Рассказ.
Ребята, работавшие на поливке овощей, приехали на обед. Поставили водовозки у
совхозного подворья. Распрягли лошадей и завели в конюшню, в денники. Немного
поболтали между собой и разошлись. Саша задержался. Принёс хомут, седёлку и, развернув
их войлочной стороной, прислонил к каменной стене конюшни просушить на солнышке. Так
всегда делал отец. Потник становится мягким. Не натирает шею и холку коням.
Конюх, дядя Вася, разносил зелёнку по яслям. Уставшие, лошади хрустели свежей,
сочной люцерной. Проходя мимо, дядя Вася сказал:
— Иди, Санёк, обедай, ещё и поспать успеешь. Наверное, прогулял допоздна, не выспался?
— Да, конечно. Времени не знаю, часов у меня нет. В летней клетушке сплю.
У ребят, да и всех работающих на поливке, обеденный перерыв два часа. Во-первых, в
такое пекло работать плохо, жарко. А во-вторых, это хуже для рассады. Поливку
продолжают после спада жары. Поэтому, после обеда и отдыха, рабочее время
увеличивается на час.
«Поспать бы не мешало», – думал Саша, шагая тропинкой к деревне через совхозный
сад. У колодца с журавлём, мать Жорки Толкачёва цепляла вёдра на коромысла.
— Здравствуйте, тётя Дуня! — проходя мимо, поздоровался Саша.
— А, здравствуй, милок, здравствуй, Сашка! — кивнула она, поправляя вёдра.
Он поднялся на горку. У края деревенской улицы, у домов, шумно резвились ребятишки.
Его младшие, сестрёнки и братишки тоже были среди них. Мама его ждала, налила в миску
картофельного супа, заранее принесла из погреба кружку холодного молока.
— Устал, сынок? – спросила она, садясь перед ним на скамейку.
— Да, немножко. Тяжело вёдра из бочки вытаскивать, особенно подавать поливальщикам на
вытянутых руках. Пока едешь за водой, немного отдыхаешь, — говорил Саша, проворно
работая ложкой, - а девчонкам-то работать ещё тяжелей.
— Ну, ничего сынок, привыкай, в жизни ещё много будет трудностей.
Справившись с обедом, он вышел на улицу. У своего дома стояла Катя и наблюдала за
шумной детской игрой. Его сердце застучало быстрее. Он страстно влюбился ещё год
назад, когда увидел её впервые. Сюда, Сашина семья переехала в марте прошлого года
из соседнего села. Его влюблённость в Катю, для всех тайна. Она значительно старше
его. Студентка третьего курса одного из московских институтов. Вечерами они гуляли,
уходили за деревню, за огороды, вдоль протянувшейся далеко лощины. Иногда сидели
вблизи домов, у края обрыва, на сухой пожухлой траве.
Саша много читал книг, газет, журналов. По сельским меркам, можно сказать, хорошо
эрудирован, и был достойным собеседником для неё. Катя держалась с ним на равных, не
возвышая себя. Рассказывала о Москве, о студенческой жизни. О походах в кино, театры,
а особенно в театр оперетты со своими подружками. Наверное, она догадывалась, что
Саша не равнодушен к ней, но вида не показывала. При соседях старалась реже общаться
с ним. Здесь всё на виду. Вот и сейчас у соседского дома на лавочке ворковали
старушки. Оглянувшись, Катя увидела его, помахала рукой и пошла к дому.
Он с сожалением проводил девушку взглядом, глубоко вздохнул и направился к обрыву.
Когда-то давно здесь была плотина большого пруда. Её левый край был разрушен.
Говорили, что в войну плотину взорвали отступавшие немецкие войска. Весенние паводки
размыли её, расширили ещё больше.
С девушкой он виделся ежедневно, но днём не мог дождаться вечера. На работе всегда
думал о ней, торопил время, чтобы быстрее наступила долгожданная встреча. В раздумье
Саша стоял у края отвесного обрыва и смотрел на противоположную сторону села,
томившуюся от неимоверной жары. Здесь по вечерам, расставшись с Катей, он мысленно
вспоминал разговоры с ней. Его переполняли чувства. Казалось, будто крылья вырастали
у него за плечами. И если разбежаться, да прыгнуть, они подхватят его и перенесут на
другую сторону оврага. Он едва сдерживал себя от этого порыва.
Спать уже не хотелось. Перевёл взгляд на лощину и обратил внимание на то, что
копён, стоявших ещё вчера, уже нет. Сено, видимо, убрал на чердак заботливый хозяин.
А в памяти у Саши остался необычный приятный вечер…
Однажды, за разговорами, они отошли далеко. Неожиданно пошёл дождь. Место было
открытое, спрятаться негде, пришлось бежать к домам. На луговине стояло несколько
небольших копён сухого сена. В одной из них они укрылись, пережидая ливень. Немного
промокшие, сидели, прижавшись, друг к другу. Так было теплее. Сено ещё хранило
тепло знойного дня. Слышались какие-то шорохи, наверное, ползали букашки, перебирая
лапками сухие травинки.
Они угрелись и под тихий, мерный шум дождя задремали. Первой заснула Катя. Саша
слышал её ровное дыхание и ритмичные удары сердца, которые он будто пропускал через
себя. Старался не шевелиться, чтобы не прогнать её волшебный сон. Но вскоре заснул и
сам. Сколько это продолжалось? Минут, может быть, сорок, только разбудила их
негромкая песня идущих девушек:
Серый камень, серый камень,
Серый камень пять пудов.
Серый камень так не тянет,
Как проклятая любовь!
Трёхголосая мелодия приближалась от села. Дождь кончился. С песней, девушки
пересекли лощину и прошли мимо них. Покидать это уютное «гнёздышко» не хотелось Саше.
Оно так сблизило его с Катей.
Крики мальчишек, девчонок, их беготня, оторвали его от сиюминутных мыслей. Саша
обратил внимание на то, что носились они с длинной ниткой. — «Да это же телефон!»
Когда-то и он делал такое устройство. В донышках двух спичечных коробок делаются
проколы. В эти дырочки вставляют концы прочной нитки, примерно двадцать или тридцать
метров, и завязывают их на спички. Чтобы говорить, нужно посильнее натянуть нитку,
двоим играющим. Один говорит в это донышко, второй слушает на другом конце. Потом
наоборот. Получается хорошо различимый резонансный разговор, передаваемый через
натянутую нитку.
Наблюдая за ребятнёй, он искоса поглядывал на Катин дом. И вот она появилась.
Немного постояв на пороге, сошла вниз по каменным ступенькам. Медленно шла к поляне,
где дети бегали с телефоном, отнимая его, друг у друга. У Сашки мгновенно родилась
сумасшедшая мысль. Он попросил у пробегавшего мальчишки коробочку этого телефона.
Вторую попросил отдать Кате.
Парнишка исполнил его просьбу, отобрав у девчонки коробочку, передал девушке. Она
не сразу поняла, зачем эту штучку вручили ей. Саша, видя её замешательство, крикнул:
— Катя, приложи коробку к уху, я что-то тебе скажу! Она послушалась, приняла
Сашкину игру. Он натянул нитку и, глядя на неё, спросил:
— Катя, ты меня слышишь? В ответ она покивала головой и поднесла коробочку к губам:
— Да, Саша, я тебя слышу хорошо! Сашка увидел, что она приготовилась слушать,
отогнал крутящихся возле него мальчишек, глубоко вздохнул и медленно, разделяя каждое
слово, произнёс:
- Катя…я… тебя… люблю!
Его сердце быстро-быстро застучало в груди. Казалось, этот стук слышит вся округа.
Шея и плечи застыли в оцепенении. Он ошалело смотрел на девушку: «что же я наделал!»
Катя поднесла коробочку к губам. Сердце у Саши, казалось, стучит в висках. Будто во
сне, соображал: «что она скажет?»
— Не поняла, Саша, повтори!
Стараясь унять волнение, непослушным языком он ещё раз повторил своё признание. Его
лицо горело. Мальчишки, девчонки, о чём-то догадывались, или всё слышали, прыгали
вокруг, что-то возбуждённо кричали.
Катя передала коробочку телефона ближайшему мальчишке, и пристально глядя на Сашку,
направилась к нему. Она подходила всё ближе и ближе. Сашка весь трепетал от волнения.
Бросив свою часть телефона, он сорвался с места и убежал.
Придя с работы, отсиживался дома, читал книгу. Иногда выходил на крыльцо, ему очень
хотелось видеть Катю. Но в тоже время он боялся этой встречи, боялся разговора с ней.
Мысленно оправдывал себя: – «ничего плохого я не сделал, только сказал, что люблю её,
и это правда». Но в глубине души было стыдно. – Ну, кто он? Просто мальчишка!
— Саша, у тебя что-нибудь случилось? Обычно тебя домой не загонишь, а сегодня ты
какой-то усидчивый, - спросила мама Сашку.
— Нет, мама, просто книжка очень интересная.
— Ну, хорошо. Оторвись ненадолго, принеси водички, сынок.
Он отложил книгу и, взяв вёдра, вышел на крыльцо. - «Кати у дома не видно. Значит
можно идти смело, не опасаясь встречи с ней». Под гору спускался по другой тропинке,
чтобы быть незамеченным ею случайно. Саша прицепил ведро на защёлку и направил цепь
колодезного журавля вниз. Колодец глубокий, там, на поверхности воды, как в зеркале
увидел своё далёкое отображение. Позванивала цепь, поскрипывала на оси старая сухая
жердина. Уже поднимая второе ведро воды, услышал, как с горки катятся сдвинутые с
места камешки, и чью-то лёгкую, осторожную походку. Посмотрев влево, он обомлел:
«Катя тоже шла за водой»!
Как и днём, он почувствовал трепет своего сердца, и жаром горящие щёки. Через
минуту она оказалась рядом.
— Здравствуй, герой! Вот какой ты, изобретательный, оказывается. Ну, что же, дорогой,
твоё признание мне польстило. Хотя я об этом догадывалась и раньше. Мои, папа с
мамой, тоже заметили это… Дрожащими, непослушными руками он пытался отцепить ведро.
Боковым зрением уловил улыбку на её лице. - Значит, сильно ругать не будет, –
подумалось облегчённо.
Наконец ведро отцепилось. Она перехватила цепь журавля. Подняв с лавочки второе
ведро, Саша с дрожью в голосе произнёс:
— Прости, Катя, так получилось…
— Ладно, иди уже, тебе тяжело. Я прощаю, но мы ещё поговорим.
С тяжёлой ношей шёл в гору, но на его душе было легко. Окрылённый, он без передышки
внёс вёдра в дом и поставил у двери на широкую лавку.
- Спасибо, сынок, - поблагодарила мама, готовившая салат из зелёного лука с яйцом к
ужину. Сашка взял книгу и вышел на крыльцо.
Устроившись на лавочке, принялся за чтение. Иногда смысл, прочитанного текста не
доходил до его сознания. Он часто отрывался от страницы и поглядывал в сторону дома
Щербаковых. По тропинке, от оврага шла Анна Алхимова, сельский библиотекарь. В этот
момент на крыльцо вышла Катя, они встретились и разговорились. По дороге, перегоняя
друг друга, шумной гурьбой бежали мальчишки. В соседнем дворе залаяла потревоженная
ими собака. Преодолев косогор, ватага направилась к дому Саши. Ещё издали кричали:
- Сашка, на село кино привезли! На их крики обернулись Анна и Катя.
- Как кино-то называется? – спросил Саша подошедших ребят.
- Приключения Робин Гуда, цветной. Ты пойдёшь?
- Не знаю, если мама денег даст, то пойду.
Мальчишки, так же шумно, пошли дальше, на свой конец деревни. Когда привозили
кино, даже не имея денег, мальчишки ходили в село, крутились у сельского клуба, где
обычно показывали фильмы. И иногда удавалось попасть на сеанс. С разговорами, мимо
Саши прошли Анна и Катя. Видимо она решила немного проводить подругу. Минут через
пять, возвращаясь, Катя остановилась напротив Саши и спросила:
- Что читаешь?
- Повесть Эммануила Казакевича «Звезда», - от волнения еле выговорил Саша.
- Да, замечательная книга! Особенно для мальчишек. А какое сегодня кино?
Краснея от смущения, он сообщил название фильма.
– Ты пойдёшь?
Саша пожал плечами:
- Ещё не знаю. Если денег дадут, то пойду. Вытирая руки о фартук, на крыльцо вышла
мама. Увидев девушку, она приветливо улыбнулась ей:
- Здравствуй, Катя!
- Здравствуйте, Антонина Дмитриевна!
Мама повернулась к Саше:
- Сынок, вижу, отец идёт с работы, зови ребят домой, кушать будем.
После ужина Саша попросил у родителей денег сходить в кино. Младшие, Рита и Борис,
оживились тоже, сделав просительные выражения лиц. Сегодня папа с мамой отпустили
всех. Из дома вышли вместе. Саша отстал от ребят, предупредив, чтобы его не ждали.
Скорым шагом они заспешили вниз по тропинке. Саша остановился у дома Кати. Дождался
стука металлической щеколды. В дверном проёме появились Катя и её сестра Шура. Будто
проходя мимо них, услышал голос Кати, обращённый нему:
- Саша, займи на нас места! Просьба ожидалась, так было не раз, и он не ошибся.
- Ладно, займу! – буркнул он и прибавил шаг, устремляясь по тропке к оврагу.
Этой короткой дорожкой, мимо придомовых огородов, ходили в магазин сельчане,
рабочие совхоза и колхозники на работу. А также школьники деревенской окраины. За
садом, за совхозной пасекой поднималась полная луна. Вот и клуб, небольшое старинное
здание из красного кирпича. В прошлом жилой дом сельской семьи. Позже, в послевоенные
годы здесь была изба читальня, затем сельский совет и библиотека. У крыльца стояли
несколько молодых парней и мужчин. За разговорами курили дешёвые папиросы. Туда-сюда
бегали мальчишки. В отдалении, ещё не запущенный в работу, движок кинопередвижки. От
него тянулся электрический кабель в помещение клуба. Саша вошёл в зал, тускло
освещаемый керосиновой лампой.
Передние скамейки уже были заняты младшими школьниками, кто-то сидел даже на
полу. Дальше сидели парни и девушки постарше. На задних скамейках располагались
взрослые мужчины и женщины. Там и занял он места для Кати и Шуры. Некоторые мальчишки
пытались устроиться рядом с ним. Но Саша предупреждал их, что места заняты для
взрослых и они уходили. Вскоре сёстры появились, и ему пришлось встать, чтобы они его
увидели. За стеной застучал движок. На стене, у кинопроектора вспыхнула яркая
электрическая лампочка. Керосиновую лампу погасил высокий парень, сидевший у стены.
Киномеханик прошёлся по рядам и обилетил зрителей на местах. Саша сидел в середине,
Катя рядом с ним, а Шура на краешке.
И вот фильм начался. Катя повернулась к Саше и участливо спросила, хорошо ли
видно экран. Мальчишки, впереди, шумно обсуждали исторические события средневековой
Англии, её народного героя Робин Гуда. Шура иногда перешёптывалась с сестрой, и Саша
ревниво посматривал в их сторону. И всё же ему было хорошо. О своей дневной выходке
он уже забыл.
Сеанс окончен и все потянулись к выходу. Загомонили мальчишки, шумно обсуждая
смешные эпизоды фильма. Им очень понравился толстяк и обжора из ватаги Робин Гуда.
Саша не присоединился к своим сверстникам, а шёл чуть позади Шуры и Кати. Она иногда
оглядывалась на него. Луна поднялась высоко и хорошо освещала всю округу. У своего
дома девушки расстались. Шура вошла в дом, а Катя остановилась, поджидая подходившего
Сашу:
- Постой здесь. Я отлучусь на минутку, а потом мы поговорим.
- Ладно.
Его сердце затрепетало, сжалось в нехорошем предчувствии. Катя скрылась в тёмном
проёме сеней. Вскоре появилась со старым пальто в руках. Расстелив его на каменные
ступеньки, села и, пригласила Сашу сесть рядом. Он нехотя устроился на краешке и
приготовился к неприятному разговору. Она долго молчала. Саша в волнении ожидал, и
отстранённо смотрел на залитый лунным светом совхозный сад. Вот уже и роса засверкала
на траве. - Значит и завтра будет солнечный, жаркий день, - подумал он.
- Знаешь, Саша, своим поступком ты вынудил меня сказать тебе сегодня то, о чём сама
долго не решалась, - начала Катя. Я ещё прошлым летом заметила твою привязанность ко
мне. И папа это заметил, и Шура тоже. Конечно, ты мне нравишься, внимательный,
толковый и хороший человек. Мне казалось, что сам должен понимать: я взрослая
девушка, а ты ещё парнишка. Между нами была определённая дистанция. У нас с тобой
большая разница в возрасте. Вот представь себе, что я люблю тебя, но, сколько мне
нужно ждать до твоего совершеннолетия. А мне нужно устраивать свою жизнь, заводить
семью, ведь это удел всех женщин. Поэтому между нами ничего серьёзного не может быть.
Я, конечно, виновата, что позволяла себе общение с тобой.
Саша склонил голову и, уставившись в одну точку, молча слушал Катю. В его груди
разливалась незнакомая щемящая боль. Он понимал, что она права, но горечь от этих
слов была сильнее рассудка.
- Прости меня, Саша,- продолжала Катя, - я люблю другого. У меня в Москве есть
парень. Мы учимся вместе, только на разных факультетах. После окончания института,
нам дадут направления в его родной город Котлас. Уже есть договорённость с
предприятиями. И там мы поженимся. Вот такие у нас планы.
Он прикусывал губы, ещё ниже опускал голову. Катя заметила Сашкины страдания.
Склонилась к нему, взъерошила его густые волосы.
- Саша, ну, не кисни! Всё пройдёт, всё забудется. Придёт время, будут у тебя другие
девушки, молодые и красивые.
- Я не хочу других, я тебя люблю! – само собой сорвалось у Саши с языка.
- Ну, вот, опять двадцать пять! Представь себя моим мужем, лет этак через
семь-восемь. Ты будешь в расцвете лет, молодой, красивый. А я к тому времени уже
постарею. Ты меня разлюбишь, тогда будет плохо мне. Вот, так, мой дорогой!
Она поднесла руку с маленькими часиками к глазам и, всматриваясь в циферблат,
сказала:
- Ну, всё, пора прощаться. Уже поздно, Саша. Ты завтра работаешь, тебе пора спать.
Он встал и дрожащим голосом произнёс:
- Я ухожу, спокойной ночи!
Ей стало жалко парня. Она понимала его состояние в эту минуту, может первую,
сердечную боль:
- Постой, Саша! Хорошо! Пусть всё идёт, как было, но это пока я здесь. После моего
отъезда меньше думай обо мне. Постарайся всё забыть, тебе будет легче. Она притянула
Сашку к себе и поцеловала его разгорячённый лоб. – Спасибо тебе, мой мальчик!
Пожалуйста, иди! Спокойной ночи.
Он долго не мог уснуть. Подушка казалась ему жёсткой. Несколько раз взбивал её. Но
это не помогало. Мысленно ругал себя за необдуманный поступок с телефоном. Ведь всё
так было хорошо прежде! Конечно, мне Катя не ровня. С её стороны это была дружба со
мной. Я понимал, что полюбить меня она не может. «Как больно это осознавать»! - думал
он засыпая…