Морелья. Невольничий рынок

Продолжение.


23. Морелья. Невольничий рынок.

       Какое-то время ехали, молча, наслаждаясь панорамой раскинувшегося растительного ландшафта.
     – Куда мы все же направляемся? – глянул Эрик на Корнелия.
     – Прогуливаемся, разве не так? – вопросом на вопрос отреагировал тот.
     – Не темни! Миражи ты уже нам показал, что дальше?
       Корнелий, не выказывая удивления, спросил:
     – Ты так хорошо меня изучил?
     – Не только тебе дано все понимать. Раз ты с нами, значит, обязательно, что-то произойдет. А по тому, что ничего не комментируешь, не трудно догадаться – твоих рук дело.
     – Н-да, опасный ты тип! – обескуражено посмотрев на улыбающуюся Веронику, заключил Корнелий.
     – Это хорошо или плохо? – поступил невозмутимый вопрос.
     – Хорошо! Но ты должен быть культурнее.
     – Мы в каком веке? Забыл?..
       Вероника, прерывая препирательства, спросила серьезно у Корнелия:
     – Что вы хотели нам сообщить?
     – Мы отправляемся в Морелью!
     – Сейчас? – изумился Эрик.
     – Времени нет, так уж получилось.
     – С какой целью? – поинтересовалась она.
     – Необходимо принять участие в торгах рабами на невольничьем рынке.
     – Но, Али ибн-Мухаммед справится с нашим заданием, нет основания не доверять ему.
     – Он, не причем. Дело в том, что и я видел в реке мираж. Совет Объединенных Галактик, через Кристалл послал мне информацию.
     – Значит, это не ты устроил нам видения? – немного иронично спросил Эрик.
     – Я привел вас, по указанию Совета в аномальную зону и знаю, что вы оба видели. Но… – он остановил лошадь. – Но, повторяю, я и Вячеслав получили информацию.
     – Какую? – полюбопытствовал он.
     – Двигаться на Морелью и принять участие в торгах рабами.
     – А Вячеслав?
     – Ему оставаться в Сагунто и заниматься бывшими невольниками графа Тулузского. Вскоре, вернутся Оллана с Винченцо и де Лермоном, – помогут, если будет нужно!
     – Он знает? – поинтересовался Эрик.
      – Он видел еще и то, о чем я не могу вам рассказать.
     – Ты и так ничего толкового не рассказал, – скептически отреагировал Координатор. – Ты знаешь, чем завершиться поездка Олланы в Барселону?
     – Нет!
     – Не ври!
       Ангел возмущенно посмотрел на него, а Эрик, не обращая внимания, опять спросил:
     – Так, что нам делать в Морелье?
     – Что положено, вы узнали. Остальное – на месте, – отреагировал Корнелий недовольный его поведением. – И вот еще! – добавил тут же: – Веронике, после возвращения к Сиду, придется побывать при дворе Альфонса VI.
     – Одной?!
     – С аль-Рашидом и Ибн Хусейном.
     – А я? Я не оставлю ее.
     – Понимаю, но ко двору она должна поехать одна.
       Эрик не нашелся, что ответить только спросил:
     – Почему?
     – Уррака!.. Она любит тебя, не знаю, правда, за что! Твой приезд все сорвет.
     – Слава Богу, не меня, а моего предка, – пробормотал тот.
     – В данном случае, это не играет роли! – парировал Корнелий.
     – Но, причина? Что может Уррака сорвать? Император все равно не поможет Родриго! – недоуменно посмотрела на него Вероника.
     – Мы не знаем! Если нет, уговоришь его пустить слух, будто он собирается выступить на помощь. И даже надоумишь, предпринять ложные передислокации войск. Нужно, чтобы Беренгер, твой воспитатель Санчо Арагонский и несколько таифских эмиратов, остались нейтральными в предстоящем противостоянии Сида с Абу Бекром и Ибн Айшей.
     – Это так необходимо? – с сомнением спросила Вероника.
     – Чрезвычайно! Сид не готов к войне, хотя и рвется в бой. Поверь, Эрик знает то, чего ты не знаешь. Этого достаточно, чтобы сейчас, нам принять именно это решение. – Вероника невольно посмотрела на любимого, ожидая, что тот скажет, но Корнелий завершил фразу:– Но, и ты, знаешь то, что не знает пока Эрик и это не случайно – поверьте мне.
       Вспомнив свой мираж, она отвела вопросительный взор и, уже улыбнувшись, констатировала:
     – Значит, так и сделаем. Мы ведь знаем, что это все ниточки нашей миссии.
     – Умница! – удовлетворенно сказал Корнелий и улыбнулся.
     – А мне что делать? – глянул на него Эрик. Он был серьезен, и от его шутливого поведения не осталось и следа.
     – Тебе с Вячеславом, де Лермоном и Ибн аль-Гассалем вместе с Марком Сервием – уничтожить, как можно больше альморавидов на Геркулесовых Столпах. Нужно сорвать полномасштабную переправу.
     – Что с Олланой? – спросила Вероника.
     – Она с Винченцо и мной, будут в Сагунто.
     – Пусть едет со мной! – предложила принцесса.
     – У нее свое задание.
     – Ты как стратег, мы, у тебя каждый на своем задании, – произнес Эрик, не довольный, что не только Вероника уедет, но и Олланы не будет видеть.
     – Тебя это унижает? – глянул на него ангел.
     – Мне не нравится, что ты рассылаешь нас в разные стороны! Ты хорошо знаешь, что делаешь?
     – Это не моя воля и инициатива, – немного помолчав, произнес Корнелий. – Совет Объединенных Галактик надеется: то, что произойдет летом, не повлияет на сражение Сида с альморавидами в 1094 году. Работы много! Завистников и интриганов вокруг дона Родриго, вдесятеро больше, чем друзей. Сиду предстоит в очень непростом противостоянии с Джафаром ибн Джаххафом завладеть Валенсией. Сделает он это только в том случае, если, вы выполните намеченный нами план. Но, все это вместе, не снимает с нас ответственности за 2012 год. Нам нужно найти Агарти. Я уполномочен вам говорить об этом открыто. Найдем мы ее после того, как получим и спрячем «Стансы Цзяна». Оллана с Винченцо, мне нужны в Сагунто. Надеюсь, мои пояснения тебя удовлетворяют? Я вам помощник, в данном случае посланник Совета. Миссией руководят Координаторы, но выслушивают его и мои рекомендации.
     – При этом поступают, как считают правильным? Верно? – отреагировал Эрик.
     – Ты как всегда! – недовольно произнес Корнелий.
     – Послушай, что я тебе скажу, – холодно глянул на него Эрик. – Вначале переправа – это с моей стороны, и император Альфонс – со стороны Вероники и Олланы, а затем твоя Агарти. Ибн аль-Гассаль остается в Сагунто и контролирует ситуацию в долине Турии. Винченцо отправляется с аль-Рашидом в помощь Веронике и Оллане. Еще лучше, если с ними отправишься и ты. Все будет только так!
     – Ты нарушишь решение Совета? – возмущенно спросил ангел.
     – Не первый раз! – развел Эрик руками, давая понять, что разговор окончен.
     – Слишком ты самоуверен! – буркнул Корнелий, но Вероника, подъехав к нему ближе, погладила по плечу и сказала с улыбкой:
     – Этот самонадеянный Координатор, всегда поступал по-своему, не обижайтесь. Я уже несколько раз обижалась, но он, как, ни странно, всегда оказывался прав. Иногда, даже зло берет! – она подмигнула Эрику. – Доверимся ему и сейчас, Всемогущий Разум вложил в моего непослушного и своенравного мужа, что-то такое, чего не дал нам!
     – Ладно! Все равно с ним бестолку говорить на эту тему. Это только потому, что Вероника меня попросила, а так бы… – Корнелий безнадежно махнул в его сторону.
     – Я так и понял! – улыбнулся Эрик. – Она и на меня имеет такое влияние, я ни в чем не могу ей отказать! Куда сейчас?
       Вероника погрозила ему пальцем и тоже улыбнулась.
     – Я же сказал, в Морелью, – повторил ангел
     – Туда мы попадем быстрее каравана.
     – Так и нужно.
     – Значит так, ты сейчас расскажешь нам все, что мы должны знать! Хорошо? Твои загадки начинают надоедать.
     – Ладно! Добавлю к сказанному: мы должны встретиться с одним человеком: вернее освободить.
     – Понятно! Теперь все становиться на свои места.
       Граф подозвал к себе командира отряда и сообщил о следовании на Морелью. Всю дорогу шли рысью, давая короткую передышку лошадям. К вечеру уже были в землях Лериды, а глубоко за полночь, не доезжая километров двадцать до города, разбили лагерь. Спали под открытым небом, наспех перекусив сыром хлебом и оливами.
       С утренними лучами солнца, взяв с собой пятерых воинов, принц с принцессой и Корнелий Маркус приблизились к горе, на которой была расположена Морелья. Этот непростой город принадлежал эмиру Сарагосы Мустаину II ибн Худу. Они с трепетом смотрели на величественное сооружение. Его необычное расположение заставило остановиться.
     – Благодаря разгрому правителя Лериды аль-Хаджиба, дяди нынешнего эмира, и его союзника Санчо Рамиреса, мой пращур смог сосватать твою сестру Хуану.
     – Я не все знаю. Расскажи, – попросила Вероника. – Несколько минут мы можем себе позволить, ворота все равно еще не открыли, – кивнул Эрик. – Воспитатель Хуаны готов был уничтожить принца, но сестра и Родриго принудили его отдать ее в жены Одо!
     – Помнишь, какого числа это было?
     – Еще бы! 14 марта 1084 года Сид и принц разгромили их, и мой предок сразу отправился в Арагон. Уже 16-го – он попросил твоей руки, а 18-го получил отказ.
     – Что было… Я представляю!
     – Воспитатель Хуаны хотел выгнать принца с Вячеславом и наваррцами из города, но не тут-то было. Родриго прислал под стены трехтысячное войско, а воспитанница поставила ультиматум – либо принц Одо, либо в монастырь, а свои земли – передаст часть императору, часть отпишет все в тот же монастырь.
     – И он уступил?
     – Не совсем. Король Арагона и Памплоны – человек своенравный и очень не прост. Сид пригрозил, что тот никогда больше не увидит заложников, которых он оставил у себя после разгрома его войск.
     – Кто они?
     – Именитые люди, знать Арагона. Епископ Роды Раймунда Далмасио, особа приближенная к Санчо и ловкий интриган. Иньиго Санчес, сеньор Монклюса, знатнейший арагонец. Был и майордом короля – Бласко Гарсес. Несколько известных рыцарей знатных родов: граф Нуньо Португальский, Анайя Суарес из Галисии, Нуньо Суарес из Леона, Гарсия Диас из Кастилии. Последние тоже были изгнаны в свое время, как и Сид, королем Альфонсом. Всего шестнадцать заложников. Понятно, что Санчо Рамирес уступил.
     – Я знаю Раймунда Далмасио, – отозвался, слушавший молча Корнелий. – Пройдоха редкостный. Все время настраивал короля против его брата епископа Хаки. Кстати, брат Санчо, единственный, кто любил Хуану как дочь, Это он настоял на вашем браке, вопреки проискам епископа Роды.
     – И мы благодарны ему! – тепло отозвалась Вероника.
       Ворота, наконец-то, открылись, нарушив тишину скрипом давно несмазанных петель.
     – Ну что ж, едем! Веди нас, – глянул на ангела Эрик.
     – Трогаем! – кивнул тот и дернул за узду коня.
       У ворот столпилось множество народу. Кто с домашней живностью, кто с телегами груженными разным добром, кто с бочками с вином – все стремились протиснуться в узкий проход, чтобы побыстрее попасть на местный рынок. Немного в стороне стоял караван рабов, пригнанный видимо издалека. Изнуренные лица невольников, покрытая пылью одежда и потрескавшиеся от жажды губы, говорили о многом.
        Увидев важных особ, стражники бесцеремонно растолкали толпу, сделав своеобразный коридор.
       Командир отряда, проезжая по мосту, махнул рукой начальнику, благодаря за заботу. Тот ответил кивком и, подождав пока проедут синьоры, стал пропускать крестьян.
       Морелья, представляла очень своеобразное зрелище: единение природных и, искусственно возведенных, укреплений.
     – Природа по какому-то наитию создала неприступную цитадель! – восхищенно произнесла Вероника.
     – По-другому и не скажешь – разглядывая панораму города, согласился Эрик.
       Высокогорное поселение с узкими ступенчатыми улочками, устремленными вверх к огромному утесу, поражали. Видно было, что каждый клочок земли, представляющий своеобразную террасу, опорой для которой служили стены называемые «мархес», обрабатывался с большим трудом. Горожане строили жилища, устраивая карнизы, ведущие к вершинам естественного природного возвышения. Сам утес представлял собой гору с изрезанными склонами. Римляне, а затем и арабы возвели здесь три замка. Эти три замкнутых сооружения находились один в одном, как бы вырастая друг из друга. Малый замок был устремлен в небо и доминировал над остальными.
     – Корона из замковых стен! Красиво! – произнесла Вероника.
       Лошади с трудом поднимались по улочкам верх.
     – Нужен двор Большого замка. Насколько мне известно, рынок расположен там, – сказал Корнелий.
     – Невольников продают на общем рынке?
     – Конечно! Для местных жителей это товар, обычный товар, – отреагировал тот. – Вот и он!
       Они увидели довольно обширную площадь, выдолбленную в каменной основе горы. Несколько небольших бараков ютились тут же. Рядом с площадью расположилось огромное строение, наподобие конюшни. Невдалеке стоял просторный дворец, с пристройками.
       Народу на площади уже было немало. Продавали все, что можно было продать в это время года. Арбузы, дыни, виноград, молоко, мясо, сыры, восточные сладости, конскую сбрую, лошадей и множество товара разного назначения. Отдельно продавалось оружие то, что попроще, и то, что подороже. Половина рынка была устлана коврами, по которым ходили и продавцы и покупатели. Зазывалы громко хвалили товар, стараясь рассказать приценивающимся горожанам, о той огромной ошибке, которую они допустят, пройдя мимо. Немного обособленно было выделено место для продажи рабов. Площадка имела внушительные размеры. Большое строение, как, собственно и небольшие бараки, выходили именно на нее. Здесь уже толпились люди. В основном покупатели. Рабов было пока немного, торги еще не начинались, ждали правителя Морельи – али-Мустафу, верного соратника эмира Мустаина ибн Худа. Продажа невольников, почти всегда осуществлялась в его присутствии. Рынок считался одним из самых больших в Сарагосском эмирате и за день мог продать до пятисот рабов. Наложниц для гаремов многих властителей таифских эмиратов, покупали именно в Морелье. Пока же, те, кто был выставлен на продажу, интересовали более бедных покупателей. Несколько десятков мужчин разного возраста и около тридцати молодых рабынь – стояли под солнцем почти раздетые. Рядом суетилось несколько слуг владельца живого товара, да человек пять надсмотрщиков. Желающие подходили к невольникам, заглядывали в рот, проверяя зубы, дергали за волосы, пробовали крепость мышц. Женщинам, велев раздеться, ощупывали груди, бедра, ягодицы, живот и, договариваясь с агентами хозяина, отсчитывали причитающуюся сумму. Молодая рабыня стоила от ста до двухсот динар. За красивую, с хорошей фигурой – хозяин мог запросить уже триста-четыреста монет. Крепкий раб мог стоить до пятьсот динар. Были и от двадцати до пятидесяти: в основном больные или пожилые люди. Дети продавались по особой цене. Если девочка обещала быть красавицей – за нее могли заплатить как за взрослую рабыню. Мальчиков отбирали в основном для воспитания в специальных воинских лагерях – из них готовили воинов-охранников. Личная гвардия многих властителей крупных таифских эмиратов состояла именно из таких воспитанников-рабов. На рынке толпилось множество зевак пришедших просто поглазеть на обнаженные женские тела.
       Глядя на все это, Веронике вдруг впервые стало плохо. Закружилась голова и она оперлась о руку Эрика. Тот обеспокоенно посмотрев, озабоченно произнес:
     – Держись, моя девочка, – зрелище не из легких!
       Но вот появился высокий крепкий мужчина в шароварах и кожаной безрукавке отороченной мехом. В руках у него кнут, вид грозный и властный. Он начал отдавать команды и все засуетились. Надсмотрщики забегали, освобождая центральную часть площади от людей. Несколько служащих простелили ковры. Все замерли. Начинались настоящие торги, на которые прибыло несколько именитых покупателей, представителей из Туниса, Марокко, а также ряда властителей крупных эмиратов.
       Торги рабов мужчин проходили спокойно, без раздражения и эмоций. Было выведено триста пятьдесят рабов, в основном выходцев из Африки. Белых, в этот раз почти не было, хотя спрос на них был большой. Шестьдесят славян из Польши и далекой Гардарики купил работорговец из Марокко. Все остальные были проданы на галеры. Рабынь выводить не спешили, ждали правителя Морельи. Тот задерживался, принимая гостя – посланника своего повелителя Мустаина. Али-Мустафу предупредили: работорговец из Константинополя привез очень красивых славянских женщин. Среди них есть жемчужина, и он поторопился сообщить эту весть своему гостю. В предвкушении необычного зрелища, правитель прибыл на рынок вместе с ним. Охрана, расчистив дорогу к небольшой возвышенности с парчовыми подушками, замерла. Усевшись, али-Мустафа подал знак высокому надсмотрщику. Тот исчез и через минут пять из большого строения стали выходить одна за другой девушки.
       Высокие и стройные, они покорно шли навстречу нелегкой судьбе. Затравленно озираясь по сторонам, несчастные видели в глазах своих мучителей похоть, а на лицах блудливые улыбки. Невольниц было много. Печенеги захватили в Мазовии большое селение с донжоном и, отобрав самых красивых девушек, продали на невольничьем рынке в Константинополе. Были рабыни и из Греции, берегов Черного Моря и Средиземноморья.
     – Может, тебе не смотреть на все это? – спросил негромко Эрик.
       Они стояли немного в стороне, наблюдая за происходящим.
     – Я останусь, и выкуплю всех, – отреагировала Вероника.
       Корнелий отрицательно покачал головой, сказав:
     – Не за этим мы приехали в Морелью! Вам не побороть несправедливость и жестокость средневековья. Всех рабов не выкупите и рабство не уничтожите – для этого необходимы тысячи лет и духовное обновление человечества.
     – Слушай, перестань нам рассказывать очевидное! – огрызнулся Эрик, обескураженный правотой его слов.
     – Лучше скажи, наконец, зачем мы здесь!
     – Мы купим одну невольницу, но ее пока нет!
     – А где?
     – Думаю, придерживают под конец, – пояснил Корнелий и, приложив палец к губам, глазами указал на площадку.
       Там разворачивалась оживленная торговля. Девушек построили в длинную шеренгу. Первыми их стали осматривать представители гаремов эмиров из Марокко и Туниса. Сам правитель, в ожидании рабыни, о которой его предупредили, сидел вместе с посланником на подушках и о чем-то беседовал. Он бегло бросал иногда взгляд в сторону рабынь, но оставался невозмутимым к тому, что происходило. А агенты из Ближнего Востока стали деловито рассматривать товар. Происходило все, тоже, что и всегда. Следовала команда раздеться и обнаженную девушку ощупывали с ног до головы. Осматривали все, куда мог заглянуть пытливый и оценивающий взгляд работорговца- профессионала. У невольниц от стыда текли слезы, но те, кто позволяли себе расплакаться, мгновенно получали удар кнутом. Удар не сильный, чтобы не испортить товар, но болезненный. Правда, высокие стройные рабыни с длинными золотистыми и белыми волосами, держались довольно стойко. Уже куплено несколько десятков рабынь, а их около сотни.
       Вероника находилась, словно во сне: Эрик чувствовал себя не лучше, но поддерживал ее за руку. Им обоим показалось, что невольницы очень походили на атланток, но они отбросили нелепую мысль и терпеливо ждали дальнейших событий.
       Вот правитель, кивком подозвал к себе высокого надсмотрщика и что-то приказал. Тот быстро подойдя к работорговцу из Византии, бросил несколько слов. Кивнув, византиец поманил пальцем двух охранников. Отдав какое-то распоряжение, он подошел поближе к месту, где сидел али-Мустафа. Торговля девушками замерла: кого-то ожидая, хозяин не мог уделить внимание покупателям. И этот кто-то вышел. Им оказалась красивая золотоволосая женщина. Сколько ей лет? Ответить трудно. Молода, грациозна и прекрасна словно богиня, она была нестерпимо хороша! Увидев ее, Эрик охнул и уставился на Веронику. Та, не поняв, смотрела на женщину, кого-то ей напоминающую.
     – Послушай, это же Оллана! – дошло до нее вдруг. Сказав вслух, она только сейчас заметила ошеломленный взгляд любимого и добавила, – Ну и дела! Это моя тетя, мать Олланы - Меоллана!
     – Ты!… – Эрик посмотрел на Корнелия. – Ты конченый болван, хотя и Высший офицер! Неужели не мог раньше сказать!
     – Судя по твоим хамским словам – попросту не имел права! – вызывающе посмотрел на него ангел, добавив: – Больше я с тобой не работаю!
       Но Эрика меньше всего волновали его эмоции и обиды, он лихорадочно думал, что делать. Не так просто выкупить мать Олланы, если сам правитель, ждал ее появления. На Меоллане одета красивая камиза, а в волосах вплетена красная ленточка.
       Правитель, при виде такой красавицы, немного растерялся. Шокирован был и посланник эмира Сарагосы. Они смотрели и не совсем понимали, как себя вести. Но вскоре, все же привыкшие повелевать, они пришли в себя и с интересом уставились на необычную невольницу. Та, изучающе смотрела, ожидая, что те предпримут.
     – Сколько? – выдавил али-Мустафа, глянув на работорговца.
     – За мою жизнь, такая красота встретилась впервые. А я поставляю во многие гаремы девушек и…
     – Сколько стоит? – прервал того правитель Морельи.
       Работорговец, помедлив, произнес:
     – Сто тысяч динар!
       Сумма, словно гром средь ясного неба, прозвучала над площадью, шокировав не только присутствующих, но и правителя.
       Меоллана смотрела перед собой, и на ее лице ни Эрик, ни Вероника не ощутили особой тревоги.
     – Купец шутит? – спросил али-Мустафа.
     – Позволить себе такое? О, досточтимый правитель! Посмел бы я?
     – Но посмел! – отреагировал тот. Помолчав, согласился: – Признаю, я тоже такой красоты не видел и потому, даю двадцать тысяч динар. Если есть тот, кто может предложить больше – пусть предлагает! 
       Уверенный, что никто не найдет столько монет, он усмехнулся.
       Все молчали. Лишь купец, покачал головой и, не соглашаясь, повторил:
     – Эта рабыня стоит сто тысяч динар.
     – Досточтимый купец приехал издалека и не знает, что в этих землях все принадлежит нашему повелителю эмиру Мустаину Абу, да продлит Аллах всемогущий, всемилостивый его дни!
     – На невольничьих рынках все равны – иначе они захиреют и погибнут, – не испугался работорговец. – Перед вами бриллиант! Драгоценность, которую захочет получить любой правитель, но, учитывая, для кого она предназначается – готов отдать за семьдесят тысяч. 
       Эрик посмотрел на Корнелия. Тот невозмутимо глядел на торг и не реагировал. Вероника стояла и соображала, в какой момент вмешаться. Ей хотелось освободить всех рабов и рабынь, но она впервые растерялась. – Что-то ангел выжидает! Но что? – эта мысль сдерживала ее.
      – Такая ли драгоценность? – изменив тактику, спросил уже с легкой насмешкой правитель. Ему не хотелось нарушать законы, соблюдение которых, требовал повелитель, но и платить деньги, сравнимые с данью Сарагосы, заплаченной в свое время Сиду – тоже не желал. Усмехнувшись, он добавил: – Покажи нам свою жемчужину во всей красе!
       Купец подал знак невольнице, чтобы та сбросила одежду. Меоллана, немного помедлив, покорилась. Возглас удивления с нескрываемым восхищением разнесся над толпой покупателей и зевак. У правителя славной Морельи, перехватило дух. Перед ним стояла богиня – иначе не назовешь. Точеные, упругие груди, плоский живот, бедра – были совершенны. Он никогда не встречал ничего столь красивого и соблазнительного.
       Али-Мустафа пожевал губами, не в силах прийти в себя, Он лихорадочно соображал, что делать? – Продам все что есть, но эта красота будет моей! – это все, что смогло прийти ему в голову.
       Меоллана стояла, смотря на всех отсутствующим взглядом. Она атлантка, этого никто не знал. Обнаженное тело – не позор. Глядя на похотливые глаза, женщина внутренне была спокойна и уравновешенна. Она нашла то, что было нужно, но попала в плен. Применить свою силу Меоллана не могла – вся энергия была истрачена еще пятнадцать лет назад. Запрещено было ей использовать и космическое оружие. – Что дальше? – спросила она мысленно, но ответа не получила.
     – Сто тысяч! – неожиданно раздался голос.
       Все обернулись в сторону говорившего. Эрик махнул рукой, указывая работорговцу, что покупает рабыню. Вероника, предусмотрительно прикрыв вуалью лицо, отослала мысленный сигнал: – Ты уверен, что мы уже должны вмешаться? Корнелий не давал сигнала! – Пока мы получим его от обиженного ангела, можем потерять мать Олланы!
     – Кто посмел вмешиваться в торги господина? – удивленно спросил высокий надсмотрщик.
     – Твой господин не дает запрошенную сумму, а я готов ее выложить! – выходя вперед, произнес спокойно Эрик.
       Меоллана, глянув на нового претендента, а затем, на свое тело, равнодушно отвела взор. – Не все ли равно к кому попасть – всем нужно только одно. Наземный мир далек, очень далек от совершенства! – эта мысль скользнула, сменяясь очередной попыткой найти выход из создавшегося положения. – Барток! – хлестнуло в подсознании. – Где ты, любимый? – Под пристальными похотливыми взглядами, она начинала чувствовать себя неловко.
     – Ты уже отдавал ее за семьдесят! – грозно выкрикнул правитель.
     – Первоначальная цена не снимается, если есть человек готовый ее уплатить!
       Работорговца не так просто было запугать и сбить с толку.
     – Ладно, даю сто одну тысячу, – поняв, что не избежать торга, хмуро выдавил али-Мустафа.
       Его гость, пристально глядя на Эрика, хотел что-то ему сказать, но взволнованный правитель Морельи не обратил на слова внимания.
     – Сто десять! – услышал он и его начал охватывать гнев.
       Меоллана с интересом глянула на графа. – А он не дурен! – констатировала мысленно и вдруг уловила сигнал.
     – Тетя…, тетя, – это Эрик выкупает вас!
       Вероника все это время пыталась связаться с ней на телепатическом уровне, но не могла. И вдруг, сигнал дошел – она поняла это по виду Меолланы.
       У красавицы-невольницы от неожиданности, чуть приоткрылся рот, но овладев собой, она отослала: – Кто со мной общается? – Я, твоя племянница Вероника! Теоллана моя бабушка, а мать, ваша средняя сестра – Веоллана. Все будет хорошо, мы рядом! Это Эрик, мой муж!
       Меоллана на секунду прикрыла глаза, и Эрик, заметив это, понял, что ей нехорошо.
       До него донеслось:
     – Как смеешь, ты!? Неверный… – али-Мустафа зашелся в кашле. – Как смеешь? Она предназначена для гарема нашего повелителя, надежды всех правоверных – Мустаина Абу, да хранит его Аллах всемогущий, всемилостивый!
       А посланник эмира Сарагоского, все пытался что-то сказать, источающему гнев, правителю Морельи. У него никак это не получалось – тот не собирался уступать и не слушал его.
     – Правитель дает больше? – невозмутимо спросил купец. Он понял, что ему подвернулся случай, который может быть только раз в жизни, а может и ни разу.
     – Сто одиннадцать! – выдавил али-Мустафа.
     – Разве может такая красота меряться какими-то богатствами! – произнес Эрик и, поймав взор Меолланы, подошел и укрыл ее от похотливых взглядов своим плащом.
     – Ты еще не купил ее, презренный! Сбрось с нее плащ! – сорвался на фальцет правитель!
       Но граф, жестко глянув, отреагировал:
     – Вот я и говорю: разве может такая красота попадать в лапы таких алчных, сластолюбивых и похотливых котов!? Даю триста тысяч динар!
     – Сколько?!.. – голос али-Мустафы осип, от услышанного.
     – Сколько?! – повторил пораженный работорговец!
     – Пятьсот!.. – начиная терять терпение, отреагировал Эрик.
       Правитель Морельи сел на подушки и, каким-то совсем не своим голосом, переспросил еще раз:
     – Сколько, сколько?!..
     – Семьсот!.. Могу назвать еще больше!
     – Ты?.. Пятьсот!?.. Семьсот?!..
       Али Мустафа вдруг понял, что этой красавицы ему не видать, как собственных ушей – лицо его стало багроветь от гнева.
     – Есть здесь оценщики драгоценных камней? – уже спокойно спросил Эрик. Ему стала надоедать вся эта история.
       Ювелир правителя, стоял невдалеке в его свите.
     – Не дури нам мозги! – вскочив с подушек, хриплым голосом выкрикнул правитель. – Кто ты?!
       Высокопоставленный гость, наконец-то завладел на секунду его вниманием и что-то шепнул на ухо. Пораженный услышанным, али-Мустафа машинально переспросил, уже с меньшим гневом, но с сомнением:
     – Кто ты?
     – Принц Одо, или граф Эдд – как больше нравится.
       По толпе пронесся встревоженный гул.
       Правитель побледнел.
     – Вы пришли занять Морелью? – спросил он упавшим голосом. Ноги стали ватными.
     – Нет, выкупить эту женщину!
      – А-а!.. – обалдело произнес тот, не зная радоваться ему или горевать. Потом, поняв, что городу ничего не угрожает, облегченно поблагодарил принца: – Слава Аллаху всемогущему, милостивому, да хранит он вас и вашу супругу! Благодарю, что приехали ко мне!
       Но Эрик, уже обращаясь к гостю правителя, спросил:
     – Известно, что достойный Яхья ибн-Фараджи, доверенное лицо и друг правителя Сарагосы, к тому же – хорошо разбираетесь в драгоценных камнях!? Верно?
       Тот польщенный, закивал головой и спросил угодливо:
     – Его сиятельство принц, знает меня?
     – Как же не знать, да и вы меня узнали и помните… надеюсь?
     – Как не помнить! Ваша светлость, да хранит вас Аллах всемогущий, всемилостивый, с могущественным Сидом Кампеадором, и вашим другом доном Ривейрой, да продлит их жизнь Аллах Хранитель, разбили врагов нашего правителя, Мутамина ибн Худа, Юсуфа аль.
       С этими словами он встал и поклонился.
     – Досточтимый Яхья ибн-Фараджи может сказать, сколько стоит этот изумруд? – решив перейти к делу, спросил Эрик.
       Он подал ему кожаный мешочек с большим камнем великолепной чистоты и цвета.
       Тот долго рассматривал, то цокая языком, то улыбаясь непонятной улыбкой.
     – Морелья и ее земли – не стоят этого камня. Думаю, что и Тортосы будет мало, а может и самой Сарагосы.
     – И все же? – поторопил граф.
     – Миллион, может два, может больше – ему нет цены! – он вытер на лбу испарину.
     – Я дам вам изумруд, – обратился граф к работорговцу, – за эту женщину и всех рабов на этом рынке – тех, что принадлежат вам и тех, кто не ваши. Договоритесь с их хозяевами?
     – Здесь все рабы мои. Это день, только моей торговли!
     – Расторгните сделки за, уже проданных вами с утра девушек и мужчин и камень ваш!
     – Черных рабов тоже?
     – Всех: черных, белых, мужчин, женщин, детей.
     – Понадобиться время, но я все сделаю.
       Работорговец, кивнув надсмотрщикам, бросился выполнять поставленные графом условия.
      – Все, солнышко, вопрос решен! – обратился он к любимой и, взяв ее за руку, подвел к Меоллане. Вероника обняла ту, и они расцеловались.
       Правитель, его гость, а вместе с ними и присутствующие на рынке, были изумлены их поведением, но понять, что происходит – им не было дано.


Из книги Прозрачные Миры Валенсии. т. 3.