***
Кира проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Она лежала, не открывая глаз, и вспоминала сон, который ее разбудил. В этом сне она бежала по длинной широкой лестнице, уходящей в воду. Просто бежала и все. За ней никто не гнался, вокруг вообще не было людей. Она просто бежала по лестнице вниз, к воде. Но почему-то во сне ей было очень страшно, сердце колотилось, в висках стучало. До сих пор ее сердце билось с невероятной быстротой и силой, причиняя ей боль. А в душе поднималась ничем необъяснимая паника.
«Все. Хватит. Пора вставать, – подумала Кира. – Еще немного и я просто свихнусь от этих мыслей. Что за ерунда… Какой-то дурацкий сон… просто сон… а на душе так гадко и тревожно… – она посмотрела на часы. – Как обидно… Если бы не этот сон, могла бы спать еще полчаса! А, ладно, что об этом жалеть! Утро такое радостное! Солнце светит, небо чистое, птички поют. Прекрасно и чудесно! К тому же успею приготовить завтрак, пока мои мальчики спят. Это замечательно, замечательно, замечательно, – мысленно пропела Кира и улыбнулась. – Ах, как хорошо вставать рано! Тишина, покой, никто не мешает течению моих мыслей, торопиться некуда, никакой суеты. Надо всегда вставать раньше будильника!»
С такими мыслями Кира осторожно, чтобы не разбудить спящего мужа, нащупала ногами тапки, тихонечко встала и на цыпочках вышла из комнаты. По дороге в кухню она заглянула в детскую. Маленький Артемка крепко спал. Кира подошла к кроватке и с нежностью посмотрела на сына. «Милый такой… Так трогательно посапывает во сне… Ах, как же я люблю тебя, мой малыш! – поправив одеяло, она нежно прикоснулась к светлым мягким волосам ребенка и пошла к двери. – Что же приготовить?.. Может, яичницу? Кирилл любит яичницу… Артемка не любит… – Кира почувствовала, что мысли начали растекаться, в висках застучало. – Что такое?.. Слабость какая-то… Надо умыться…».
Кира побрела в ванную. Но не успела она сделать и двух шагов, как ее затошнило, голова закружилась так, что она чуть не упала. «Да что со мной? – с тревогой подумала она. – Ладно, уже лучше. Надо просто выпить чашечку чая. Просто резко проснулась, вот и все, – успокоив себя, Кира направилась в кухню. – Ах, какая я хорошая хозяйка! Все блестит и сияет! Такая чистота и порядок! Просто… – она остановилась, на лице ее отразилась растерянность. – А что я хотела сделать?.. Кажется… мне что-то… Что же?.. Спина чешется… И руки… Сильно чешется! И ноги тоже! Ой, уже все тело чешется! Может, я что-то съела вчера? – мысли прояснились, но зато зуд стал невыносимым. – Ничего такого я не ела! Откуда же эта сыпь? – по всему телу расползалась ярко красная мелкая сыпь. – Надо принять душ! Я уверена, что все пройдет! Приму душ – и все пройдет!»
Женщина решительно направилась в ванную. Пока она раздевалась, сыпь прошла, зуд прекратился. Не успела Кира обрадоваться, как ее снова затошнило. Ей показалось, что у нее поднимается температура. По спине побежал холодок, руки и ноги заледенели, голова снова начала кружиться. Волной накатилась слабость. Кире захотелось лечь на пол и не двигаться, а главное – не думать. От мыслей тошнота становилась сильнее, в глазах темнело и казалось, что сознание уплывает далеко-далеко. «Нет… нет… только не здесь… держись… держись… надо разбудить Кирилла… надо… добраться…». Кира медленно, держась за стены, начала двигаться по направлению двери. Внезапно все ее тело пронзила острая боль. Она вскрикнула, опустилась на колени и прижалась лбом к холодной стене. Голова горела, ей было жарко и душно. К счастью, боль прошла быстро и больше не возвращалась. Однако лучше не становилось. Кира поняла, что надо быстрее добраться до комнаты, чтобы разбудить мужа. Иначе она потеряет сознание в ванной…
Дождавшись короткой передышки, во время которой она смогла подняться с колен, женщина наконец-то выбралась из ванной. Прислонившись спиной к стене, она хватала ртом воздух и мучительно пыталась сосредоточиться. Но мысли не могли пробиться сквозь что-то вязкое, казалось, что голову кто-то забил манной кашей, из-за которой думать стало невозможно. Не отрываясь от стены, Кира сдвинулась с места. Она уже ничего не видела, кроме ярких бликов, которые ее слепили, и ничего не слышала, кроме гула в голове.
Второй приступ острой боли настиг женщину возле двери в гостиную. На этот раз она удержалась на ногах, лишь припала лбом к стене и застонала. Боль была сильнее, чем в первый раз, но по длительности была такой же. Зато после этого короткого мучительного приступа сознание прояснилось, зрение и слух пришли в норму. Кира прислушалась. Из гостиной доносился звук включенного телевизора. Значит, Кирилл уже проснулся. Он всегда начинает свой день с просмотра новостей. Попутно просматривает газеты. И просыпается.
Кира резким движением открыла дверь и остановилась, не в силах двинуться дальше. Кирилл услышал, как открылась дверь, и, не оборачиваясь, сказал:
– Ты чего сегодня так рано встала? Я проснулся – тебя нет. Думал, что проспал, – по голосу было слышно, что он улыбается. – Вот, смотрю новости. Еще одна взорвалась. Только что показали. Она не успела даже выскочить на улицу. Наверное, растерялась… Дом взлетел на воздух. Вместе со всеми, кто там был… В новостях сказали, что у нее была семья, дети. Все погибли… – он резко повернулся и воскликнул. – Не верю я, что они так быстро взрываются, что не успевают убежать подальше! Паниковать начинают, о семье не думают в тот момент, об окружающих и подавно не вспоминают! Ведь наверняка есть какой-то период, когда они уже знают, что заболели, но еще в силах уйти! Кира! Что с тобой?! Тебе плохо? – он кинулся к жене, подхватил ее на руки и понес в спальню. – Что же ты молчала, девочка моя? Я даже сразу не заметил… Какая ты горячая! У тебя температура! Сейчас, сейчас, я вызову врача! Только устрою тебя поудобнее… Кира! Не молчи! Скажи что-нибудь! Подожди, родная, я тебе помогу… Вот так, ложись… Что это?! Кира! Что это?!
Кира с трудом приподняла голову и с недоумением взглянула на свою ногу, которую держал Кирилл и на которую он с ужасом смотрел. На правой ноге, чуть ниже колена пульсировало ярко красное пятно. Оно было не слишком большим – три-четыре сантиметра в диаметре. Середина пятна была более темной, к краям пятно становилось более ярким. Нечетко очерченные края наводили на мысль о том, что пульсирующее пятно может еще вырасти…
– И здесь! Вот еще одно! – кричал Кирилл, трясущимися руками раздевая жену. – Кира! Когда они появились?! Когда?! Отвечай быстрее!
– Только что… не знаю… в ванной их еще не было…
– Сколько минут прошло?! Сколько?!
– Не знаю… мне плохо… оставь меня в покое…
– Оставить в покое?! А о сыне ты подумала?! Вот, значит, как вы все размышляете в подобных случаях! Оставь в покое! Взлети на воздух! Радуйся вместе со мной! – вдруг он резко замолчал, обнял Киру, и она почувствовала, что он плачет. – Как же так… – бормотал он. – Как же так… Кира… Прошу тебя…
– Что… – начала Кира и вдруг все поняла…
***
Magnus Fragor (в переводе с латинского «большой взрыв»)
Источник развития заболевания не выяснен.
Причины развития заболевания не выяснены.
Механизм передачи заболевания не выяснен.
Симптомы болезни.
Ученые ведут дискуссию по поводу длительности инкубационного периода Magnus Fragor. В настоящее время большинство из них склоняются к тому, что инкубационный период длится приблизительно 3 – 5 дней.
Затем начинается период острых клинических проявлений, длительность которого зависит от общего состояния здоровья, возраста и ранее перенесенных заболеваний. К основным симптомам Magnus Fragor относятся:
– в первой стадии слабость, тошнота, головокружение и обильная ярко красная сыпь по всему телу;
– во второй стадии: острые приступообразные боли во всем теле, повышение температуры, снижение зрения и слуха, возможна потеря сознания;
– в третьей стадии по всему телу появляются ярко красные пульсирующие пятна;
– четвертая стадия заканчивается взрывом невероятной силы.
Длительность периодов развития болезни – от первых проявлений до взрыва – от 2 до 4 часов.
Ученые называют это заболевание «женским Magnus Fragor», так как среди заболевших не было ни одного мужчины.
Случаев излечения не выявлено.
Лечение заболевания: способов излечения и профилактики Magnus Fragor не найдено.
Широкое и быстрое распространение Magnus Fragor позволяет говорить о нем как о глобальной эпидемии. Угроза настолько велика, что некоторые ученые говорят о конце света. Паника охватила весь мир…
***
– Я… скоро… взорвусь?.. – еле слышно прошептала Кира.
Кирилл ничего не ответил, лишь крепче прижал ее к себе. В душе у Киры началась паника. Крепко зажмурив глаза, она лежала в объятиях мужа и все глубже и глубже погружалась в бездну отчаяния. Но в тот момент, когда ей показалось, что она вот-вот лишится рассудка, на смену отчаянию пришло ощущение нереальности. Теперь она спокойно и равнодушно смотрела на все, что с ней происходило. Словно со стороны она наблюдала за страданиями мужа, откуда-то издалека до нее доносились отголоски боли, сотрясающей ее тело, но ее это не касалось. Это было что-то чуждое ей, отстраненное, невозможное в ее жизни. Да, в ее спокойной и счастливой жизни такого не могло случиться! Внезапно Киру охватило бешенство. Она сжала кулаки и прошипела сквозь зубы:
– К черту болезнь! Как может она разрушать то, что я строила?! Кто дал ей такое право?!
Кирилл резко поднял голову и с удивлением и даже страхом посмотрел на жену.
– О чем ты, солнышко? – он старался говорить как можно мягче, нежнее, ласковее, но голос его дрожал, а в глазах Кира видела страх.
Приступ ярости разрушил спасительное и приятное ощущение нереальности. И тут же вернулась паника, сковавшая тело женщины и ее душу. В голове билась одна-единственная мысль о скорой смерти. И от этой мысли Киру бросало в дрожь. Ей хотелось кричать, биться головой о стены и пол, ломать все, что попадется под руку. «Я умру… скоро я умру… Я… умру… Как же так?.. Этого не может быть… не может быть… Я умру… умру… Я не хочу… не хочу… Я не хочу умирать!»
И вдруг, перебивая эти мысли, перед глазами молодой женщины возник образ ее сына.
– Артемка! – хрипло закричала она. – Артемка! Сынок! – Кира резко оттолкнула мужа и, глядя прямо в его глаза, наполненные страхом и болью, крикнула. – Дай одежду! Быстро! – Кирилл ничего не ответил, ничего не спросил. Он протянул ей одежду и встал рядом с кроватью. – Чего стоишь?! – со злостью выкрикнула Кира. – Не видишь, я не могу сама! Помоги мне! Скорее! – муж торопливо начал натягивать ей на ноги джинсы, а Кира тем временем дрожащими руками надевала футболку. – Кроссовки! Скорее! – она уже успокоилась, голос перестал дрожать, злость исчезла. – Сколько времени прошло? – пробормотала она сама себе. Она посмотрела на будильник. – Больше часа… У меня в запасе еще час. В лучшем случае два-три… Но «лучшего случая» не будет… Взрыв невероятной силы… Вместе с некоторыми женщинами на воздух взлетали целые кварталы… Гибли тысячи людей… Чем сильнее женщина, тем сильнее взрыв… Я – сильная. Очень сильная. Я никогда не болела. Я занималась спортом. Я могу пробежать много километров и чувствовать себя прекрасно. Я могу плавать без устали. Я родила сына без всяких проблем. Я не курю и не пью. Я – очень сильная… Значит… взрыв будет очень сильный… – Кира посмотрела на мужа. – Ты слышал? – грустно сказала она. – Взрыв будет очень сильный… Я должна быстро бежать, чтобы успеть до взрыва выбежать туда, где нет домов! Куда мне бежать? В какую сторону? Я не знаю! Это не мой город! Это – твой родной город! Скажи, куда мне бежать?! Быстрее! Я не хочу, чтобы Артемка погиб! Я не хочу, чтобы из-за меня погибли люди… И ты… Я не хочу…
Кирилл, не глядя на Киру, показал на балкон.
– Туда… в сторону канала… Возле канала вообще нет домов. Но это далеко! Как ты…
– Я смогу, – отрезала Кира. – Помоги мне встать!
Когда она с помощью Кирилла встала на ноги, на мгновенье ее охватило сомнение, сможет ли она сделать хоть один шаг. Каждое движение отзывалось острой болью во всем теле. Пульсирующих пятен становилось все больше и больше, появление каждого нового пятна сопровождалось болью и тошнотой. Пульсация вызывала головокружение и слабость. В такт биению пятен стучало в висках, ритм сердца тоже подчинился ярко красным пятнам… «Меня уже нет… Они захватили всю меня… Скоро они сольются и тогда… Надо торопиться…».
Кира сделала шаг вперед, и вдруг Кирилл обхватил ее за плечи и с силой прижал к себе. По щекам его текли слезы.
– Нет! – закричала Кира и вырвалась из объятий мужа. – Нет, Кирилл! Пусти меня!
Слезы на щеках мужчины, которого она любила, разрывали ей сердце…
Она шла к двери, не оглядываясь и не останавливаясь. И лишь в последний момент на мгновение замерла и тихо, все так же не оборачиваясь, сказала:
– Поцелуй Артемку. Скажи, что я люблю его. Очень люблю. И еще… Когда ты услышишь взрыв… А ты его непременно услышишь, он будет очень сильным… Так вот… когда услышишь, сразу бери Артема и беги отсюда. Увези его туда, где нет женщин… где нет вообще людей… Живите там, пока не закончится этот кошмар… Ты должен спасти нашего сына! И… я хочу, чтобы ты был счастлив… Прощай!
***
Дверь хлопнула. Кирилл стоял, уставившись в одну точку. Он впал в какое-то тупое оцепенение. Никаких чувств, ничего, кроме пустоты. Ему казалось, что с момента пробуждения и до того, как хлопнула дверь, он прожил целую жизнь. А еще ему казалось, что все, что случилось, просто злая глупая шутка. Только он не знал, кто так жестоко пошутил над ними…
– Папа, – услышал он тихий голосок за своей спиной, – папа, куда пошла мама?
Кирилл обернулся. В коридоре стоял Артемка и смотрел на отца глазами, полными слез.
– Мама… Мама пошла… по делам, – кое-как выдавил Кирилл и внезапно почувствовал, что он должен стать сильнее. Сейчас, в этот самый момент. Сильнее, чтобы защитить от горя и надвигающегося кошмара маленького сына. Он подхватил Артемку на руки и как можно бодрее и веселее сказал. – Что же ты босиком бегаешь? Сейчас же переодеваться и завтракать! А потом мы тоже пойдем по делам.
– К маме? – с надеждой спросил Артем.
– Да… – ответил Кирилл и внутренне содрогнулся от своей лжи…
После завтрака они вышли на балкон.
– Папа, когда мы пойдем к маме?
– Скоро… Подожди немного…
Кирилл взял сына на руки и стал вглядываться в тонкую голубоватую полосу канала. Где-то там была Кира. Он вслушивался в мирные звуки солнечного утра и с ужасом ждал страшного момента, когда взрыв навеки разлучит его с любимой женщиной…
***
Кира выскочила за дверь и бросилась к лифту. На полпути она остановилась. «Нет! В лифт нельзя, – почему-то подумала она и пошла к лестнице. – Как черепаха... Надо быстрее». Но спускаться по ступенькам все-таки пришлось медленно, потому что ноги ее не слушались, и она боялась упасть. Наконец она вышла из подъезда. Яркое солнце на миг ослепило ее. Но она не остановилась, прикрыла глаза и пошла вперед. Постепенно Кира убыстряла шаги, стараясь перейти на бег. Как ни странно, но вскоре ей удалось справиться со слабостью и болью. Она побежала к каналу, о котором сказал ей Кирилл.
Минут через пятнадцать ей пришлось остановиться. Боль стала невыносимой, она сгибала Киру пополам. Дождавшись, когда боль утихнет, Кира снова побежала. Она проносилась мимо многоэтажных домов, мимо людей, которые спешили на работу, мимо магазинов с яркими витринами. Ее взгляд не останавливался ни на чем и ни на ком. Все внимание она сосредоточила на своей цели – голубая ниточка канала, которую она видела лишь в своем воображении.
Во время следующей передышки напротив Киры остановилась молодая женщина с девочкой на руках.
– Вам плохо? – с беспокойством спросила женщина. – Я могу вам помочь?
– Нет, – прохрипела Кира. – Уходите быстрее… Magnus Fragor… Я больна…
Глаза женщины расширились от ужаса. Она отпрянула от Киры и побежала, крепко прижимая ребенка к себе. После этого случая Кира решила больше не останавливаться, бежать, пока есть силы…
Наконец она увидела канал. До него было еще далеко, а пока Кира бежала мимо домов, с содроганием думая о том, сколько времени осталось до взрыва. Она чувствовала, как внутри нее происходит что-то страшное. Но, как ни странно, страх полностью ушел из ее души. Видимо, боль и неимоверная усталость сделали свое дело: Кира перестала думать о смерти как о чем-то неотвратимо ужасном. Напротив, она ждала смерти и воспринимала ее как желанный отдых в конце тяжелого пути.
Наконец дома закончились. Перед Кирой раскинулось огромное поле, поросшее высокой травой и редкими кустиками. Бежать стало труднее – мешала трава. Кира боялась упасть, потому что встать она уже не смогла бы, силы были на исходе. Канал приближался. Теперь он уже не был похож на голубую ленточку. Кира видела воду, и вода манила ее. Неожиданно в ней проснулось непреодолимое желание броситься в холодную чистую воду, уйти в нее с головой, а потом долго плыть по течению, наслаждаясь покоем и тишиной. На какой-то миг это желание придало женщине сил. Она побежала быстрее, задыхаясь от боли и тошноты.
В тот момент, когда силы закончились полностью, и Кира еле-еле передвигала ноги, она увидела длинную широкую лестницу, уходящую в воду. Лестницу из своего утреннего сна… Кира остановилась, пытаясь понять, реальность это или видение. В глазах двоилось, туман становился все гуще, лестница впереди Киры колыхалась и меняла свои очертания, и было непонятно, есть она на самом деле или существует лишь в больном воображении. «Я не могу понять… – с отчаянием подумала Кира. – Я видела лестницу во сне… Она мерещится мне сейчас… Значит… пришло время… Но… Я хочу знать! Я хочу потрогать эту лестницу!»
Кира побрела вперед. Ее шатало из стороны в сторону, ноги подгибались, порой она падала, но поднималась и снова шла вперед. Перед лестницей она остановилась, опустилась на колени и дотронулась рукой до шероховатой поверхности верхней ступени.
– Есть! – воскликнула Кира. – Она настоящая! Мне снилась настоящая лестница!
Встать сил уже не хватило. И женщина медленно поползла вниз по ступеням. Она ползла, не останавливаясь ни на секунду. Вода, которая была совсем рядом, манила ее. Желание нырнуть в воду росло и становилось все более непреодолимым. Когда оставалось несколько надводных ступенек, Кира не выдержала, рывком поднялась и бросила свое тело вперед. Она удивилась, что прыжок оказался удачным – ей удалось допрыгнуть до воды. Холодные волны приняли ее измученное тело, обхватили его со всех сторон. Кира медленно начала погружаться в воду. Сквозь тонкий слой воды она видела солнце. «Ах, как хорошо… – улыбнулась Кира. – Такой покой… тишина… Так приятно… Не больно… И на душе спокойно… безмятежно… Наверное, я уже умерла…».
Перед погружением Кира не вдохнула побольше воздуха, как делала это всегда. Она даже не подумала об этом. Просто начала погружаться и все. Через некоторое время она почувствовала, что задыхается. Пришлось всплыть на поверхность. Вдохнув всей грудью чистый прозрачный воздух, наполненный запахами реки и травы, Кира легла на спину и медленно поплыла по течению. Боли не было, вместо слабости в теле появилась легкость и свежесть. Взглянув на свои руки, Кира обнаружила, что пятна стали слабее и перестали пульсировать. «Странно… Как все это странно… Я умерла или еще нет? Как я могу это понять? Ведь я не знаю, что чувствуют умершие…».
Решив не забивать голову подобными мыслями, Кира, вдохнув поглубже, нырнула и поплыла против течения. Ей хотелось посмотреть и потрогать ступеньки, которые уходили под воду. Она без труда добралась до них и испытала некоторое разочарование. Ступеньки были самыми обычными, от надводных они отличались лишь тем, что были под водой. Вынырнув на уровне первой надводной ступени, Кира взобралась на нее и села. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что людей вокруг нет. Тогда она разделась, разложила на ступеньках мокрую одежду и снова бросилась в воду. Она плавала, ныряла, плескалась без устали, не обращая внимания на время. Вернее, время для нее уже не существовало. Оно осталось в далеком прошлом…
***
Кирилл долго стоял на балконе. Артемка тихонько играл, уходил за игрушками, снова возвращался, ползал по полу и что-то бормотал. Иногда он обращался с вопросами к папе. Кирилл не слышал вопросов, отвечал невпопад, но сын не обижался.
Вглядываясь в сияющую даль, Кирилл с напряжением ждал взрыва. Но его не было… Сколько времени прошло с тех пор, как захлопнулась дверь? Он не знал. Ему казалось, что прошла целая вечность… Страшный взрыв, которого он ждал и которого он так боялся, должен был уже прозвучать. Но его не было…
– Папа! Я хочу кушать! И хочу к маме! – сказал Артемка.
Кирилл вышел из оцепенения.
– Прости, малыш… Я немного задумался. Сейчас я покормлю тебя, – голос звучал глухо и безжизненно. – Потом пойдем к маме…
Пока Артемка ел, Кирилл решил собрать необходимые вещи. Много брать с собой было нельзя. Идти придется пешком, так как старую машину он продал, а новую еще не купил. Артемка много не пройдет, быстро устанет. Потом придется нести его на руках. Если еще и вещей набрать целую кучу, то далеко не уйдешь… Кирилл вытащил из-под кровати рюкзак, набил его одеждой сына – самое необходимое, на все случаи жизни. Подумал немного, сунул в рюкзак несколько своих вещей. К рюкзаку прикрутил спальные мешки и палатку. Поискал фонарик, не нашел и махнул рукой. Зато нашелся давно потерянный котелок. «Что еще… что еще… – думал он, бесцельно передвигаясь по квартире. – Ладно, потом вспомню…». Он знал, что не вспомнит, да и не будет вспоминать. Но его это нисколько не беспокоило. Он ждал взрыва…
– Папа! Я уже оделся! Пойдем к маме! – затормошил отца Артемка.
Кирилл посмотрел на часы. Прошло уже больше пяти часов с тех пор, как Кира заболела. «Почему не было взрыва? Или я его не слышал? – стоя на балконе и вглядываясь вдаль, думал Кирилл. – Я должен был его услышать! Что же тогда произошло? Где Кира? Что с ней?»
– Идем, сын, – решительно сказал он, вскинул рюкзак на спину и, взяв Артемку за руку, пошел к двери.
Выйдя из подъезда, Кирилл, не раздумывая, направился в сторону канала. Он повел сына той же дорогой, по которой несколько часов назад бежала Кира. Мыслей не было, была только отчаянная надежда, что они найдут Киру, что она еще жива…
Вскоре Артемка устал. Кирилл взял его на руки и ускорил шаги. Пройдя половину пути, он вспомнил, что они могли доехать на автобусе почти до самого канала. Но теперь это было уже неважно. Точнее, мысль об автобусе почему-то была неприятна Кириллу. Ему хотелось пройти тот же путь, какой прошла его жена. Нарушить порядок означало потерять остатки надежды…
Артемка обхватил руками шею Кирилла и крепко прижался к нему.
– Папа, мы идем к маме?
– Да.
– Мы правильно идем? Мама там?
– Да.
Сынишка вздохнул и замолчал. Кирилл на мгновение задумался, прав ли он, что так бессовестно обманывает сына. «Наверное, надо было сказать ему правду… Но… Какую правду?! Взрыва не было. Не было! Значит, Кира еще жива! – Кирилл стиснул зубы. – И мы идем к ней! Я не обманул Артема. Я сказал ему правду!» От этой мысли стало спокойно на душе.
– Вот, видишь, Артемка, впереди канал, – напряжение нарастало, и Кирилл почувствовал, что не может молчать. Молчание давило и прижимало его к земле.
– Там мама? – радостно спросил сын и начал вглядываться в голубую полосу. – Я не вижу! Где она?
– Сейчас увидишь. Мы еще далеко, поэтому не видно. Подойдем поближе.
– Я хочу идти сам!
Кирилл опустил сына на землю. Высокая трава почти скрыла малыша, идти ему было трудно.
– Может, снова на ручки? – спросил отец.
– Нет! Я пойду сам!
Канал приближался. Теперь уже хорошо было видно воду, серую лестницу, желтую полосу песка на берегу канала. «Где же ты, Кира? – с болью подумал Кирилл. – Почему я тебя не вижу?..»
И в тот же миг он увидел ее. Кира сидела на мостике, перекинутом с одного берега канала на другой. Кириллу было видно ее безмятежно-спокойное лицо, ее мокрые длинные волосы, босые ноги. Губы ее шевелились, словно она разговаривала с кем-то.
– Смотри, Артемка, там мама! – Кирилл подхватил сына и поднял его повыше. – Видишь?
– Где? – засуетился малыш. – Я не вижу!
– Во-он там, на мостике! Видишь?
– Нет! Не вижу! – Артемка чуть не плакал.
Вместо ответа Кирилл поставил сына на землю, сбросил рюкзак, снова взял Артемку на руки и побежал, не отрывая взгляда от Киры. Когда они были уже совсем близко, сын увидел маму и закричал:
– Мама! Мама! Я вижу маму! Мама!
Кира вздрогнула, вскочила на ноги, сделала шаг по направлению к мужу и сыну и замерла. По ее лицу проносились обрывки чувств, отголоски того, что творилось у нее в душе.
– Не может быть… – вдруг прошептала она. – Значит… я не умерла? Я все еще не умерла?.. – лицо ее исказилось, словно судорога прошла по нему. – Не подходите! – закричала она. – Не подходите ко мне!
Но Кирилл не слушал ее. Он был уже совсем рядом. Кира дернулась всем телом, словно хотела убежать или броситься в воду, но не успела. Кирилл с берега прыгнул на мостик, подбежал к жене и молча остановился перед ней. Артемка с плачем протянул руки к маме. Кира заплакала.
– Зачем вы пришли? Я же просила тебя…
– Кира, Кира, взрыва не было, – голос Кирилла дрожал от волнения и радости. – Ты стоишь здесь, живая и здоровая. Посмотри на свои руки, на свое лицо – пятен нет! – он не мог остановиться. – Я ждал. Я стоял на балконе, смотрел на канал и ждал. Но взрыва не было! Тогда я понял, что ты жива! И мы пошли к тебе. Я верил, нет, я точно знал, что с тобой все в порядке!
– Но… почему? – перебила его Кира, с тревогой и недоумением разглядывая свои руки. – Почему я жива? – она закричала. – Этого не может быть! Никому не удалось выжить! Почему я жива?! Что со мной?! Скажи, Кирилл, почему?! – он молчал. – Почему ты молчишь?! Зачем вы пришли?! Уходите! Уходите!
Кирилл молча развернулся и пошел в сторону берега. Артемка закричал, пытаясь вырваться из его рук, но отец крепко держал сына. Несколько шагов до берега… Кира громко рыдала, закрыв лицо руками. Еще несколько шагов по берегу…
– Артемка, – опустив сына на землю и присев перед ним на корточки, спокойно и ласково сказал Кирилл, – посиди здесь, прошу тебя. Мне надо успокоить маму. Видишь, она плачет. Ты ведь не хочешь, чтобы она плакала? – малыш помотал головой. – Вот и я не хочу. Я хочу, чтобы она была веселой, как раньше…
– Нет! – топнул ногой Артем. – Я лучше успокаиваю маму! Я хочу с тобой!
Кирилл помотал головой:
– Мама думает, что она больна и что она может… причинить нам вред. Поэтому, если ты пойдешь со мной, мама будет плакать еще больше. Ведь она очень любит тебя.
Артемка задумался. На его лице отражалось сомнение. Но в конце концов он кивнул головой и молча уселся на песок…
Несколько шагов по берегу… Кира плачет навзрыд. Несколько шагов по каменному мостику…
– Разве ты не рада, что жива? – тихо спросил Кирилл. – Какая сейчас разница, почему ты жива, главное, что мы вместе.
– Нет, – Кира замотала головой, – нет, вы не должны оставаться. Никто не знает, что будет дальше. Может, через полчаса все повторится, снова начнется и… Я не хочу, чтобы вы оставались!
– Кира, посмотри на меня, прошу тебя! – она подняла заплаканные глаза, в которых плескались боль и обреченность. – Скажи, родная, что ты чувствуешь? – в ее глазах вспыхнули недоумение и растерянность. – Что ты чувствуешь сейчас? Тебе плохо? – она нерешительно помотала головой. – Загляни внутрь себя. Что там внутри? Я вижу только то, что снаружи. Я вижу, что пятна исчезли. Я вижу перед собой красивую женщину, правда, с красными глазами и красным носом, но все равно – очень красивую, – Кира чуть заметно улыбнулась. – А что чувствуешь ты? Что у тебя внутри?
– Я… – она замялась, – я… хочу есть…
Кирилл обхватил ее руками и прижал к себе.
– Я болван, болван! Прости! Я так торопился, что не взял с собой еду! Сейчас я сбегаю в магазин. Я быстро! Артемка тоже, наверное, проголодался. Подождите меня! Я быстро!
Кира хотела что-то сказать, но Кирилл не стал ее слушать. Он бросился бегом через поле. Ему хотелось петь, кричать, кувыркаться, валяться в траве и ходить на руках. Ему хотелось подхватить жену и сына на руки и бежать по полю и смеяться без всякой причины. А еще ему хотелось, чтобы Кира тоже смеялась и не думала ни о чем плохом.
***
Ближе к вечеру они сидели на берегу канала и смотрели, как Артемка строит домики из желтого песка.
– Почему же все-таки я не взорвалась? – вдруг тихо спросила Кира. – Я бежала. Мне становилось все хуже и хуже. Я уже ничего не видела и не слышала. Не помню, как я добралась до канала. Помню только, что очень хотела броситься в холодную воду. Окунуться в нее с головой, а потом плыть по течению. Потом… потом я увидела лестницу. Она мне снилась. Я сразу узнала ее – лестница, уходящая в воду. Помню, я подумала, что это мне мерещится. Я потрогала лестницу, а потом… Я не могла встать и ползла вниз по ступеням. Потом я бросилась в воду, нырнула и… Я долго была под водой, и мне было очень хорошо… Знаешь, я не хотела выходить из воды сначала из-за взрыва. А потом из-за того, что в воде прошла боль. Может, это вода помогла мне?
– Не знаю, – с сомнением покачал головой Кирилл. – Я слышал, что врачи пробовали охлаждать женщин с помощью воды. Но это не помогло… Если только в канале какая-то особенная вода!
– Кирилл, надо рассказать о том, что случилось со мной! Ты должен это сделать! Пусть ученые приедут сюда и проверят воду. Если она может вылечить Magnus Fragor, то… Ты представляешь, что это значит?!
– Да, ты права, – глядя на воду, сказал Кирилл. – Но я не хочу уходить от тебя и сына. Не хочу и все. Может, просто позвонить журналистам? Они сразу ухватятся за это и раструбят на весь свет. Тогда и ученые узнают. Думаю, они не поверят, но все равно приедут.
– А-а-а! Какая замечательная мысль! Ты просто гений! – засмеялась Кира и прижалась к мужу. – Да – именно журналисты! Они так любят эту тему, постоянно и по радио, и по телевизору только об этом говорят. Я так боялась заразиться, что не могла спокойно слушать новости… – она помолчала немного и продолжила. – Я знаю, что ученые начнут изучать меня… Будут брать кровь… Наверно, что-нибудь еще будут делать со мной… Я не слишком хочу этого… Если честно, то я боюсь…
Кирилл вздрогнул и воскликнул:
– Я не позволю им над тобой издеваться! Нет уж! Не для этого мы сюда пришли, чтобы смотреть, как они тебя превращают в подопытного кролика! Не буду я никуда звонить!
Перед его глазами замелькали ужасные кадры из разных фильмов о секретных лабораториях, он замотал головой, отгоняя эти видения. Но они становились все ярче и реальнее, обрастали подробностями и деталями. И заканчивалось все одним и тем же: в результате неудачного эксперимента Кира взрывалась вместе с секретной лабораторией. От этих мыслей в душе начала подниматься паника. Кирилл с надеждой посмотрел на жену. Она всегда спасала его от уныния, тоски и отчаяния. И сейчас он ждал ответа, который должен был успокоить его. Но Кира молчала, задумчиво глядя вдаль.
Она молчала, а Кирилл все больше и больше нервничал. Кира казалась такой отстраненной, чужой и непонятной. Ее реакция на его слова была совсем не такой, какой должна была быть. Она должна была вскинуть на него полные слез глаза и воскликнуть: «Спасибо, милый! Я знала, что ты сможешь меня защитить!» А он прижал бы ее к себе и ответил: «Да, я смогу защитить тебя!» Ну… или что-то в этом роде. Но она молчала, смотрела вдаль и не обращала никакого внимания на Кирилла. Он не выдержал и позвал ее:
– Кира! – сначала тихо, потом громче, но она даже не обернулась. Тогда он схватил ее за плечо и почти закричал. – Кира! Почему ты молчишь?!
Она посмотрела на него таким взглядом, словно вернулась откуда-то издалека. Потом улыбнулась, и улыбка ее была мягкой и теплой. Она легонько коснулась щеки Кирилла и сказала:
– Нет, мы не можем так поступить. Посмотри на Артемку – он так счастлив, что мы вместе. Он даже не просится домой, хотя там все его игрушки, книжки, все то, что он так любил. Дома его кроватка, в которой ему удобно и тепло, горячая вода и многое другое, к чему он привык. Но… ему хорошо здесь, потому что мы вместе… – она помолчала. – Представь себе, что было бы с вами, если бы я погибла… Нет, мы должны рассказать всем женщинам, что у них появилась надежда! Ведь так страшно, больно и невыносимо жить, когда каждую минуту ты можешь стать причиной гибели твоих близких и любимых! Ты не представляешь, что пережила я, как я страдала, как я хотела жить и в то же время боялась, что вместе со мной погибнете вы или кто-то другой… Я бежала по улице и думала об одном: только бы успеть… Но я так хотела жить! Я не могла… – голос ее сорвался, в глазах блеснули слезы, но она взяла себя в руки и уже спокойно продолжила. – Я позвоню сама. Ты не волнуйся, все будет нормально!
Кирилл притянул жену к себе и крепко обнял ее.
– Хорошо. Пусть будет так, как ты сказала. Но – запомни это! – я не позволю никому причинять тебе боль и страдания! Никому, слышишь?!
Он хотел продолжить дальше, но не успел. С берега канала раздался громкий крик:
– Мама! Папа! Идите скорее сюда! Я кого-то нашел! Он такой страшный! Ползает! Скорее!
Кирилл и Кира переглянулись, засмеялись и, взявшись за руки, побежали к Артемке.