Почта - это прихожая Ада. Врут, что там жарко и можно ходить вообще без ничего. Там всегда холодно, поэтому работающие тети кутаются в волосатые свитера, а посетители натягивают воротники на нос и засовывают руки в карманы.
В почтовое отделение входишь, как в чистилище - виновато и с опаской.
За какие-то грехи мне пришло сегодня извещение. Я собрался с духом, унял дрожь в коленках и обреченно поплелся.
Со скрипом открыв дверь, увидел еще с десяток грешников, стоящих к заветному окошку. Общий возраст очереди можно сравнить с возрастом мумии Рамзеса. Пара старушек сразу выпотрошили меня сверху-вниз кинжальными взглядами.
Уже освежеванный, пристроился в хвост и полтора часа слушал про дороговизну, артриты, что "в груди захолонуло" и "ребра жамкает".
Понял, что мои проблемы - это просто пыль земная.
Почтальоном может стать далеко не каждый. Сюда выбирают только тех, кто в детстве были хмурыми, насупленными девочками, в растянутых колготках и с кривыми бантами.
Протягивая извещение на письмо, поднял глаза на женщину в окошке. Лучше бы я этого не делал. На меня смотрело через очки странное существо. Волосы были прилизаны и так туго стянуты на затылке, что казалось, если она снимет резинку, то лицо просто упадет вместе со скальпом ей под ноги. Все-таки это была женщина, поскольку на мою заискивающую улыбку она крикнула в темноту помещения голосом Агузаровой:
- Ле-е-е-е-ен! Это к тебе-е-е!
Я затаился. Из небытия возникла колоссальная женщина неопределенного возраста и национальности, и я понял, что сейчас меня точно распилят на фрагменты. Она мазнула по мне глазами, словно мерку сняла, зацепила извещение и так же незаметно растворилась.
Через два часа я вышел на улицу и еще никогда прохладный осенний день не казался таким жарким. И еще очень хотелось жить.