ПРО ДЕДА
Деду Паше 83 года. Он глуховат, и беседа с ним превращается в крик. Соседи по больничной палате общаются с дедом только в крайнем случае. Любая фраза, когда вы ее кричите в третий раз, кажется на удивление глупой. Например, когда медсестра в третий раз орет: «Дедушка, вы на какое ухо плохо слышите?», вопрос уже неактуален.
Зная свою слабость, дед Паша любит громко рассуждать сам. Голос у него на удивление хорошо поставлен. Говорит он на редкость банальные вещи, причем с изрядной долей мата. Так, о выпитом стакане кефира дед может рассуждать минуты четыре. Это сильно отвлекает от чтения, но деду наплевать. Ближе к обеду он обычно сам себе рассказывает, как возил лес в Сибири. Мы уже давно знаем, какой охренительный в ту пору стоял мороз, как его лесовоз буксовал и как дедушка матерился на весь лес. Известен даже порядок слов и предложений. Дед их смакует, и всех больных начинает подташнивать. «Дед Паша, хватит про лес!» - «Что? Я хреново слышу» - «Знаем!» - «Что?» - «Зна-ем!!!» - «А что вы знаете?». Патовая ситуация; история про лес доводится до логического завершения под молчаливый протест палаты.
Помнится, одна женщина заглянула с изумлением в палату и сказала нам: «Как вы смеете кричать на старика?». Мы даже растерялись, а дед, не заметив заступницу, так загнул трехэтажным, что женщина испуганно бежала.
Деду Паше нельзя курить. Он и в больницу-то попал, потому как чуть не умер от какого-то приступа. Родные ему сигарет не носят, но он их где-то добывает и курит в подвале, зачем-то прячась от врачей. Можно проваляться в больнице две недели и даже не подозревать, что здесь имеется такой укромный уголок с батареей отопления, стульями и относительно свежими газетами. Деда вычислили по кашлю (врачи всполошились, подумали, что в подвал пробрался бомж). «Явку» пришлось сменить, и деда периодически ловили уже под лестницей, где он сидел на коробке с пустыми пузырьками от капельниц.
Однажды на перекуре я крикнул: «Дед Паша, почему вы такой грустный?». И дед Паша обстоятельно рассказал, почему.
- Моя жена покинула меня два года назад. Она не ушла, а умерла. У нее рак обнаружили. Помню, как она умирала. Молча! Такие боли терпела, а не жаловалась. Я рядом бился, кричал, чтобы она не закатывала глаза, а она все на меня смотрела – говорить уже не могла. И умерла молча. Мы с ней больше сорока лет прожили. Веришь, я до сих пор места не нахожу. Силы были – все время на могилку ходил, поговорить с ней. Мне дети говорят – зачем пешком ходишь, давай мы тебя отвезем! А я не хочу с ними. Во-первых, они занятые люди, а во-вторых, я без них ко времени не привязан. Могу поплакать, покричать от души. Однажды выл, так подошли две больших собаки. Стояли, стояли, а потом тоже завыли, да так тоскливо – ужас! Жаль, что все время цветы с могилы воруют. Вот, выпишут завтра, обязательно пойду жену навестить. Ноги болят, но за пару часов дойду как-нибудь. Иногда сам думаю: чего я-то еще здесь мучаюсь? Ответа не знаю. Его просто не существует, как и меня самого…
Потому и грустный! А тут еще слышать за пару месяцев почти перестал. Тоже ведь поговорить хочется, пока я здесь, с людьми.
Дед Паша пугливо потушил сигарету, и мы вернулись в палату. Правда, он тут же вышел в коридор, и было слышно, как он плачет.
…Чуть позже дед Паша уже читал современный детектив и доставал всех комментариями типа: «Сейчас он будет секретаршу драть… Ух ты, не дала, а ведь это его друг!» и т.д.
Кто ему подсунул эту книгу?
2005 год.