Обратился этот помощник садовника к принцессе и спросил её, видела ли она когда-нибудь говорящие цветы.
Ззия удивилась и сказала, что таких цветов никогда не встречала, но очень хотела бы на них посмотреть. И отвёл он её к тем заброшенным цветникам…
Увидела принцесса Ззия чёрные мёртвые цветы, и сердце у неё сжалось и заныло.
— Что же с вами случилось? — вырвалось у неё само собой.
Она уже и забыла от огорчения, зачем пришла сюда, и не думала, что цветы ей ответят.
А они, между тем, закачались, зашуршали чёрными стеблями и листьями, застонали и начали говорить громче прежнего, громче, чем когда-либо раньше:
— Королева Азафа погубила нас! Твоя мать — королева Азафа — она погубила нас!
Окаменела от ужаса юная принцесса и долго стояла там, не в силах сдвинуться с места, а потом закричала:
— Нет! Не могла моя мать и королева сделать этого! Вы лжёте!
— Мы — цветы, — отвечали они ей, — а цветы не умеют лгать.
Это правда, — подумала Ззия, ноги её подогнулись, и она едва не упала.
Тогда бывший каменщик подошёл к ней, поддержал и помог дойти до королевского сада, а там уж увидели её слуги и отвели в королевские покои, а мужчина тот — скрылся.
Снова ушёл он подальше от этих мест, горько раскаиваясь, что заставил страдать невинную душу.
Говорят, что после этого он совершил много добрых дел, помогая слабым и больным, и заслужил прощение Повелительницы. Говорят даже, что он достиг особой мудрости и стал первым мужчиной-врачевателем, а все нынешние врачеватели — его потомки и ученики его учеников.
Между тем, принцессу Ззию так поразило то, что она узнала, что ноги её не держали, и не могла она ни есть, ни пить, а слегла в постель и была как бы не в себе, дрожа, как в лихорадке.
Доложили об этом королеве, и она, конечно, поспешила к своей любимой дочери и стала её расспрашивать и уговаривать рассказать всё, что с ней случилось. И рассказала ей принцесса Ззия всё как было.
Стала королева уверять её, что всё это — козни злой колдуньи, которая сама погубила те цветы и заставила их лгать своими тёмными чарами.
Принцесса воспряла духом и сказала, что нужно окропить те чёрные цветы нектаром белых священных цветов жаффа, что растут в алтарях Повелительницы, и вознести Ей при том молитвы и исполнить ритуальные танцы в Её честь — тогда падут злые чары.
Для виду согласилась с ней Азафа. Сказала, что завтра же на рассвете соберёт жриц, дала дочери успокоительного и снотворного отвара, посидела рядом с ней, пока та не заснула крепким сном, а потом, дождавшись наступления ночи, тайно выскользнула из королевских покоев и кинулась к тем цветникам.
В ярости была Азафа и решила она сжечь те цветы.
В один миг вспыхнули они и горели в ночи красным зловещим огнём, пока не сгорели дотла, остался только мелкий чёрный пепел…
Очень рада была Азафа, торжествовала она, думая, что одержала победу и освободилась наконец от обвиняющих её цветов. Вернулась королева в свои покои и спокойно легла спать, не подозревая, как пляшет в злобной радости старая колдунья, которая уже давно ждала этого часа.
На следующее утро, не успела Азафа подняться с мягкой постели, как прибежали к ней испуганные служанки и стали рассказывать, что ветер носит какую-то страшную чёрную пыль, и где та пыль коснётся цветов — засыхают цветы; где коснётся земли — становится та земля подобна камню и всё, что растёт на ней, погибает; где воды коснётся — становится горькой та вода.
Выбежала Азафа в сад, а там кругом высохшие цветы стоят, и каждый цветок, каждая травинка шепчет:
— Королева Азафа погубила нас!
Подкосились у неё ноги и подумала она, что пришёл её последний час.
Вышла тут и принцесса Ззия. Уже не могла Азафа больше обманывать её и во всём призналась.
Не успели они опомниться, как стали отовсюду сбегаться окрестные жители. Стали они ругать Азафу, говоря, что не королева она больше, что из-за неё погибли их цветники и цветочные поля — всё их пропитание, и требуя, чтобы она остановила страшное бедствие, иначе всем грозит голодная смерть.
Сняла Азафа королевские одежды, попросила у своей служанки самое простое из её платьев и отправилась снова к колдунье. Дорогой видела она, что кругом — горе и стоны, колышутся, куда ни глянь, сухие цветы, а ветер всё дальше разносит чёрный смертоносный пепел.
Прибежала Азафа, никем не узнанная, к колдунье а та уж ждёт её. Поклонилась ей низко бывшая королева, позабыв всю свою гордость.
— Чего же ты теперь от меня хочешь, королева Азафа? — насмехаясь, спросила колдунья. — Ведь королеве помощь ни к чему, она сильна и могущественна!
— Не королева я больше, — отвечала Азафа. — Да никогда и не была ею… Об одном молю тебя: останови бедствие! Многое отдала бы я тебе в уплату, но ничего у меня не осталось, кроме собственной жизни — возьми же её, если хочешь…
— Не нужна мне твоя жизнь, — заявила старуха. — Да и ничего мне не нужно, кроме того, что пообещала ты мне в прошлый раз. Ты ведь так и не расплатилась, потому и бедствие это обрушилось на твоё королевство.
— Что же это, что я обещала тебе? — удивилась Азафа, с трудом припоминая тот давний разговор. — Ты ведь не велела спрашивать…
— Ну да, пока договор не заключён, не велела, а потом — ты могла бы и поинтересоваться. Я долго ждала, когда ты наконец придёшь, чтобы отдать долг, да видно, у королев плохая память на долги…
— Что же это? Что тебе нужно, скажи!
— Цена моя была такая: первое — то, что ты уже потеряла. Это твоя чистая совесть. Эту часть платы я давно получила. А второе — то, что тебе не принадлежит. Это — дочь твоя любимая — Ззия.
— Нет!! — закричала Азафа. — Только не это! Умоляю тебя, возьми всё, что хочешь! Возьми мою жизнь!
— Я же сказала тебе, — холодно произнесла колдунья, отворачиваясь от неё, — твоя жизнь мне не нужна. Хочешь — живи, хочешь — умри. Мне всё равно.
Мне нужна твоя дочь, чтобы ухаживать за моим Чёрным Цветком. Помнишь, ведь я говорила тебе, что он погубил не одну юную девушку, он нуждается в их жизнях. Ты ведь получила его пыльцу, так что всё — по справедливости, всё честно.
Хочешь — плати, хочешь — нет. В конце концов, если ты не уплатишь своего долга — мне же лучше. Больше половины твоего народа умрёт от страшного голода — Губительница будет очень мной довольна!
Пока ты тут без толку причитаешь, чёрный пепел разносится всё дальше и дальше, но это не моя забота: я лишь обязана предупредить тебя, и я это сделала! — с этими словами преспокойно уселась колдунья в своё кресло и замолчала.
Вдруг в чёрный её дом вбежала принцесса Ззия, одетая, как и Азафа, в самую простую одежду, и сказала она:
— Я стояла тут — за дверью, и всё слышала. Я останусь у тебя ухаживать за твоим Чёрным Цветком, если ты остановишь бедствие.
В тот же миг чёрный пепел исчез, как будто и не было его никогда, но весь вред, что успел он причинить — остался.
— Бедствие уже прекратилось, — объявила колдунья, — так как я получила обещанную плату. У меня всё честно!
Бросилась Азафа к дочери, стала умолять её уйти отсюда, но Ззия твёрдо решила спасти невинных от голодной смерти. Рассмеялась колдунья.
— Она не принадлежит тебе, как я и сказала, однако же ты сумела её продать! Теперь — она моя, а ты убирайся отсюда! И не смей возвращаться, а то как бы тебе не потерять и других дочерей…
Вытолкнула колдунья Азафу за порог и захлопнула дверь, а та — упала, как срезанный стебель.
Тут Узфа остановилась, чтобы немного передохнуть и выпить цветочного настоя. Как только она вышла, чтобы принести гостям ещё этого своеобразного чая, Мррум заворочался на низеньком диванчике — он, как всегда, сумел подобрать себе местечко поудобнее, но на этот раз вздремнуть не удалось.
— Ну вот, — пробормотал он недовольно, — думал, хоть здесь посплю…
— Так спи, кто тебе мешает? — шепнула ему Лора.
— Как это — кто?! — зашипел киф. — Должен же я теперь узнать, что будет дальше! Надеялся сладко выспаться под это жужжание, а тут — на тебе!
— Ты что, плохо спал ночью? — удивился Гэри.
— Мррум — плохо спал? — развеселилась Виллена.
Впервые с тех пор, как Вон познакомился с намиянками, одна из них была близка к тому, чтобы расхохотаться, однако она и теперь не сделала этого.
— Конечно, плохо! — возмутился Мррум. — Потому что у меня очень чуткий сон. Это вас… — но тут вернулась Узфа с полным кувшином, и киф замолчал, враждебно поглядывая то на Виллену, то на Гэри.
— История эта такая длинная, — извиняющимся тоном произнесла Узфа, садясь на прежнее место и поглядывая на своих гостей не без лукавства. — Может быть, она вам уже надоела?
— Что ты, тётушка Узфа, нам очень интересно! — заверила её Лора.
— Если так, — отозвалась Узфа, устраиваясь поудобнее, — тогда я продолжу.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/09/30/1348