- Филипп Филиппыч, Вы не должны так мучить себя из-за какой-то драной прохвостки, - говорил доктор Борменталь, наливая еще по рюмке брусничной настойки.
- Абсолютно с Вами согласен, дорогой доктор, - сказал профессор, медленно и задумчиво выпуская сигарный дым.
- Вы только посмотрите, во что она Вас превратила?
- Я так измучился за эти дни…, если бы не Вы, доктор Борменталь, я бы…
Борменталь резко выпил и встал:
- Тогда вот как, я на свой страх и риск накормлю ее мышья…
- Нет! Нет! Нет! – встрял профессор, - я не позволю… не смейте…
Борменталь успокоился и присел на край кресла.
- Мне много лет, - продолжал Преображенский, - и я знаю, что насилие не приведет ни к чему хорошему. Только убеждением и лаской, поверьте мне, дорогой Доктор…, убеждением и лаской…
Из той части коридора, где туалет стало раздаваться шкрябанье по кафелю. Борменталь вскочил.
- Стойте! – закричал профессор.
- Филипп Филиппыч, я разберусь сам! – взволнованно и раздраженно отозвался Борменталь.
- Не смейте, доктор!
- Не волнуйтесь, пожалуйста, я не буду…., - закатывая рукава процедил Борменталь и тут же вышел за дверь.
В туалете он схватил за шкирку кошку и начал тыкать мордой в свежую, теплую кучу на полу. Та начала дико орать.
- Вооот, на сволочь! Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! Если еще раз…! Если еще раз, гадина насрешь!!! – скрежета зубами цедил Борменталь.
Выскочили Мария Петровна и Зинаида Прокофьевна:
- Доктор, пожалуйста, не надо!
- Ей же больно!
Подошел и Филипп Филиппыч.
- Отпустите ее! – взволновался он, - отпустите, прошу Вас, доктор!
- Я не позволю, чтоб в Вашем доме! Эта тварь опять гадила! Я ее воспитаю!
- Доктор, успокойтесь, прошу Вас! – чуть не плача умолял профессор, - подождите минуточку…
Преображенский попросил Зину принести эфир и вату. Когда кошка стала засыпать, профессор мягко произнес:
- Вот так проказница… бандитка ты непослушная… вот так… зачем опять гадишь мимо своего корыта? Сколько раз мы с доктором приучали тебя? Ну ничего, сейчас мы тебе вставим часть лобной доли мозга собаки и все будет в порядке… будешь ходить на улицу… Зинаида Прокофьевна тебе хороший ошейник купит… когда ссать-срать захочешь заскулишь сама, милая… никуда не денешься… мы ведь физиологи, правда? - подмигнул он Борменталю. Тот обратно раскручивал рукава, улыбаясь в ответ.
Через час кошка спала на кушетке с замотанной бинтом головой. Через три дня уже мяукала перед дверью, зовя Зинаиду. А тем же вечером профессор Преображенский и Борменталь сидели у камина, как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, и распивали коньяк.
- Вот так, дорогой доктор, только убеждением и лаской и никакого насилия… правда Севилья? – спросил он у мурлыкающей на спинке дорого кресла кошки.