Перспектива

      – Это что сейчас было?..
      
      Женька, мужественно стиснув зубы, молчала. А что оставалось делать? Даже если она скажет правду, мама ей всё равно не поверит.
      
      – Евгения, я с тобой разговариваю.
      
      Женька хмуро покосилась на родительницу, но не проронила ни звука. Как же неудачно, что её так нелепо застали врасплох. Ведь сказала же маман, что на пару часиков заглянет к тёте Свете, а вернулась буквально через десять минут. Конечно, раз взрослая, значит, можно врать.
      
      – Отлично, – матушка зачем-то одной рукой поправила и так безукоризненно лежащие волосы, а другой небрежно пробежалась по клавиатуре, запаролив компьютер. – Пока не расскажешь, доступа у тебя не будет.
      
      – Мама!.. – такую вопиющую несправедливость нельзя было стерпеть.
      
      – Что? Я что-то не так сделала?
      
      – Да! Я ничего не испортила, никому не навредила, а ты пользуешься тем, что я маленькая, и необоснованно прибегаешь к запретительным мерам! – Женька просто кипела от негодования.
      
      – Вот как? – Лидия Сергеевна с интересом посмотрела на шестилетнюю дочь. – И почему же это называется необоснованным, когда я только что видела в окне браузера наши с тобой фотографии, а ты, вместо того чтобы объяснить мне сей факт, молчишь, как Зоя Космодемьянская на допросе.
      
      – Она кричала.
      
      – Что?..
      
      – Зоя Космодемьянская, она не молчала, она кричала.
      
      – Тебе-то откуда известно?
      
      – Я… Известно.
      
      Лидия Сергеевна нервно побарабанила по столу пальцами. Порой дочурка выдавала такие перлы, что становилось жутко. Подавляющее большинство безапелляционных заявлений дочери проверить было невозможно, но те, что удавалось – подтверждались всегда и железно. Причём, если спросить шестилетнего оракула о чём-то напрямик, ответ будет соответствовать возрасту и выглядеть либо детской нелепицей, преподнесённой с откровенным ёрничаньем, либо вообще отсутствовать, но, когда о каком-нибудь событии упоминалось вскользь или косвенно, вот как сейчас, например, точность и достоверность Женькиных изречений откровенно шокировали.
      
      Самой Лидии Сергеевне, а по возрасту, скорее, просто Лиде или даже Лидочке, хоть и было всего двадцать пять, умом и проницательностью бог её не обделил. Она прекрасно понимала, что, узнай кто-нибудь о поразительных способностях дочери, для них обеих это станет катастрофой. Тогда, в восемнадцать, теперешней учительнице начальных классов не хватило жизненного опыта и житейской мудрости, и с тех пор они с Женькой вдвоём. Малышка отца никогда не видела, поскольку тот трусливо сгинул из жизни мамы, едва заслышав о беременности. Он даже не попытался что-нибудь сказать в оправдание или, на худой конец, хотя бы предложить сделать аборт. Впрочем, на убийство ещё не рождённого ребёнка Лида всё равно никогда бы не согласилась.
      
      Поначалу активно помогала бабушка и немного дед, но едва Евгения начала говорить, молодой маме практически сразу стало ясно, что девочка – вундеркинд. Причём не просто вундеркинд, который всё схватывает налету и опережает в развитии сверстников, а ещё и уникум в плане никому не ведомой информации, что граничило уже чуть ли не с мистикой. Хорошо, что раньше всех это поняла именно сама Лида, иначе болтливый бабушкин язык сразу сделал бы внучку достоянием общественности. В результате – смертельная обида, и дедушка с бабушкой теперь у девочки существуют лишь номинально.
      
      Колоссальную помощь, не осознавая, с каким чудом имеет дело, оказала Лиде старая школьная подруга Татьяна, с удовольствием присматривавшая за Женькой, пока лишившаяся поддержки родителей одинокая мама, недосыпая и устойчиво накапливая хроническую усталость, училась, параллельно подрабатывая. В отличие от подруги, Таня звёзд с неба не хватала и эрудицией не блистала, а потому попросту не замечала, когда малолетняя Кассандра изрекала очередную сенсацию. Правда, сравнения с Кассандрой, как и с оракулом, не совсем корректны, ибо те предсказывали, а Евгения пока лишь дополняла никому не известными деталями и подробностями то, что уже когда-то произошло. Но и этого с лихвой хватало, чтобы Лиде жилось, как на иголках.
      
      Женьке ещё не было и четырёх, а она уже запросто шарила в компьютере, последовательно осваивая системные и установленные мамой игрушки. В пять они успели ей надоесть, и наступил черёд путешествий по безграничным просторам интернета. Пришло время Лиде всерьёз обеспокоиться. Уж больно много во всемирной паутине всякого такого, что для детских глаз категорически не предназначено. Но ребёнок смог и тут удивить. Однажды, случайно наткнувшись на какой-то порно сайт, девочка, понаблюдав несколько минут за чьим-то красочным и изощрённым совокуплением, позвала маму и вместо вполне ожидаемых расспросов заявила:
      
      – Фи! Эту бяку мне смотреть пока рано. Я бы вообще запретила размещать такой контент в открытом доступе.
      
      В итоге Лида сеть отключать не стала, что уже намеревалась сделать, а за дочь испытала даже некоторую гордость.
      
      И вот сегодня, не застав Светлану, она вернулась домой раньше, чем рассчитывала, застукав дочь за компьютером, что, в общем-то, было делом абсолютно обычным, вот только на экране монитора висели их с Женькой фотографии, которые сама Лидия никогда нигде не размещала. Увлечённое чадо заметило её слишком поздно и оказалось пойманным с поличным, хотя сумело не запаниковать, в два клика очистив журнал просмотров ещё до того, как мама успела приблизиться. Такую прыть и предусмотрительность далеко не каждый взрослый способен проявить.
      
      – Евгения, это не шуточки, – продолжать расспрашивать про Зою Космодемьянскую смысла не имело, всё равно дитятко больше ничего не скажет. – Что это был за сайт, и почему на нём оказались наши фотографии?
      
      – Мам, не волнуйся, это был не настоящий, а виртуальный сайт. Никто тебя не увидит, – нужно было как-то выкручиваться и Женька пыталась, прекрасно осознавая, что врёт неубедительно.
      
      – Не пудрите мне мозги, юная мисс, в интернете всё виртуальное.
      
      – А вы, мадам мама, не путайте виртуальность, созданную чьей-то фантазией, и виртуальность, как отражение действительности. Но я-то имела в виду, что того, что ты увидела – не существует.
      
      – Вот как? У меня, знаешь ли, со зрением пока что всё в порядке. И зачем же тогда, скажи на милость, ты очистила журнал? То, чего не существует, вроде бы не должно в нём отображаться.
      
      – Для правдоподобия, – Женька обречённо вздохнула, понимая, что, начав оправдываться, сама загоняет себя в угол. Пора менять тактику и переходить в контрнаступление.
      
      – То есть?.. – не отступала мама.
      
      – Ну, – дитятко придало своей физиономии нравоучительное выражение и наставило на матушку указательный палец, – чтобы всё выглядело именно так, как ты подумала. Бесконфликтная экзистенция родителя во благо его иррациональной психике.
      
      Лидия Сергеевна даже не пыталась осмыслить, что сейчас услышала. Разговоры с дочерью давались ей всё труднее и труднее. Мозгу вообще тяжело разбираться с парадоксами, а уж когда те исходят от создания, которому по усреднённым меркам положено только-только начинать постигать азы жизни, а не сыпать философскими категориями, они, парадоксы, ко всему ещё оказываются возведёнными в степень.
      
      – Женька, – Лида, не углубляясь в дебри терминологий, опасаясь там окончательно заблудиться, попыталась зайти с другой стороны, – ты должна понимать, что я тебе не враг. Мы вообще с тобой, по сути, на всём белом свете никому, кроме самих себя, не нужны. Так уж мир устроен. А ты зачем-то воздвигаешь между нами стену.
      
      – Мама, я не стену воздвигаю, а создаю перспективу. Нашу с тобой перспективу. Ты молода, у тебя ещё целая жизнь впереди, а я так вообще дефективная сопля, не соответствующая общепринятым стандартам развития, которая ещё долго не будет иметь никаких прав. Многого ты добьёшься, работая за нищенскую зарплату училкой? Ты правильно сказала, что у нас, кроме друг друга, никого нет и мы никому не нужны. Я намереваюсь это исправить. Материальную базу, по крайней мере. И, кстати, не враги пароли на компьютер не ставят.
      
      – Это из-за иррациональной психики родителя.
      
      – Я поняла. Пароль – Ятуркенженсирхив?
      
      Лида в очередной раз с изумлением посмотрела на дочь.
      
      – Заключение психики рациональной, – пояснила шестилетняя пигалица, видя в глазах матушки замешательство. – У тебя около кровати валяется раскрытая «Экспедиция в преисподнюю», так что вариантов было два: контрактор или Ятуркенженсирхив. Судя по количеству нажатых тобой клавиш, подходил второй. Вероятность, конечно, не стопроцентная, но ведь я угадала?..
      
      – Это называется не догадка, а умозаключение. Так что насчёт фотографий?
      
      – Не соглашусь. Умозаключение базируется на ограниченном числе степеней свободы, чётко придерживаясь рамок причинно-следственных связей, а если оно строится на не вполне валидных предположениях – это догадка. Что касается так некстати увиденных тобой фотографий… Мам, доверься мне, ладно? Я не собираюсь тебя подставлять или, упаси боже, выставлять в неприглядном свете. Я действую исключительно в наших с тобой интересах.
      
      – Без моего ведома, – добавила Лидия Сергеевна строго, стараясь сохранить остатки авторитета. – Хотелось бы знать, что делается в моих интересах у меня за спиной.
      
      – Опять ты искажаешь формулировку. Я сказала – в НАШИХ интересах. Что за эгоцентризм такой?..
      
      Лида уже сама была не рада, что вернулась домой раньше времени, да ещё имела глупость подкрасться к дочери незаметно. Давно пора усвоить, что пререкания с малолетним вундеркиндом почти всегда оканчиваются в пользу последнего. Хотя, применительно к Женьке, уместнее, наверное, использовать термин – «индиго». Что же будет дальше, если уже сейчас едва приближающийся к школьному возрасту ребёнок по уровню интеллекта способен заткнуть за пояс многих взрослых?.. И как такому уникуму учиться в школе, если по развитию он опережает сверстников на несколько порядков?..
      
      – Ладно, – Лидия Сергеевна попыталась покинуть поле боя с достоинством, – мне ещё кучу диктантов проверять, а ты постарайся в письменном виде кратко изложить тезисы, по которым собираешься продвигать НАШИ ИНТЕРЕСЫ. Я всё-таки должна знать, чего ждать.
      
      – Мам… – Женька виновато замялась. – Ты извини, но я тут со скуки влезла не в своё дело и диктанты уже проверила. Такое впечатление, что тебе приходится учить имбецилов. Только Петров да Савраскина написали почти без ошибок. Тяжело тебе с ними, наверное, да?..
      
      – Это моя работа, – вздохнула Лида то ли с облегчением, то ли с сожалением, не уточняя, с кем именно ей тяжело. – Я всё равно сама должна посмотреть. Ты, надеюсь, ничего там не почеркала?
      
       – Только карандашиком легонько. Что ж я не понимаю, что ли? А про тезисы я подумаю.

      Скрепя сердце и предчувствуя недоброе, Лидия ушла к себе, а Женька, радуясь, что так легко отделалась, ибо мама не стала копать глубже, поспешила вернуться к монитору, развернув его так, чтобы от двери не было видно. Снести пароль – дело нескольких секунд, да и не был он препятствием. Просто приходилось осторожничать, сберегая матушкины нервы, а, следовательно, и свои. Не нужно родительнице знать, что дочь научилась управлять компьютером мысленно, без труда обходя любые защиты, не говоря уж о примитивных паролях.
      
      Компьютер был стареньким и дохлым, не тянувшим не то что более-менее серьёзные игрушки, но даже видео с высоким разрешением, превращая его в слайд-шоу. Но на новый комп учительнице начальных классов, живущей вдвоём с дочерью в доставшейся в наследство от прабабушки двухкомнатной квартире, элементарно не хватало средств. Она и так едва сводила концы с концами. Бабушка с дедушкой, оскорбившись, что дочь без объяснения отобрала у них внучку, теперь обеих знать не желали. Ну, с дочерью-то всё ясно, но за что на малолетнюю внучку-то обижаться?.. Этого Женька понять не могла, а потому и сама не искала путей сближения с дедами.
      
      Но сейчас перед ней стояли совсем другие задачи. Требовалось срочно их с мамой вытаскивать из того болота, куда настойчиво и верно засасывает людей полунищенское существование. Матушка имела глупость получить одну из самых востребованных, но при этом и одну из самых низкооплачиваемых профессий. С этим нужно срочно что-то делать. Вариантов имелось несколько. Можно, конечно, попытаться найти какого-нибудь спонсора, но это почти то же самое, что пойти на панель. Не выход. Гораздо лучше удачно выйти замуж, но где мамане с кем-то знакомиться, когда в школе практически одни тётки работают, а свободного времени почти нет? К тому же среди школьных преподавателей, окажись даже все они мужиками, найти обеспеченного практически нереально. Кроме того, ожёгшись семь лет назад с Женькиным биологическим папашкой, Лидия Сергеевна теперь в каждом мужчине заранее видит подлеца. Правда, это не мешает ей следить за собой, но это пока она молода, пока это ещё на уровне рефлексов работает.
      
      Но даже удачное замужество защита от нищеты не идеальная, так как не гарантировано от развода и ставит малообеспеченную женщину в зависимое положение, во всяком случае, без удобоваримого брачного контракта, а рассчитывать на такое везение глупо. Это только в сказках про Золушек принцы, одурев от бурлящих гормонов, очумело носятся по миру с туфельками, а потом, найдя такую, на кого она налезет, живут с ней долго и счастливо и умирают в один день. Современные же «принцы» таких «золушек», попользовав, очень часто вышвыривают на улицу, нисколько не озабочиваясь их дальнейшей судьбой. Тем не менее, брак может оказаться полезным, как временная мера, а уж сложится супружеская жизнь или не сложится – тут уж как выйдет.
      
      Дальше. Поскольку нет собственного дела, а юридического совершеннолетия, чтобы им легально заниматься, ждать ещё невероятно долго, следует разработать иной план, который обеспечит реальную прибыль уже сейчас, а не в далёком будущем, до которого ещё нужно дотянуть. Как вариант – заняться завуалированным шантажом, причём проделать это так, чтобы он был воспринят с благодарностью, как помощь, а плата шантажисту будет выглядеть заслуженным вознаграждением. Главное – всё продуманно и правильно организовать. А чтобы не терять времени понапрасну и удвоить шансы, шантаж и поиск перспективного мужа для мамы следует запускать в работу параллельно. Одно другому не мешает.
      
      Матушка была не так уж неправа в подозрениях, застукав дочь с фотографиями на экране. Просто те ещё никуда не выложены, а только анализировались малолетней сводницей в качестве рабочего материала для предстоящего маркетингового хода.
      
      Вообще-то, интернет-знакомство – та ещё авантюра, но Женька рассчитывала отсеять любых аферистов и искателей приключений, используя свой уникальный дар. Жаль, что она пока не умеет гарантированно предсказывать, это существенно облегчило бы планирование перспективы, зато подсознание услужливо подкидывает в нужный момент малоизвестные или вообще не известные никому факты про то, что когда-то произошло. Причём временной фактор не играет никакой роли. Снизошедшее откровение может касаться как подробностей жизни какого-нибудь вождя викингов или императора династии Цинь, так и заурядного ремесленника времён Ивана Грозного или Васи Пупкина из соседнего подъезда. Она сама не понимала, как это работает, но главное, что работает. Словно её мозг обращается в некий никому не известный банк данных, и оттуда по запросу, а иногда и вообще просто так, поступает требуемая информация. Правда, иногда случаются и осечки, но не так уж часто.
      
      Теперь основная проблема – организовать всё так, чтобы мама не поняла, откуда в её жизнь вторгнутся перемены. Это будет особенно сложно сделать в свете сегодняшнего прокола. Если, конечно, из этой затеи вообще что-нибудь получится…
      
      ***
      – …На сегодня уроки окончены, все свободны, – Лидия, глядя на радостно бросившийся к дверям класс, облегчённо вздохнула.
      
      Не только ученики жаждут побыстрее освободиться от бремени уроков и вырваться из школы на волю, учителям того же самого хочется ничуть не меньше, только они стараются перед подопечными это не афишировать.
      
      – Лидия Сергеевна, – около учительского стола остановилась светловолосая девочка с туго заплетённой косой, – у нас завтра будет факультатив?
      
      – А разве кто-то сообщал о его отмене? – Лида недоумевающее посмотрела на Савраскину.
      
      – Пырьянов сказал, что вы его вообще больше вести не будете.
      
      – Лена, ты до сих пор мне казалась довольно умной девочкой. Давно ты начала слушать, что болтает двоечник Пырьянов? Это, знаешь ли, очень прискорбный симптом.
      
      – Я… – Савраскина явно смутилась, – я ещё слышала, что у класса завтра на это же время какое-то мероприятие назначено.
      
      – Вот как? – учительница нахмурила брови. – Какая незадача, а я почему-то об этом ничего не слышала. Тебе не кажется это странным?
      
      Девочка смутилась ещё больше и густо покраснела.
      
      – Простите, – пробормотала она, опустив глаза, и рванула вслед уже покинувшими помещение одноклассникам.
      
      Лидия проводила спину ученицы с ещё большим недоумением, нежели вызвал её первоначальный вопрос. Любопытные, однако, слухи гуляют среди учеников, а главное – непонятные. Ладно бы запускали их, чтобы от уроков отвильнуть, но факультатив-то – дело сугубо добровольное, какой смысл ради него сказки сочинять? Да и не ходит Пырьянов ни на какие факультативы. Надо же, даже какое-то мероприятие выдумал. А может, он решил за Савраскиной приударить? Рановато в третьем-то классе. Нужно будет к обоим повнимательнее присмотреться, у мальчиков зачастую ещё до пубертатного периода фантазия начинает разыгрывается.
      
      Теперь стоило определиться: то ли отложить проверку домашних заданий на вечер, но тогда тетради придётся с собой тащить, то ли задержаться и проверить их прямо здесь. Будь у неё машина, даже раздумывать не стала бы. Домашки с удовольствием заберёт Женька и сама проверит, ей это пока интересно, а маме очевидное облегчение. После того, как дочь по собственной инициативе без напряга расправилась с диктантами, Лида сама уже несколько раз подсовывала ей работы учеников и каждый раз убеждалась, что малолетняя дочурка-вундеркинд справляется с ними намного быстрее и ничуть не хуже. Но сегодня нужно ещё продукты купить, холодильник дома практически пустой. Тетради плюс продукты – вес немалый получится.
      
      В учительскую идти не хотелось, там обязательно кто-нибудь разговорами отвлекать начнёт, и в итоге времени на проверку уйдёт вдвое, а то и втрое. Лида со вздохом опустилась на тот же стул, с которого недавно встала. С минуту посидела, ничего не делая, а когда протянула руку к первой тетради, в дверь неожиданно постучали.
      
      – Войдите, – обернулась она на стук не слишком довольно.
      
      – Лидия Сергеевна?..
      
      В открывшемся дверном проёме стоял подтянутый, одетый в светлый костюм приятный с виду мужчина лет тридцати. Может, чуть больше. Не понимая, что на неё нашло, вместо вежливого: «Да, это я» или более старомодного «Чем могу?..», ответила она раздражённо и довольно грубо:
      
      – Точно. И как это вы только догадались.
      
      – Сам удивляюсь, – пожал плечами мужчина, ничуть не смутившись, а, напротив, расплывшись в добродушной улыбке.
      
      – Что ж, – смущение неожиданно почувствовала сама Лида, встретившись с посетителем глазами. Они показались ей пронзительными, и чем-то неуловимо завораживали. – Заходите, присаживайтесь вон… Где больше понравится. Насколько я понимаю, вы папа кого-то из моих учеников?
      
      – Точно. И как вы только догадались?
      
      Лидия смутилась ещё больше:
      
      – Простите, с моей стороны это было не слишком вежливо.
      
      – Что вы, Лидия Сергеевна, это было восхитительно. Рамки этикета делают жизнь обыденной и скучной, важно только не расширять их беспредельно.
      
      Мужчина присел напротив неё за первый столик, смотрясь там довольно-таки несуразно. Столы в начальных классах не рассчитаны на взрослого человека, особенно если он под метр девяносто ростом.
      
      Справившись с замешательством, Лида постаралась придать себе невозмутимый вид и заговорила нейтральным тоном:
      
      – Что вас ко мне привело? – вопрос был закономерным, так как сама она никого из родителей не вызывала и, соответственно, не ждала.
      
      – Я папа Андрея Петрова и у меня к вам деловое предложение.
      
      – То есть?..
      
      Петров в классе был одним из лучших учеников, а на родительские собрания прежде всегда приходила исключительно его мама. Довольно экстравагантная особа, по крайней мере, если судить по её одежде. Неожиданный визит отца, да ещё с каким-то деловым предложением, выглядел немного странно.
      
      – У меня завтра открытие галереи, где в том числе будут представлены работы некоторых юных дарований. Рассчитываю, что вы почтите мероприятие своим присутствием, – мужчина замолчал, неотрывно глядя Лиде прямо в глаза, словно гипнотизируя.
      
      – А у папы Андрея Петрова есть имя? – спросила она, борясь с наваждением и не торопясь отвечать на столь неожиданное приглашение, тем более что прозвучало оно скорее не как вопрос, а как утверждение.
      
      – Ну да, – спохватился он. – Простите за бестактность. Виктор. Меня зовут Виктор.
      
      – А отчество?..
      
      – Отчество? Тоже есть, конечно, но я не хочу, чтобы вы его добавляли. Оно сразу создаёт дистанцию.
      
      – Ко мне, тем не менее, вы обратились, не позабыв его присовокупить. Виктор.
      
      – Вот, чувствуете разницу? Виктор Батькович звучало бы совсем по-иному. Что до вас, Лидия Сергеевна, вы учительница моего сына, учительниц положено называть по имени-отчеству. Так я могу рассчитывать на ваше согласие?
      
      – Не очень понимаю, почему я должна неизвестно куда и неизвестно зачем идти.
      
      – Поясню. Наша фирма курирует одну небольшую галерею искусств. Завтра там выставляются работы кое-кого из ваших учеников, и мне будет приятно, если выставку откроет красивейшая из женщин.
      
      Разговор с самого начала нёс в себе какой-то подозрительный оттенок, а теперь и вовсе становился похож на завуалированный флирт. А то и не на завуалированный. Лида сразу же напряглась.
      
      – И на сколько же назначено это ваше… открытие? – спросила она не слишком дружелюбно.
      
      – На три часа дня. Как раз успеете немного передохнуть и перекусить после уроков.
      
      – Исключено, – Лида облегчённо вздохнула, не придётся врать и выкручиваться. – Завтра в три часа у меня факультатив.
      
      – Ошибаетесь, Лидия Сергеевна, никакого факультатива у вас завтра не будет.
      
      – Почему это?.. – Лида даже опешила от такого заявления.
      
      – Потому что весь класс идёт на открытие галереи. Включая недавно выскочившую отсюда Савраскину.
      
      – Это что, заговор? – учительница почувствовала закипающую злость. – Вздумали в игры со мной в какие-то играть?!
      
      – Ни в коем случае, – для убедительности Виктор замахал перед ней руками. – Это сюрприз.
      
      – Хорошенький сюрприз, идиотку из меня делать!
      
      – Лидия Сергеевна, не кипятитесь. Что же вы так остро на всё реагируете, нервы беречь нужно.
      
      – Вот и не надо мне их портить! Они и без вас у меня ни к чёрту! Никуда я не пойду и ничего вам открывать не буду!
      
      – Жаль, – Виктор поднялся. – Но, если всё-таки передумаете, позвоните. Только не слишком затягивайте, иначе моё предложение уйдёт к кому-нибудь другому.
      
      Молча оставив на учительском столе визитку, мужчина, назвавшийся папой Петрова, покинул класс.
      
      И без того не слишком радостное настроение оказалось окончательно испорченным. Творят у неё за спиной чёрте что и ещё смеют называть это сюрпризом! И Савраскина хороша, всё знала и зачем-то комедию ломала! Вернее, все знали, раз весь класс идёт.
      
      Проверять тетради теперь категорически не хотелось. В сердцах сметя их с небрежением в сумку, Лида спустилась в вестибюль.
      
      – Ты чего такая хмурая? – спросила гардеробщица тётя Шура, протягивая плащ. – Обидел кто?
      
      – Всё нормально, тёть Шур, просто работы много.
      
      – Ну-ну, не хочешь говорить, не говори, а совета доброго послухай: замуж тебе, девонька, надо, замуж. Так ты скоро совсем зачахнешь.
      
      – За совет, тёть Шур, спасибо, но нам и так с Женькой неплохо.
      
      – Ты меня или себя убедить пытаешься?
      
      – Тёть Шур, не давите. И так на душе тошно.
      
      – А говоришь, что всё нормально. Ты вот что: захочешь душу-то облегчить, заходи как-нибудь вечерком. Попьём чайку, я тебе со специальными травками целебными заварю, а ты мне о своих горестях расскажешь. Глядишь, подскажу чего.
      
      – Спасибо, тёть Шур. Пойду, мне ещё по магазинам.
      
      – Тогда до завтрева. А совет-то мой попомни.

***
      – …Ты почему отказалась на открытие галереи идти? – Женька стояла в прихожей, уперев руки в бока, и требовательно смотрела на маму. Выглядело это очень комично, но Лида даже не улыбнулась.
      
      – Я тоже рада тебя видеть, – хмурое мамино лицо говорило совсем обратное. Спрашивать, откуда дочери известны детали её разговора с Виктором Петровым, как и сам его факт, бессмысленно. Интереснее другое: с чего вдруг у чада такое повышенное внимание к незначительному, в общем-то, событию?
      
      – Давай помогу, – Женька ухватила один из притащенных мамой пакетов и поволокла на кухню. – Я пельмени ставлю варить?.. – донеслось уже оттуда.
      
      – Ставь. Мне не больше десятка.
      
      Через двадцать минут обе в молчании сидели за столом и, обмакивая незамысловатый обед в уксусно-горчичный соус, сосредоточенно жевали. Мама молчала, потому что почему-то чувствовала себя неловко, а дочь, потому что чувствовала, что маме неловко.
      
      – Думаешь, мне следовало согласиться? – первой нарушила тягостную тишину Лида.
      
      – Хоть какое-то разнообразие в твоей серой, унылой и однообразной жизни, – решив добавить блюду дополнительной остроты, Женька обильно сыпанула себе в тарелку молотым перцем. – Я бы на твоём месте согласилась.
      
      – Теперь всё равно уже поздно, – Лида обмакнула в соль стрелку зелёного лука и отправила в рот. – Петров предупредил, что, если я отказываюсь, он пригласит кого-нибудь другого.
      
      – Ещё не пригласил, – девочка сунула в рот очередной пельмень, выпучила глаза и, повернув голову в сторону, смачно чихнула. С перцем явно перебор получился. – Если поторопишься – ещё успеешь переиграть, – добавила она сипло.
      
      – Не успею. Карточка с его телефоном в школе на столе осталась. Воды дать запить?
      
      – Я лучше молоком, – Женька уже тянула пакет из холодильника. – А карточка у тебя вместе с тетрадями лежит.
      
      Лида ощутила внутри неприятный холодок. Дочь из кухни не выходила и видеть, что лежит вместе с тетрадями, никак не могла. Её необъяснимая осведомлённость откровенно пугала. Хуже всего, что ничего не скроешь. Любой уже свершившийся факт каким-то непостижимым образом становится Женькиным достоянием. Постаравшись не подать виду, насколько напряжена, мама небрежно осведомилась:
      
      – Может, ты ещё знаешь, что на ней написано?
      
      – Нет. Сама прочитаешь. Не хватало мне ещё голову ненужными подробностями забивать, – Женька снова чихнула, чуть не расплескав налитое в стакан молоко. – Но я бы на твоём месте поторопилась. Петров старший тот ещё экстраверт, замену тебе быстро подберёт.
      
      – А если я действительно не хочу идти ни на какое открытие? Такого ты не можешь допустить? К тому же у меня завтра факультатив.
      
       – Мам, ты же прекрасно знаешь, что никакого факультатива не будет. Виктор Павлович тебе не соврал, что на открытие весь класс пойдёт. Я вообще не понимаю, чего ты ломаешься. Он же тебе понравился.
      
      – Что ещё за глупости, – Лида почувствовала, что краснеет, и, даже не спросив, откуда дочери известно полное имя папы её ученика, поторопилась сменить тему. – Домашки за меня посмотришь?
      
      – А динерос пагадос, бразос квебрадос.
      
      – Чего-чего?..
      
      – Ничего-ничего, долг платежом красен, говорю. Пойдёшь на открытие – посмотрю, откажешься – сама проверяй.
      
      – А ты, клопа моя, оказывается, ещё и меркантильная шантажистка. Не стыдно маме условия ставить?
      
      – Не-а. Я о тебе заботиться пытаюсь.
      
      – Женька, я не понимаю, чего ты добиваешься. Виктор – человек женатый, а ты меня словно просватать за него пытаешься.
      
      – Две ошибки, – девочка прожевала последний пельмень и запила молоком. – Во-первых, я тебя не сватаю, а пытаюсь сделать так, чтобы ты хоть иногда бывала в обществе. Предупреждая возможные возражения, сразу скажу, что твоих деток из третьего «Б» за полноценное общество, уж извини, не считаю. А во-вторых, Виктор Павлович не женат. Он уже больше года в разводе.
      
      – У тебя неверные сведения, детка. Его жена не далее, как в прошлом месяце была на родительском собрании.
      
      – А это каким-то образом подтверждает, что они по-прежнему женаты? – от пельменей Женька перешла к печенью и теперь с удовольствием хрумкала румяный ломтик. – У тебя, мам, порой проблемы с логикой возникают, особенно когда нервничаешь. Иди звони уже, а то я сама за тебя это сделаю.
      
      Неожиданно запиликал городской телефон. Покосившись на светло-бежевый аппарат, чадо без всякого АОНа сообщило:
      
      – Тебя. Твоя директриса. Так что идти тебе теперь по любому придётся, вопрос только в том, кто будет ленточку перерезать, ты или кто-то другой.
      
      Со вздохом подняв трубку, Лида произнесла традиционное:
      
      – Алло?..
      
       – Лидочка, ты в курсе, что ведёшь завтра класс на открытие галереи искусств? – без всяких предисловий раздался из динамика приторно-слащавый голос директора школы.
      
      – Разумеется, Клавдия Ефимовна, это же мои дети и я за них отвечаю, – начальству принято говорить не то, что хочется или думается, а то, что положено.
      
      – Чудесно. А то до меня, знаешь ли, дошли странные слухи, будто ты вознамерилась проигнорировать это мероприятие.
      
      – И кто же их распускает? – не удержалась Лида, прекрасно зная, что ответа не получит.
      
      – Уже и не вспомню, – директриса деланно вздохнула. – У меня народу сегодня много побывало, а память уже не та, что в молодости. Ладно, не буду больше тебе докучать. Завтра увидимся.
      
      – И вам доброго здравия, – елейно пожелала молодая учительница трубке, скорчив зверскую рожу и слушая частые гудки.
      
      – Сочувствую, – Женька соскочила с табуретки и ласково погладила маму по голове, с трудом до неё дотянувшись. – Хреново, когда руководство всякими сволочами осуществляется. Правда, это вполне обычная практика.
      
      – Евгения! Где ты таких слов нахваталась?!
      
      – Не о том думаете, матушка. Вам визитку принести или сами за ней сходите?
      
      – Сами. А ты не привыкай в чужих сумках рыться.
      
      – Я, между прочим, спросила, если ты не заметила. Фи!
      
      Сделав над собой усилие, Лида заставила себя встать, вернуться в прихожую, покопаться среди тетрадей и извлечь оттуда карточку с золотым тиснением.
      
      «Виктор Павлович Петров, генеральный директор ЗАО “Свирель”», значилось на ней лаконично. Никаких лишних напыщенных выкрутасов, вроде заслуженного деятеля чего-то там или лауреата какой-нибудь высокой премии. В нижней части шли несколько телефонов, один из которых был мобильным. Его после небольшого колебания Лида и набрала.
      
      – Рад, что вы всё-таки отозвались, Лидия Сергеевна, – ответил буквально через несколько секунд вежливый и уже знакомый голос, словно ждавший этого звонка. Впрочем, скорее всего так и было. Получалось, что Лидин номер у Петрова в телефоне уже забит, кто-то слил. – Вам удобнее, чтобы я прислал за вами машину к дому или лучше к школе?
      
      – Спасибо, конечно, за заботу, но мне не престало ехать отдельно от учеников, – снова, как и директрисе, пришлось отвечать не как хочется, а как надо.
      
      – Точно. Не подумал как-то. Автобус поедет от школы в два часа дня. Кстати, завтрашний вечер у вас свободен?
      
      – Простите?..
      
      – Учеников развезут по домам, а у взрослых намечается небольшой банкет. Мне бы хотелось вас на нём видеть.
      
      – Не думаю, что получиться, – Лида нервно облизнулась и посмотрела в висящее на стене зеркало. Щёчки у отражения были ярко розовые. – У меня дочь дошкольного возраста, я не могу её надолго одну оставлять.
      
      Дочурка, выбравшаяся в прихожую следом за мамой, скептически скривилась и покачала головой. Без маминой помощи она уже давно и прекрасно обходилась, так что заявление родительницы было не более чем неуклюжей отмазкой.
      
      – Я пришлю вам квалифицированную няню, – проявил настойчивость Виктор.
      
      – Нет-нет, – спохватилась Лидия, – не надо никакой няни! Я лучше с подругой договорюсь.
      
      – Отлично, но няню я на всякий случай всё равно для вас зарезервирую. Вдруг подруга не сможет.
      
      – Как знаете, – Лида постаралась придать голосу равнодушие. – А сейчас извините, но мне ещё работы учеников проверять.
      
      – Не смею задерживать. До завтра.
      
      – Чего ему от меня надо? – вопросила мама риторически, не ожидая никакого ответа.
      
      Тем не менее ответ прозвучал:
      
      – Совсем глупая, да? Неужели непонятно, что ты ему понравилась?
      
      – В том-то и дело, лапа моя, что непонятно. Он меня впервые сегодня увидел, но пришёл целенаправленно именно ко мне, словно кто-то его со мной заочно познакомил, – Лида сдвинула брови и подозрительно посмотрела на дочь. – Твои происки? – осенила её внезапная догадка.
      
      – Что ещё за беспочвенные подозрения, я-то откуда могу его знать? – изобразило чадо невинно-возмущённое личико.
      
      – Оттуда, откуда всё остальное знаешь. Врать ты научилась похлеще самого грязного политика. Так ты признаёшься?
      
      – Не в чем. Ваши грязные намёки и нелестные сравнения, мадам мама, просто оскорбительны!
      
      – Ну-ну. Уповаешь на презумпцию невиновности?
      
      – На справедливый высший суд. Давай свои тетради, ночью с ними сидеть я не собираюсь.
      
      На том и разошлись. Вундердитятко удалилось с охапкой тетрадей, а мама, вымыв посуду, открыла платяной шкаф и принялась методично перебирать скудный гардероб. Вечерних платьев в нём как-то не наблюдалось. Поколебавшись, Лида остановила выбор на деловом костюме, который одевала крайне редко, и он не больно-то подходил для предполагаемого банкета, зато выглядел практически новым.
      
      ***
      Открытие галереи и последующая за ним экскурсия прошли гладко и даже оставили у Лиды положительное впечатление. Каких-нибудь новомодных картин, вроде тех, на которых не поймёшь, где верх, где низ, и скульптур из металлолома или мусора со свалки в экспозиции, слава богу, не оказалось. Полюбоваться же было чем, но больше всего поразили пейзажи и портреты, написанные ни кем иным, как двоечником Пырьяновым. Это действительно стало полной неожиданностью и сильно подняло нерадивого ученика в глазах учительницы. Трудно поверить, что это работы десятилетнего мальчика. Легко узнаваемый портрет Савраскиной вызвал среди одноклассников шквал хиханек и подколок, от которых девочка зарделась и жутко засмущалась. Зато стало понятно, почему Лена прислушивается к автору.
      
      Сразу после экскурсии учеников вновь посадили в автобус и повезли назад к школе, в то время как Лида, как и было обещано, оказалась в банкетном зале, который располагался в том же здании. И теперь, находясь среди совершенно незнакомых ей людей явно совсем не её круга, резко почувствовала себя абсолютно лишней и безмерно одинокой. Это было очень неуютно, дискомфортно и неприятно. И нужно же было оказаться такой дурой, чтобы позволить себя уговорить на эту авантюру!
      
      – Лида, – Виктор, до этого момента вынужденный находиться рядом с официально приглашёнными на открытие галереи чиновниками и бизнесменами, возник рядом и легонько коснулся её локтя, – простите великодушно, что бросил вас одну в этот омут и вынудил страдать. С этой минуты я в вашем полном распоряжении и готов сделать что угодно, чтобы загладить вину.
      
      – А как же отчество? – полюбопытствовала она, отдёргивая руку, ибо неожиданное прикосновение заставило её вздрогнуть. – Вы непоследовательны.
      
      – Напротив, – он мило улыбнулся, – в школе я был у учительницы моего сына, а сейчас уже вы у меня в гостях. Но если вас это коробит, я могу немедленно вернуться к официальному обращению. На вас, кстати, прекрасный костюм и я очень рад, что вы не обрядились в какое-нибудь бальное платье.
      
      – Спасибо. И, пожалуй, без отчества я себя буду менее скованно чувствовать. Пусть так и остаётся. Но позвольте спросить: с чего вы вдруг вздумали пригласить меня на банкет? Мне это кажется несколько странным.
      
      – Вы знаете, – Виктор выглядел немного сконфуженным, – быть может, вам это покажется ещё более странным, но я с некоторых пор регулярно вижу вас во сне.
      
      – И как, простите, такое возможно, если до вчерашнего дня мы с вами вообще никогда не встречались? – от неожиданного признания Лидия слегка прибалдела. – Как может сниться кто-то, кого прежде никогда не видел? Или это такой хитроумный способ, чтобы поближе познакомится?
      
      – Я знал, что вы мне не поверите, да я бы и сам, наверное, не поверил, но решил, что врать вам не буду. Это правда, Лида, клянусь, и правда то, что я не знаю, как это объяснить. Не иначе наваждение.
      
      Повисло неловкое молчание. Продолжать настаивать, что собеседник лжёт, глупо, но согласиться, что поверила, ещё глупее.
      
      – Давайте присядем за столик, – предложил Виктор. – Вести банкет я свалил на своего заместителя, а мы будем сидеть вдвоём. Но, если возражаете против такого уединения, я приглашу подсесть к нам кого-нибудь ещё.
      
      – Пока не возражаю, – Лида позволила себя усадить, на сей раз от прикосновения не вздрагивая. – Может, так даже лучше. Я про отдельный столик. Только не подумайте ничего такого, просто сидеть рядом с незнакомыми людьми очень неуютно.
      
      – Я так и подумал. Шампанского или чего-нибудь покрепче?
      
      – Лучше сухого красного, шампанское я не очень люблю, а на первом свидании пить чего-нибудь покрепче не рискну.
      
      – Ловлю на слове.
      
      – Не поняла?..
      
      – Во-первых, вы сами назвали эту нашу встречу свиданием, а во-вторых, раз оно первое, то я смею рассчитывать и на второе.
      
      – Вот уж совсем не обязательно. Я ничего не обещаю.
      
      – А я ничего и не прошу, только озвучиваю собственные мысли.
      
      – Однако на эту встречу вы очень настойчиво меня приглашали.
      
      – Не преувеличивайте, Лида, не очень.
      
      – Разве? Вы даже няню предлагали прислать.
      
      – Ну хорошо, сдаюсь. Просто мне очень захотелось поближе познакомиться с той, кто регулярно посещает меня во снах.
      
      – Опять вы за своё? В таком случае расскажите, в каком контексте я вам снилась. Надеюсь это не что-нибудь непристойное?
      
      – Вот это самое примечательное. Подробностей ни одного сна я не помню, но перед глазами всё время всплывает ваше лицо. Правда, я вообще сны практически никогда не запоминаю. Стоит проснуться, как они вмиг улетучиваются.
      
      – Как удобно: не запоминаю, но лицо всплывает. Любопытное сочетание. – Всё это очень походило на спектакль, но Лида не торопилась его прерывать. К тому же антураж и ароматы пробудили чувство голода, и она непроизвольно пробежалась глазами по расставленным на столе закускам.
      
      – Да, давайте в самом деле что-нибудь съедим, мы всё-таки на банкете, – перехватил направление глаз гостьи Виктор, наполняя её бокал красным вином.
      
      – Может, ещё предложите на брудершафт выпить?
      
      – А что, отличная идея.
      
      – Нет уж! Вы что-то слишком торопитесь!
      
      – Вы сами предложили.
      
      – Неправда, ничего я не предлагала!
      
      – Тогда попробуйте вот эти баклажаны, – дипломатично сменил тему Виктор, – здесь их превосходно готовят.
      
      Из-за спины не успевшей опомниться Лиды беззвучно вынырнул официант и ловко наполнил её тарелку закусками.
      
      – Спасибо, – пробормотала она автоматически, не привыкшая к подобному обслуживанию, и пригубила вино. Терпкий букет приятно освежил губы и оставил приятное послевкусие.
      
      В это время произносивший за главным столом какой-то очень длинный тост мужчина, видимо, тот самый заместитель, умолк, и вслед за этим грянула бравурная музыка. То ли стилизованные фанфары, то ли какой-то клубный гимн, но говорить стало невозможно, и Лидия снизошла до еды. Та и вправду оказалась вкусной, хотя и непривычной. Виктор отсалютовал ей бокалом, из солидарности также наполненным красным сухим, и сделал небольшой глоток.
      
      Банкет перемежался всякими хвалебными речами и дифирамбами, в том числе Виктору, которому приходилось время от времени вставать и благодарно кланяться, и концертными номерами, исполняемыми явно профессиональными артистами. Атмосфера, вино и вкусный стол действовали расслабляющее, и постепенно Лида раскрепостилась. Зажатость и напряжённость ушли, сменившись лёгкой эйфорией и ощущением праздника. Сомнений, что она поступила правильно, поддавшись на уговоры Виктора и Женьки, больше не оставалось. Дочурка точно отметила: хоть какое-то разнообразие в её серой и унылой жизни.
      
      По окончании вечера Виктор довёз её прямо до дома. Она впервые в жизни ехала в просторном Лексусе, а когда прощались, кавалер вручил ей огромный букет, терпеливо дожидавшийся своей очереди на заднем сиденье и до того момента замаскированный полотном ткани.
      
      Больше всего Лиде понравилось, что Виктор ни разу не полез ни целоваться, ни обниматься, ограничившись поцелуем руки и пожеланием спокойной ночи.
      
      – Такой счастливой, – констатировала Женька, внимательно рассмотрев мамино разрумянившееся лицо, – я тебя давно не видела. А ты ещё упиралась. Теперь я спокойна и пошла спать. С цветами, надеюсь, сама справишься.
      
      Последующие дни Лидия Сергеевна пребывала в приподнятом настроении, что с удовольствием было отмечено учениками, и даже Пырьянов впервые за три года удостоился четвёрки. Правда, хмурым стал ходить Петров, время от времени бросающий на учительницу не слишком дружелюбные взгляды, которые та то ли не замечала, то ли делала вид, что не замечает.
      
      Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Где-то через неделю после того как мама впервые в Женькиной жизни не пришла домой ночевать, правда, предварительно заручившись согласием дочери, Лиду вызвала к себе директриса.
      
      – Присядьте, милочка, – голос верховной правительницы школы вроде бы звучал доброжелательно, но обращение на «вы» не предвещало ничего хорошего. – До меня докатились слухи, что вы крутите шашни с папой одного из наших учеников. У нас, знаете ли, такое не приветствуется. Хочу вас предупредить, что либо вы впредь обязуетесь блюсти в стенах школы строгость, либо мы будем вынуждены принять меры, – кто такие эти «мы» и что за меры будут приняты, директриса не уточнила.
      
      – Клавдия Ефимовна, – Лидиному возмущению не было предела, – я не совершаю в стенах школы ничего предосудительного, а моя личная жизнь за её пределами никого не касается!
      
      – Касается, милочка, раз мне стало об этом известно. У Андрюши Петрова нервный срыв, и его мама намеревается подать на школу в суд. Нам не нужны скандалы.
      
      – Мне они тоже не нужны, но вы не смеете на меня давить!
      
      – Смею, милочка, ещё как смею. Надеюсь, вы сделаете правильные выводы. Я вас больше не задерживаю.
      
      Хлопнув дверью и кипя от злости, Лида устремилась вон из школы.
      
      – Клавка обидела? – сочувствующе покачала головой тётя Шура, провожая её взглядом.
      
      – Разберусь, – довольно грубо буркнула Лидия в ответ, не желая ни с кем обсуждать свои проблемы.
      
      Дома на маму некоторое время пристально смотрела Женька, хмурясь совершенно по-взрослому.
      
      – Перспектива под угрозой, – отметила вундердевочка бесстрастно. – Нужно срочно принимать меры.
      
      – Ты это о чём? – насторожилась Лида.
      
      – Да так. Аб алтери экспектес, алтери квод фесерис.
      
      – Чего-чего?..
      
      – Не рой другому яму говорю. Это я не про тебя. Извини, мам, у меня дела.
      
      Ничего больше не сказав, чадо удалилось в свою комнату.
      
      На следующий день по школе громом прокатилось известие, что рано утром директрису, взяв тёпленькую прямо из постели, арестовали за взятки. Кто-то анонимно прислал по электронной почте в полицию неопровержимые доказательства, досконально перечислявшие: где, когда, от кого, сколько и за какие услуги.
      
      Лида почувствовала неприятный озноб, практически не сомневаясь, что точно знает, кто этот аноним. Становилось страшно.
      
      Уроки после такого известия прошли кое-как. Ни ученики, ни преподаватели не могли сосредоточиться. В довершение встретивший вечером Лидию Виктор выглядел необычайно хмуро.
      
      – Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он, когда они сидели в ресторанчике за ужином.
      
      – Ты о том, что твоя бывшая собралась на меня в суд подавать?
      
      – Я о том, что ты каким-то непостижимым образом умудрилась обчистить мой банк на тридцать миллионов рублей. Могла бы просто попросить, если тебе нужны были деньги, а теперь я даже не знаю, как мне следует поступить.
      
      – У тебя есть банк? – глупее вопрос, наверное, придумать было трудно, но она совершенно растерялась.
      
      – Лида, ну зачем ты так? Я ведь думал, что у нас всё по-настоящему.
      
      – Я тоже, – ответила она срывающимся голосом и заплакала. – Я… я понятия не имею, о чём ты сейчас говоришь, – плачь неудержимо переходил в рыдания.
      
      Виктор некоторое время смотрел на неё со смешанными чувствами: то ли она действительно ничего не понимает, то ли актриса великолепная.
      
      – Моя служба безопасности провела беспрецедентную работу, – заговорил он, когда вздрагивающие плечи Лидии немного успокоились, а всхлипывания сменились шмыганьем носом. – Следы оказались столь умело заметены, что на конечные счета, где осели украденные деньги, вышли почти случайно. И это твои счета, Лида.
      
      Лицо Лиды окаменело, глаза нехорошо заблестели и вовсе не от слёз, поскольку те в раз просохли, а в зазвучавшем голосе прорезался металл:
      
      – Мы сейчас же едем ко мне домой и там, я надеюсь, ты получишь все ответы. Да и я тоже. Кажется, настало время познакомить тебя с моей дочуркой.
      
      – Это с той самой, которой няня требуется?
      
      – Которой требуется хорошая порка. Поехали.
      
      – Ужин доедать не будем?
      
      – Что-то аппетит пропал.
      
      – Тогда едем…
      
      ***
      …Чадо сидело у себя в комнате, насупившись, и мрачно молчало.
      
      – Вот, – Лида пропустила Виктора в комнату вперёд себя, – знакомься, моя дочь – Евгения.
      
      – Виктор, – он присел на корточки и протянул девочке руку, попутно жалея, что не прихватил с собой какую-нибудь игрушку или хотя бы шоколадку.
      
      – Знаю, – пробурчала та и хмуро посмотрела на расплывшееся в умильной улыбке лицо исподлобья.
      
      – Сама всё расскажешь или нам за тебя додумывать придётся? – предложила мама на выбор.
      
      – Смотря что вы хотите услышать, – Женька перевела глаза на маму.
      
      – Ну, хотя бы как ты ограбила банк Виктора Павловича.
      
      Виктор также перевёл глаза на Лидию, и выражали они полное непонимание.
      
      – Это не я тебя обчистила, а она, – Лида кивнула на дочку, – только пока не знаю, как.
      
      Непонимание на лице Виктора только усилилось.
      
      – Откуда я могла знать, что это его банк, если сам он там вообще никем и никак не числится? – своими возмущёнными словами Женька, по сути, заменила подозрения признанием. – Я думала, что он только гендиректор ЗАО «Свирель».
      
      Виктор Павлович начинал чувствовать себя идиотом. Рядом с ним творилось что-то сюрреалистическое.
      
      – Вы хотите сказать, – заговорил он, нервно дёрнув щекой, – что мои активы похитила шестилетняя девочка?
      
      – Я всё верну, – сразу же пообещала Женька, вскакивая. – А в качестве компенсации, вот здесь, – она протянула Виктору флеш-карту, – реальные финансовые сведения обо всех клиентах вашего банка. Зная их, вы сэкономите в сотни раз больше, чем я у вас… э-э… позаимствовала. Кроме того, там подробно расписана махинация, в результате которой вы уже завтра потеряете сто девяносто миллионов долларов, если дадите добро и подпишите кредитование СИПУС-Констракшн.
      
      Виктора Павловича словно током шибануло. Про намечающийся контракт с СИПУС-Констракшн вообще знали лишь несколько самых доверенных людей.
      
      – Могу я спросить, – не давая никому опомниться, Женька продолжила наступление, – почему вы, имея практически неограниченные возможности, отдали сына в самую обычную школу?
      
      – Потому что я сам в такой учился, – ответил Виктор Павлович на автомате, ибо мысли его сейчас пребывали в полном сумбуре. – Откуда у тебя… всё это? – указал он на флешку. Несмотря на то, что он и был шокирован до нельзя, жизнь научила его реагировать на ситуацию сразу, сколь абсурдно она ни выглядит, иначе в мире бизнеса просто не выжить.
      
      – У меня свои секреты, – девочка твёрдо сжала челюсти, явно не собираясь ими делиться. – Возьмёте меня к себе на работу, будете и дальше вовремя получать нужную информацию, – добавила она после короткой паузы.
      
      – И как ты себе это представляешь? – поинтересовался он, по-новому разглядывая чудо-ребёнка.
      
      – Элементарно. Оформляете маму в качестве какого-нибудь внештатного консультанта и денежное вознаграждение перечисляете ей. Юридически я пока что полностью от неё завишу, так что другого законного способа на данный момент предложить не могу. Но выгодно будет всем троим. Что скажете?
      
      – Совру, если скажу, что не потрясён. Знаешь, Евгения, я, пожалуй, приму твоё предложение и даже оставлю в качестве задатка всё то, что ты уже у меня увела. В конце концов, это совсем небольшая плата, если то, что ты говоришь – правда. Не знаю только, как мне теперь вести себя с твоей мамой. Я ведь до того, как узнал о пропаже денег и о том, где они в итоге оказались, намеревался сделать ей предложение, потом чуть было не сдал её властям, но уж больно не хотелось верить, что она обыкновенная аферистка. А из-за соглашения с тобой наши отношения резко приобретают деловой характер. Может, ты подскажешь, что мне теперь делать?
      
      – Одно другому не мешает, – самоуверенно заявила Женька, заложила руки за спину и принялась прохаживаться по комнате взад-вперёд. – Делайте ей предложение, а если вас интересует моё мнение, то считайте, что моё согласие вы уже получили.
      
      – Тут, вообще, что сейчас происходит? – Лида наконец вышла из ступора и решила напомнить, что тоже здесь присутствует.
      
      – Виктор Павлович просит твоей руки, а я нанимаюсь к нему на работу, – как ни в чём не бывало, сообщило дитятко. – Вообще-то, мам, я сейчас поняла, что в некоторые аспекты взрослой жизни таким дефективным соплям, как я, лучше не соваться. Но на сей раз вроде всё обошлось. Отпразднуем?..
      
      Дней через десять Женька сидела за новеньким навороченным компьютером и лениво просматривала биржевые сводки. Мама с Виктором уже назначили дату свадьбы, и видимый горизонт был чист. Пока всё развивалось так, как и было задумано и даже быстрее, чем предполагалось.
      
      Первоначальный вариант с интернет-знакомством Женька в итоге отмела, заменив его более надёжным, где ключевую роль должен был сыграть Виктор Павлович. Почему он? Да просто удачно под руку подвернулся. Идея пришла, когда Евгения просматривала сочинение его сына и поняла, что папа мальчика – человек обеспеченный. Самым сложным было каким-то образом привлечь внимание банкира и мецената к простой учительнице, пусть та и учит его сына. Да-да, Женька прекрасно знала, что он банкир, хоть и тщательно это скрывает, рядясь под бизнесмена помельче. На этом знании, собственно, вся афера и строилась, а что соврала, так от этого хуже никому не стало.
      
      Для начала, обойдя все файрволы и защиты, она залезла в персональный компьютер Виктора и реализовала там идею двадцать пятого кадра, разместив в неуловимо быстро мелькающей перед глазами картинке фотографии мамы. Банкир, ничего не заподозрив, списал скрытое воздействие на подсознание в пользу сновидений. Присовокупить экскурсию учеников к открытию галереи оказалось несложно, благо, сынок учился, где нужно, да и увлечение Пырьянова живописью пришлось как нельзя кстати. А спереть тридцать миллионов пришлось, чтобы Виктор Павлович проникся, иначе, кто всерьёз воспримет шестилетнюю девочку? Заодно на банковских махинациях руку набила. Но воровать постоянно – претило, вдруг кто-нибудь, да поймает? Гораздо легче, когда всё легально.
      
      Чуть было не помешала мамина директриса, из чёрной зависти вознамерившаяся вставить молодой учительнице палки в колёса, но с ней разделаться оказалось проще простого. И у честного-то человека при желании можно найти к чему придраться, а уж если у того рыльце в пушку…
      
      – А вот это интересненько… – пробормотала Женька, прочитав известие о назревающем банкротстве одной очень крупной фирмы.
      
      Сейчас у них с мамой перспектива радужная, но почему бы не добавить в неё красок поярче?..
      
      
      
- 31 -