Лето 1988… По окончании восьмилетки я готовлюсь к вступительным экзаменам в Мерзляковку. Почему именно Мерзляковка, а не Гнесинское, память умалчивает. Помню лишь, что оба учебных заведения приложили все усилия, чтобы лишить абитуриентов возможности держать экзамены и туда, и туда.
Слово "неординарный" по отношению к моему педагогу звучит бесцветно и пресно. Одессит, детдомовец, ученик Нейгауза, потрясающий музыкант, лет за пятнадцать до описываемых событий высланный из Москвы за пьянство и не так давно туда вернувшийся с вшитой под кожу ампулой, сулящей мгновенную смерть… И несмотря на это, по-детски наивный и чистый. Светлый. Вопил на меня нещадно: "идиотка, тупица", - я на него не обижалась. На него нельзя было обижаться. Тем более, на элегичное – "не надо заниматься суходрочкой".
Именно такой педагог мне требовался – способный расшевелить меня. Однако на этот раз я его подвела. За несколько дней до экзамена, как иногда случается, я прекратила заниматься. Вдобавок, непосредственно накануне на четвертом пальце левой руки (самом слабом из десяти) мною был взлелеян отвратительный панариций. Играла я не очень плохо – но вряд ли это могло служить утешением.
Подать документы в музыкальное училище им. Ипполитова-Иванова было еще не поздно. За ум или, вернее, за руки я, конечно же, с перепуга взялась тут же.
А теперь мне нужно сделать маленькое техническое отступление. В те годы в Москве число обладателей личных видеомагнитофонов хоть и неуклонно росло, но все же оставалось еще сравнительно небольшим. Процесс копирования, обмена между собой и, понятное дело, просмотра разнокалиберных, разномастных, разношерстных заграничных фильмов становился для счастливых владельцев сего изумительного устройства если не смыслом жизни, то постоянно сопровождающим ее лейтмотивом. Эта участь постигла и моего папу. Помнится, в его студию приглашалась уйма народа, теснившаяся на всех возможных сидячих местах и не отрывавшая немигающего взгляда от экрана. Периодически (периодичность зависела от содержания фильма) просмотр прерывался, дабы "ребенок" – я, то бишь, покинул помещение на время непристойной (недостойной?) в той или иной степени сцены. Я была покладистой девочкой и не скандалила. Так, пунктиром, я познакомилась со всеми сериями израильского "Эскимо-лимон"*.
Так вот, возвращаясь к нашему повествованию. По мере приближения к экзамену в Ипполитовку, мой преподаватель страшно нервничал, а не облажаюсь ли я еще раз. Нервничал, переживал, прикидывал разные варианты… Накануне судьбоносного испытания по дороге от музыкальной школы к метро они с папой немного от меня отстали, чтобы все обсудить. Слух у меня абсолютный, и заговорщический, умоляющий шепот моего учителя доносился до меня совершенно отчетливо:
- Иосиф, ну что вы посоветуете с ней делать? Накричать на нее? Или... может, покажете ей эротический фильм…
…В музыкальном училище им. Ипполитова-Иванова я оказалась единственной поступившей, как тогда это называлось, "с улицы".
_____________
* В русском прокате "Горячая жевательная резинка" – израильская молодежная
комедия о взрослеющих, как и положено, сексуально озабоченных мальчиках.