда в этот же вечер.
Поступить оказалось проще, чем он ожидал. Выбить место в общежитии сложнее. Учиться и работать казалось вообще невозможным. Многие на месте Андрея повернули бы назад, сдались и вернулись к прежней (овощной, так он её называл) жизни, прячась от окружающего мира и наполняющих его пакостей.
Андрей и сам был готов это сделать. В один из вечеров, он вернулся в общежитие чуть позже, чем вход на территорию закрывался. Никакие мольбы и просьбы впустить его не задели тонкую и душевную натуру охранника. В результате, Андрей остался на улице и был вынужден ночевать на вокзале.
В тот день Андрей получил зарплату и как раз собирался собрать вещи и вернуться. Однако, по пути к месту ночлега парня окружили четверо крепких ребят, вооружённых монтировками и битами. У одного Андрей успел углядеть четырёхзарядный револьвер «Оса». Вряд ли их намерения были дружескими, решил Андрей и, возможно, именно эта мысль в ту ночь спасла ему здоровье,  а то и жизнь.
Лица преступников скрывали воротники и сильно опущенные кепки. Андрей сказал, что у него ничего нет, и за ложь получил удар в печень. У корчащегося на асфальте студента отобрали зарплату. После коротких дебатов на тему «что с ним делать» грабители пригрозили Андрею, что они найдут его, если он хоть кому-то сболтнёт. Все пятеро знали, что такого не случится, хотя бы потому, что он не видел их лиц, но Москва – город традиций. Это тоже знали все.
Кто-то его пнул напоследок, и именно таким образом Андрей остался в Москве. Потом он даже был им благодарен, ведь именно поэтому парень был вынужден столкнуться лицом к лицу с трудностями, которых хотел избежать.
Он не уехал из Москвы ни через месяц, ни через два, ни через год.

За оставшееся время Андрей многому научился и не только в области картографии и геодезии.
В его жизнь вошли новые люди, вытесняя образы прошлого и их призраки, что, порой, всех нас обступают по ночам, мешая заснуть.
Смерть отца он принял как должное. Больше всего в этой ситуации Андрей жалел мать, но та отказалась принять какие-либо соболезнования, мотивируя это уверенностью, что именно из-за него отец ушёл в могилу.
В свою очередь студент уже второго курса не стал заострять внимание матери на некоторых фактах, входящих в прямое противоречие с её позицией, например том, что каждые выходные бутылка виски «White Horse» уменьшалась наполовину, а через неделю появлялась новая. Или на том, что в аптечке отца рядом с пенницилином, валерьянкой и валиумом стоял пузырёк, наполненный белым порошком, который тоже имел тенденцию к регулярному уменьшению и пополнению. Впрочем, разницы уже никакой не было. Андрей прекрасно знал, что взрослеть ему придётся и лишь искреннее сожалел о том, что так. И он по-прежнему любил свою мать.

К концу второго курса Андрей имел множество знакомых, некоторое количество друзей, а среди них парочку ставших для него ближе всех.
Немного ранее он покинул общежитие, накопив определённую сумму на проживание в отдельной комнате в квартире на юго-западе Москвы. И здесь, наверное впервые с момента приезда в столицу, Андрей почувствовал, что не зря остался: судьба дала ему отдышаться. Конечно, он не исключал возможности, что это временно, что сама судьба решила приподнять его, чтобы потом швырнуть о землю посильнее, однако на тот момент он не заморачивался. Не так часто тебе везёт.
Хозяйкой квартиры оказалась добрая пожилая женщина в возрасте семидесяти девяти лет. Они сразу же поладили друг с другом. Небольшая двухкомнатная квартира была вполне уютна для студента и ветерана Великой Отечественной войны, и вряд ли бы кто подумал, что Андрей и Зинаида Ивановна абсолютно чужие друг другу люди.
Ближе к концу весны, по прошествии полугода жизни на съёмной квартире Зинаида Ивановна предложила Андрею стать её наследником. Всё, что она имела – это была квартира. Родственников у Зинаиды Ивановны не было, а отдавать квартиру государству бабушка не хотела.
-С тех пор как Иосиф Виссарионович почил,- говорила, бывало она,- в правительстве одни жулики и ворьё. Знаешь, с его смертью только одно греет мне душу. Только одному я рада.
-Чему?- интересовался Андрей. Если время позволяло, Андрей любил посидеть и поговорить с бабушкой. Он знавал таких, что в возрасте шестидесяти лет уже теряли свой разум, а его собственная бабушка умерла на семидесятом году жизни от болезни Альцгеймера, не дожив до юбилея всего месяц. Однако никто в семье не расстроился из-за этого. Конечно, родственницу оплакивали и всем говорили, что очень жалели, но только они трое знали, что это такое было жить с ней. Иногда Андрей просыпался от жуткого запаха. Когда он вставал с кровати и шёл в коридор, то обнаруживал, что стены их квартиры измазаны экскрементами, а бабушка с хитрой ухмылкой следит за ним из-за вешалки с куртками. Не раз такие «обряды» доводили мать до истерики.
Но сильнее всего впечатался в память Андрея эпизод, случившийся за полгода до её смерти. В тот день он вернулся из школы немного раньше и решил вздремнуть прежде чем браться за домашние дела. Помимо него и бабушки дома никого не было.
Его разбудил громкий вопль вперемешку с плачем и бессвязными звуками мольбы. Причём это случилось столь резко и неожиданно, что Андрей едва не свалился с кушетки. Ещё не до конца проснувшийся парень обнаружил плачущую бабушку на кухне, сидящую на полу в луже собственной мочи без одежды. И она не просто плакала.
Она рыдала.
Когда он подошёл к ней (стараясь не морщить нос от стоящего вокруг запаха – неотвратимой смерти), она резко обернулась и посмотрела на внука. Этот момент пронзил его не хуже, а может и сильнее, раз в сто, чем его первый выкуренный «косяк». Только это не было приятно.
В глазах человека застыла мольба. Она просила его, просила помочь ей понять, осознать, что происходит. Чем она такое заслужила и почему вокруг всё такое враждебное.
Но ещё хуже, что хоть и всего на долю секунды, но всё же, Андрей увидел там, глубоко-глубоко в недрах умирающего мозга понимание. Она, пусть и совсем чуть-чуть, ненадолго, но понимала, насколько она кошмарна, отвратительна и жалка, заблудившаяся в собственной квартире, сидящая в своей моче, словно самый недоразвитый и уродливый ребёнок на свете, ребёнок, которому никогда не стать таким, как все.
Тогда он отвёл её в душ, где помыл и привёл в относительный порядок, после чего проводил в спальню и уложил спать.

Он никому не говорил о том, что случилось… но знал, что никогда не сможет это забыть.
-Тому, Андрюш, что теперь мы с Боженькой рядом можем быть, не боясь смерти.
Оказалось, что рождённая и выросшая в Советском Союзе женщина была очень религизной и верующей. Не так часто такое случается, думал про себя Андрей.
Сам студент относился к вере как к чему-то неважному, второстепенному для себя. Если бы его кто-то назвал атеистом, то он бы возмутился и отверг идею собеседника. Но и верующим он тоже не был… ну или чуть-чуть.
Как и многие, Андрей не раз прибегал к молитве, прося даже не Бога, а, скорее, какие-то неведомые силы наверху о помощи. Зачастую ему помогали, но это воспринималось как должное. Как везение или удача.
Нередко тёмными зимними вечерами Андрей беседовал с Зинаидой Ивановной о Боге. Что несли в себе такие беседы? Какая ниточка миропонимания и любви протягивалась между бабушкой и молодым человеком?
Она рассказывала Андрею о том, как Боженька (она всегда называла Его именно так) спас её зимой 1941 года, когда немцы почти что вошли в столицу. Впрочем, добавляла старушка, спасли не только её, но и, возможно, весь русский народ. Хотя и её тоже.
Истории Зинаиды Ивановны было приятно слушать. Каждый раз Андрей находил в них что-то приятное, греющее душу, словно добавляющее в сердце кусочек мозаики от какого-то важного понимания, что придёт со временем…
Таким и был Андрей силовиков, двадцатичетырёхлетний студент Тимирязевской академии, оставивший отцовский дом в Третьеграде три года тому назад.

…и слишком мало любви. Назойливая мысль, засевшая в голове, не дающая сосредоточится на том, что нужно.
Откуда ему в голову пришла такая мысль? Что его на неё натолкнуло? Почему она пришла в голову, словно малознакомый человек рано утром?
Он не видел ответов, однако чувствовал, что рано или поздно что-то ему их подскажет. Ну или кто-то.
Пару дней назад выпал первый снег, и как пшеничная крупа, окрашенная в белоснежный цвет, теперь лежал на дороге. Несмотря на довольно малооблачную погоду, ветер разыгрался не на шутку, то и дело швыряя в лицо одиноко бредущего по тротуару Андрей пригоршни крупы. Но боли Андрей не чувствовал. Только усталость и назойливой жужжание мыслей в голове.
Через пятьдесят метров Андрей свернул в дворик, отклоняясь от обычного маршрута. До метро оставалось идти ещё с полкилометра, а до дома раза в два больше. Обычно, Андрей использовал общественный транспорт, но в три часа ночи он уже не ходил.
Зайдя в дворик, парень уселся на лавочку в безветренном уголке. Достав сигарету, он чиркнул зажигалкой и глубоко затянулся. Онемевшие щёки и губы сразу стали зудеть, как от слабого электрического разряда. Но Андрей не обращал на это внимания.
Сквозь сетку ветвей ближайших деревьев Андрей вновь посмотрел на луну, ныряющую в разорванные ветром ночные облака. Настырные мысли в голове успокоились, уйдя на второй план… Андрей понял, что его заставило так задуматься.
Он вспомнил о предательстве. Прежде чем принять его в свои объятья, Москва его серьёзно потрепала. Это случилось полгода назад, в начале лета.
Евгения… Андрей так восхищался этим именем…

Студентка-первокурсница, приехавшая на учёбу в Москву из далёкого, как Луна Львова, в тот самый день выглядела ужасно бледной и испуганной. Случайно проходивший мимо Андрей предложил симпатичной девушке в контакных линзах помочь расположиться в общежитии и как следует всё осмотреть и показать. Сначала она боялась, но потом, вероятно решив, что выбора у неё нет, согласилась.
Всё оставшееся время, вплоть до фееричного конца, случившегося спустя три месяца, они не могли решить, считалось ли это первым свиданием или нет.
Если бы у Андрея спросили, что такое сказка, он бы ответил, что это его жизнь на тот момент.
Грациозная богиня или мерцающая звезда – все эпитеты подобного рода приходили на ум студента-геодезиста. Он дарил ей цветы и проводил всё свободное время, наслаждаясь небесной синевой её глаз.  За то, время, что он был с ней, он ни разу не позволил себе распускать руки, сохраняя её целомудрие, дарующее душевный покой и равновесие. Женя сравнивала их с Инь и Янь, двумя духовными сущностями, уравновешивающими друг друга. Андрею казалось, что ближе этого сравнения нету и в помине.
Но всё кончилось. Всё было слишком хорошо, для того, чтобы продолжаться. Влюблённые знали это, но не верили до последнего.
Евгения забрала документы из университета и уехала, не сказав ни слова Андрею.
Спустя пару дней бессмысленных звонков и сообщений, к Андрею подошла одногруппница Жени: пухленькая, прыщавая девушка лет восемнадцати с очками и брекетами на зубах. Она стала хорошей подругой Жени, за то время, как девушка поселилась тут и по совместительству соседкой по комнате.
-Пьивет, Андрюш,- прошепелявила Василиса.
-Привет, Вась, слушай, извини, но у меня сейчас нет времени говорить, давай как-нибудь…
-Женя оштавила тьэбе запишку,- сказала девушка, краснея. Она была тайно влюблена в этого парня, но знала, что никогда не получит его. Тупое чувство ревности заставило её удержать записку, которую она нашла на своём столе на утро жениного отъезда. Только потом совесть взяла вверх над эмоциями.
Когда было поздно.
В записке Андрей обнаружил время и место возможной последней встречи. Это был вчерашний день.
Парню едва хватило сил, чтобы не наорать на глупую подругу Жени. В глубине души он знал почему она так сделала. Может быть, это и помогло ему совладать с эмоциями.
В письме Женя сообщила, что её семья во Львове унаследовала огромное состояние и они немедленно улетают в Рио-де-Жанейро. Бразилия.
Она сказала, что её документы были готовы, а подробности обещала сообщить при встрече.
Загадка с телефоном разрешилась быстро – девушка забыла его в комнате.
С тех пор Андрей её больше никогда не видел.

Порыв ветра едва не вырвал окурок из рук парня. Он думал, что это, пожалуй, не самый худший вариант окончания отношений, но всё равно чувствовал себя преданным. Впрочем, боль уже проходила… так он по крайней мере думал.
Взглянув на часы, Андрей поднялся, чтобы выйти на проспект Вернадского и продолжить путь домой. Но на его пути встал огромный чёрный «хаммер» полулимузин.  За три года в Москве Андрей успел много чего повидать, но полулимузин фирмы «хаммер» видел впервые.
Передние огни машины едва заметно мерцали красным светом, на мощном бампере красовалась металлическая бычья голова, уменьшенная до размера кулака. Номер был грязным, Андрей уловил лишь первую букву «А» и две шестёрки за ней. Номер был тоже красным.
Машина трижды посигналила и моргнула фарами. Сквозь передние стёкла виднелся силуэт водителя, но они были слишком затонированы, чтобы разглядеть его лицо. Тем не менее, Андрей заметил, что на его голове было  что-то напоминающее шутовскую шапку.
«Слишком много страсти…»- прошептал внутренний голос.
-И слишком мало любви,- бездумно ответил Андрей вслух и двинулся к машине.

-Доброй ночи, молодой человек. Я заметила вас ещё на шоссе и решила, что вы замёрзли. Не хотите ли погреться в этой чудесной машине?- спросила пассажирка с заднего сиденья.
Это была немолодая женщина, на вид которой было лет пятьдесят. При этом было видно, что она вовсе не собирается смиряться со своим возрастом, и задаст ему хорошую трёпку, прежде чем капитулирует. Её лицо покрывал яркий, бросающийся в глаза макияж, как у куртизанок XIX-го века в Мулен Руж, что в Париже. Но самыми интересными казались глаза. Они были затянуты серой поволокой, и Андрей был уверен, что женщина слепа. В довершении всей картины, его взгляд упал на руки дамы. Только на одной из стоимость колец во много раз превышала все заработанные Андреем деньги в жизни.
Но она притягивала. Манила.
-Доброй ночи… вы правы, я слегка замёрз. Но вряд ли я стану садиться в машину.
-Почему же?- удивилась она, посмотрев прямо на Андрея серым взглядом.
Из машины доносились запахи еды, вина и костра.
-Потому…- начал он и запнулся, едва не подавившись слюной. Андрей вспомнил, что ел только утром, то есть почти что сутки назад. В животе заурчало, но парень мужественно продолжил,- потому, что мне давно пора быть дома. Меня там ждут и переживают наверное, что я ещё не дома.
-Интересно… а кто же вас, простите, ждёт? Уж никак милая леди?- улыбнулась дама, обнажив здоровые и идеально белые зубы.
-Да нет…- промямлил Андрей. Запах еды окутывал его со всех сторон, будто издеваясь. В животе, казалось, развернулась третья мировая война.
-А кто же тогда, извините за бестактность?
-Просто сожительница… Зинаида Ивановна её зовут, фамилия Чернова,- не зная сам зачем сказал Андрей.
«Слишком много страсти…»
Глаза женщины удивлённо распахнулись. Андрей даже немного испугался.
-Зинаида Ивановна? Чернова? Правда?
-Да, - удивлённый такой реакцией ответил Андрей.
-Ей семьдесят девять лет и она работала учительницей?
-Да,- потрясённо ответил парень.
-В 23-й?
-Да,- в третий раз сказал Андрей.
-Она моя учительница! Любимая!- довольно воскликнула дама.
-Правда?- тупо переспросил он.
-Конечно! Мы с ней так дружили хорошо в то время! Эх, где моя молодость?..
Андрей промолчал.
-Ладно, давай залезай. Я не могу тебя так оставить тут. Кругом полно хулиганья всякого.
-Но…
-Никаких «но». Забирайся. Сегодня переночуешь у меня, а завтра я тебя верну назад в целости и невредимости. Ха-ха!
«Тут слишком жарко»
-Вы уверены? Послушайте, мне идти всего полчаса, я не хочу вас напрягать…
-Ш-ш-ш,- она приставила палец к его губам. Тут-то Андрей понял, что она не слепая, а зрячая. Просто, при темноте показалось. Бывает и такое.

Внутри полулимузина было просторно, уютно и нестерпимо жарко. Андрей снял куртку и почувствовал себя куда легче.
-Водитель, домой!- властно крикнула женщина. Раздался шум мотора и машина плавно двинулась вперёд.
-Извините, а может, вы меня просто до дома подбросите?- спросил Андрей, отмечая, что при свете женщина выглядит намного лучше: если с улицы он мог дать ей пятьдесят, максимум сорок пять, то сейчас она вполне могла сойти за милую, сорокалетнюю даму.
-Нет, конечно. Я вас отвезу домой,- сказала она, вновь переходя на «вы»,- друзья моей любимой учительницы – мои друзья.
-А если я окажусь плохим? С чего вы вообще решили, что мы друзья?
-Зинаида Ивановна никогда не ошибалась в людях,- с улыбкой сказала дама. Макияж её в машине казался ещё ярче и приобрёл прямо-таки ужасающий масштаб. Но Андрей молчал. Такие замечания неприличны. К тому же, если ему действительно светит поспать там, где не просыпаешься с утра от звука ремонта, то он был готов ещё не на это.

-Правда?
-Да, она всегда сама так говорила.
Андрей не ждал никакого подвоха (как ни странно, но женщина располагала к себе), но вдруг вспомнил, что сама пенсионерка много раз ему говорила, что совсем не разбирается в людях.
Интересно… быть может, у неё всё же происходит что-то с головой? Ещё и эти постоянные россказни про Боженьку… они успели поднадоесть.
-Хотите перекусить?- вырвала Андрея из мыслей дама.
«Конечно! Да! Я очень хочу! Ты даже не представляешь КАК Я ХОЧУ ПЕРЕКУСИТЬ!!!»- завопил внутренний голос. Андрей его едва сдержал. Вслух он произнёс:
-Не откажусь. Только у меня нет денег.
Она только махнула рукой. Мол, забудь.
Машина мчалась вдаль по ночному мегаполису, рассекая холодный осенний воздух.

Андрей думал, что они ехали не больше двадцати минут, но часы заявили, что точно не меньше часа.
В машине парень наелся до отвала и, наконец, познакомился со спутницей. Та представилась странным именем Мендо, которого он никогда не слышал. Они ели и пили, слушая любимую Андреем рок-музыку девяностых. В какой-то момент Андрей осознал, что хочет эту женщину.
Эта мысль повергла его в шок, но то, что он наблюдал, было не менее удивительным
Не пори чушь. Ты просто выпил и теперь хочешь этого. Это нормально.
Нормально? С двух бокалов вина нормально?
К тому же, Андрей чувствовал, что слишком трезв, чтобы кидаться на любую особь женского пола с плохими намерениями. Однако глаза его видели то, что видели.
Если он впервые увидел женщину пятидесяти лет, а сел в машину к сорокалетней, то теперь он выходил уже с тридцатилетней милой дамой, которую зовут Мендо. И она была красива, несмотря на весь макияж.
Тем не менее, Андрей решил не заморачиваться по этому поводу. Происходящее ему нравилось.
Мендо улыбнулась, сверкнув не такими уж и идеальными зубами, как ему показалось сначала. Во взгляде появился странный блеск. Андрей видел такой не раз… Хотя сейчас ему почему-то стало страшно.
«Подсыпала что-то. Точно. Может, наркоту какую».
-Ну пошли?- спросила женщина, очень похожая на девушку.
Андрей кивнул. Он оглянулся, чтобы попрощаться с водителем, но того и след простыл.

Они вошли в большой многоквартирный дом. Жилище Мендо, располагалось, как ни странно, не наверху, а внизу. Для того, чтобы попасть туда, им пришлось спуститься вниз на пять этажей.
Лестничный коридор напомнил Андрею больничный, когда он возил свою бабушку из корпуса в корпус по врачам. Что-то сродни катакомбам: толстые чёрные провода на стенах, одинокие флуоресцентные лампы через каждые двадцать метров. Разве что в больничных подземельях было холодно. Здесь же было жарко.
Мендо шла, приобняв Андрея за пояс; её тело, казалось, пылало страстью. Сам Андрей тоже чувствовал сильное возбуждение. Он чувствовал, что слишком устал, чтобы бояться, чтобы о чём-то думать. Когда они придут, решил он, я сделаю всё, что она попросит.
На устах дамы не старше двадцати пяти лет с жёлтыми зубами играла хищная улыбка, а на улице ревел и ревел холодный ноябрьский ветер, приближая с каждой секундой зиму.

Они пришли через пять минут. Квартира Мендо, как и должна была, оказалась превосходной. Более пяти комнат, на полу лежали восхитительные персидские ковры. Всё освещение состояло из оригинальных подсвечников XIX-го века, весьма яркими огнями свеч. Аромат пряностей царил в этом доме. На ум Андрею, почему-то пришла мысль, что молодой девушке такая квартира могла присниться; она могла о ней мечтать. Почему бы и нет?
Он прошёл в уборную, не заметив фотографию, стоящую на полке в прихожей. На ней был он и его бабушка, плачущая на кухне. На заднем плане улыбалась Мендо.

Андрей вошёл в комнату и остолбенел. На кровати лежала Мендо. Она была полностью обнажена, но даже это не помешало ему вдруг увидеть, насколько она была похожа на Женю… Как старшая сестра.
Волна страсти захватила парня, рождаясь в самом центре живота, ускоряя сердцебиение. Далее, она распространялась по всему телу, ударяя в каждую конечность, заставляя их дрожать. Он начал было расстёгивать рубашку, но поняв, что не справится, просто рванул её. Пуговицы полетели на пол.
Всё это время Мендо наблюдала за ним с лёгкой улыбкой. Запах, стоящий вокруг не мог перебить той отвратительной вони из её рта, но парню уже было всё равно.
Под кроватью что-то зашевелилось, словно большая собака.
Мендо распахнула объятья и воскликнула:
-Иди ко мне, красавчик! Возьми то, что тебе полагается!
Слишком много страсти?
Снимая штаны, Андрей случайно залез в их карман и наткнулся на кусочек дерева. То был деревянный крестик, привезённый Зинаидой Ивановной с Афона много лет тому назад. В мгновение ока всё вокруг переменилось: квартира превратилась в старый склеп, красивая кровать в полуразрушенную гробницу, покрытую гнилой травой, а сама Мендо в ту самую старуху, что Андрей увидел сначала. Только теперь ей было не пятьдесят и не семьдесят лет, а все сто. А на лице всё блестел тот самый уродливый макияж.
На какую- то долю секунды, Андрей увидел очень красивую девушку, стоящую в стороне от всего происходящего. Она смотрела на всё это большими испуганными глазами. Он знал, что её имя – Настя. Весь её вид говорил, что она не хочет тут быть и на это смотреть, но волей Судьбы приходится. Она словно оказалась во сне… в кошмаре.
Разряд пробил руку, касающуюся деревяшки и всё вернулось к тому, что было раньше. Только Андрей теперь знал, что тут происходит.
А с осознанием этого факта, к Мендо вновь вернулся истинный облик. Но было слишком поздно.
И слишком мало любви, вот что это значило, идиот…
Андрей развернулся, чтобы бежать, но путь ему преградил водитель машины. Им оказался высокий мужчина с головой козла. Он схватил обезумевшего от ужаса Андрея и отнёс на кровать к Мендо. Всё это время она громко смеялась.
-Ну так что, парень! Возьми же меня! Возьми то, что хочешь!
Она кивнула на вещи Андрея.
-Унеси их к чёрту и сожги. Там Бозенька!..- последнее слово она произнесла с ужасным омерзением.
Андрей пытался вырваться из рук
(лап?)
женщины, но безуспешно.
Она развернула его к себе и, окатив смрадным дыханием, крепко поцеловала. Потом откинула голову и прокричала: «Мои детки! Мамка снова принесла вам лакомку! Налетайте, пока она всё не съела!» и засмеялась безумным смехом.
Находящийся среди всего этого хаоса Андрей увидел выползающие из-под
(земли)
кровати черныё облака с красными искрами, мечущимися вокруг них. Он последний отчаянный раз попытался что-нибудь сделать, хотя бы закричать, но был обездвижен зловонием, исходящим от Мендо.
Он увидел её ужасное лицо, наклонившееся к нему, её ухмылку.
Почувствовал ледяное дыхание у себя на шее.
Последней мыслью Андрея было недоумение: неужели вся его жизнь – это чей-то сон?..

Зубы сомкнулись на адамовом яблоке и вырвали его почти целиком. Ведьма, сидящая на гробнице кормила чёрные тени – своих малышей.
2
Пробуждение было очень похоже на подъём с глубины, когда тебе уже не хватает воздуха.
Настя села на кровати, вся в поту, тяжело дыша.
Сон. Это только сон.
Но он был таким ярким, таким настоящим.
Да. Но это только сон.
Это правда. Это только сон.
Девушка поднялась с кровати и направилась на кухню. Там она выпила стакан воды, набранной из родника. Потихоньку целостная структура сна стала ломаться, сюжет стал блекнуть, а некоторые эпизоды – исчезать. Это её радовало, хоть и сон оставил крайне неприятный осадок на душе.
Мендо.
Медленно, как во сне, Настя взяла ручку и бумагу и написала это имя. Затем букву «д» перенесла вперёд, букву «м» на третье место, а «н» в конец.
Получилось «Демон».
Будет, что рассказать, подумала она.
Засыпая, она всё думала о последних словах Андрея.
И о любви.

3
«Дорогой Андрей! Пишу тебе из солнечного Рио! Как ты там без меня? Мне очень стыдно перед тобой за такое расставание, поверь, я этого не хотела. Мои родственники слегка поехали на этом наследстве и строго-настрого запретили об этом говорить до отъезда. Я сама жалею, что их послушала, но выбора у меня, наверное, не было.
Ты получил мою записку от Василисы? Я очень надеюсь, что да, хотя ты и не пришёл в назначенное время и место. Знаешь, она очень ревнует тебя ко мне. Она думает, что это не видно, но это не так. Я уже пожалела, что оставила ей записку. Впрочем, это неважно. Я высылаю тебе деньги. Здесь ты найдёшь информацию о том, как их получить. Я ЖДУ ТЕБЯ ЗДЕСЬ, МИЛЫЙ!
Не удивляйся когда увидишь сумму. Поверь, теперь для нас – это сущие копейки. Я буду ждать тебя здесь столько, сколько потребуется. Я виновата, что не могла выйти на связь: всё это время мы пытались обустроиться, к тому же я забыла свой телефон. Андрюша, приезжай пожалуйста, я прошу тебя! Мы всё наладим и сможем зажить, как люди, правда! Пожалуйста, пиши мне на электронный адрес, что я оставила в конце. Я жду тебя.
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ =*** Пожалуйста, приезжай.
Твоя непутёвая
Женька.