Стройные колонны Вермахта движутся по мокрому асфальту. Капли дождя звонко отскакивают от дула моего автомата. Серая форма чернеет от влаги и мне тяжело идти, но приказ есть приказ. Герр Гиммлер совершает переброску в район N, где пройдет мой первый бой с русскими. Я молюсь Деве Марии, чтобы он не стал последним. Пусть и блестят в свете фар прожекторов мои знаки отличия, но я все равно боюсь. Не столько собственной смерти, сколько убивать других, пусть это и приказ. Я вспоминаю мать, сестренку и мою любимую Марту. Ее фотография лежит в нагрудном кармане возле сердца…
Утро. Из окон дотов выглядывают пулеметы, солдаты расходятся на позициях. Штурмбанфюрер смотрит в бинокль на позиции русских. Все ждут приказа. Кто-то ждет момента, чтобы ринуться в бой, но у многих в глазах ясно читается страх. Мы не хотим этой войны, но приказ есть приказ. Командир дал сигнал к атаке. «Тигры» едут, сметая все на своем пути. Мы бежим за ними. На моих глазах наворачиваются слезы, бешено стучит сердце, но ноги сами несут меня вперед, на штыки и пули русских солдат. Спаси меня, Дева Мария, не дай мне погибнуть.
На бранном поле улегся дым. Стоят, застывшие навсегда танки. И рядом с полосой колючей проволоки лежит молодой боец. Восемнадцатилетний мальчик, крепко сжимающий в мертвых руках автомат. Побитая пулей фотография залита кровью. В далеком Лейпциге плачет мать.
Он не хотел этой войны, но приказ есть приказ!