23
Все купленные лекарства, остались в туберкулёзной больнице. Почти все, нам вернули только сердечное.
Ну вот, мама дома. И что дальше? Решили, что завтра она вызовет участкового врача. А после завтра отправиться в поликлинику к онкологу, пусть проводят обследование. Надо же, в конце-концов, выяснить, что происходит, чем мама всё-таки больна.
Но на следующий день в обед позвонила тётя Оксана и сказала, что мама уже два раза вызывала скорую, а участковая так и не пришла.
И вот я у мамы. Мама хрипит, кашляет, задыхается. Давление, сердцебиение.
Звоню в поликлинику, главному врачу. Нет главного врача. Звоню заместителю главного врача. Спрашиваю, где участковая. А кто вы такой, чтобы я вам говорила, - отвечают. А я, говорю, сын, вашей пациентки, которая уже шесть часов как вызвала врача, два раза скорая была, а участкового всё нет, это нормально? Минуточку, - говорят мне. Выясняется, что участковая "на прививках", будет там до четырёх. Я, спокойно так, говорю, что в четыре её услуги могут не понадобиться. А если с мамой что-то произойдёт за это время, я буду вынужден написать жалобу в Росздравнадзор.
Я горд, что не кричал, я доволен, что я склочник и скандалист. Я ненавижу ушлых людей в белых халатах притворившихся врачами.
У мамы идёт горлом кровь. Не алая, а коричневая, бурая. Звоню в скорую. Диспетчер отвечает, что третий раз за день по одному адресу скорая выезжает только по разрешению главного врача. Как дозвониться до главного врача, спрашиваю. Звоню. Объясняю ситуацию (в третий раз за несколько минут). Главный врач даёт добро. Приезжает скорая, маму везут в больницу, в хирургическое отделение. Взяли её из-за того, что горлом шла кровь. Немного, но оказалось достаточно для госпитализации. Почти не распакованные пакеты с вещами загрузили в скорую.
Я поехал вместе с мамой. В приёмный покой меня не пустили, оставили ждать в коридоре, но, буквально через минуту позвали в кабинет. Оказалось, что мама говорила до того невнятно и сбивчиво, что врач ничего не понимал. Я снова пересказываю всю историю болезни сначала: позвоночник, диабет, остеопороз, барнаульский диагностический центр, кортикостерома, лечение, барнаульская краевая поликлиника, туберкулёзный диспансер, туберкулёз или рак. Но врача больше интересует кровотечение. Подаю ему пухлую папку документов, историю болезни, выписки, анализы.
Вместе с медсестрой везём маму на обследование пищевода и желудка. По коридору первого этажа семиэтажного здания до лифта, на лифте до второго этажа, по второму этажу через длинный переход между зданиями - на второй этаж пятиэтажного терапевтического корпуса, на лифте на первый этаж, по длинному коридору до лаборатории. Мама слабо сопротивляется: «Я позавчера уже глотала эту штуку, зачем опять?» Не смотря на её стоны и крики её ввозят в процедурную. Меня опять выгоняют. Врач в процедурной (или фельдшер) лысый, с наколками, в белом халате, накинутым на голое тело, совсем не выглядит медработником.
Дают заключение, вывозят маму. Мы с медсестрой и мамой на каталке повторяем путь в обратном порядке.
Мама сидит на каталке, врач долго заполняет карточку, делая выписки из записей в истории болезни.
Наконец нас отправляют в хирургическое отделение на третьем этаже. Общая палата, четыре койки. Устраиваю маму как она хочет: полусидя. Долго устраиваю. Мама хочет в туалет. Подаю судно. Не получается сходить. Не успел растолкать вещи в тумбочке, у мамы начинается приступ. Давление. Выпивает таблетку от давления. Измеряем давление. Высокое. Мама просит позвать медсестру. Ищу медсестру. На посту её нет, снова ищу. Наконец нахожу, она обещает подойти. Возвращаюсь в палату - новая беда: давление упало, но началось сердцебиение, тошнота, мама задыхается. Бегу снова за медсестрой, тороплю её.
Маме ставят капельницу. Держу её за руку. Немного становиться легче, но потом наступает новый приступ, ещё сильнее сердцебиение и дышать ещё труднее. Кровь на салфетках, которые мама прижимает ко рту. Волосы её разметались. Губы обветренны, справа в уголке рта ранка с коростой, которую расцарапали трубкой позавчера, а сегодня «обновили». Глаза слезятся. На щеках пятна. Снова ищу медсестру, та бежит за врачом. Долго ищут врача. Выходные. Приходит дежурный врач. Спрашивает, что за диагноз. По новой, как заведённый, пересказываю всю историю сначала.
Маму увозят в реанимацию. Сняли всю одежду, накрыли простынёй, кричащую, стонущую положили на каталку. Я забираю её вещи, отвожу их домой. Яркий весенний солнечный день.
24
Из маминого дневника
23 апреля 1992 г.
Четверг – день волейбола. Там - среди людей. А дома – тоска. Хотя на людях – хиханьки да хаханьки. А вообще – нищета, заботы. И пью часто.
4 мая 1992 г.
Понедельник. Май – май. Четыре дня отдыхаем – празднуем. В мусорке очередное неотправленное письмо Анатолию… Куда отправлять-то?
10 июля 1992 г.
6-го мой ребёнок уехал на археологическую практику. Скучаю.
Вчера со мной что-то произошло, и я вызвала на телефонные переговоры Анатолия. И чудо – пришёл, приехал на переговоры: «Ой, Лиин, ты снова пропала…»
Сижу – развела сырость. А на голове – химический «барашек» за 95 рублей! Надо было радоваться – сегодняшнего общения по телефону тебе хватит ещё года на четыре-пять, а там – старость.
Мужчины вокруг есть. Звонил В.И., а потом и приходил на работу, а вечером нарисовался Миша Л., но ведь, чтобы было счастье, надо любить.
12 июля 1992 г.
Воскресенье. Толя проездом… Да – счастье было, даже просто увидеть. А сейчас – усталость и тоска…
Звонила маме Миши Г., узнала про жизнь наших сыновей на практике (Миша приезжал домой).
18 июля 1992 г.
Суббота. Любимый был. Уехал. Выбита из колеи. Не смогу никогда сказать сыну об это стороне своей жизни.
21 июля 1992 г.
Вторник. Завтра попытаюсь улететь к родителям. Цена на МИ-2 обалденная – 392 рубля!
Очень жаль, что не увижу сына дольше, так как он ещё не приехал, а я уже уезжаю.
28 июля 1992 г.
Вторник. Вчера приехала домой. Бессовестно мало была у отца. В родительском доме – ком в горле. Глаза сухие – мамы нет.
Приехала, спешила к сыну, а дома записка: «Ушёл в поход».
1 августа 1992 г.
Дни, отведенные Толей для новой встречи – 20-31 июля. Но его нет – как всегда.
И вот что вышло, совсем другое, новое чудо: 30-го вечером встретился ещё один товарищ майор, но не в запасе, а настоящий.
Ждала одного, а повстречала другого. Пошла к Груздевым, а там – гости. Брат Петра привёз в командировку своё начальство – видного мужчину. Познакомились. Зовут – Сергеем.
И такой он был как свой, ласковый и нежный, или это я развратная такая? Весь день были вместе, так как брат соседа исчез вместе с машиной, на которой они приехали. Сидели у нас у окна и ждали его появления. Много говорили. Обо всём.
А сегодня майор Сергей уехал домой в Рубцовск. Сергей уехал, а Анатолий не появился. Но теперь у меня другая любовь – нежданная, негаданная, отчаянная, своеобразная.
5 августа 1992 г.
Среда. Анатолий был в воскресенье в день ВДВ, это его праздник. Были в ресторане: Он, я, сын с Мишей.
6 августа 1992 г.
Ах, Толя. Я столько лет сходила с ума по тебе - по тебе без тебя. Нет-нет, ты как раз не против - оставить всё как есть, наши теплые, тлеющие отношения. А я не умею жить двойной жизнью. Встреча с майором Сергеем чём-то помогла сгладить бесполезность ожидания встреч с тобой. Вот такая моя невесёлая личная жизнь.
Завтра возможно поеду на Бийку с директором училища за черникой.
11 августа 1992 г.
Вторник. Вчера получила привет от Сергея. Счастье ты моё нечаянное. И всё-таки не совсем моё. Никто не собирается тебя вытаскивать из семьи, где есть дети. Да и сам ты никогда не поступишь предательски по отношению к ним… Вот именно, плохие – кому они нужны. А хорошие - нарасхват.
16 августа 1992 г.
Сын, Серёжа, ушёл в поход один. Что случилось – не знаю, почему один?
Господи, только ты сейчас можешь помочь ему и оградить от всех напастей. Умоляю, помоги ему!
Выдули с Ниной бутылёк вина. Спиваюсь?
17 августа 1992 г.
Вечер. Весь день ждала, что сын вернётся.
18 августа 1992 г.
Если друзья сына не врут, к Сергею уехал Сергей Труш. Сын не один. На душе полегчало.
20 августа 1992 г.
Четверг. Позвонил майор Сергей! Вышел на связь. Говорили долго. Спасибо за ласку слов, нежность и доброту через расстояние.
24 августа 1992 г.
Понедельник. Какой ливень! И он прекрасен, ибо мой ребёнок вчера вернулся домой.
Нина собирается уходить из училища в торговлю.
27 августа 1992 г.
Ухожу из училища и я. Всё по своей воле. По радио услышала объявление, что на телевидение нужна «двуязычная» машинистка. Пошла узнать, приспроситься, а там начальник знакомый – отец Томы Самуновой. Узнала – оклад в два раза выше моего. Мигом просчитала, что с долгами быстро рассчитаюсь. Решилась!
8 сентября 1992 г.
Выпиваю почти каждый день. Скучаю по Сергею. Он далеко. Семья. Работа. Другой город.
Семья, семья, семья у него! – забудь!
Лучше пить – так легко. Только не болеть.
3 октября 1992 г.
Суббота. Я счастливая – звонил Сергей.
Два дня мы были вместе, и с тех пор прошло два месяца. И уходят в пустоту ночей слова любви, нежности, иссушая сердце и опустошая душу – я старею от тоски не встреченных наших рассветов, от невозможности дотронуться до тебя, вдохнуть твой, только что узнанный, запах. Я устала быть терпеливой в ожидании крошек счастья.
Очень хочу в лес – такой октябрь стоит: тепло и сухо. Что-то постепенно ломается во мне. Пропадаю я что-то.
1 ноября 1992 г.
Вчера был день рождения сына. Были гости. Счастья и здоровья тебе, мальчик мой. Верности тебе.
2 декабря 1992 г.
Вот и зима. Без моего военного Сергея прошелестела осень. Ничего от тебя, ничего. Так и должно быть – расстояния убивают чувства, а надежда – существо хрупкое.
15,16,17 декабря 1992 г.
Приезжал Сергей. Была счастлива до одури. Уехал – тоска, упрёки себе – как это изматывает.
Я живу, как кукушка в часах,
Не завидую птицам в лесах.
Заведу – и кукую.
Знаешь, долю такую
Лишь врагу
Пожелать я могу. (А. Ахматова)
Мне сказали как-то очень строго:
О любви писать не надо много.
Я согласна.
Так тому и быть –
Не писать нам надо,
А любить. (М.Юницкая)
6 января 1993 г.
Новый год. Болит горло. Дома сижу одна, сын ушёл с Мишей Секачёвым гадать на всю ночь, ведь Рождество. Дома всего +10°С.
2 марта 1993 г.
Весна. Сегодня он позвонил! В ушах ещё звучит наш разговор недавний…
16 мая 1993 г.
Всё меньше думаю о Сергее, вернее – стараюсь, стараюсь вытравить его образ из души. А душа при этом – пустеет. Вот и с Толей посиживаем просто так, как «товарищи по оружию», выпиваем водочку, вспоминаем былые походы. Ха.
16 июня 1993 г.
Вернулся из армии племянник Алёша Барбачаков – радость моей сестре Любе.
24 июля 1993 г.
Хвораю. А сын давно на реке Лебедь, отдыхает в лагере.
Прошёл дождь, теплый, летний - благодать.
Сходила к друзьям в баню. Хорошо то как!
7 августа 1993 г.
Сын вернулся, но пришёл его друг Сергей Труш, и увёл его снова в поход.
8 августа 1993 г.
Съездила в Курмач-Байгол. Там теперь живут только трое наших мужиков. И проблемы – соответствующие. Отпуск прошёл.
10 сентября 1993 г.
Была на 17-летии Гали Рыспаевой – дочки подруги. Даже не напилась.
Постирала, погладила бельё.
Теперь мой дорогой майор мне позвонить не сможет – соседи сменили номер.
19 сентября 1993 г.
Воскресенье. Сын не ночевал дома. И до сих пор его нет. Так было и в прошедшие выходные. Поэтому просто жду, хотя очень беспокойно на душе.
31 октября 1993 г.
Сыну моему – 20 лет! Да хранит тебя Всевышний, да будет судьба к тебе милостива.
31 декабря 1993 г.
Уходит старый год. Была у Нины, но не захотела остаться. Дома – спокойнее.
Сын – в своей компании. Вот так-то. С Новым годом.
26 апреля 1994 г.
День рождение братца Олега. Бодрости духа и тела, и, конечно, счастья и долголетия!
А другого брата не стало. Нет Прокопия. Старшего брата. В ночь с 4 на 5 марта в Турочаке в доме его сослуживца был пожар. Там и Покопий сгорел. Есть версия, что его сначала убили.
Мы целый месяц не знали, что брат исчез. Только в середине апреля останки его увезли в Курмач-Байгол и похоронили. Я не успела доехать – дороги развезло. Добралась только до Бийки, и то благодаря родственнику. Больно. Жалко брата. Тяжело.
12 июля 1994 г.
С утра я одна, сын на практике в пионерлагере.
31 октября 1994 г.
Сыну – 21 год. Поздравляю! Когда ты родился, сын, мне шел 21-ый год и 6 месяц.
7 января 1995 г.
С новым годом! С Рождеством! Время – летит.
22 февраля 1995 г.
Познакомили меня с З. Это взрослый ребёнок. Но – свободен и без детей.
18 марта 1995 г.
Поехала с родственниками на свадьбу племянника Алёши и Эллады. Шли долго пешком, попутка довезла до своротка на Бийку, а дальше – пусто. Потом ещё одна, где нашлось место только Тане и Вите. А мы с сестрой Оксаной шли и шли. Перед Бийкой нас встретила сестра Василиса на школьной машине. За рулём был в дубиншку пьяный водитель. Сразу чуть в кювет не улетели.
Осень 1995 г.
Свадьба и сразу смерть. Умерла Алёшина мама, моя сестра Люба. Бедная сестрёнка, уехала из Горно-Алтайской больницы с надеждой. Прости, если что не так. Бегала я к тебе в больничку, всё, что могла от себя делала. Какая чудная тогда стояла осень. Остались сыны твои, сестрёнка, сироты. Бедная моя, бедная. Больно очень.
(продолжение следует)
На фото: тётя Васеня и мама