Глава 3.
Я ненавижу, когда жертвами становятся дети. Они – сокровища нашего мира, а не рабочий материал! Но этого не ценят ни люди, ни демоны. По сути, этого не понимает почти никто. И даже если по контракту я считаюсь псом, это не лишает меня морали и личного кодекса чести. Это не отнимает у меня чувств. Поэтому сейчас мое сердце разрывается от злости, боли и обиды. Любой другой на моем месте был бы рад такому заданию. Ведь его безупречное выполнение ведет к «начислению бонусов». Любой... но не я. Для меня дети – это святое.
Я не знала, что делать. Конечно, можно было бы предоставить всю работу Саймону, он явно не прочь показать свое мнимое превосходство. Но кто гарантирует, что я смогу устоять и не помешать осуществлению задуманного? Я всегда была хладнокровной, но в своей жестокости я порой сомневаюсь...
- Не хочешь объясниться? – спросил Саймон, когда примерно через час мы оказались на поверхности.
- Нет, - резко.
- А я думал у псов нет чувств?
- А я думала, они не так много болтают.
Встреча с жертвой была назначена на платформе метрополитена. Сегодня выходной, людей достаточно много. Мы сели на лавочку и стали ждать. Когда придет нужный момент, над нашим «героем» появиться что-то, напоминающее силовую воронку. И наша задача: перехватить пучок энергии прежде, чем он будет поглощен небесами.
Взгляд в дальний угол платформы. Там женщина, больше похожая на социального работника, спокойно изучает стенд с картой города. Усмешку мне удалось сдержать. То был ангел Смерти, что так умело притворяется человеком. Она спокойно ждала плюсика в сегодняшнем списке. И все вроде как обычно, однако что-то заставило меня посмотреть прямо перед собой. Реальность вокруг приняла вид немного вязкой субстанции. В воздухе витал запах тепла. У противоположной стены, на такой же лавочке, как и наша, сидел молодой человек, слегка готического вида – ангел-хранитель. Он держал в руках толстую раскрытую книгу, делаю вид, что читает. А на самом же деле, чуть заметно, исподлобья, он смотрел на Саймона. В его взгляде было лишь презрение и отвращение. Новичок же не обратил на это никакого внимания: он уже не ангел, но еще и не тьма. Пока что он слеп.
Время текло очень медленно, но атмосфера постепенно начала накаляться, в прямом смысле этого слова. Тик-так. Тик-так. На секунду времени 5 битов сердца. Воздух стал тяжелей. Внимание обострилось, фокусируя взгляд на любой мелочи. Я слышу приближение поезда. Ток рельсов струится по моим венам. Остановка. Двери открываются. Поток людей хлынул на пустой перрон. Им жарко – поезд стоял в тоннеле почти 15 минут. Каждый из них пытается сделать спасительный глоток воздуха. Мой взгляд упал на девушку, явно школьницу. На вид ей лет 16. Кожа бледно-зеленоватого оттенка – ей плохо. Дышит с трудом. Еще пара секунд и она грохнется в обморок. Но всем плевать. Каждый из толпы сейчас в центре своей вселенной.
Ее ноги трясутся, тело шатает. Она судорожно пытается найти что-то в рюкзаке, но руки не слушаются. Я чувствую как сжимается ее горло в приступе удушья. Силы покидают тело. Ей больно даже сглотнуть. Она смотрит на меня широко распахнутыми глазами, в них мольба, страх и стыд за свою беспомощность. Время замедлило свой ход. Ее тело обмякло. Мы повязаны лишь взглядом.
Удар ее сердца, чуть слышный, слишком слабый. Удар своего я пропустила, сделав вдох лишь тогда, когда девушка упала в мои объятия. На миг воцарилась тишина. Саймон дернулся, но со скамьи не встал. Он ничего не понимал, а оба ангела смотрели на меня с неподдельным удивлением. Плевать на все! Моя честь и мое сердце сделали выбор за меня.
Глаза девушки закатились – она потеряла сознание. Всего одного взгляда сквозь ее хрупкое тело хватило, чтобы поставить диагноз. Я аккуратно опустила ее на бетон. Уже в следующую же секунду все содержимое ее рюкзака оказалось на полу. Я схватила жестяную коробочку, параллельно расстегивая тугую пуговицу на ее джинсах. Два легких шлепка по коже живота, стук пальца о шприц. Зубами сорванный колпачок, капля жидкости на игле. Захват кожи, с тонкой прослойкой мышц. Ледяной металл вошел в тело, растекаясь по клеткам организма жаром инсулина.
Шприц полетел в сторону. Секунда, две. Пощечина, легкая судорога конечностей. Теперь вдох стало слышно. С непосильным трудом девушка чуть приоткрыла глаза, издавая болезненный стон. Я попыталась подхватить ее на руки, но не смогла. Что-то не давало мне это сделать.
- Эй, - я окликнула остановившуюся толпу, - мне нужна помощь.
Трое спортивных парней обернулись на мой крик. Один из них даже дернулся в нашу сторону, но рука тренера остановила его. Он с непониманием взглянул на мужчину.
- Мы опаздываем на тренировку, - голос четкий и грубый.
Юноша одернул его руку, словно та могла заразить его чем-то омерзительным. Уничижающий взгляд на человека старше, но не лучше. Парень бегом сорвался к нам. Двое других, не задумываясь, последовали его примеру.
В глазах людей была ломка. Им вдруг стало стыдно за свой эгоизм. Один из парней подхватил девушку на руки, неся ее к скамье. Другой собирал вещи обратно в рюкзак, а третий уже набирал номер «скорой помощи». Краем уха я услышала, как сквозь толпу пробирается старушка, тряся перед собой замшелой шоколадкой.
Саймон резко схватил меня за предплечье, шипя в лицо:
- Ты что творишь?! Мы сейчас своего упустим!
Остановка. Двери открываются. Я не успела ему ответить, хоть и хотелось послать его на все самые веселые буквы алфавита.
- Я вас поздравляю, - за нашими спинами возник ангел Смерти. - Это и был ваш клиент, - женщина невозмутимо поправила очки и направилась к эскалатору.
- Прекрасно! – Саймон всплеснул руками.
- Заткнись! – сказала я сквозь сжатые зубы. Влипли мы не по-детски.
Ангел-хранитель же захлопнул книгу, на его губах играла победоносная улыбка.