/Заранее приношу свои извинения, рассказ сырой. И как стало для меня уже обычным - сначала он пишется от первого лица, спустя время он будет переписан от третьего лица/
Читаю сегодня Александра Солина и его роман «Неон». Я уже на четырнадцатой главе. В ней по-прежнему с навязчивой настойчивостью повторяется о потливом Феноменко с которым встречалась главная героиня. Автор в сорок восьмой раз рассказал о том, что героиня относилась с отвращением к потливому любовнику. О том, как она нескончаемо смывала пот со своих рук и тела после каждой постельной сцены.
***
Я вспомнила Андрея.
Моего Андрея. Становление моей любви. Ее истоки и причины.
С Андреем мы познакомились на втором курсе института. Он был безумно влюблен в мою подругу Ленку Шаталову. Она вертела и крутила им как хотела на свое усмотрение, а он словно котенок бежал на каждое подергивание ниточки перед его носом. Было в этом что-то раболепское, но в то же время было и, то, что заслуживало уважение к нему, к его преданности, что-ли...
Он любил ее протяжно долго.
Меня с ним свели обстоятельства дважды.
То был весенний вечер, я заканчивала пятый курс института. Дипломная работая была написана и сдана пару месяцев назад и я проводила свои вечера в ожидании своего еще только созревавшего будущего. Я проезжала в полупустом трамвае мимо микрорайона в котором проживал Андрей. Во время учебы на втором курсе мы ни раз с Ленкой приезжали к нему в гости. Он жил с мамой в двухкомнатной квартире, она часто задерживалась на работе допоздна и нам вполне хватало времени устраивать в его квартире небольшие бесшабашные вечеринки. Вспоминаю то, как он смотрел тогда на Ленку. В этом долговязом парне, любившем выпить, а порой и ширнуться, жила нежность и трепетное отношение к женщине. Я ни за что бы в жизни не поверила бы, что эти же чувства он когда-нибудь будет испытывать ко мне. Думать в то время об этом было кощунством.
Она присела на его колени, обвила рукой его шею, а другой небрежно провела по его волосам. Взгляд при этом устремлен в сторону телевизора. В этом движении было все ее к нему отношение. Поверхностное. Легкое. А в его счастливом взгляде вся его любовь. В другом месте, в общежитии в котором мы с Ленкой жили, помню момент, когда он пришел к ней в гости. Он постучал в комнату, зашел, огляделся и спросил - а где Ленок? А Ленка была у Сашки. В моей голове не мог уложиться тот факт, что Андрей продолжает безмерно любить Ленку, несмотря на то, что она встречалась в это же время и с Сашкой и Димкой и Вовкой. Андрей это точно знал! А я этого не могла понять. Я ему сказала – Андрей, Ленка у Сашки! – Мдааа?.. – только и сказал он и собрался развернуться и тихо уйти. А ему крикнула в спину – Как ты так можешь? Как можешь ты ей позволять крутить собой, она же того не стоит! Он резко обернулся ко мне с выплескивающейся ненавистью в глазах прокричал мне – Не смей так говорить о ней! Тебе до нее никогда не вырасти (или что-то подобное он сказал в стремлении меня унизить или поставить на место)
Этот крик и эта ненависть мешали мне представлять что когда-то он будет в меня влюблен.
Он вошел в троллейбус, заметил меня и присел рядом.
Это была любовь с первого взгляда, если можно так сказать. Не помню первых слов и фраз. Помню что он завел руку между жестким сиденьем и моей спиной и нежно прижал меня к себе, потом положил голову мне на плечо, а через секунду поднял ее и тихо поцеловал в щеку. Ни о чем не хотелось говорить, хотелось просто дарить друг другу себя и свою нерастраченную нежность.
В эту же ночь он остался у меня ночевать в комнате общежития.
Он сильно потел, я бы даже сказала, что он покрывался испариной. Нет, он не трудился надо мной и не пыхтел как паровоз. Он словно снегурочка на лучах солнца таял. Простынь, подушка, покрывало, да что там покрывало – одеяло оставались мокрыми после ночей с ним.
Я же в своей приверженности получать удовольствие от всего, с чем встречаюсь в жизни, перестраивала себя на приязнь к мокрому мужчине. Мои руки порхали по его влажной спине так словно мы занимались любовью в теплом море. Я влюбляла себя в его запах и плыла на вершинах блаженства далеко вверх.
Он был нежным, спокойным, ласковым, добрым, надежным, уравновешенным, романтичным, влюбленным… Он обращался со мной словно с иллюзией, которая может в любой миг исчезнуть. Он пришел ко мне и остался. Просыпался утром, уходил на работу, к четырем вечера уже возвращался. Гуляли. Ели, спали, ездили к нему домой. Оставались ночевать там. Со временем перемешалось понятие где мы живем.
Он перестал колоться. За три месяца нашей любви, это произошло лишь однажды, когда я уехала на пару дней в село к родителям. Когда вернулась, нашла его потерянный взгляд, в котором читалась боль, тоска, неуверенность, ненужность. Мы стояли на балконе, я обняла его, прижалась к его груди, он нежно целовал меня и гладил по волосам. Я задрала рукав его рубашки до сгиба на локте, затем второй рукав, на этой руке был свежий, возможно вчерашний след от укола. Затем опустилась на корточки и осмотрела его щиколотки. Он наблюдал за мной. Я медленно встала и целовала его руки. Сначала пальцы, запястья, потом выше на сгибе локтя, выше, сняла с него рубашку, целовала плечи, шею, подбородок, грудь, мы занимались любовью. И было в этом много доверия и понимания. Я очень его любила.
Расстались мы внезапно. В один из дней я попросила его уйти. Он сказал – хорошо и ушел. На следующий день пришел забрал забытые кроссовки и все. Не были объяснений, сожалений, не было ничего.
Второй эпизод случился через два года.
Я к тому моменту уже вышла замуж. Мужа любила и мы были счастливы.
Командировки ненавижу и за всю свою жизнь только лет через десять я научилась спокойно отпускать мужа в командировки. А до тех пор своей силой желания я делала все возможное чтобы командировок не было вовсе. Я могла отменить рейсы, могла испортить погоду, я могла изменить планы начальства, даже могла сменить направление деятельности мужа, с одной целью – командировок не должно было быть. Я не делала никаких физических действий, не произносила слова, не выносила мозг, не плакала и не уговаривала, я просто так сильно хотела чтобы их не было, так сильно хотела – что их и не было.
Я могу объяснить от куда во мне этот страх командировок. Но это отдельная длинная история, коротко лишь скажу что однажды ко мне не вернулись из командировки и тот кто уезжал появился через два года покалеченным. Поэтому у меня был обычный такой животный страх.
И все таки однажды я решилась отпустить мужа в командировку.
Прощались мы долго и страстно так словно на всегда.
На дворе была зима, снег кружил и ложился ровным покрывалом.
Я тысячу лет не была в театре и в этот день купила билеты и пришла на премьеру.
В фойе я встретила Андрея. Он был со своей мамой. Мама застыла, когда увидела меня, а мы с Андреем ринулись навстречу друг другу. И не существовало мира вокруг нас и все замерло и только мы в центре всего упивались поцелуем и объятиями необъятного. Я выронила из рук шубку, он пальто. Его мама тенью подошла к нам. Наклонилась подобрала одежду и сдала ее в гардероб. Я не помню спектакля, и не помню был ли он вообще, я помню чувство растворенности друг в друге и такое родное и близкое сердцебиение. Эта игра на сцене воспринималась словно мы были зрителями в своих судьбах, словно на миг мы перенеслись в другое измерение и наблюдали как мы жили и живем.
Рука об руку мы вышли с театра, снегопад продолжался, он довез меня до дома и исчез. Вернее он повез свою маму домой.
Меня не покидает чувство, что я с ним спала в ту ночь. Что моя беременность и мой ребенок это ребенок Андрея и результат той ночи, той встречи.
Спустя две недели вернулся муж, а у меня была задержка, я купила тест и впервые, точнее сказать в единственный раз обнаружила на нем две полоски. Первым моим желанием было позвонить Андрею и сказать – у меня будет ребенок, твой ребенок!
Но ведь ничего не было, н и ч е г о н е б ы л о.
Я сидела на краю кровати, обхватив коленки руками, рыдала и кричала на весь мир – г д е т ы?
Я звала тебя Андрей, тебя, того, кого еще не знала, того кого чувствовала всем сердцем, но которого не было рядом. Я звала тебя и никак не могла понять, почему ты меня не слышишь. Только спустя два года я познакомилась с тобой. Ты оказался младше меня на целых семь лет. Когда я звала тебя, тебе было лишь семнадцать. Мог ли ты распознать чей то зов? Вряд ли… Конечно вряд ли.
А я звала тебя, кричала и спрашивала почему ты молчишь. Я спрашивала тебя – сможешь ли ты мне когда-нибудь простить ребенка от другого человека. Сможешь ли ты его когда-нибудь принять и любить меня.
С тех пор мы продолжаем с тобой жить в параллельных реальностях. Я знаю что это ты.
Ну и в виде литературного штриха могу написать – и ты знаешь что это я.